Семейное положение: онанизм/женат?

Парень - это недоразвитый козёл.
(по теореме: "Все мужики-козлы")

Когда Он пришёл во второй раз, и во второй раз хотел спасти мир, его никто не слушал. Он пытался продать акции в следующую жизнь, его объявили мошенником и осудили на пять лет условно. Когда-то его распяли, сегодня Спасение – такая ерунда, что за неё не дают более пяти лет условно.

С праздником вас! С воскресением! Со спасением души!

Господи, Мы вытираем об тебя ноги! Мы смеёмся тебе в лицо! Мы плюём в него! Ты наш, Господи!

Зубастая пизда - как образ щели, через которую открывается наиболее объективный взгляд на окружающую действительность/реальность?

Подведём итоги новостям нашего милого мира?

Новости:
1) Психически вменяемый человек напал на детский сад, перебил детишек, сказал, что он клоун-убийца. Хита Леджера дважды наградили посмертно!
2) В США инагурировали черножопого президента. С ошибкой в клятве. Так что нас ждёт через 4 года: «Не считается?»
3) В России выбирают публичную жопу РПЦ, отменили день Студента, суки. Студенты отмечали два дня, а РПЦ пора хоронить.
4) Украина показала жопу Евросоюзу. Теперь в ЕС хохлов стали считать жадными, вороватыми, лживыми и склонными к анархии. Возможно, скоро в ЕС выйдет директива о том, чтобы считать ту жёлтую непонятную, блуждающую по небу точку – Солнцем.

Кто не в жопе? Клоун! Думайте сами, кто тут нормальный, кто пидорас и где юмор и идея.

Мы с тобой не бомбили Камбоджу,
Мы друг к другу расплавленной кожей не прилипали, впадая в Нирвану.

Я сидел в своей квартире, смотрел телевизор. И мне сказали, что всё стало хорошо, что недавно поймали последнего злодея, жизнь теперь тиха и спокойно. Все люди братья.

Я поднялся, позвонил в соседнюю дверь своему брату, его звали Антон. И я сказал ему, что в мире всё стало хорошо, нет больше боли и огорчений. Я рассказал ему, что мы – люди – все стали друг другу братьями и сёстрами. Он ничего мне не ответил, даже не открыл дверь. У него была жена, наверное, ему не понравилось, что я обвинил его в инцесте.

Я пошёл по улице. Улица была проникнута торжественностью свершившегося события. На улице царила Любовь – старая проститутка, стоявшая здесь, когда я ещё ходил в школу. Я шёл вниз по улице к парку, когда вспомнил, что в парке работает Вера, а Надежду можно было раньше встретить, прогуливающейся по набережной. Но недавно она и ещё несколько десятков человек умерли от сифилиса. Я усмехнулся себе, потому что всегда думал, что безносой может быть только Смерть, оказалось, Надежда чем-то напоминает смерть, особенно в наши дни, когда всё хорошо.

В парке играли дети. В парке туберкулёзного отделения играли обречённые на Надежду дети. Против них ходили покинутые семьями медсёстры. Иногда врач зажимал одну из них в своём кабинете, но это происходило так редко! Но стоило этому произойти, как эти безвольные создания обращались в форму жизни, существующую лишь одним мгновением. Они ходили возле этих детей и думали, как доктор в очередной раз распустит свои руки. Но он презирал почти всех их, потому разрешал им только делать себе минет. И он специально не мылся перед этим днями, этот запах добавлял остроту его ощущениям. В этой атмосфере играли здоровые-больные-уже умершие дети.

Я шёл дальше. Жизнь была прекрасна. Я знал, что они уже убили последнего преступника. У него ещё было такое дурацкое имя, я всё не мог вспомнить, то ли Еизас, то ли Ииеузус? По радио сказали, что он был умалишённым, сказали, что он был царём. Царём безносых лиц! Да, хорошая шутка!

Элль Драйвер

"Убить Билла"

Ваш темный близнец — наемный киллер Элль Драйвер. Безупречность в манерах, практичность в делах, стиль во всем — вот ваш девиз. Ваш главный недостаток — злопамятность и презрение к людям. Прекратите жить прошлым и проявляйте больше уважения к окружающим, помните, что истинное коварство — победить, не вступая в битву.

Оно постоянно сидит на диване посреди комнаты с выключенным светом. Оно курит сигарету за сигаретой, наполняя комнату привкусом голубого. Голубое на чёрном. Оно оказывается у меня за спиной, когда я смотрю через окно на ночную улицу. И мне почему-то нравится чувствовать это за своей спиной. Так стоять, подставив … Я даже не знаю, что испытываю в такие минуты, какой-то внутренний трепет, как будто изнутри я выстлан целлофаном, и он начинает стягиваться к центру меня.

Ох, эта комната. Кто здесь ещё не бывал? И ты, забывшая красную шаль, и ты, приходящая во сне, и никогда не раскрывающая мне своего имени, ты, которую я люблю, когда закрываю глаза, и ты, перечертивший белыми полосами мою память. Но вы все приходили и уходили. И даже та, в которой я наблюдал себя, она уходила. Я оставался один, чистое Я, без каких-либо отражений, без искажений. Но оно было всегда. Я всегда ощущал это присутствие голубого на чёрном.

Но у нас сегодня гостья… незваная. Для чего ты пришла? Мы так давно не виделись, а ты уже дважды навещаешь меня. Может, ты хочешь вытащить меня отсюда? Я понимаю, это не самое «жизнеутверждающее» зрелище, здесь всегда темно и накурено. Но дым совершенно не чувствуется, нет этого противного запаха, ты просто знаешь, что он здесь – есть. Так почему ты приходишь? Признаюсь, мне приятно твоё появление, но разве ты не видишь, что здесь появляются только проекции моего Я? А я сам не появляюсь больше нигде. Ты прекрасно выглядишь! Ты искушаешь меня? И только улыбаешься, ты ничего не говоришь, ты появляешься и исчезаешь никуда. Но мне приятно.

Скажи, тогда, в настоящей жизни, тоже так было? Ты появилась на некоторое время, чтобы потом исчезнуть? А я так и не вышел из этой комнаты? Ах, я, кажется, начинаю понимать. Я и есть эта комната, и эта ночь, и эти отсветы из окна. Да-да, так оно и есть. Весьма мрачная картина, не правда ли. Ты пришла мне напомнить об этом? Значит, что-то приближается? Что-то должно произойти со мной? Ты знаешь, меня пугает этот образ. Он не столько мрачен, сколько безысходен. Тут слишком высоко, чтобы выбраться через окно, а дверей, как ты могла заметить, здесь нет.

Но, постой! Не уходи так скоро! Мне так приятно видеть тебя такой красивой, такой живой, источающей свет. Свет? Склепы ведь строят под землёй, он не может быть так высоко. Или тебе всё же пришлось спускаться ко мне?

Иногда хочется открыть дверь, которая стоит на острове, посреди реки. Потоки воды бурлят, пенятся, омывают и уносят всё, что бы ни прибило к берегу. Не хочется задаваться только вопросом «Откуда эта дверь?»…

Руки. По рукам бегут реки муравьёв. Они щекочут, они оставляют ощущение «шуршащего» на коже. «Шуршащего» - как события, а даже не ощущения. Здесь и собор Парижской Богоматери, и откровенная гениальность Гюго, и прохлада колыбели. Колыбели для кошки, если Вы понимаете, о чём это я. И в то же время – этот спёртый воздух комнаты где-то на задворках Москвы, в доме, вжавшемся в МКАД.

Пить. Кровь. А лучше кислоту муравьёв. В детстве, когда мы гуляли вдоль прудов, вдоль трассы, в хвойном… нет, в заваленном хвоёй лесопарке, мы втыкали в муравейники очищенные от коры палочки рябин-кустарников, доставали их оттуда спустя какое-то время и слизывали кислоту.

И тут же возникают вдоль рек жёлтый, височно-чахоточные стены Петербурга и петля на внутренней стороне пальто. Для топора. В России всё происходит «для топора», здесь иначе не бывает. Это, кстати, странно. Ты смотришь на XVIII-XIX века, на революцию во Франции, и на то, как русские доблестно с ней боролись. И не знаешь, радоваться ли Аустерлицу или нет. Но то дела всё минувшие. Потом мы строили социализм. Вроде как, искупили вину.

Тут ты ловишь одного муравья в захлопывающуюся ладонь, потому что село солнце. А ладонь – это тот же цветок, только в продолжении руки человека. На следующее утро снова … внимание! … восходит Солнце! И ладонь разжимается – из неё вылетает пчела, стрекозиной раскраски. И начинает жужжать. Начинаешь танцевать. Танец шампанского, сдобренного водкой.

Но ничего, это не «пьяный угар». Это даже не омерзительное самозабвение, потерявшее равновесие, ощущение пространства. Нас так тошнит от таких людей! Нет, это приличное, куплено алкоголем, ощущение свободы и безмятежности. Бросьте! Даже не представляйте их пьяными, вы не увидите этого, не почувствуете. Они также пьяны как я, отвечающий через полтора часа: «Да, пил! Не похоже?»

Здесь в кругу, у костра, образованного водными потоками, стоит лондонец. Он курит свою трубку. Он похож на Шерлока Холмса из «Приключений Шерлока Холмса и Доктора Ватсона». Он даже бесшумно играет на скрипке, только вот кончики пальцев у него покрыты белой пудрой. Это кокаин, кажется?

А вот это гордый афинянин, который не знает, что он горд, потому что гордость изобрели много позже – в христианские времена. Чтобы быть смиренными. Он просто смотрит сквозь огонь и воду. Он видит смерть, но видит её без волнения, без спринта холодка вдоль позвоночника. Он спокоен. Он счастлив, насколько может быть счастлив гордый человек, обречённый на смерть, но не подозревающий ни о существовании гордости, ни о трепете перед смертью. С изобретением «смирения» мы изобрели и страх смерти. Мы дёшево себя продали, сказав, что наша жизнь имеет цену. Его жизнь не стоит и гроша, а потому бесценна.

Рядом с греком должен бы стоять римлянин, но к нам пришёл парижанин. Он пьёт вино, разбавленное. Где-то за рекой смеётся немец. Но это ничего, что парижане пьют разбавленное вино, они его так часто разбавляли кровью, что мы даже не посмотрим на молодого немца. Немцы. Немцы молоды, немцы – они почти как американцы. Что у них есть? Гёте. И философия. Но если сложить Гёте, Шиллера, других поэтов с немецкой философией, то получится, что у них нет ничего. А потому они смеются над парижанами, пьющими разбавленное вино, когда они не проливают кровь.

Но кому это, право, интересно? Конвульсия, ещё одна. Выкидыш! Простите, проблеваться муравьиной кислотой – необычное состояние. В таком состоянии лучше всего, тоньше всего слышишь звуки потоки. Урчание, которое пробегает под скулами по сонной артерии и дальше к нервам.

Что в итоге? Взгляд к Солнцу, которого уже нет. Но взамен есть утыканное дырами-звёздами небо. Карта путешествий для мечтателя или «Странника по звёздам».

Кстати, Вы не читали «Странника по звёздам»?

Раньше писали о том, кто курил трубку, кто – сигару. Но теперь – не раньше. Теперь я слушаю Theatre of Tragedy, через WinAMP, альбом 2001г. Этот альбом мне уже не даёт покоя несколько недель. Особенно одна песня. Даже две.

Дневники. Неинтересно читать дневники, где можно прочитать только о том, что было днём, ночью. Всё равно всё в итоге сводится к трём «по» - поесть, поспать, потрахаться. Не менее скучно читать о чужих переживаниях.

«Я люблю!»
«Я ненавижу!»
«Я хочу!»

Что остаётся?

…

И вот отсюда бы начаться полноценной бредотне на несколько тысяч символов! Но, нет, не дождётесь. Мне интересен Ваш ответ!

Так что же остаётся? Что нам интересно?

В сущности, позицию мужчины в большинстве семейных ссор можно свести к одной фразе:
"Если бы я умел себе делать минет, то уже давно ушёл бы от тебя!"

Иногда забавно смотреть, что люди вываливают в «перекрёстках» на кассу. Я молчу про классический набор – шоколадка, туалетная бумага, бутылка пива. Такое, должно быть, было у всех. Вчера вечером наблюдал ещё более интересный набор. Покупают парень с девушкой 18-20 лет: литровая бутылка вермута, пачка презервативов, зубная щётка, колготки, прокладки. Более дикий набор, кажется, и не придумать.

Дальше, чудеса предновогодней ночи. 31 декабря, радио, 4:38, рассказывают о ситуации на дорогах Москвы. Не поверите, нигде нет пробок!

Также, вчера пошёл пить вино в гости. Результат – нетронутая бутылка осталась в гостях, шоколадки съедены наполовину. Посмотрел два клёвых фильма. Ворд исправил «клёвые» на клеевые. Не, клеевых я не смотрел. То были про любовь и мультик про Рождество.

А вы любите Тима Бартона? Он сейчас, кажется, снимает Алису в Стране Чудес. Должно получится действительно страшно. Или страшно интересно. Одно жалко, когда много пересматриваешь его, надоедает. «На что-то всё похоже, и это что-то – о тебе». Граждане филологи, логично ли приводить цитату про онанизм, когда пишешь про Рождество? У вас какой любимый фильм Бартона? Мне вот хочется ответить, что Пираты Карибского Моря, самый первый фильм. Вот, знаю, скажете, что это не он, но Джонни Депп там есть же! Что ещё надо для счастья и Тима Бартона?

Ой! Я тут совсем забыл! Ходили мы на ДР недавно. И меня просили не писать о нём! Так вот, не пишу! Хотя всё было хорошо, нас вкусно покормили, а мы бесстыдно припёрлись с тремя табуретками и без подарка. Разве это куда-то годится? Но, меня просили не писать, так что похвалы никто не дождётся.

А у нас, в России, делают новогодние обещания? Думаю, с нашими дураками/дорогами это бессмысленно. Всё равно что-нибудь помешает.

Да, а ещё я всё хочу написать про город, про однотипные квартиры и про то, что в русском языке нет словосочетания “low-cost apartment”. А всё почему? Да потому, что мы привыкли жить в распроектированных квартирах. А потому и выходим мы такие одинаковые. Вот, раньше, каждый дом – каждые жильцы – каждый характер всё имело. Каждый дом стоял, покосившись по-своему. Сейчас всё одинаково. «Там», наверное, тоже. Но постойте! Мы неблагодарны к советским строителям. Наши, в отличии от импортных, хотя бы по прошествии года-двух умудряются как-то искривиться и пойти в уникальную, им одну присущую трещинку. Но это, в общем-то, кажется, и всё, что хоть как-то заставляет нас выбиться из современной «квартирности».

Да-да, поэты и писатели не живут в блочных домах. Последние рождались на Арбате, где всё ещё могут рухнуть дома. А это что-то то и значит для формирования личности, характера, индивидуальности.

А что вы и кому подарите/подарили на НГ? Я вот накупил целую батарею конфет, теперь же сам их и поедаю! А куда девать прикажете? Всё равно ведь не уехал. Тю-тю мой отпуск дома! Не жди, меня мама, хорошего сына! Твой сын без визы, а не как вчера!

Вот! Нашёл, включил, слушаю! До чего же мерзкая песенка-то, а?

А какие у вас мысли на НГ? А вы вообще ощущаете НГ? Я – нет! Он какой-то неправильный, без ёлки и без … ну не семьи, точно. Семья – слишком громкое слово для того, что дома твориться. Но позвольте, я совсем не умаляю прелестности моих родителей, нет-нет. Просто, семья у нас действительна смешная. Я оттуда уехать хотел, возвращаться и не хочу. Наверное, у многих также. Наверное, многие по другому к этому ко всему относятся.

Скажите, а Вы считаете, что Вы хороший человек? И Вы можете оправдать все свои поступки? Я вот точно знаю, что таковым не являюсь. Быть хорошим, что-то людям помогать… Это всё фигня, наипочтеннейшая из всех фигней. Просто… Просто неважно. Просто я вот сейчас не буду пускаться в рассуждения! Да!

Под конец старого года я хочу сказать… Что же я хочу сказать? Явно не то, что я вас всех люблю! Люблю я людей по отдельности и за отдельные качества.

К сожалению, с грустью в сердце, как распоследний … я, разве что, могу послать всё, что со мной было, по крайней мере, в последней части года нахуй! Больше некуда! Меня заебала эта жизнь в общаге! Вот, разве что последние два дня с Вовкой – прелесть. Тихо, спокойно. Я, по мере возможности, стараюсь не шуметь и Вовку не будить. Он – вообще святой человек. Последнее время вообще как-то много святых развелось! Но, как это прелестно, когда никто не суёт свой нос! Никто = Димка. Угу. Он хороший, но отдыхать от него надо, и, по возможности, чем дольше, тем лучше!

Ну всё, осталось времени найти новогоднюю заставку на десктоп. И вперёд!!!

Если в мозжечке у Вассермана Google, то в штанах - Yahoo!

2:57 и двое не спят. Звучит как издевательство. Кто же второй, когда спит твоя прекрасная N?

А что ты та напишешь сейчас? Весь этот бред. В такие минуты мне кажется, что кто-то говорит со мной. Как странно. От того перед сном дождь стучит по карнизам, чтобы настроить на нужный лад.

Тенью.

Твои паучьи пальцы покрывают мои. Ощущения лезвия бритвы по остриям нервов. Движение крови в твоей руке, пульсы в моей. Твой взгляд – он мне пока непостижим. Но твоё тело – бесконечно идеальное. Линии твоей груди, обещающие блаженство Олимпа. Твои длинные ноги, которыми ты топчешь чужие жизни. Твои губы, которыми ты предлагаешь свой яд. Твои глаза, которые заполняют твоими «я» весь мир. Твои «я», от которых я не могу избавиться даже в этом тексте. Сумасшествие, которое проносится дрожью по моему спинному мозгу. Боль и наслаждение. Страх и бесконечность холодных ночей без тебя. Безысходность, которую я ощущаю после твоего прикосновения. Ты скальпелем врываешься в моё тело.

Кто я? Если ты королева? Ты не возведёшь меня в короли! Ты не сделаешь меня равным тебе обладателем! Ты не сделаешь мои прикосновения достойными тебя.

Я. Пахарь. Я под жарким солнцем, под палящими колосьями ржи с третьяковских картин. Я возьму тебя, как человек срывает прекраснейший цветок на обыкновеннейшем стебле. Я буду местами неловок и неотёсан, я буду временами снисходить до тебя. Ты смущаешь меня, ты вводишь меня в замешательство, но я сорву тебя как то, что полагается мне. Я не стану похожим на тебя. Ничего моего не сольётся с тобой. Я всегда буду оставаться собой. Ты всегда будешь чем-то непостижимом для меня, но ты будешь рядом со мной. Моё невежество, непонимание красоты, неспособность стать таким как ты, она выгрызет расстояние между нами, и ты ляжешь со мной по собственному желанию. Я как бездна, которая проглотит тебя, пожелай я открыться.

Тенью.

Ты входишь в меня. Ты растворяешься. Ты проходишь сквозь мою кожу, сквозь мои вены, сквозь мои нервы. Наши соприкосновения выжигают, как клеймо, память для наших тел. Мы больше не сможем соприкоснуться ими ни с кем другим. Навсегда - это случайная встреча. Навсегда эта случайная встреча.

Тенью.

Шелест книжных страниц. Старых, пожелтевших, хрустя… хрупких страниц. Я у камина. За стенами дома – километры снега, спрятавшие меня от людей. За стенами дома – ограды гор, спрятавшие меня от людей. Здесь, на полу, возле камина, ковёр. Здесь на ковре языки пламени занимаются любовью. Здесь, на ковре, на полу, языки пламени лижут друг друга, как мы лизали наши тела! Здесь огонь взвивается и камнем падает вниз, здесь пламя раскрывается, чтобы впустить в себя язык другого пламени. Я смотрю как он жадно проникает в образовавшееся «отверстие». Как он лижет её стенки. Как он поднимается и опускается, скользит по ним. ВДРУГ! Пламя захлопывается! Они одно! Они слились. Он в ней! Она обволакивает его. Такие холодные тени таких жарких эфиров!

Тенью.

Танец. Страсть. Секс. Боль. Опустевший колчан стрел. Русская рулетка. Бессилие. Я лежу на ковре. Голый. Языки пламени лижут моё тело. Языки пламени лижут твоё тело. Сумасшествие. Мы в одно мгновение сошли с ума.

Тенью.

Я тенью скольжу по стене, я тенью сползаю к полу. Я тенью исчезаю. Я рукой провожу по стене. Я кончиками пальцев сдираю остатки огня со стены.

А (восторженно): Я знаю, я расскажу об этом!

Б (скептически): Уже было…

А: Тогда! Тогда… я расскажу о том!

Б: И о том уже было написано… Надо читать книжки. Вот я читал.

А: Зато ты ничего не пишешь… (пауза, потом растерянно) Какой же я сказочник, если я не могу рассказать ничего нового?

Б (убийственно скептически): Вот такой ты и сказочник.

А: И что же мне теперь делать? Замолчать? Но, если я буду молчать, зачем я?

Б: Рассказывай то, что уже было написано.

А: Но ведь это неправда? То есть, мне всегда придётся оговариваться, что это уже было написано?

Б: Да, каждый раз ты будешь говорить, кто это написал.

А: Каждый раз я буду напоминать себе, что я ничто…

Б: Ты такой же как все, вот и всё. (задумчиво) Знаешь, я думаю, можно написать и новую сказку, но для этого надо быть великим писателем.

А (разочарованно): Ты хотел сказать, великим сказочником. Сказочник и писатель – это не одно и то же.

Б: Лично я не вижу особой разницы между сказочником и писателем.

А: Писатель пишет то, что видит. Сказочник – тот не пишет вовсе. Его слова – они переносят тебя в детство. Ты помнишь детство? Помнишь старые сказки, что рассказывали тебе перед сном?

Б: Помню… (рассеяно) Тогда мне казалось, что мой отец настоящий сказочник!

А (с доброй иронией): Он ведь не говорил тебе каждый раз, чьи сказки он тебе рассказывает?

Б (улыбаясь): Нет!

А (улыбаясь): По мне, твой старик сейчас со всем не похож на сказочника.

Б (смеясь): Да уж, он сейчас только и делает, что ворчит! (спокойно) Знаешь, тебе нужны дети, которым бы ты рассказывал свои сказки.

Как странно, когда тебе открывается дверь в те края, где тебя не должно быть.

Вы представляли себе дверь в пустыне – у которой нет стен, она там просто стоит, одна. Странно, когда попадаешь за такую дверь. «При поверхностном взгляде меня бы осудили» - так лучше сказать, чем «большинство меня не поняло бы/не захотело понять». Но всё же… Как это странно, когда свободно обращаешься со своим возрастом, когда попадаешь в чужие двери, как в чужие жизни. В чужие жизни, как в одинокие двери в пустыне. Ещё более непонятно, когда, вернувшись, ты ощущаешь, что где-то там остались твои следы. Как в тебе остаются открывшиеся двери, там, за ними, остаются твои следы.

В том огромном доме, где есть лестницы, где много комнат и много дверей, и так мало человека. Будто там ещё горят мои следы на стенах, оставленные пальцами. Будто там ещё есть прихожая, в которой стояла моя обувь. Такое ощущение, будто на зеркале в ванной ещё что-то написано. Такое ощущение, будто там даже сохранилось моё тепло…

От чего я возвращаюсь туда так часто? И отчего почти никогда на деле. Нет, это не привязанность к образу. Но почему? Это так странно, помнить о дверях, которые остались за твоей спиной!

Ночь должна начинаться по-французски, а заканчиваться по-немецки.

Вот, стоит пройти какую-нибудь хрень и нате вам пожалуйста... :-)
Такой вот я грустный и несчастный.

Характер ника

Ваше имя Ваш ник это... одиночество. Как нам порой не хватает простого человеческого общения... [показать]

все гадания на aeterna.ru

Характер ника

Ваше имя Ваш ник это... Сила.Не смотря на ваш вид, в вас живет сверепый лев, который никогда не даст себя в обиду. [показать]

все гадания на aeterna.ru

Я стою у окна, а капли стекают по нему. Это плачет дождь, что ты ушла.
Стук – в дверь.
Я отрываю руку от холодного окна. Взгляд – в дверь.
Нет, ты больше не стучишь. Ты не стучала вовсе.

Что ж, теперь я буду жить, как жил раньше, до тебя, четыре месяца назад я приходил домой, садился на свой диван, включал телевизор и курил.
Когда ты пришла, я перестал курить, тебе не нравились голубые клубы дыма.
Что же, теперь мне совсем не хочется курить, но тебя нет. Зачем ты отобрала у меня эту привычку?
Хотя, ты была привычкой куда более пагубной. Ты была никотином, но не в лёгких, а в сердце. (You were nicotine – not in my lungs, but in my heart!)
Они говорят, мужчине не стоит тосковать из-за женщины, они говорят, мужчина должен всё нести в себе.
Но что мне с того, с того момента, когда ты оставила свою шаль, а не забыла.
Ты её так часто забывала, но она была твоей любимой. Когда мы занимались с тобой любовью по утрам, ты не успевала на работу и всегда её забывала.

Мне всё равно, показывает ли что-то телевизор или нет. Там какая-то рябь, шум. Но я не замечаю. Искусственный никотин выстилает мои лёгкие, но это совсем не то. Он отдаёт тягучей резиной.
Мы любили ужинать с тобой в пятницу вечером в ресторане. Ты пила шампанское в холодном бокале. Я помню твои аккуратные руки, твои благородные руки. Ты улыбалась мне, ты говорила о своих подругах, а иногда о работе. Но больше всего ты любила слушать мои сказки.
Да, ты называла меня сказочником, ты больше всего любила мечтать, и я помогал тебе в этом. Но потом ты ушла. Сказка со счастливым концом. Тебе никогда не нужен был сказочник, тебе нужен был человек из сказки. Я создал его и подарил тебе. Это было моё последнее творение. С тех пор на стекле я вижу только капли дождя. И они лишь стекают вниз.

Капли стекают по стеклу. Стёкла будто обросли вокруг меня. Нет больше ничего настоящего. Стёкла и привкус резины во рту. До завтра, мой дорогой ангел.

Но как ты могла поверить, что я что-то выдумал? Как ты могла поверить, что это я выдумал дождь в декабре, который заставил тебя уйти?

Ты помнишь, когда-то я писал связно, когда-то я звал тебя … неважно как, но тогда слова ложились одно за другим. Тогда закат нам напоминал рассвет, и это было неважно, что будет дальше. Тем остались лишь обрывки.

Но вот, моя дорогая, я снова вижу. Я снова буду жить. Капли больше не текут по стеклу, вот они на стенах, вот стены кровоточат тенями дождя, начинается…

Прощай, дорогая, это последняя затяжка, я обещал тебе бросить курить, теперь, когда ты безраздельно моя, я могу это сделать. Мне больше не нужны они…

Кровоточащие воспоминаниями стены, возьмите меня!
[699x393]