Хорст Малер, лидер германских крайне левых, адвокат Ячеек Красной Армии, Ульрики Майнхоф и Андреаса Баадера. Один из основных зачинщиков студенческой революции в Германии 1968-го. За свою радикальную деятельность был осужден на 10 лет тюрьмы. В последние годы Хорст Малер снова шокировал немецкую общественность своим обращением к национальной идее. Сегодня Хорст Малер интерпретирует события 1968-го как неудавшуюся “консервативную революцию”, как “национал-большевизм” и даже как “левый фашизм”. Показательно, что с Малером в этом вопросе солидарны другие лидеры немецких крайне левых, ближайшие сподвижники Руди Дучке: Гюнтер Машке и Рейнхольд Оберлерхер. Мировоззренческая эволюция этих столпов европейской левой политики в сторону национал-большевистского синтеза окончательно доказывает нашу собственную правоту, подтверждает наше стремление к выходу за устаревшие рамки “правые-левые” и к созданию единого антисистемного нонконформистского фронта.

Товарищ Малер, в 70-е годы Вы считались самым радикальным представителем крайне левых. Сегодня второстепенные представители этого движения обвиняют Вас в отступничестве вправо. Кто изменился: Вы или они?

Мне трудно судить. Определения “правый” и “левый” меняются в зависимости от того, где находится сам человек. Я просто думаю и говорю то, что считаю истиной, а приклеивать этикетки предоставляю другим.

Вы трактуете студенческое восстание 1968 года как национал-революционный, национал-большевистский импульс. На чем Вы основываете такой анализ?

Полностью такой анализ содержится у Бернда Рабеля, который справедливо описал всю подноготную наших теоретических споров в отношении Национальной Идеи еще на первых этапах в 60-е-70-е. Конечно, в этом вопросе не было однозначного согласия, но руководство Ячеек Красной Армии, Руди Дучке, которго я хорошо знал, и сам Бернд Рабель придерживались именно третьепутистской ориентации. В то время они призывали к освободительной войне. На мой взгляд, национализм студенческой революции 1968 года был здоровым и справедливым. Пример этому -наша борьба за право вьетнамского народа самому решать свою судьбу. Мы сражались против американской политики геноцида и против ее поддержки со стороны Западной Германии. Для меня очевидно, что мы противостояли политике, приведшей к гибели двух миллионов вьетнамских крестьян, которые требовали лишь свободы самим решать, что для них благо, а что зло, не просто из-за абстрактных побуждений, но именно как немцы, как немцы, осознающие и имеющие в виду судьбу своей собственной страны, своего собственного народа. Мы хотели, чтобы именно Германия стала рычагом мирного процесса, геополитическим фактором в борьбе человечества против колониализма США.

Нельзя ли считать, что поддержка вьетнамского народа была как бы субститутом собственно немецкого национализма?

Не думаю. Просто тогда, именно там, во Вьетнаме, пролегала линия фронта. Мы осознавали, что участвуем в планетарной гражданской войне. И мы возглавили восстание в нашей собственной стране, восстание против врага человечества номер один – против американского империализма.

Вы отбыли огромный срок за Вашу поддержку террористической группы. Что сегодня Вы думаете о политике насилия?

Эта форма борьбы дала обратный эффект по отношению к тому, на который мы рассчитывали. Вместо этого, чтобы ускорить пробуждение народного самосознания, она привела к разложению той группы, которая начала террор. Мы отдалились от людей вплоть до крайней мизантропии. Мы перестали воплощать свободу, справедливость и солидарность, которые были целью нашей борьбы, превратившись в какую-то банду убийц с некоторой политической окраской. Многие члены нашей группы сами разложились. Активист, которого только заподозрили в измене, должен был быть уничтожен, даже если факты не были доказаны. Дошедшая до такой крайности группа не может способствовать установлению справедливого общества.

А как быть с насилием, осуществляемым Государством?

Немецкое Государство сегодня дошло в этом вопросе до подрыва основ демократии, криминализировав всеми имеющимися у него средствами простое выражение идей или объединение личностей, если усматривает в этом нечто, не совпадающее с принципами “политкорректности”.

Вы говорили в интервью немецкой прессе, что считаете сегодняшних заключенных участников Национального Сопротивления “героями германского Возрождения”. За это Вы снова подверглись валу критики.

Для меня мученик – это тот, кто борется за свои идеи и готов ради них пойти на лишения. Поэтому все те, кто страдает только за свои убеждения, являются мучениками, хотя это не относится к тем, чьим единственным аргументом во всех спорах является бейсбольная бита. В заключенных националистах мне импонирует то, что у них есть позитивный образ Германии и они сражаются за ее возрождение. Если они заключены в тюрьму по этой причине, они и являются мучениками за дело нации. Правда, это не означает, что я всегда разделяю пути и средства для достижения этой цели. В 1968 году я требовал для нас Читать далее...

Ульрике Майнхоф
jenna-kristiana

7 октября день ее рождения. Сегодня ей исполнилось бы 77 лет.

9 мая 1976 года при невыясненных обстоятельствах она погибла в тюрьме Штуттгарт-Штаммхайм.
На родине она остается для одних символом Мирового Зла, объектом несдерживаемой ненависти, для других - "одной из самых выдающихся женщин немецкой истории, яркой, неоднозначной личностью, совершавшей ошибки, попавшей под дурное влияние, но несомненно, великой".
Для третьих...

"Через тридцать лет твоей смерти - ты не забыта.
Мир пропадает, Ульрике, поверь - ты нужна нам здесь!"

Иногда я думаю, что она была вся - одно только сердце, и еще она была исключительно последовательна в своих действиях. Быть последовательным - значит, быть логичным и идти до конца. Она до конца - прошла.

Одно из самых гнусных явлений в ФРГ 60-х гг. - так называемые "воспитательные дома", где над подростками не только издевались, не только не давали возможности получить образование, но и массово использовали их бесплатный труд для получения прибыли. Наверное, не случайно и другие основатели РАФ - Энсслин и Баадер - были тесно связаны с этим явлением, а некоторые РАФовцы попросту из таких учреждений вышли. Ульрике Майнхоф, известная к тому времени левая журналистка, делала фильм о таком учреждении для девочек, фильм назывался "Бамбула", это мог бы быть звездный час Ульрики, переход ее карьеры на новый, так сказать, уровень - на уровень телевидения. Ульрике сама подружилась с некоторыми девочками из воспитательного дома, одна из них потом сбежала и жила у Ульрики. Казалось, что очень важно рассказать людям о том, что творится в таких домах, познакомить зрителей с трагедией этих детей. Но к тому времени Ульрике была уже знакома с Энсслин и Баадером, а эта пара уже успела попасть в тюрьму за поджог универмага.
(Когда я думаю обо всех этих событиях, все это кажется мне специально придуманной легендой, поэмой, литература переплетается с жизнью, смерть - с типографскими гранками, настоящее - с прошлым и будущим, причем будущее - это мы, сегодняшние... К чему это я. Бывший эсэсовец Грасс пишет роман "Под местным наркозом", где мальчик хочет сжечь свою собаку на глазах у дам в кафе, сжечь, чтобы они увидели, что это такое - когда горят заживо, потому что рассказы про напалм во Вьетнаме и фотографии горящих детей на них не действуют. У Грасса мальчика мило убеждают не заниматься экстремизмом, и у него это не могло быть иначе. В жизни двое молодых немцев поджигают универмаг - с той же целью, и цель оказывается достигнута, этот перформанс без жертв оказывается куда действеннее демонстраций с привычными лозунгами, жертвами оказываются сами ребята, в жертву они приносят себя... Но сейчас не об этом).
И вдруг Ульрике объявляет, что не будет продолжать работу над фильмом.
Потому что, пишет она режиссеру, это гнусно. Мы создадим еще одно зрелище. Телезрители будут пялиться в экран, охать и ахать, и дальше пойдут трескать сосиски с пивом после интересного развлечения. Я не хочу их развлекать.
(пересказ, конечно, приблизительный - только смысл).
Но как же, отвечает ей режиссер, зачем же вы нас так обижаете! Это вовсе не развлечение. Все мы принимаем горячее сердечное участие в судьбе девочек и переживаем за них. Некоторые из съемочной группы даже напрямую помогают этим девочкам!
Впрочем, фильм так и не вышел. Его собирались показать по телевидению 24 мая 1970 года, а 14 мая Ульрике превратилась в самого злостного и самого разыскиваемого в Германии преступника. Все, что она совершила - это прыжок через окно. Из-за этого прыжка ее разыскивали куда активнее, чем других, чем даже того, кто стрелял и по неумелости, по неосторожности ранил постороннего человека, библиотекаря. 14 мая она организовала освобождение из-под стражи Андреаса Баадера.
Было ли это случайностью, "подпадением под чужое влияние"? В Германии много пишут о РАФ в стиле психоанализа. Дескать, как ребята дошли до жизни такой. Ульрику обычно представляют доброй, умной, но увы, слишком уж легковерной и слабохарактерной женщиной.
В каком-то смысле можно говорить о влиянии, да.
В том смысле, что если бы не было остальных основателей РАФ, каждый из которых пришел туда по-своему - наверное, в полном одиночестве Ульрика вряд ли смогла бы организовать вооруженную борьбу. Приходило ли ей это в голову - мы не знаем. Но в одиночку это сделать нельзя. Конечно, присутствие единомышленников подталкивало к действиям (так же, как и существование партизанских групп во многих странах мира).
Но она была к этому готова. Она давно писала статьи и занималась левой политикой. Вначале ее статьи проникнуты искренней верой в немецкую конституцию, в общую благость мира, в то, что "достоинство человека неприкосновенно". Одна из статей так и называется "Достоинство человека", сама эта статья незначительна, она антивоенная, Ульрике возмущается вооружением Германии и возможностью в результате ввести "чрезвычайное положение", намекая на конституцию, она предупреждает в конце, что в таком случае достоинство Читать далее...

На минувшей неделе Германия была шокирована новостью о том, что из тюрьмы будет выпущен Кристиан Клар, руководитель террористической организации Rote Armee Fraktion. На свободу выходит человек, ответственный за самый кровавый период в послевоенной истории Западной Германии.

Освобождение. Вторая попытка

"Тот факт, что осужденный не выразил раскаяния, остается лежать тяжелым грузом на жертвах и их родственниках. Тем не менее суд более не имеет никаких оснований предполагать, что Кристиан Клар совершит преступления в будущем". Эти слова содержатся в решении штутгартского суда, в соответствии с которым заключенный Кристиан Клар подлежит по германским законам условно-досрочному освобождению и покинет свою камеру в тюрьме города Брухзаль 3 января будущего года.

"В Германии нет такого понятия, как пожизненное заключение без права досрочного освобождения,— объясняет франкфуртский юрист Юрген Дорф.— Человек, приговоренный к пожизненному заключению, обычно может подать на УДО через 25 лет. В случае с Кларом суд пришел к выводу, что он уже не представляет угрозы для общества. А потому к нему отнеслись как к любому другому преступнику".

С этим мнением согласны многие немцы. По данным опросов, при том что 54% жителей страны против освобождения боевиков террористической группировки Rote Armee Fraktion (RAF), они все же согласны с тем, что закон должен быть соблюден. Впрочем, есть и другая точка зрения. Министр юстиции Баварии Иоахим Герман назвал решение суда не поддающимся объяснению извращением правосудия. По его мнению, Клар не заслуживает никакого сочувствия, поскольку не испытывает такового по отношению к своим жертвам и их родственникам. Один из пострадавших от RAF, получивший за свой героизм в борьбе с террористами одну из высших наград Германии Федеральный крест почета, вернул его президенту Хорсту Келеру, назвав освобождение 56-летнего террориста оскорблением.

Впрочем, президент Германии менее всего ответственен за освобождение террориста. В прошлом году, когда Клар попытался ускорить свое освобождение, отправив Келеру прошение о помиловании, президент отклонил его, посчитав, что не может освободить человека, повинного в самых страшных преступлениях в послевоенной Германии и не раскаявшегося в их совершении.

Красноармеец из хорошей семьи

Как и подавляющее большинство боевиков RAF, Кристиан Клар — выходец из более чем благополучной немецкой семьи. Он родился в семье учителей в городе Фрайбург 20 мая 1952 года. Детство Клара было, по словам одного из его биографов, "скучным и комфортным, как это обычно бывает в семьях верхнего слоя среднего класса". Он прекрасно учился, проявлял интерес к истории и философии и по окончании школы в 1972 году без труда поступил в университет в Гейдельберге. Здесь он познакомился с членами ультралевого студенческого движения и вскоре, бросив учебу, перебрался со своей подругой Адельхайд Шульц и двумя друзьями в Карлсруэ. Жил он на деньги, которые получал от семьи, и на стипендию, которую университет исправно платил ему, несмотря на то что Кристиан не посещал занятий.

В Карлсруэ круг его знакомых заметно расширился. "Он охотно заводил приятелей, но быстро отшивал тех, кто не разделял его социалистических взглядов",— позже вспоминал о нем один из знакомых. Именно в это время Клар заинтересовался деятельностью RAF и начал искать пути вступления в организацию. Он был уверен, что только насилие может заставить власти капитулировать. И он искал тех, кто предоставит ему возможность участвовать в том, что он считал настоящей борьбой.

В 1974 году он принял участие в своей первой боевой операции — вместе с несколькими приятелями ворвался в небольшой офис правозащитной организации "Международная амнистия" в Гамбурге и захватил его в знак протеста против содержания под стражей членов RAF. Тогда его имя впервые появилось в протоколах полиции.

За нападение на офис правозащитников Клар отделался штрафом, который, как говорят, уплатили за него родственники. Акция Клара не осталась незамеченной боевиками из RAF, и вскоре его пригласили вступить в организацию. По данным полиции, полноправным членом RAF Клар стал в 1976 году, когда старое руководство организации — Андреас Баадер, Гудрун Энсслин, Ульрика Майнхоф и Ян Карл Распе, стоявшее у истоков создания RAF в 1968 году, уже находилось в тюрьме. Организации требовались новые люди, и вскоре молодой и необычайно активный Кристиан Клар стал одним из ее лидеров. Именно он, как предполагает полиция (подробности организации преступлений RAF до сих пор неизвестны), был организатором той волны террора в Западной Германии, которую теперь принято называть "немецкой осенью".

Осень, начавшаяся в июне

Вечером 30 июля 1977 года две девушки и молодой человек позвонили в дверь особняка главы одной из крупнейших финансовых корпораций Германии Dresdner Bank Юргена Понто и вежливо попросили о встрече с хозяином. В руках у одной из девушек, которая назвалась дальней родственницей банкира, был букет красных роз. Понто вышел Читать далее...

ПОД КРАСНЫМ ЗНАМЕНЕМ: УЛЬРИКА МАЙНХОФ: ЖЕНА, МАТЬ, УБИЙЦА
Черницкий Ал. "Падшие звезды террора"

Жизнь без любимого

Страстью Клауса Райнера Реля были женщины.
— Free love, — улыбался он жене, возвращаясь под утро домой, — свободная любовь...
Даже работа 35-летнего Клауса заключалась в описании половых актов: Рель переводил на немецкий язык шведские порнографические книги.
Сейчас, в 1967-м, бушевала сексуальная революция, и гонорары за такого рода литературу платили баснословные. Супруги через год меняли автомобили, предпочитая «Мерседесы». Подвал их берлинского дома был полон дорогих вин.

33-летняя Ульрика Майнхоф сгорала от ревности, но помалкивала. Произвольный обмен партнершами и групповой секс — вот что занимало помыслы парней в ФРГ, Франции, Италии, Великобритании, США. Девушки стремились, как и во все времена, к семейному очагу, однако мода требовала жертв: ревности в секс-революции места не было.
Они познакомились в 1962-м на антиядерной конференции в Бонне. Клаус был потрясен обличительным пафосом речи Ульрики, направленной против правящей верхушки ФРГ. Еще более приворожила внешность ораторши — женственной, широкобедрой, длинноногой.
Ультралевая журналистка Майнхоф входила в «Движение против ядерной смерти», а Рель в ту пору выпускал левацкую студенческую газету «Конкрет». Опытный бабник очаровал красавицу, и она стала писать радикально-пылкие статьи для его газеты.
Очень скоро Ульрика оказалась в постели Клауса: это был ее первый мужчина! От этого факта Рель испытал новое потрясение: прежде ему не доводилось встречать девственниц в возрасте 28 лет.
Скоро они поженились, а уже в 1963-м Ульрика родила близнецов Беттину и Регину. Муж не уделял особого внимания подрастающим «мышкам» и далеко не каждый день приходил домой ночевать; жене он предоставил полную свободу.
Но что делать, если Ульрика не желала делить ложе с другими мужчинами? Что делать, если ее душа отказывалась делить мужа с другими женщинами?

Переводы оставляли Клаусу все меньше времени на журналистику, и, в конце концов, жена сама возглавила «Конкрет».
Мягкая, ласковая, домашняя, призывно раскачивающая бедрами, Ульрика превратилась в пламенного трибуна. Наряду со свободной любовью, молодежь исповедовала радикально левые взгляды и грезила мировой революцией. Тираж «Конкрет» неуклонно рос, и Ульрика Майнхоф прилично зарабатывала. Немалые гонорары получала она и за участие в диспутах на радио и ТВ.

Тем временем, Рель смел последние барьеры приличий: стал приводить женщин прямо домой. Рыдающая Ульрика отсиживалась с дочерьми на втором этаже под аккомпанемент оргий, гремящих на первом.
В начале 1968-го она предложила развестись, надеясь, что Клаус станет отговаривать, задумается о девочках... Но Рель лишь вздохнул с облегчением: ему давно опротивело осуждающее выражение на лице этой прискучившей женщины. За дочерей он также не беспокоился: голод им не грозил.

Ульрика отселилась, купив квартиру в фешенебельном районе Берлина. Скоро исчезла и надежда на то, что Клаус будет заглядывать в гости — хотя бы ради общения с дочками.
Экс-супруг всецело отдался любимому делу — Большому сексу. Ульрика задыхалась от смутного желания отомстить, а душа ее походила на пепелище. Лишь общественная деятельность спасала от тоски.

Самой массовой леворадикальной силой в ФРГ был Социалистический союз немецких студентов (8В8) во главе с Руди Дучке. Газеты и журналы яростного антикоммуниста Акселя Шпрингера призывали «честных немцев остановить врага нации».
11 апреля 1968 г. безвестный неонацист Йозеф Бахман подкараулил Руди Дучке возле его дома и расстрелял из пистолета.
Пока врачи боролись за жизнь Дучке, у 20-этажного офиса Шпрингера близ Берлинской стены состоялась грандиозная манифестация протеста.
Слово предоставили одному из десяти лучших журналистов ФРГ — прелестной Ульрике Майнхоф.
— Пули, ударившие в Руди Дучке, разбили наши мечты о мире без насилия! — воскликнула она.

Фактически Ульрика призвала сограждан ответить насилием, восстать, выйти из повиновения властям.
Однако поначалу никто не задумался о сути этих вмиг ставших знаменитыми слов. В то время молодые люди сплошь и рядом были пацифистами, вставляли гвоздики в стволы полицейских карабинов. И уж тем более никому не пришло в голову, что в душе ораторши звучало совсем другое: «Супружеские измены разбили мою мечту о семейном счастье с Клаусом Релем, превратили мою жизнь в пытку!».
На обломках семьи родилась страсть к разрушению: волевая, умная женщина все помыслы и силы направила на месть.

Месть Клаусу как конкретному виновнику личной катастрофы заключалась в том, что Ульрика решила стать развратной. Именно так: решила, заставила себя, ибо от природы женщины в среднем гораздо вернее мужчин. Ее любовником и вторым в жизни мужчиной стал тот, кто подвернулся под руку, — Стефан Ауст, один из редакторов «Конкрет».

Но и общество потребления заслуживало мести. Самые пылкие статьи в «Конкрет» не зажигали революционного пламени: Читать далее...

Евгений Казаков
Убийцы белых халатов
Социалистический коллектив пациентов: малоизвестные страницы из истории «новых левых»


Евгений Александрович Казаков (р. 1982) - студент Бременского университета, сотрудник Исследовательского центра Восточной Европы при Бременском университете.


Евгений Казаков


Убийцы белых халатов. Социалистический коллектив пациентов: малоизвестные страницы из истории “новых левых”


Социалистический коллектив пациентов (СКП)[1] - организация знаменитая и, между тем, слабо изученная. Обычно СКП упоминают в контексте истории левого терроризма: Коллектив представляется как предшественник или ближайший союзник Фракции Красной армии (RAF). Менее известен (в основном западным читателям) СКП как одна из первых организаций движения за права пациентов психиатрических учреждений. И уж совсем немногим известно, что организация под таким именем действует в Германии и по сей день, причем под идейным руководством своего создателя. Сегодня СКП подчеркивает, что никогда не имел никакого отношения к RAF, “антипсихиатрическому” движению и вообще к “новым левым”. В данной статье хотелось бы не только пролить свет на цели и методы этой организации, но и показать ее эволюцию с момента создания до сегодняшних дней, а также проследить развитие расхожих мифов о “банде сумасшедших”. Именно так именует СКП “исторический справочник” поисковой машины “Яндекс”.


Доктор Хубер и его пациенты

Подробности биографии главного героя этой статьи никогда не рекламировались ни им самим, ни его сторонниками. Но в одном из многочисленных сборников документов о репрессиях против СКП приведен ордер на арест, из которого следует, что доктор медицины Вольфганг Хубер родился 29 января 1935 года во Франкфурте-на-Майне[2]. В 1964 году Хубер начал работать научным ассистентом в психиатрической и неврологической клинике Гейдельбергского университета. Коллеги отмечали неуживчивый характер молодого медика, но у больных он, видимо, пользовался большой популярностью, так как вскоре по их просьбе стал проводить сеансы терапии в нерабочее время. Постепенно руководство клиники потеряло контроль над Хубером, а тот в свою очередь перестал посещать обязательные для сотрудников семинары и конференции. В 1969 году новое руководство клиники решило избавиться от непослушного ассистента. Директор клиники Вальтер Риттер фон Байер[3] предложил Хуберу курировать его диссертацию на получение доцентуры, если тот перестанет писать листовки и настраивать пациентов против врачей. Сделка не состоялась. Зато больные встали на защиту Хубера. 12 февраля 1970 года произошло небывалое событие. Впервые в истории медицины пациенты провели всеобщее собрание и выдвинули политические требования. Речь шла о самоорганизации пациентов и критике авторитарного характера отношений между врачами и больными. Врачей большинством голосов решили на собрание не пускать. Конечно, восставшие пациенты видели в Хубере главного союзника и требовали продления ему трудового договора.

Так зародился СКП. Молодые пациенты из студенческой среды усвоили тактику внепарламентской оппозиции. Конфликт был быстро вынесен за пределы учреждения. Фон Байер вспоминал, что бунтари ходили за ним по улице, выкрикивая лозунги. 21 февраля 1970 года фон Байер увольняет Хубера, ему и его подопечным запрещено появляться в помещениях клиники, отказано в выдаче рецептов. 27 февраля пациенты захватывают администрацию клиники и начинают голодовку протеста. Хубер указывает на то, что некоторые из них на грани суицида. В конфликт вмешался ректор университета Рольф Рендторфф, слывший либералом и не желавший доводить дело до вызова полиции, что спровоцировало бы очередную волну студенческих беспорядков. 28 февраля был достигнут компромисс - Хуберу предоставили возможность работать до конца сентября.

СКП выделили четырехкомнатное помещение, кстати, прямо напротив полицейского участка. 2 марта Хубер, его жена Урсула, двое помощников и 40 пациентов начали работу в новом здании. Однако им часто отключали свет, а обещанных рецептов так и не выдали. В конце месяца группа пациентов нанесла визит ректору Рендторффу и директору фон Байеру. Последний вызвал полицию. О событиях в Гейдельберге заговорила общественность далеко за пределами этого маленького университетского городка.


“Сделаем из болезни оружие”

В чем же заключалась методика доктора Хубера? Что притягивало к нему больных и здоровых людей - как правило, молодых? Чтобы понять феномен СКП, надо понять изменения в леворадикальной теории на Западе, которые происходили в те годы. “Новые левые” были разочарованы в рабочем классе, на который возлагали все свои надежды социал-демократы и последователи ленинизма. Если пролетариат развитых стран полностью интегрирован в буржуазное общество, то нужен был новый революционный субъект. Под влиянием теорий Герберта Маркузе наиболее перспективными носителями революционной инициативы стали считаться различные аутсайдеры и маргиналы. Общественное мнение (в том числе и пролетарской среды) было Читать далее...

Представители федеральной прокуратуры в Карлсруэ подтвердили, что генеральный прокурор Зигфрид Бубак, застреленный террористами "Фракции Красной Армии" в 1977 году, во время правления нацистов был членом НСДАП, сообщает FOCUS.

При этом в прокуратуре отказались комментировать появившиеся предположения, что убийство Бубака членами RAF каким-то образом могло быть связано с его нацистским прошлым. Как отмечает FOCUS, членство Бубака в НСДАП никогда особенно не афишировалось, хотя и не скрывалось.

Внимание к прошлому Зигфрида Бубака вновь привлек бывший член RAF Штефан Вишневски (Stefan Wisniewski), который выступает в роли свидетеля на суде над Вереной Беккер, проходящем в Штутгарте. Беккер, тоже бывшего члена RAF, обвиняют в причастности к убийству Бубака.

На процессе Штефан Вишневски появился в черном свитере с надписью по-польски "Scigajcie ten slad 8179469" ("Идите по следу 8179469"). Журналистам телерадиокомпании SWR удалось установить в Федеральном архиве, что "8179469" - партийный номер Зигфрида Бубака в НСДАП.

Согласно данным из партийной картотеки НСДАП, 11 апреля 1940 года 20-летний Зигфрид Бубак подал заявление о вступлении в партию, а 1 июля его просьба была удовлетворена. В прокуратуре ФРГ знали об этом факте с 1963 когда, когда Бубак только устроился на работу в органы юстиции. Тем не менее, данных указывающих на то, что он занимал какой-либо пост в нацистской партии, нет.

Напомним, что генеральный прокурор ФРГ Зигфрид Бубак и двое его сопровождающих были убиты членами RAF 7 апреля 1977 года. На светофоре со служебным "Мерседесом" Бубака поравнялся мотоцикл с двумя мужчинами: сидевший сзади открыл огонь из автомата. Личность убийцы официально установить пока так и не удалось.

Между тем в сентябре 2010 года бывшие террористы группировки "Фракция Красной Армии" Зильке Майер-Витт (Silke Maier-Witt) и Петер-Юрген Боок (Peter-Jurgen Boock) в эксклюзивном интервью SPIEGEL-TV заявили, что непосредственным убийцей Бубака был Штефан Вишневски. Как отмечает FOCUS, отец Вишневски - выходец из Польши - 1943 году был отправлен на принудительные работы в Германию.
http://lenta.ru/news/2011/03/16/buback/

Верховный земельный суд в Штутгарте оставил без изменений обвинительное заключение в отношении бывшей участницы террористической группировки "Фракция Красной Армии" (RAF) Верены Беккер (Verena Becker), подозреваемой в убийстве. Как сообщает Spiegel, процесс над ней, по некоторым данным, начнется уже в сентябре.

В апреле 2010 года федеральная прокуратура Германии предъявила 58-летней Беккер обвинения в причастности к убийству 7 апреля 1977 года прокурора Зигфрида Бубака (Siegfried Buback) и двух его попутчиков. Убийство было совершено двумя террористами RAF, ехавшими на мотоцикле, которые, поравнявшись на светофоре с машиной прокурора, расстреляли всех находящихся в салоне машины.

Отмечается, что у прокуратуры нет убедительных доказательств того, что Верена Беккер была одним из двух террористов, совершивших преступление. Тем не менее, у обвинения есть все основания полагать, что она играла значительную роль в организации и подготовке покушения и поэтому может считаться соучастницей убийства.

Уже через месяц после убийства Бубака Верена Беккер была арестована вместе с другим членом группировки Гюнтером Зонненбергом (Guenter Sonnenberg). У террористов обнаружили оружие, из которого, предположительно, был застрелен прокурор. Тем не менее, доказать причастность Беккер к покушению тогда не удалось. В итоге за убийство Зигфрида Бубака были осуждены два других члена RAF - Кристиан Клар (Christian Klar) и Кнут Фолькертс (Knut Folkerts).

Беккер была приговорена к пожизненному заключению по другим обвинениям, в том числе за участие в террористической деятельности, однако отсидела всего 12 лет. В 1989 году она была помилована и вышла на свободу. По некоторым данным, она заключила сделку со следствием; по другим, Беккер изначально являлась осведомителем немецких спецслужб. Расследование в отношении Беккер было возобновлено в 2008 году после того, как на письмах, в которых члены RAF брали на себя ответственность за убийство Бубака, были найдены следы с образцами ее ДНК.

http://lenta.ru/news/2010/07/28/terroristin/

Бывшая террористка из группировки "Фракции Красной Армии" Верена Беккер, арестованная в конце августа по подозрению в причастности к убийству федерального прокурора Зигфрида Бубака в 1977 году, еще в 1972 году контактировала со спецслужбами ФРГ, сообщает Welt со ссылкой на публикацию в издании Bild.

В распоряжение Bild попали документы восточногерманской службы госбезопасности "Штази", из которых явствует, что за пять лет до убийства Бубака и начала членами RAF серии терактов, получивших название "немецкой осени", Верена Беккер поддерживала связь с Федеральным ведомством охраны конституции ФРГ - одной из главных спецслужб, в обязанности которой входила слежка за экстремистскими группировками.

Так, в одном из документов "Штази" за 1978 год говорится буквально следующее: "Имеется достоверная информация, что с 1972 года Б. как член террористической группировки находилась в разработке западногерманских органов контрразведки и была взята под контроль". Как сообщает Bild, указанная информация также подтверждается докладами международного отдела "Штази" от 1973 и 1976 годов.

Верена Беккер была арестована вместе с Гюнтером Зонненбергом (Guenter Sonnenberg) в 1977 году спустя месяц после убийства Зигфрида Бубака. У задержанных было изъято оружие, из которого ранее был убит прокурор. Однако, несмотря на это, суду так и не удалось доказать причастность Беккер к покушению: она была осуждена за другие преступления, получила пожизненный срок, однако отсидела 12 лет и в 1989 была помилована.

Некоторые эксперты не исключают, что в 1977 году Верене Беккер удалось избежать обвинений в причастности к убийству прокурора благодаря своим связям со спецслужбами. После этого, она жила в Германии под вымышленным именем. А за убийство Зигфрида Бубака были осуждены другие террористы RAF Кристиан Клар (Christian Klar), Кнут Фолькертс (Knut Folkerts) и Бригитта Монхаупт (Brigitte Mohnhaupt), хотя узнать, кто именно осуществил покушение, тогда так и не удалось.

Федеральная прокуратура начала новое расследование в отношении Беккер в 2008 году, после того как сын Зигфрида Бубака, Микаэль Бубак, заявил, что ему стали известны новые обстоятельства убийства отца. Бубак утверждал, что к убийству причастна Беккер. Проведенный анализ следов ДНК, сохранившихся на мотоциклетном шлеме, куртке и перчатке, в которые был одет киллер, сняли с Бекеер подозрения, однако затем следы ее ДНК были обнаружены на письмах, в которых члены RAF брали на себя ответственность за убийство.

В августе 2009 года в квартире 57-летней Беккер, которая проживала в Берлине, был проведен обыск и изъят компьютер, а 28 августа стало известно, что сама Беккер задержана и находится под арестом. В связи с появившейся информацией о том, что она могла быть связана со спецслужбами ФРГ, прокуратура потребовала от министерства внутренних дел раскрыть секретные документы, касающиеся убийства Зигфрида Бубака. Ранее министерство Читать далее...

После изучения секретных протоколов допросов бывшей немецкой террористки Верены Беккер Федеральная прокуратура Германии предъявила ей новые обвинения в причастности к убийству генерального прокурора ФРГ в 1977 году.


Немецкая федеральная прокуратура предъявила обвинения бывшей террористке из группировки "Фракция красной армии" (RAF) Верене Беккер (Verena Becker), которая в декабре 2009 года была освобождена из-под стражи, сообщает 8 апреля агентство dpa. Беккер вновь обвиняется в причастности к убийству генерального прокурора ФРГ Зигфрида Бубака (Siegfried Buback) и двоих сопровождавших его лиц в 1977 году.

Приказ об аресте был отменен

Зигфрид БубакBildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: Зигфрид БубакФедеральная прокуратура начала расследование в отношении причастности Беккер к убийству генерального прокурора в апреле 2008 года. В августе 2009 года 57-летняя экс-террористка была арестована в Берлине и помещена в камеру предварительного заключения. Однако затем Федеральная судебная палата отменила приказ об аресте, поскольку явных доказательств того, что именно Верена Беккер стреляла в прокурора, найдено не было. Судьи пришли к выводу, что оснований для ее содержания под стражей нет, так как угрозы побега Беккер не существует.

Новые улики

Однако Федеральная прокуратура продолжала собственное расследование. После недавно полученного доступа к секретным протоколам допросов, засекреченным Федеральным ведомством по охране Конституции, следственная группа Федеральной прокуратуры пришла к выводу, что именно Верена Беккер совершила убийство Зигфрида Бубака, пишет интернет-издание Spiegel Online.

Автор: Марина Барановская
Редактор: Вадим Шаталин

В ночь на 9 мая в одиночной камере Штаммхеймской тюрьмы в Штутгарте покончила с собой Ульрика Майнхоф, имя которой и после её ареста 4 года тому назад продолжало оставатся символом анархо-терроризма, и в более широком смысле, всего левацкого экстремизма в ФРГ.
...Тюремные надзиратели в ту ночь, по их словам, не заметили ничего необычного: из камеры Майнхоф долго доносились стук пишущей машинки, тихая музыка. (После начала процесса по делу Майнхоф-Баадера четырём обвиняемым, до тех пор содержавшимся в в режиме строжайшей изоляции, граничевшей с пыткой, были под давлением общественност предоставлены некоторые льготы - свидания,книги, радио...) Но на утро Ульрику Майнхоф обнаружили в камере мёртвой - она повесилась на сетчатой решётке окна на самодельном шнуре из полотенца. В её бумагах администрация "не обнаружила ни прощального письма, ни никаких-либо других документов, позволяющих определить мотивы самоубийства".
Этот финал, поразительно напоминающий конец террористского вожака Ставрогина в "Бесах" Достоевского, был настолько закономерен, что, казалось бы, не мог вызвать кривотолков и подозрений. 42-летняя Ульрика Майнхоф, в прошлом подававшая надежды журналистка, приёмная дочь известной прогрествной деятельницы, профессора Ренаты Римек, была интелектуально намного выше своих единомышленников - Баадера, Распе и Гудрун Энслин, главарей разгромленой полицией анархо-террористической организации, на счету которой были десятки убийств, взрывов, поджогов.
Майнхоф в большей степени, чем её товарищи по заключению, была в состоянии осознать всю бесперспективность того кровавого тупика, в котором оказался западно-германский анархо-тероризм, пытавшиймя бомбами втокнуть народ в "революцию" и выдвинувший тезис о том, что "лишь правая фашистская диктатура в ФРГ смогла бы поднять массы на борьбу против капитализма".
В печати давно уже мелькали сообщения, что отношения между обвиняемыми резко обострились, ибо Ульрика Майнхоф утратила веру в успех и справедливость терроризма.
Наконец 4 года тюремного заключения, изоляция, голодовки, изнурительный судебный процесс, тянущийся уже целый год, неотвратимая мрачная перспектива пожизненого заключения вполне могли сломить Майнхоф, особенно после того, как, судя по всему, рухнула её идейная опора - сознание (пусть ложное) правоты своего дела.
И всё же смерть Ульрики Майнхоф выглядит (не без помощи судебных органов и тюремной администрации) как самоубийство "при невыясненых обстоятельствах". Начать с того, что Штаммхеймская тюрьма, где содержались в заключении террористы, является одной из самых тщательно охраняемых тюрем в мире. Постоянные проверки, обыски, неусыпный надзор днём и ночью как будто бы исключали саму возможность самоубийства. Уже одно это обстоятельство невольно заставляет думать если не о прямом участии тюремщиков в смерти Майнхоф, то, во всяком случае, о преднамеренном содействии её самоубийству. Особенно странным выглядело поведение тюремного начальства после смертии заключённой: власти делали,казалось, всё возможное, чтобы укрепить и без того безосновательное предположение, что Ульрике помогли свести счёты с жизнью, как это, кстати сказать, не раз уже случалось в западногермансикх тюрьмах: к поспешному проведённому вскрытию трупа не были допущены ни адвокаты покойной, ни её родственники, ни авторитетные судебно-медицинские эксперты; в протоколе тюремных патологоанатомов с подозрительной настойчивостью подчёркивалось, что результаты вскрытия "полностью исключают возможность насилия со стороны третьих лиц", то есть, проще говоря, убийства.

Сейсчас не только сестра покойной и близкие ей адвокаты, но и представители широких слоёв прогресивной либеральной общественности требуют создания специальной комиссии по расследованию обстоятельств смерти Майнхоф. Это требование поддерживает и Германская коммунистичекая партия.
Не следует забывать, что тюрьма в Штаммхейме и выстроенный на её территории бункер, в котором проходит процесс, находятся на окраине Штутгарта, столицы земли Баден-Вюртемберг. В развёртывающийся сейсчас в ФРГ кампании по выборам в бундестаг эта земля, где у власти стоят представители правого крыла ХДС, является одним из бастионов реакции. Вот почему смерть Ульрики Майнхоф в тюрьме - по меньшей мере дар судьбы для реакционеров. Уже сам процесс в Штаммхейме, который искуственно затягивается совместными усилиями судей, обвиняемых и их адвокатов в течение последнего года, позволил реакции усиливать давление на кабинет, добиваясь принятия всё новых антидемократических указов и постановлений, создающих в стране душную атмосферу политической слежки и "охоты за ведьмами". Самоубийство же Майнхоф должно было привести, и действительно привело, к новому взрыву террористического насилия в стране - раздут огонь, из которого леваки, по сути дела, таскают каштаны для Штрауса и К.
По мнению широких слоёв прогессивной общественности Западной Германии, трагический, но закономерный конец Ульрики Майнхоф явился новым убедительным Читать далее...

[429x600]


Полиция Германии 28 августа арестовала бывшего члена левацкой группировки "Фракции Красной Армии" Верену Беккер, сообщает Spiegel. Как отметили представители федеральной прокуратуры, у следствия существуют очень серьезные основания подозревать ее причастности к убийству в 1977 году федерального прокурора Зигфрида Бубака и двух его сопровождающих.

57-летняя Беккер была задержана в Берлине. Ранее сообщалось, что эксперты обнаружили на письмах, в которых террористы RAF брали на себя ответственность за убийство Бубака, принадлежащие ей следы ДНК. Отмечалось, что это еще не означает, что Беккер была именно тем человеком, который непосредственно стрелял в прокурора. Тем не менее во второй половине августа в ее квартире был проведен обыск и изъят компьютер.

Верена Беккер уже отсидела в тюрьме 12 лет. Она была арестована вместе с Гюнтером Зонненбергом (Guenter Sonnenberg) в 1977 году спустя месяц после убийства Зигфрида Бубака. У задержанных было изъято оружие, из которого ранее был убит Бубак. Однако доказать причастность Беккер к преступлению не удалось. В 1989 году Беккер была помилована, вышла на свободу и жила под другим именем.

Между тем, в 2008 году сын Зигфрида Бубака, Микаэль Бубак (Michael Buback) заявил, что у него появились новые данные о причастности Верены Беккер к убийству его отца. Прокуратура начала новое расследование. Однако проведенный анализ следов ДНК, сохранившихся на мотоциклетном шлеме, куртке и перчатке, в которые был одет киллер расстрелявший Бубака, снял с нее все подозрения.

Зигфрид Бубак был убит 7 апреля 1977 года, когда возвращался на служебной машине с работы домой. Вместе с ним были застрелены двое сопровождающих. На светофоре справа от "Мерседеса" остановился мотоцикл, на котором ехали двое. Сидящий сзади достал автомат и расстрелял находящихся в салоне. За убийство Бубака были осуждены трое членов RAF: Кристиан Клар (Christian Klar), Кнут Фолькертс (Knut Folkerts) и Бригитта Монхаупт (Brigitte Mohnhaupt), однако установить, кто сидел за рулем мотоцикла, а кто стрелял, так и не удалось.

http://lenta.ru/news/2009/08/28/becker/

Городская война

Мы писали о них очень много. Фракции Красной Армии на "Агентуре" посвящен целый раздел. Этот текст - рассказ о тех группировках, которые действовали в Германии параллельно с РАФ, чьи бойцы регулярно перетекали из своих организаций во Фракцию. О французском Красном мае знают все. О том, что творилось в Германии в течение не одного месяца, а десяти лет, предпочитают не говорить. Это - неудобная информация. Потому что с одной стороны они - террористы. А с другой их поддерживала десятая часть страны, и школьники ходили на демонстрации в их защиту. Этот текст - еще и хронология того времени. На этом "Агентура" заканчивает раздел, посвященный Фракции Красной Армии.

Марина Латышева
КОММУНА

С этой организации и началось все в Германии. Конец 60-х, свободная любовь, свободная жизнь. Коммуна - это был такой социальный эксперимент, в котором принимали участие студенты свободного университета Fritz Teufel.

Коммуна практиковала юмористические теракты. Типа бросания заполненных краской воздушных шаров в здание американского консульства. Несколько членов коммуны были арестованы и обвинены в организации заговора. Заговора с целью уничтожить вице-президента США Хьюберта Хэмфри. Члены коммуны были освобождены, когда стало очевидно, что их “бомбы” были воздушными шарами, заполненными заварным кремом. Коммуна развалилась, но именно из нее выросли и Группа Баадера-Майнхоф, и Тупамарос Западного Берлина, и Движение 2 июня.

Просто потому что члены Коммуны были марксистами. А в изучении марксизма, как известно, есть теория и есть практика. Теория - обсуждение того, как лучше спровоцировать революцию. Практика - прямое действие. Для террористов первенство практики было абсолютно. Эта преданность марксистской теории и потребность в практике и побудила многих левых немцев поддерживать РАФ.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ КОЛЛЕКТИВ ПАЦИЕНТОВ (SPK)

SPK - люди, собранные для сеансов групповой терапии в Гейдельбергском Университете. Доктор Волфганг Губер, психиатр университетской клиники, полагал, что умственные отклонения его пациентов происходят от капитализма, и единственное средство лечения - марксистское общество. Когда руководство университета пробовало уволить Губера, его пациенты и организовали SPK, пытаясь спасти от увольнения своего лидера. Они захватили офис администрации больницы и убедили университет сохранить Губера.

В середине 1971 года SPK был официально расформирован, и многие из его членов потом были задействованы в совершении терактов вместе с немецкими городскими партизанами из левацких организаций. Они подписывали свои обращения и признания в совершении терактов сначала как "SPK", а потом стали ставить подпись "РАФ". Хотя так и непонятно, имели ли они на первом этапе связи с Фракцией Красной Армией. В любом случае, тогда многие террористы, на связанные с РАФ, представлялись как рафовцы. Потому что идеи у них всех были одинаковые. К тому времени, когда большинство из первого поколения РАФ уже были арестованы и сидели в тюрьме, к середине 70-х, многие бывшие члены Коллектива пациентов присоединились к РАФ официально.
ТУПАМАРОС ЗАПАДНОГО БЕРЛИНА

Tupamaros - группа партизан, которые организовали успешный, но недолгий переворот в Уругвае в конце шестидесятых. До 1990-ых, когда в Перу действовала террористическая группа "Tupac Amaru", Тупамарос были наиболее видными террористами. Традиционно действовавшие в сельской местности, Тупамарос взялись за города и даже на некоторое время парализовали столицу Уругвая Монтевидео. Новости относительно их успеха вдохновили левых во всем мире.

Члены Коммуны Западного Берлина сформировали городскую партизанскую группу “Тупамарос Западного Берлина” в конце шестидесятых. Позже группа была расформирована, и ее главные члены основали “Движение 2 июня”. Была еще одна городская партизанская группа, она называлась “Тупамарос, Мюнхен”. Она также появилась в конце шестидесятых и также была распущена, так и не причинив никакого особенного беспокойства бюргерам.
ДВИЖЕНИЕ 2 ИЮНЯ

“Движение 2 июня” было второй наиболее видной левой немецкой городской партизанской группой семидесятых. Она была основана бывшими членами Коммуны в Западном Берлине.

“Движение 2 июня” было сформировано в 1971 году бывшими членами “Тупамарос Западного Берлина”. Они назвали себя в честь молодого студента Бенно Онезорге, убитого полицейским во время демонстрации. Это случилось 2 июня 1967 года.

Самая известная акция “Движения” - похищение в 1975 году Питера Лоренза, кандидата в мэры Берлина. Похитители потребовали выпустить четырех своих товарищей из Южного Йемена, сидящих в тюрьмах. Лоренз был освобожден целым и невредимым на следующий день после похищения.

“Движение 2 июня” было связано с группой Баадер-Майнхоф, группой, которую и принято называть Фракцией Красной Армии. И все же они были в некотором роде противниками. РАФ были по своей природе больше марксистами . В то время как “Движение 2 июня” считалось анархистским. “Движение 2 июня” было расформировано в начале Читать далее...

Андреас Баадер – фигура в левой среде культовая. Знаменитый немецкий террорист, один из лидеров легендарной «Фракции Красной Армии» (РАФ) и просто обаятельный красавец (немецкая пресса даже прозвала его западноберлинским Марлоном Брандо) прожил настолько насыщенную жизнь, что решение немецкого режиссера Кристофера Рота снять о нем фильм неудивительно. Баадер еще при жизни притягивал к себе внимание не только экзальтированных студентов, грезящих о мировой революции, но и маститых европейских интеллектуалов вроде Жана-Поля Сартра или Генриха Бёлля. А классики немецкого кинематографа Фолькер Шлёндорф и Маргарете Фон Тротта и вовсе были зачислены в «симпатизанты», перенеся на кинопленку драматическую историю «отчаявшихся интеллектуалов». В общем, очередной фильм малоизвестного режиссера о РАФ откровением, мягко говоря, не стал...

Картина Кристофера Рота «Баадер» была снята в 2002 году и впервые представлена на 52 Берлинском кинофестивале, где даже умудрилась получить загадочный приз имени Альфреда Бауэра за «открытие новых перспектив в киноискусстве». В российский прокат фильм попал под названием «Красный террор». Если быть откровенным, то, если вы не фанатичный любитель политического кино вроде меня, я бы не советовал вам тратить время на этот фильм. И вот почему. Зритель, не знакомый с историей левого террора в Европе, посмотрев его, вряд ли хоть что-нибудь поймет: настолько все события в нем скомканы, а их интерпретация тенденциозна. Зато искаженное представление о «Фракции Красной Армии» будет обеспечено. Человек же, прочитавший хотя бы одну более или менее адекватную статью о РАФ, придет в ужас от количества фактологических ляпов (или, если хотите, вранья).

По сути, «Баадер / Красный террор» - это типичный байопик. В центре повествования жизнь одного из лидеров крайне левой террористической организации «Фракции Красной Армии» Андреаса Баадера. Однако, если вы надеетесь проследить становление легендарного террориста, увидеть, что привело студентов-идеалистов на путь индивидуального террора, не надейтесь! Ничего похожего на это в фильме нет! РАФ вообще выставлена как тоталитарная секта вечно жующих сопли слюнтяев, с неадекватным лидером Баадером. Даже православный публицист Егор Холмогоров не удержался и прокомментировал: «надо сказать, что как антитеррористическая агитка-фильм получился весьма эффективным. Кто, посмотрев на этих раздолбаев, захочет еще идти в левые террористы - я не представляю... Но вот только жестокая реальность RAF отличалась от этого слюнявого кина очень сильно».

Наиболее симпатичными в фильме представлены, как это ни смешно, полицейские. Начальник полиции Курт Кроне так и вовсе самый симпатичный персонаж картины: интеллектуал-гуманист, сочувствующий заблудшим молодым радикалам. Как вам? Зато режиссер оставил за кадром или проговорил скороговоркой основные причины рафовского террора: засилье нацистских преступников в государственных органах ФРГ, включая полицию и высшие государственные посты; принятие чрезвычайных законов, свертывающих, по сути, демократические права и свободы немцев; поддержка варварских бомбардировок Вьетнама; жесточайшие разгоны студенческих демонстраций; и, конечно же, убийство полицией студента-пацифиста Бенно Онезорга. А ведь именно после этой трагедии потрясенная Гудрун Энслин произнесла знаменитые слова: «Это - фашистское государство, готовое убить нас всех. Это - поколение, создавшее Освенцим, с ним бессмысленно дискутировать!». Именно это убийство положило начало еще одной немецкой леворадикальной организации «Движение 2 июня». Но авторов фильма это не волнует. Согласитесь, гораздо удобней выставить молодых бунтарей сумасшедшими наркоманами и пьяницами, чем признать ФРГ государством «скрытого, дремлющего фашизма».

Поступки рафовцев и Баадера в фильме выглядят совершенно немотивированными и чаще совершаются под воздействием «колёс». Ульрика Майнхоф, икона современных леворадикалов, вообще выставлена мягкотелой дурой. Единственное что узнает о ней зритель, что при ограблении банка она вместо ста тысяч марок забрала всего восемь. А ведь она являлась одной из самых блестящих журналистов Германии. Прочитайте ее статьи, и вы убедитесь, что спустя почти полвека они не только не потеряли актуальности, но и дают фору бесполезной писанине современных политологов.

Однако все эти недостатки меркнут в сравнении с финалом картины. Сам жанр «фильм – биография» предполагает определенную историческую достоверность. Ведь никто не ожидает, что в фильме, скажем, о Льве Троцком, легендарный организатор Красной Армии погибнет не от удара Рамона Меркадера, а, например, в результате покушения Давида Сикейроса? Очевидно никто, кроме Кристофера Рота. В финале Андреас Баадер совершенно абсурдно, «по-голливудски", погибает под градом пуль полицейских. Признаться, я не сразу понял, зачем пришлось выдумывать подобный конец. Ведь настоящая смерть Баадера была значительно драматичней. Видимо, дело в том, что подобный финал, во-первых, в очередной раз «доказывает» Читать далее...

[420x419]
ВОДОМЕТЫ. И ПРОТИВ ЖЕНЩИН ТОЖЕ

Студенты и пресса. Полемика с Рудольфом Аугштайном (5) и его сообщниками

Шум вокруг студенческого движения и внепарламентской оппозиции, шум провинциальный и федеральный, шум и внутриевропейский, и международный, начался по большому счету только 2 июня 1967 года — с убийства в [Западном] Берлине Бенно Онезорга6. С тех пор мировая пресса обращает внимание на действия студентов и внепарламентской оппозиции, с тех пор эти действия рождают аршинные заголовки в газетах и скандалы в семьях.

В результате вдруг все изменилось: вновь, как когда-то, признаётся, что существует конфликт поколений, что есть конфликт между мужчиной и женщиной, что существуют настоящие, а не условные конфликты между противниками во мнениях, что есть, оказывается, друзья и враги. Как когда-то статьи Генри Наннена против Любке по-настоящему поссорили этих двух людей7, так и теперь «Конкрет» яростно атакует Рудольфа Аугштайна за то, что тот, рассудку вопреки, участвует в кампании травли Нируманда. Раньше играли в публичную вражду, чтобы вскоре вновь миловаться друг с другом. Теперь — нет. В результате уже не удается закамуфлировать все неприглядное и замолчать все постыдное. Больше не удается устранить тошноту принятыми пилюлями, больше не удается победить депрессию чашечкой кофе, голодные боли — чаем с мятой, пошлую трезвость — шнапсом8.

Не конфликты на производстве создали эту новую ситуацию, а студенческие акции протеста: они вновь заставили общество увидеть имеющиеся в нем самом противоречия. Художественный образ собаки со вспоротым животом, которая, однако, не воет от боли, поскольку у нее перерезаны голосовые связи, более не соответствует образу ФРГ. Сейчас собака, пусть негромко, но завыла.

Жены ли воют [от произвола мужей], сыновья-студенты ли доведены до воя или это Руди Дучке завывает на рыночной площади, агитируя массы, — неважно. Важно, что фальшивая картина общественной гармонии разрушена. Фасад благополучия рухнул. Конфликты стали публичными, личные конфликты при этом обусловливаются конфликтом общественных интересов и публично истолковываются как выражение общественных конфликтов.

Виноват не убийца, а убитый

Убийство 2 июня получило мировую огласку. 2 июня резко поделило на два лагеря общественные настроения. Уже первые комментарии на события 2 июня либо пытались завуалировать происходящее, либо обнажали все действующие механизмы вуалирования, применявшиеся до того теми, кто не хочет, чтобы общественные конфликты стали осознаваться обществом. Обнажить общественные противоречия всегда стремятся те, кто от этих противоречий страдает. А скрыть их стремятся те, кто на них наживается — и прекрасно себя при этом чувствует.

Модель вуалирования № 1:
буржуазная благопристойность как высшая ценность.

Рудольф Аугштайн в своем самом первом коммюнике по поводу событий 2 июня, в статье «Почему они выходят на демонстрации» пишет: «Мне, как рядовому телезрителю, такие лозунги, как «Джонсон — убийца!» или «Шах — Гитлер — Ки9!», не нравятся. Тот, кто протестует, должен мыслить трезво, тот, кто что-то отвергает, должен сначала предложить позитивное решение».

Насколько справедливо сравнивать шаха и Ки с Гитлером, насколько обоснованно называть Джонсона убийцей10, это Аугштайна не интересует. Его не интересует вопрос, а вдруг те, кто выбрасывает такие лозунги, предварительно обдумали и обсудили эту тему. Его, как и провинциального бундесбюргера, шокирует исключительно нарушение буржуазной благопристойности. Говоря словами передовицы «Кобленцер Рейнцайтунг» (9/10.06.1967):

«Когда эмоции заменяют конструктивные предложения, это значит, что наступил предел, за которым манифестации перерастают в анархию».

А вот Аугштайн:

«Помидоры не должны попадать шаху в голову. А против тех, кто его забрасывает помидорами, надо применять водометы. И против женщин тоже. И на этом прекратим разговор о само собой разумеющихся вещах».

А вот «Любекер нахрихтен»:

«Этот театрализованный дебош с использованием тухлых яиц, помидоров и пакетов с молочными продуктами не является для нашего подрастающего академического поколения достойным примером того, как надо вести полемику».

А вот шпрингеровская «Бильд» (3.06):

«Кто покушается на мораль и благопристойность, тот должен быть готов к тому, что приличные люди призовут его к порядку».

Итак, там, где дело касается буржуазной морали, буржуазной благопристойности, и Шпрингер, и провинциальная пресса, а Аугштайн ведут себя одинаково по-мещански. Буржуазные приличия для них важнее разоблачения террора и протестов против насилия. Поэтому свежий репортаж — расследование «Штерна» об ужасах войны во Вьетнаме не только вступает в кричащее противоречие с позицией шпрингеровской прессы, связанной по рукам и ногам обязательствам [перед США] по Читать далее...

[450x690]

Михаил Ларинов


Одним из ключевых событий второй недели февраля, вызвавшим широкую дискуссию в западно-европейских странах, правовым стандартам которых с завидным упорством стремится соответствовать и Россия, (правда пока только на словах, а не на деле), стало принятие Верховным судом Штутгарта от 12 февраля 2007 года решения о досрочном условном освобождении 57-летней Бригитты Монхаупт — одной из лидеров второго поколения РАФ (Rote Armee Fraktion — Фракция Красной Армии). Как сообщает информационный ресурс Lenta.ru, в решении суда особенно подчеркивается, что освобождение не является помилованием, а принято исключительно по юридическим обоснованиям, в соответствии с законом, по которому любые преступники, вне зависимости от тяжести совершенных ими преступлений, могут выйти на свободу после 24 лет заключения, если установлено, что они больше не представляют опасности для общества.

Весть быстро облетела мир. Дошла, разумеется, она и до России. Страницы газет и интернет-изданий запестрели заголовками: «Самая опасная женщина Западной Германии выходит на свободу», «Чудовище освобождено», «Свобода без раскаяния» и прочее в таком же духе. Упомянули об этом и в вечерних новостях на Первом Канале, упомянули, осуждая решение штутгартского суда (как же так — ведь террористка и не подумала раскаяться в своих зверских преступлениях!), и в полном соответствии со старым буржуазным штампом объявили РАФовцев агентами «штази» — другого объяснения появления вооруженного революционного подполья в «сытой и процветающей» Западной Германии в 60-70-е годы буржуазные СМИ найти попросту не в состоянии. Не забыли журналисты с Первого Канала бросить камень в сторону немецких кинорежиссеров, которые якобы создают в своих фильмах привлекательные для молодежи образы левых террористов и отталкивающий образ сил охраны порядка, слушая это, казалось еще чуть-чуть и журналист, как истинный патриот, похвалится: мол, у нас в стране в современных фильмах все герои правильные — духовность и истину они ищут в вере православной, а мужество и отвагу проявляют, доблестно защищая интересы Государства Российского в непокорной Чечне. Закончив про РАФ и Германию, ведущий новостей переключился на экстренное сообщение из Италии, где неожиданно ожили «Красные Бригады»! — итальянской полиции чудом удалось раскрыть готовившиеся покушение левых террористов на известного юриста, специалиста по трудовому законодательству, хорошо оплачиваемого защитника крупной буржуазии Пьетро Ичино и бывшего премьер-министра страны Сильвио Берлускони, политика, прославившегося своим неолиберальным курсом и связями с криминальным миром.

Забытое словосочетание «левый террор» внезапно ворвалось в телеэфир, в интернет и заголовки газет, словно вернув западноевропейское общество в атмосферу городской герильи 70-х годов и заставив поразмыслить над не столь далеким прошлым.

Дискуссия, развернувшаяся в германской печати по поводу освобождения Бригитты Монхаупт, строилась вокруг двух основных вопросов: «представляет ли она все еще опасность для общества или нет?» и «раскаялась ли она в своих преступлениях?». Эти вопросы закономерны. Вся судебная система западного общества, начиная с 19 века, построена вокруг понятия «опасности» индивида, рассматривающейся обществом не в плане действительных правонарушений закона, а в плане поведенческих возможностей, приводящим к правонарушениям.

Бригитта была арестована в 1982 году, в 1985-ом ее признали виновной в причастности к убийствам Генерального прокурора Западной Германии Зигфрида Бубака (7 апреля 1977 года) и двух его телохранителей Гебеля и Вюрстера, президента «Дрезденер-банка» Юргена Понто (30 июля 1977 года), похищению и убийству председателя Западногерманского союза промышленников Ганса-Мартина Шлейера (сентябрь 1977 года) и четырех его телохранителей — Марчича, Брендле, Ульмера и Пилера, а также в покушении на убийство командующего вооруженными силами США в Европе Фредерика Крезена (1981 год). Как видим список имен впечатляющий. Бригитта «отсидела» 24 года, значительную часть которых она провела в печально знаменитой штутгартской тюрьме «Штамхайм», где для городских партизан был изобретен особый режим содержания, своей изощренностью и жестокостью напоминавщий «лучшие традиции» тюрем Третьего Рейха: при этой так называемой системе «мертвых коридоров» заключенных содержали в звуконепроницаемых одиночных камерах, выкрашенных в белый цвет и с невыключавшимся 24 часа в сутки электрическим светом, никаких «лишних», то есть личных, вещей иметь не полагалось, на каждом этаже содержался только один заключенный, сверху и снизу также никого не было, встречи с адвокатами были затруднены, а иногда и вовсе запрещались. Такие условия Читать далее...

[263x230]

Ветеран РАФ Кристиан Клар (Christian Klar) хочет победить капитал, ветеранка РАФ Инге Фит (Inge Viett) задается вопросом, почему лишь немногие прибегали к применению оружия. Ожидает ли нас возвращение Фракции Красной Армии?

Штефан Вирнер

Неужели мы движемся по законам цикла заданной длительности? В то время, как тысячи рабочих мест в компаниях "Аэробус", "Шеринг" и "Телеком" сокращаются или же подвергаются "аутсорсингу", и многие работники не знают, что им принесет будущее, общественность рассуждает о чистой воды призраке, а именно о РАФ (Фракции Красной Армии). [263x230]
С тех пор, как стало известно о скором освобождении из под стражи Бригитте Монхаупт, те, кто всегда замешан в дискуссиях на эту тему, занимают прежние позиции. Правые популисты призывают к жестоким мерам, либералы выражают надежду на соблюдение законности также и по отношению к бывшим террористам, авторитарные левые замирают от почтения к своим мученикам, а сами бывшие герильеры несут привычную для них антиимпериалистическую тарабарщину. Прямо-таки как будто в этом мире за последние 30 лет не происходило ровно ничего.

После того, как послание Кристиана Клара (политзаключенного РАФ, сидящего в тюрьме уже 24 года - прим.перев.) в адрес участников так называемой конференции Розы Люксембург (конференция проводится ежегодно в середине января в Берлине в память об убитой в январе 1919-го социалистке) стало достоянием общественности, баварский министр внутренних дел Гюнтер Бекштайн (ХСС) потребовал проведения расследования для того, чтобы установить, насколько целесообразным является держать Клара под стражей и "после 2009 года". Впрочем, другого от него не стоило и ожидать. Министр юстиции земли Баден-Вюрттемберг Ульрих Гролль (СвДП / FDP) заявил, что таких людей как Клар стоило бы "свести к тому, кем они являются на самом деле, а именно преступниками". Намеченные уже облегчения в режиме заключения Клара были перенесены на будущее.

Совокупное общество зрелища от Гидо Вестервелле (председатель ФДП) до Клауса Пейманна (директор берлинского театра "Berliner Ensemble", предложивший Клару получить образование рабочего сцены в театре после его возможного освобождения) выставляло напоказ свои познания позавчерашнего дня. Сравнительно остроумно аргументировал политик ФДП Герхарт Баум, разоблачив послание Клара как "смятенный голос АТТАКа", изложенные в нем воззрения, со слов политика, являются "грубыми", но вполне встречающими понимание в обществе. Вспоминал он в этой связи о "депутатах Левой партии". Эльмар Альтфатер (политолог, бывший профессор берлинского Свободного университета и член научного совета организации АТТАК) поспешил огласить от имени АТТАКа, что его организация ничего общего с РАФ не имеет, "однако нет сомнений в том, что капитализм необходимо подвергать критике".

Вот-вот, критика капитализма. Ныне она становится все более острой и пользуется все большей популярностью. Клар пишет, что следовало бы "завершить поражение планов капитала". Какое поражение? И как его можно завершить? Его послание, прочесть которое удается лишь с тяжелым сердцем, свидетельствует о том, что дело с доступом к информации в немецких тюрьмах обстоит весьма плохо и долгое заключение под стражей никак не способствует развитию рассудка. Клар положительно оценивает "вдохновение, исходящее с некоторых пор от разных стран Латинской Америки". Очевидно, он имел в виду в т.ч. и Венесуэлу и ее президента Уго Чавеса. Тот недавно охотно предоставил демократии передышку и правит страной указами с целью пробить "социализм 21-го века". Помимо прочего он поддерживает сердечные отношения с вождем антисемитского интернационала, президентом Ирана Махмудом Ахмадинеджадом. Все это вместе взятое действительно прямо-таки вдохновляет.

Правда, Клар хотя бы отказался от ранее типичного для РАФ антиамериканизма. По его словам, именно из Европы несется "этот имперский союз, который уполномочивает себя наказывать с небес любую страну на земле, противящуюся ориентации на актуальное перераспределение прибыли". Продолжается и борьба Клара с языком. Весьма спорным можно считать то, что он обратился к президенту Федеративной Республики Германии с ходатайством о помиловании, одновременно требуя в своем послании, оторвать "низвергающиеся крупные части общества у шовинистически настроенных 'спасателей'". Хорст Кёлер, в прошлом президент Международного Валютного Фонда, разве не является одним из тех "шовинистически настроенных спасателей"? Неужели никто не посоветовал Клару, что стоило бы заткнуться, когда он подает ходатайство о помиловании? Можно было подумать, что критика "заключенного на протяжении 24 лет социалиста", как нагло называла Клара газета Читать далее...

[450x690]
Выдвижение на "Оскар" фильма Ули Эделя "Комплекс Баадера—Майнхоф" (Der Baader Mainhof Komplex) подтвердило его статус главного немецкого кинособытия года. Тем временем скандал вокруг кровопролитной саги о "Фракции Красной армии" (RAF), легендарной леворадикальной террористической группе 1970-х годов, нарастает. Причины этого вполне заслуживают анализа.

Фильмы Бернда Эйхингера — возможно, главного европейского продюсера — это всегда тяжелая артиллерия: "Имя розы" (1986) Жан-Жака Анно, лауреат "Оскара" "Нигде в Африке" (2001) Каролины Линк, "Парфюмер" (2006) Тома Тыквера, даже "Обитель зла" (2002) Пола Андерсона. Чаще всего это еще и скандал, сексуальный или политический: "Закат" (2004) Оливера Хиршбигеля, "Элементарные частицы" (2006) Оскара Роллера, "Порнорама" (2007) Марка Ротемунда. Союз Эйхингера с Эделем — скандал гарантированный. Друзья юности уже шокировали Западную Германию фильмом "Кристина Ф.— мы дети вокзала ЦОО" (1981), экранизацией книги малолетки-наркоманки, торговавшей собой в общественных туалетах. Шокировал тогда, впрочем, не столько натурализм фильма, сколько внешние обстоятельства: красавица Кристина благополучно потратила гонорар за книгу и сценарий на героин, что не мешает ей здравствовать до этого момента. Но случай с "Комплексом" особый, тут Эйхингер задел самую болезненную тему послевоенной немецкой истории.

Мы говорим "терроризм", подразумеваем RAF. Блестящая журналистка 36-летняя Ульрика Мария Майнхоф и 27-летний угонщик автомобилей Андреас Баадер, единственный, кстати, из лидеров RAF, кто не получил отменного университетского образования, в 1970 году создали не просто подпольную группу, а архетип террористической организации. Первое поколение RAF — идеалисты-антифашисты, арестованные уже через два года, не успели многого натворить: несколько налетов на банки и бомбовых атак, двое убитых полицейских и четверо американских военных. Но первое поколение породило второе — безжалостных боевиков, второе — третье, запутавшееся в провокациях и играх спецслужб.

Для одних, а среди этих одних были Генрих Белль, Йозеф Бойс, Жан-Поль Сартр, Райнер Вернер Фассбиндер, Гюнтер Грасс, вожди RAF — мученики, которых сама удушливая немецкая жизнь конца 1960-х годов вынудила взяться за оружие. Для других — убийцы, выпустившие на волю демона терроризма. Обе точки зрения как никогда актуальны в эпоху глобальной войны с терроризмом, табуирующей разговор о причинах терроризма.

Любое серьезное обращение к теме RAF вызывает в Германии бурю. В начале 2005 года страсти разгорелись вокруг выставки "По поводу террора: выставка RAF" в берлинской галерее Kunst Werke. Но резонанс фильма несравним с резонансом выставки. Это не просто тяжелая артиллерия, а супертяжелая. В "Комплексе" заняты практически все известные актеры Германии. Баадера играет интернациональная звезда Мориц Бляйбтрой, Майнхоф — лучшая немецкая актриса Мартина Гедек, начальника полиции — Бруно Ганс. Даже эпизодического персонажа — фашиста-столяра Йозефа Бахмана, тяжело ранившего в 1968 году левого лидера Руди Дучке, играет знаменитый Том Шиллинг.

Как и четыре года назад, сейчас яростнее всего реагируют родственники жертв. Михаэль, сын убитого прокурора Зигфрида Бубака, осудил фильм не глядя. Он против самой возможности неизбежной идентификации зрителя с террористами. Ему хотелось бы, чтобы сняли фильм о его отце. Но, увы, Баадер и Майнхоф гораздо более киногеничные персонажи, чем федеральный чиновник, штамповавший приговоры.

Игнес, вдова убитого банкира Юргена Понто, отказалась от своего Федерального креста за заслуги в качестве декларации протеста против государственного финансирования фильма и расценила его съемки как "публичное унижение". Ее дочь Коринна — как вторжение в личную жизнь жертв.

Но в отличие от выставки фильм расколол обычную группу протестантов. Сын бывшего эсэсовца Ганса Мартина Шляйера, похищенного и убитого в то время, когда он возглавлял Союз немецких промышленников, в восторге: "Не следует забывать, что вместе с моим отцом были истреблены его шофер и несколько пассажиров (автомобиля). Мне тяжело было на это смотреть, но это единственная возможность объяснить молодежи, как жестока и кровожадна была RAF тогда". Одобрение сына Шляйера — безусловная заслуга продюсера и режиссера, сделавших ставку на эффектные и кровавые сцены действия. В какой-то из наиболее впечатляющих из них девушка с детской коляской переходит улицу перед машиной одной из жертв, а когда шофер тормозит, выхватывает из коляски автомат и решетит пулями пассажиров. Эйхингер гордится документальной точностью в том факте, что касается количества пуль, выпущенных во время какой-либо террористической акции.

Еще один ряд претензий комичен. Некоторые немецкие критики озабочены тем, что фильм не получит "Оскара": герои слишком много курят и слишком много занимаются сексом. Рафовцы Читать далее...

[500x361]
История о западногерманской террористической группировке 70-х "Фракция Красной армии" (RAF). Главное кинособытие Германии 2008 года.

В "Комплексе" заняты практически все известные немецкие актеры Германии: Мориц Бляйбтрой, ("Достучаться до небес", "Эксперимент"), Мартина Гедек ("Элементарные частицы", "Прекрасная Марта"), Бруно Ганс ("Небо над Берлином").

Продюсер Бернд Айхингер разбередил самую болезненную рану послевоенной немецкой истории. Вместе с Улли Эделем он постарался воссоздать облик Германии 1970-х годов, когда началась история RAF – движения, образованного потомками бывших нацистов.

36-летняя журналистка Ульрика Мария Майнхоф и 27-летний угонщик автомобилей Андреас Баадер создали не просто подпольную группу, а архетип террористической организации, на счету которой 34 убийства, серия банковских налетов и покушений на высокопоставленных лиц и организации с применением взрывчатых веществ.

Создатели гордятся документальной точностью в том, что касается, например, количества пуль, выпущенных во время той или иной террористической акции. В основу сценария положены книга Стефана Ауста, которому приходилось встречаться с представителями RAF, элементы биографии и переписки идеологов движения.

Ленту хвалят и ругают одновременно. Одни упрекают картину за возведение в культ личности Андреаса Баадера. Другие отмечают, что Эделю прекрасно удалось изобразить RAF как беспощадную банду убийц. Кто-то считает выдвижение картины на престижную награду издевательством над жертвами террористов и их семьями. Вдова убитого банкира Юргена Понто отказалась от государственной награды в знак протеста против государственного финансирования фильма и расценила съемки как "публичное унижение." Очевидцы событий посчитали сюжет картины правдоподобным, а историки говорят об искажении фактов.

В общем, равнодушных нет, как и не может быть, если за дело взялся дуэт Эделя и Айхингера. Друзьям юности однажды уже удалось шокировать Германию фильмом "Кристина Ф. – мы дети вокзала ЦОО" (1981). Эта экранизация книги малолетней наркоманки, торговавшей собой в общественных туалетах, впечатлила тогда, впрочем, не столько своим натурализмом, сколько тем фактом, что автор книги умудрилась благополучно потратить гонорар за книгу и сценарий на героин.

22.01.2009
http://www.germania-online.ru/index.php/2008-04-14-17-44-52/961?task=view

[220x264]
Фракція Червоної Армії - сумна сторінка в історії повоєнної Німеччини. Які були підстави виникнення ліворадикальної терористичної організації в досить заможній країні? На це питання спробує відповісти DW.
Бурхливі 60-роки - час хіппі, рок-н-ролу, студентських протестів. Війдійшов у минуле поділ Західної Німеччини на окупаційні зони й пов`язані з цим політичні обмеження. Від надміру свободи в декого з молодих людей тоді паморочилася голова. Навіть на теренах Радянського Союзу панувала політична `відлига`. Надпопулярною групою на Заході тоді були `Ролінґ Стоунз`.

трек

`Настав час для вуличних боїв`, - стверджували кумири тодішньої молоді у своїй знаменитій пісні 1968 року Streеt Fighting Man. Заклик до революції читався й у творах шанованих молоддю філософів-екзистенціалістів Альбера Камю та Жана-Поля Сартра. І хто тоді особливо вдавався в роздуми про те, що під `вуличними боями` `стоуни` мали на увазі рок-н-рол. А `революція` в творах Камю й Сартра не мала нічого спільного з насильством, адже йшлося лише про інтелектуальний бунт. Молоді максималісти лише утверджувалися в думці, що держава таки обмежує їхню волю, тож треба йти в підпілля, до партизанської боротьби.

Трек

В Італії зароджуютьсмя знамениті `Червоні бригади`. Причини їхнього створення можна зрозуміти: на Апенінському півострові тоді лютувала соціально-економічна криза. Складніше знайти підстави для створення підпільних ліворадикальних організацій у Німеччині, яка повставши з руїн, поступово входила в еру економічного розквіту. Розповідає Діана Дуцик:
`Усе починалося в бурхливі шістдесяті разом зі студентськими протестами, активізацією `нових лівих`, або як тоді ще говорили, поширенням `червоної чуми`. Демонстрації набули політичного характеру після того, як 2 червня 1967 року від кулі поліцейского в Берліні загинув студент. Тоді молода, вродлива, ще нікому невідома Гудрун Енслін - активістка RAF (`Фракції Червоної Армії` - ліворадикальної терористичної організації) закликала своїх ровесників до насилля. `Ця фашистська держава збирається нас знищити. Насилля можна припинити тільки насиллям. Це покоління, що створило Освенцім. З ним не можна говорити по-людськи`, - переконувала вона своїх ровесників. Саме така риторика була характерною для членів `Фракції Червоної Армії`. Ця організація своє народження у 1968 році відсвяткувала першим терористичним актом у `столиці капіталу`. Так німецькі терористи називали Франкфурт-на-Майні. Там вони підірвали один із універмагів. Засновниками RAF були відомі діячі ліворадикального руху Горст Малер та Ульріка Майнгоф, а також учасники багатьох акцій протесту, члени ліворадикальної організації `Комуна №1` Гудрун Енслін та Андреас Баадер`.
`З лакеями капіталізму не розмовляють, у них стріляють!`, - заявляв Горст Малер. `Людина та історія творяться самопожертвою та вбивством!`, - переконував Баадер. Сп`янілі від революційної романтики молоді люди не хотіли усвідолювати жахливу суть таких заяв, їм дуже кортіло реалізувати їх на практиці. Й вони вирішили з цим не зволікати:
`Протягом двох років `Група Баадер - Майнгоф` здійснювала напади на чиновників, поліцейських, підприємців, військових; грабувала банки, магазини, крала автомобілі та зброю. Пограбування Bank fьr Industrie und Handel дозволило її членам здійснити поїздку на Близький Схід і пройти тренування у таборі палестинських терористів. Після повернення до Німеччини організація нараховувала 30 осіб і була повністю готовою до терористичної діяльності. У 1970 році тільки в Західному Берліні було здійснено 80 підпалів та підривів банків, магазинів, складів, казарм, установ бундесверу та НАТО. RAF здійснює операції в Дюссельдорфі, Кельні, Глодбаху, Ессені, Мюнхені, Франкфурті. Плани нападу розробляються місцевими прихильниками `червоноармійців`, яких було досить багато. В 1971 році RAF провела 555 акцій, заволодівши двома мільйонами марок. Згодом, після посилення антитерористичних заходів, рафівці розгортають антиполіцейський терор`.
Німецька влада спершу розгубилася від такої зухвалості, але згодом терористам було оголошено рішучий бій. Жодного діалогу з представниками RAF, жодних поблажок. На тлі загрози безпеці громадян, громадському порядку і демократії тодішній канцлер Гельмут Шмідт обирає щодо червоноармійців найжорсткішу лінію:
`Вести переговори із вбивцями? Щоб таке собі уявити треба бути щонайменше божевільним. Держава - чи це є органи федерації, земель, міст - повинна з усією твердістю дати гідну відповідь терористам`.
Спершу така тверда позиція німецького уряду виявилася доволі ефективною. Масштабні облави проведені поліцією приносять свої результати:
`Поліція тоді вдалася до безпрецедентних заходів. В антитерористичній операції було задіяно 150 тисяч агентів. Тільки у Франкфурті знаходилося 15 Читать далее...

[300x283]
Бігун Славік

Головний редактор «Юридичної газети», к. ю. н., магістр права (США), науковий співробітник Інституту держави і права НАН України, доцент факультету правничих наук Національного університету "Києво-Могилянська академія".

Зігфрид Бубак (Siegfried Buback) – один з найвідоміших німецьких прокурорів. Не (лише) тому, що він очолював успішне розслідування десятків важких державних злочинів. А, передусім, тому, що став жертвою ритуально показового вбивства. Подібно до того, як суди влаштовують показові процеси, злочинці організували вбивство того, хто уособлює охорону правопорядку. Пройшло більше 30 років опісля вбивства, але як виявилося, його вбивство так і лишилося до кінця не розкритим: донині достеменного невідомо, хто вбив прокурора. Проте відомо, хто і чому організував убивство, скоєння якого знаменувало, за підступним планом, початок однієї з трагічніших сторінок історії – «німецької осені 1977 р.».

Кар’єра юриста і прокурора в політиці

Німеччина. Карлсруе. 31 травня 1974 р. 54-річний Зігфрид Бубак має привід для піднесеного настрою: його призначено Генеральним федеральним прокурором (Generalbundesanwalt). 24 важких роки він наполегливо йшов до цього дня, але не відав, що від цього дня йому залишалося жити менше трьох років.

Герр Бубак вивчав ази права в Лейпцигу. У 1941 р. у 21-річному віці він закінчив університет і, склавши перший «юридичний державний іспит», замість практики був направлений на фронт. З військового полону (нам невідомо, з якого, але не виключено, що з радянського) він повернувся лише в 1947 р. Маючи на меті таки йти правничою стежкою, він у 1950 р. склав другий кваліфікаційний іспит, отримав статус «юриста» і почав працювати асесором у Нижній Саксонії.

У 32 роки він стає прокурором. Спочатку «земельним», за десять років, у 1963 р., очолив «земельну прокуратуру», а з 1971 р. стає федеральним прокурором. Зокрема, начальником слідчого управління, яке займалося розслідуванням злочинів проти основ національної безпеки (особливо державної зради). В обов’язки Бубака з часу призначення генеральним прокурором також входило розслідування протиправних діянь «Фракції Червоної Армії» (Rote Armee Fraktion, RAF), жертвою членів якої йому і суджено було стати.

Бубак розслідував ряд резонансних справ ще до генпризначення. Вони увінчалися не лише вироками злочинцям, але й відставкою заангажованих політиків. Згадаємо дві з найбільш резонансних.

1962 р. «Справа Шпігеля» («Spiegelaffaere») проти редакції відомого часопису, зокрема видавця Р. Аугстайна, за звинуваченнями у державній зраді в зв’язку з публікацією про незадовільний стан армії ФРН, завершилася фактичною відставкою міністра оборони Ф. Страуса (який начебто й заангажував прокуратуру), а відтак, прискорив відхід з політичної арени майже 90-річного першого повоєнного канцлера Конрада Аденауера.

1974 р. «Справа Гільйоме» («Guillaume-Affaere») проти Г. Гільйоме, особистого помічника канцлера В. Брандта, викритого шпигуна НДР-івської спецслужби, увінчалася не лише засудженням розвідника, але й спричинила відставку першого канцлера соціал-демократа.

7 травня 1974 р. Брандт подав у відставку, а 31 травня Бубак став новим генпрокурором.

Його вважали чудовим юристом і поважали за «позапартність», що однак не означає, як свідчить наведене, що він не був політичною фігурою.

«Німецька осінь 1977» розпочалася весною

7 квітня 1977 р. у ФРН запам’ятається не лише страсним четвергом (служиться меса Тайної Вечері), але й початком того, що згодом отримало назву «німецька осінь 1977». Її початком стало весняне убивство Бубака.

Здавалося, того дня ніщо не передвіщало трагедії для прокурора. Як зазвичай того дня він на службовому «Мерседесі» їхав на роботу. Крім нього і 30-річного водія В. Ґьобеля, у машині, на задньому сидінні, перебував 43-річний керівник транспортного відділу Федеральної прокуратури Ґ. Вурстер.

Машина спинилася перед світлофором на червоне світло. Справа до неї під’їхав мотоцикл з двома особами. Один з них із автоматичної зброї робить 15 пострілів по людям у «Мерседесі». Бубак і Ґьобель умирають відразу, Вурстера – поранено; він помре від ран через кілька днів.

Невдовзі про участь у теракті заявляє RAF. Зокрема, «група Ульріке Майнгоф», до якої входили К. Фолькертс, К. Клар, Б. Монгаупт і Г. Сонненберг. Саме їх і було засуджено за вбивство. Проте, як виявилося у квітні 2007 р., навіть через 30 років достеменно невідомо, хто саме убив Зігфрида Бубака.

Розстріл правової чи поліцейської держави?

Проте відомо про мотиви вбивства.

Тодішній канцлер Г. Шмідт під час церемонії прощання з С. Бубаком відзначив: «Він був строгим борцем за право, за демократичний конституційний порядок, за безпеку Федеральної республіки Німеччина. Кулі в Карлсруе спрямовувалися не лише в Федерального генерального прокурора, який не давав Читать далее...

[300x187]
Новая попытка разобраться в причинах живучести мифа о немецких террористах из "Фракции Красной Армии" - художественный фильм иллюстрирует хронику смутного времени в Западной Германии 1960-70 гг.


Германия. Июнь 1967 года. Открытое письмо, критикующее власти Ирана, опубликованное в левой газете "Конкрет" за подписью известной немецкой журналистки Ульрике Майнхоф, находит слабый отклик в ею бюргерском окружении.


Зато в Берлине, куда как раз с официальным визитом прибыли иранский шах с супругой, статья вызвала мощный резонанс. У здания Немецкой оперы в Берлине, мимо которой должен проехать кортеж с четой из Тегерана, сторонники иранского режима затевают брутальную драку с левыми демонстрантами. Полицейские бездействуют. А затем сами пускают в ход дубинки. Прицельные удары по студенческим головам и спинам. Водометы. Кровь. И выстрел. Пуля, пущенная рукой полицейского, сразила студента Бено Онезорга. Первая жертва в противостоянии западногерманского государства и радикально настроенной молодежи, протестующей против американского империализма и лживой буржуазной морали послевоенной Германии.




Андреас Баадер и его подруга Гудрун Энслин объединяют вокруг себя тех, кто стоит на стороне главного идеолога левого движения Руди Дучке, но кому мало одних лишь призывов к солидарности с униженными и оскорбленными в масштабах всей планеты. Первая крупная акция - поджог универмага во Франкфурте в знак протеста против войны во Вьетнаме. Поджигателей арестовывают, судят, временно отпускают на свободу. Баадер и Энслин уходят в подполье. Снова в Берлине. И снова арест. 14 мая 1970 года друзья Андреаса Баадера в ходе успешной операции по его освобождению впервые открывают стрельбу. Вместе с ними в подполье уходит сочувствовавшая до тех пор журналистка Ульрике Майнхоф. – так рождается леворадикальная организация "Фракция Красной Армии", которую западногерманский истеблишмент называл не иначе как бандой "Баадера-Майнхоф". Пройдя военную подготовку в лагерях палестинских боевиков в Иордании, террористы объявляют открытую войну западногерманскому истеблишменту. Один за другим следуют ограбления банков, поджоги, взрывы, перестрелки с полицией. Льётся кровь.




И, тем не менее, симпатии к террористам испытывает каждый четвертый немец моложе 30 лет. Констатирует в фильме "Комплекс Баадера–Майнхоф" глава Федерального ведомства уголовной полиции Хорст Херольд. Персонаж, в исполнении Бруно Ганса, того самого, кто в предыдущем фильме немецкого продюсера Бернда Айхингера сыграл "человечного" Гитлера, руководит повальной охотой на террористов, но чисто по-человечески понимает мотивы их поступков. Это ему создатели фильма вложили в уста ответ на вопрос, почему и сегодня левая немецкая интеллигенция продолжает симпатизировать террористам, на счету которых десятки убитых и раненых, в том числе и так называемые коллатеральные жертвы.



"Фракция Красной Армии" стала легендой. Это "миф" - объясняет проницательный главный полицейский Германии. Бороться с ним полицейскими методами бесполезно.



"Политики должны менять условия в обществе, которые способствуют возникновению терроризма".



Вот так всезнающий оракул в полицейских погонах перебрасывает мостик из тридцатилетнего прошлого в сегодняшний день. До премьеры фильма Германию занимал главный вопрос: Нужен ли новый пересказ старой истории? Смогут ли создатели фильма добавить что-то новое к дискуссии на тему, на которую, казалось бы, все уже сказано. Надо отдать должное продюсеру и его команде. Художественный фильм "Комплекс Баадера-Майнкопф" наглядно, подробно и с документальной точностью воспроизводит хронику 60х – 70х годов в Германии. Столь же беспристрастно, как и одноименный документальный бестселлер, по мотивам которого снята картина. Автор книги немецкий публицист Штефан Ауст подчеркивает:

"Я думаю, с помощью такого фильма люди могут более ясно и образно представить себе прошлое. Но и не более того".

Смерть лидеров группировки в тюрьме, то ли самоубийство, то ли убийство, окончательно укрепила миф о "Фракции Красной Армии". Развеять его не удалось и ленте "Комплекс Баадера–Майнхоф". Несмотря на то, что фильм на протяжении двух с половиной часов соблюдает строгий нейтралитет по отношению к своим протагонистам, показывая жестокость и террористов, и немецкого государства, симпатии зрителя все равно остаются на стороне Баадера и его остроумных, бесшабашных и сексапильных товарищей. Заняты в фильме, даже в эпизодических ролях, самые известные актеры современного немецкого кино. Судя по тому, какой огромный резонанс вызвала картина продюсера Бернда Айхингера и режиссера Ули Зайделя, "комплекс Баадера-Майнхоф" еще долго будет мучить немцев и будут новые попытки разобраться в причинах живучести мифа о немецких террористах из "Фракции Красной Армии".