Однофамилица, но, по не уточненным данным, вовсе не родственница Бориса Иванова - Светлана видит окружающий мир иным образом. Ее акварели, независимо от того, играют ли блики весеннего солнца на мелкой ряби городских каналов или же дома уныло глядят в холодное зеркало их осенних вод, неизменно полны легкости.
[341x500]
А в дневнике у 
marjamarishka гостит художник Борис Иванов - создатель единственной в своем роде "Планеты Толстяков". Своим творчеством он в пух и прах разбивает устоявшиеся параллели между полетом и легкостью.
Подробнее с творчеством этого художника можно ознакомиться, заглянув сюда: http://www.nbahob.narod.ru/
А пока предлагаю и нам немного полетать с Борисом Ивановым и его толстячками.
[678x600]
Галина Владимировна, тридцать четыре года проработавшая учительницей географии в школе 217, выйдя на пенсии почувствовала себе не в своей тарелке. Длительный трудовой стаж оставил неизгладимый след на ее образе жизни: Галина Владимировна давно безо всякого будильника начинала день засветло и, несмотря на то, что недавно разменяла шестой десяток лет, была бодра и полна сил. Пышная шапочка аккуратных завитков кокетливо сидевшая на миниатюрной головке, хоть и отдавала мягким серебром седины, еще не окончательно утратила сероватую дымку былых лет. Схоронив мужа и проводив дочь на учебу в столицу, Галина Владимировна испытывала острую потребность быть кому-то нужной. И так как преподавательская деятельность ей порядком поднадоела, она мысленно перебрала все возможные варианты, просчитала все "за" и "против", проконсультировалась у подруги и, остановив свой выбор на должности горничной, без лишних промедления подала соответствующее объявление в газету.
Геннадий Васильевич - человек строгих нравов - успешно состоялся на карьерном поприще, собрав за годы службы по тройне правильных десятиугольников двух миллиметров в диаметре на каждом погоне, но так и не сумел свить уютного семейного гнездышка. Смирившись с ролью холостяка, Геннадий Васильевич, однако, с годами все явственнее стал ощущать, что по мере того, как воинская стать его осанки начинает приобретать дугообразную округлость, самостоятельно управляться с бытовыми делами ему становится все сложнее. Прочувствовав на себе в полной мере отсутствие "женских рук" в доме Геннадий Васильевич тщательно все обдумал, взвесил возможные "за" и "против", посоветовался с давнишним товарищем и принял решение: нанять горничную. Не откладывая дела в долгий ящик он направился прямиком в ближайшее почтовое отделение за свежим номером газеты...
Остается только гадать, как так вышло, что Тамара Александровна, вовсе не обделенная природой ни пышной женственностью фигуры, ни практической смекалкой в быту, с пяти лет мечтавшая то о прекрасном принце на белом коне, то о капитане дальнего плаванья под алыми парусами, позже о военном, о летчике, о космонавте, со временем согласившаяся на инженера или учителя, после сдавшаяся до "просто хорошего человека" и, в конечном счете поставившая судьбе последний, единственный ультиматум: "мужчина", так и осталась одна. Закончив мед. институт Тамара Александровна устроилась работать в районную поликлинику врачом-кардиологом.
Борис Яковлевич относился к числу тех безработных, о котором друзья с гордостью говорят: "Он у нас поэт!". На деле это проявлялось в том, что, когда случалась у Бориса Яковлевича очередная влюбленность, он, одолеваемый наваждением всевозможных муз, горячо шептал в ухо своей избранницы - одной из многочисленных Вер и Надежд его жизни - несколько нескладные рифмованные строки, полные душевной страсти, при этом страшно волнуясь, краснея, бледнее и поминутно хватаясь за сердце. Стенокардия - ничего не поделаешь - бегом на обследование в районную поликлинику. Прямиком к врачу-кардиологу...
Анне Сергеевна - женщина с мягкой улыбкой, аппетитно утопающей в пухлых щечках, слегка тронутых природной розовиной, а сверх того, для пущей убедительности, покрытых порядочным слоем румян - работала продавщицей в кондитерском отделе продуктового магазина на углу и относилась к своему товару бережно и нежно, зная, что каждое из произведений кулинарного искусства, призывно подставляющих румяные бочка и глазурованные спинки на обозрение покупателей, способно сотворить чудо, скрасив и привнося немного сладости даже в самых неудачный день.
Виктор Анатольевич своей худощавостью, сухостью и некоторое нескладностью длинных конечностей, а главное большими, широко посаженными глазами, до половины прикрытыми тонкими, как папирусная бумага веками, крупным каплевидным носом да тонкими, слегка подрагивающими так, будто их владелец вот-вот намеревается чихнуть, губами, покрытыми густой сеткой мелких морщин, более всего походил на кузнечика. Весь его образ, дополняемый продолговатым сюртуком зеленоватого драпа, изрядно потертым на локтях и, за время долгой службы, лишившимся двух нижних пуговиц, отдавал ветхостью, но был полон достоинства. Будучи человеком консервативным, Виктор Анатольевич оставался верным своим привычкам, среди которых были обязательный послеобеденный сон, ежесубботняя помывка в общественной бане и чашечка крепкого утреннего кофе с эклером, свежайшую партию которых каждое утро ровно к восьми часам доставляли в продуктовый магазин на углу - прямиком в кондитерский отдел...