Это цитата сообщения Pro_Life_Li_Ru Оригинальное сообщение

Гиперопека как форма садизма

Павел Санаев "Похороните меня за плинтусом"

Книга о гиперопеке. Случай описан клинический уже,но черты гиперопеки в семье встречаются часто у психически нормальных тоже.
Санаев хорошо описывает признаки гиперопеки.

Первое - объявление детей, внуков, супругов умственно неразвитыми, глупыми,неспособными отвечать за свои поступки. Поэтому им надо помогать,контролировать каждый шаг. Это теоретическое обоснование гиперопеки. Опекаемые, находясь под постоянным контролем, теряют вскоре способность принимать ответственно решения, у них развивается инфантилизм. Стремясь уйти от влияния опекуна они совершают глупые шалости,чем подтверждают образ глупого.

Второе - объявление опекаемого физически больным,что дает еще одно основание для опеки. Бабушка в повести Санаева именно этим объясняла своё тираническое поведение. В результате частых медицинских манипуляций, нехватки физической активности и закаливания опекаемый становится слаб здоровьем,это опять оправдывает гиперопеку.

Третье - проблемы здоровья позволяют ещё отсекать контакты с внешнем миром. В кино нельзя, потому что там инфекция, и т.д.
Четвертое - шантаж. Опекаемому говорится,что его непослушание ведёт к инфаркту опекуна,например.

Опекаемый всего боится,имеет мало друзей, чувствует свою неполноценность, во взрослом возрасте неудачно вступает в брак,за что его продолжают опекать.

На примере повести Санаева видно,что гиперопека распространяется на несколько поколений семьи домашнего тирана: бабушка опекала свою дочь, внушив ей комплекс неполноценности, когда дочь стала вырываться, бабушка переключается на внука.Что же делать? Не бояться. Мама учит героя повести не бояться, это придает ему уверенности, дает и душевный комфорт общения с мамой. Ведь любовь не бывает со страхом,с ложью. Герой повести врёт бабушке из страха. Важно ещё не доводить дело до скандала. В повести героям это не удалось. А надо пытаться. Лучше общаться меньше,но дружелюбнее,чем часто,но со скандалами.

Ещё момент - как самому не скатиться до гиперопекуна. В повети этого нет, там все сваливается на психическое расстройство. Но мне кажется,любой человек может задуматься, как не стать тираном для близких.

Отсюда: http://melanyja.livejournal.com/755056.html#comments

Такова искренняя любовь: она не уступает ни времени, ни месту, ни дальности расстояния, ни горькому положению обстоятельств.

Свт. Иоанн Златоуст

[показать]

Не бойтесь завтрашнего дня: завтрашний день сам о себе позаботится. Не искушайте самих себя заботой о будущих испытаниях, которые еще не наступили. Не поддавайтесь никаким опасениям, не заглядывайте вперед. Не делайте никакого усилия, чтобы угадать будущее, но отгоните подальше от себя всякий страх верою в Господа и упованием на своевременную помощь Его. Помните, что сила дается не на завтрашний, а на сегодняшний крест.

"Дневник православного священника"

[показать]

И Ты, Владычице, не напрасно именуемая Нерушимой стеной, будь для всех враждующих против меня и замышляющих пакостная творити мне, воистину некоей преградой и нерушимой стеной, ограждающей меня от всякого зла и тяжких обстояний.

— Понимаете, — сказал Муми-папа, наклоняясь вперёд, — у моря иногда хороший характер, иногда плохой, и невозможно понять, почему. Ведь мы видим только поверхность воды. Но если любишь море, это не имеет значения. Тогда принимаешь и плохое, и хорошее...

Туве Янссон, "Муми-папа и море"

Всё вынесет человек века, над всем позволит посмеяться — только не позволит посмеяться над умом своим. Ум его для него — святыня... Ничему и ни во что он не верит, только верит в один ум свой... И тень христианского смирения не может к нему прикоснуться из-за гордыни ума. Во всем он усумнится: в сердце человека, в правде, в Боге усумнится, но не усумнится в уме своём... Нет, не чувственные страсти, но страсти ума уж начались. Поразительно: в то время, когда уже было начали думать люди, что образованьем выгнали злобу из мира, злоба другой дорогой, с другого конца входит в мир — дорогой ума.

Н.В. Гоголь

Слепцы

Слепцы глядят на Божий свет
Сквозь мрак своих очей,
В их величавом мире нет
Ни красок, ни лучей.
Как ночь, таинственны их дни
И призрачны, как сны,
И вещей бездною они
Всегда окружены.
Лицом к лицу с предвечной тьмой,
Они не сводят глаз
С неотвратимости немой,
Невидимой для нас.
Так, странник чуждый и слепой,
Средь пёстрой суеты,
Иду окольною тропой,
Влюблён в мои мечты.
Стихией мысли увлечён
В мир призрачных задач,
Гляжу на жизненный мой сон
И зорок, и незряч.
В ночи предчувствуя зарю
И рассветая в ней,
Я в душу вечности смотрю
Сквозь мрак души моей.

Можно увидеть
Рожденье зари;
Можно почуять
Лунную тень
При ее появленьи;
Можно услышать
Звук песни
На пороге его колыбели, -
Но рожденье
Человека для жизни
Никому не заметно.
Какая нужна
Осторожность,
Чтоб не спугнуть
Тайну пришествия жизни
В людское сердце.

Садик запущенный, садик заглохший;
Старенький, серенький дом;
Дворик заросший, прудок пересохший;
Ветхие службы кругом.

Несколько шатких ступеней крылечка,
Стёкла цветные в дверях;
Лавки вдоль стен, изразцовая печка
В низеньких, тёмных сенях;

В комнате стулья с обивкой сафьянной,
Образ с лампадой в углу,
Книги на полках, камин, фортепьяно,
Мягкий ковёр на полу...

В комнате этой и зиму, и лето
Столько цветов на окне...
Как мне знакомо и мило всё это,
Как это дорого мне!

Юные грёзы! Счастливые встречи
В поле и в мраке лесном...
Под вечер долгие, тихие речи
Рядом, за чайным столом...

Годы минувшие, лучшие годы,
Чуждые смут и тревог!
Ясные дни тишины и свободы!
Мирный, родной уголок!

Ныне ж одно только на сердце бремя
Незаменимых потерь...
Где это доброе старое время?
Где это счастье теперь?

Высокая милостыня будет не та, когда у вас лежат большие капиталы в банке и когда ваш кошелек набит золотом, а вы пренебрежительно протянете нищему копейку. Высокая милостыня есть та, когда, делая усилие над собою, иногда очень большое, лишают себя чего-нибудь для себя приятного, а иногда даже и необходимого, для того чтобы помочь другому в беде. Величайшая из милостыней, которую может подать человек человеку, — это отдача жизни.

Евгений Поселянин
Из книги "Идеалы христианской жизни"

Если бы я мог начать сначала
бренное свое существованье,
я бы прожил жизнь свою не так —
прожил бы я жизнь мою иначе.
Я не стал бы делать то и то.
Я сумел бы сделать то и это.
Не туда пошел бы, а туда.
С теми бы поехал, а не с теми.
Зная точно что и почему,
я бы все иною меркой мерил.
Ни за что не верил бы тому,
а тому и этому бы верил.
Я бы то и это совершил.
Я бы от того-то отказался.
Те и те вопросы разрешил,
тех и тех вопросов не касался.
Словом,
получив свое вдвойне,
радуясь такой своей удаче,
эту,
вновь дарованную мне,
прожил бы я жизнь мою иначе.
И в преддверье стужи ледяной,
у конца второй моей дороги,
тихий,
убеленный сединой,
я подвел бы грустные итоги.
И в конце
повторного пути,
у того последнего причала,
я сказал бы — Господи, прости,
дай начать мне, Господи, сначала!
Ибо жизнь,
она мне и сама
столько раз давала убедиться —
поздний опыт зрелого ума
возрасту другому не годится.
Да и сколько жизней не живи —
как бы эту лодку ни ломало —
сколько в этом море ни плыви —
все равно покажется, что мало.
Грозный царь на бронзовом коне.
Саркофаги Греции и Рима.
Жизь моя,
люблю тебя вдвойне
и за то, что ты неповторима.
Благодарен ветру и звезде.
Звукам водопада и свирели.
...Струйка дыма.
Капля на листе.
Грозовое облако сирени.
Ветер и звезду благодарю.
Песенку прошу, чтоб не молчала.
— Господи всевышний! — говорю. —
Если бы мне все это сначала!