Весна наступила на грудь тяжёлым ботинком. Я не слышу биения своего сердца.
Делаю надрезы – вытекает кровь – значит, оно ещё бьётся, ещё гонит эту алую густоту по паутине тоннелей.
Весна как транквилизатор: убивает способность думать... думать о ком-либо. 
[425x468]
За стенкой вопит ребёнок. Не младенец, а именно ребёнок.
Бегает и воет.
А я точу нож...
Настроение сейчас - что такое терпение?
«В каре – очищение. Не «Прости нам грехи наши», а «Покарай нас за беззакония наши» - вот какой должна быть молитва человека справедливейшему Богу».
О. Уайльд.
Прощение лишь унижает, водружая на душу лишний камень. Наказание – вот, что даёт облегчение, что освобождает кипящую в жилах энергию. Каждый мой шрам – память о выпущенной на волю какой-нибудь слабости. Я не могу себе позволить быть слабым – я прогоняю это чувство прочь из своего тела, выкорчёвываю его.
Мне стыдно в этом признаваться...
Но я понял, что я боюсь его. Меня пугает то, какую власть он может получить надо мной... одним только взглядом.
Я никому не могу это позволить.
Прошлое нужно отбросить не потому, что оно плохое, а потому, что оно мертвое.
Я никогда не расстаюсь с прошлым. Я его хороню. Всегда.
Моё наваждение с прекрасными голубыми глазами, неужели я должен и тебя похоронить?
Я уложу тебя на шёлковое ложе гроба...
Так же бережно, как обнимал когда-то.
Бога либо нет, либо Он глух, либо Он садист.
Когда молишь Его о смерти, Он никогда её не дарует.
Я разукрашиваю запястья горячими полосами – рвано вытекает из них наружу моя ярость.
Пусто и спокойно.
Пусто... пусто... пусто...
Бесполезно. Вновь.
Я ставлю стул напротив одиночества.
Сажусь и кладу подбородок на спинку.
Я утонул позавчера в бездонных пронзительно голубых безднах. Я падал в эти небеса и разбивался о них.
А у одиночества пустые глазницы – они так же бездонны и не менее пронзительно черны. Они не манят, но в них можно растаять. Навсегда. И не чувствовать боль.
Не понимаю, почему у меня поднимается рука на любого, кроме одного... человека. Ведь это просто человек!
Мне нет прощенья! И тебе тоже его нет.
И вам всем его не будет!!
Снова вспоминал тебя, рыжий.
Без тебя там всё мертво. Глупые люди раздражают своим непомерным любопытством – я ощущаю себя зверем в клетке...
Ты был одним из немногих, кто меня там понимал.
Прости, что я тебя так поздно понял... не уберёг, не удержал...
Прости меня, пожалуйста!!
[показать]
Заперли. Пичкают таблетками...
Вырвался на несколько минут к компьютеру.
Проходя мимо зеркала, мельком увидел себя – ужаснулся. Сиреневые подглазины, лицо белее обычного. Даже шрамы побледнели.
Ноги словно чужие – передвигаюсь, держась за стену. Этого никто не увидит... никто... я сильный.
Дрожат пальцы... сейчас они были бы неверны стилету.
Чёртовы таблетки! От них хочется спать... спать... уходить в беспамятство...
Только не даться рукам щупачей...
[500x349]
Мне всегда хотелось увидеть мир со стороны, посмотреть на то, как ведут себя люди в отсутствии меня.
Удалось. Что ж, любопытно. Упоительные ощущения.
Дышать в ухо тем, кто тебя не замечает, и понимать, до чего же они фальшивы.
Сегодня один шлюшок попался в мой капкан... завтра, возможно, будет и другой.
И я буду счищать слой за слоем их фальшивую кожу. Изнутри они, может, менее красивы, но зато настоящие... в этом и есть истинная красота.
Мы поменялись ролями?
Если же правый глаз твой соблазняет тебя, вырви его и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну.
Матфей 5:29
Я громко и нервно смеюсь.
Мне смешно.
Я, наконец-то, убил в себе то, что меня так раздражало...
Спасибо – помог... своеобразно...
Этого не может быть...
Я не хочу быть мотыльком, ведущимся на пламя... или изобретательный узор паутины...
Я лучше вырежу себе крылья.
Или сам стану пауком.
Самому плести сеть гораздо интересней.
Да, паук – то, что нужно.
Паук с мимикрией под бабочку.
И мы станцуем с тобой танец в красных тонах...
Настроение сейчас - стервятник проснулся; он голоден и жрёт меня изнутри
Замёрзли руки...
[300x225]Надломленный голос из колонок...
Вокруг меня – мертвецы. Я сомкну веки, и они придут ко мне во сне.
Я не способен любить живых...
Я их всех рано или поздно ломаю в руках, как фарфоровых кукол.
И люблю их в своих снах и воспоминаниях.
Мне кажется, что любить тебя мне было бы легче, принося цветы на могилу... чёрные или красные розы... и кровь была бы тебе очень к лицу...
Поэтому, наверное, лучше бы тебя, вообще, никогда не было в моей жизни...
Уходи! Оставь меня!
Пока не поздно...
Настроение сейчас - my solitude
У меня во рту металлически-свежий привкус крови...
...Боже, будь милостив ко мне грешному...
[385x490]
Я слышу его.
Но здесь он меня не найдёт.
Я спрятался, притаился, как хищник, выслеживающий жертву.
Я никогда не буду жертвой сам. НИ-КО-ГДА.
Здесь так тихо и мрачно... идеальное место.
Целый мир в моей ладони.
И её можно сжать в кулак.
Медленно, один за другим, загибаю пальцы...
[показать]
Не надо учить меня быть рабом.
Твой раболеп – всего лишь шестёрка и жополиз.
Я таких давил одним пальцем, как муравьёв.
Впрочем, этот так легко бы у меня не отделался... только попадись мне в руки...
Быть при ком-то – увольте. Я сам при себе, как бы ни казалось.
А ты слушай, слушай всяких ничтожеств...
они так занятны... когда мертвы.
Настроение сейчас - сталь на вкус такая холодная... жаждет тепла
Мне развязали руки и отпустили поохотиться. На четыре дня.
И за это будет своя плата...
После полумрака и запылённого душного воздуха от запаха бензина и резкой езды подташнивает. Слишком яркое солнце режет глаз.
Провалился в транс. Или обморок. В бессознанье с кем-то разговаривал...
Возможно, даже мои губы что-то бормотали в тот момент в мире реалий.
Очнулся.
Ночь. Голод.
Истосковавшийся стилет легко скользнул в ладонь.
Я смою с себя грехи... за этот отрезок времени.
Как бы мы не грешили, кровь Христа искупает это.
И наказан будет не тот, кто грешил, а кто усомнился в своей Вере.
Моя Вера всегда со мной. Я верю в тех, кому должен отомстить. И, значит, все мои ежедневные пороки смываются с моих рук и губ.
А если крови Мученика будет мало, я создам собственного Христа: возведу в ранг святых и распну. И его кровь искупит сама себя.
А я буду чист, как ангел...
Иногда меня просто лучше не трогать.
Оставить одного в тишине. Не приставать с дурацкими разговорами, не лезть грязными руками в душу, не гонять с назойливыми заданиями... даже если нужно кого-то убить.
Просто не трогать.
Голова вот-вот лопнет от всего этого.
Отвяжитесь!
Оставьте меня!! Разве я не ясно выражаюсь?