Мой милый Крот, не смотри так больно, прошу тебя, умоляю,
Глаза слепые сильнее ранят, чем холод минувшей стужи...
Весна пришла. Неужели думал, меня ты не потеряешь?
Прости... присядем. Мне тоже грустно.
Ты кашляешь? Не простужен?
А помнишь, самой морозной ночью, мы ели с тобой варенье
И говорили о всяком разном... о том, что нам ночью снится,
О нашем мире, его загадках и даже - перерожденьях,
И ты застенчиво мне признался, что хочешь родиться птицей...
Мой Крот, я знаю, ты светел сердцем, и я к тебе привязалась.
Вот только я не смогу без Солнца, без Неба и без свободы,
И жить мне нужно не в душных норах, а в светлых просторных залах.
А ты - не сможешь, мой друг, не сможешь. Такая твоя природа.
Не плачь... ну, может, в какой-то жизни... но только, мой Крот, не в этой.
Прошу не надо, твоя тоска для меня тяжелей удара.
Прощай, пора мне. Щебечут птицы, и я ухожу к рассвету.
Там Принц, наверно, уже заждался. Мы будем красивой парой.
В доме у девочки Пеппи всегда кутерьма,
Пеппи так любят друзья, с ней всегда интересно.
Только вот косы плетет себе Пеппи сама,
И для себя же поет колыбельные песни.
Только вот в самую долгую зимнюю жуть
Девочку Пеппи внутри что-то очень тревожит.
Снова друзья разойдутся в дома, где их ждут,
С Пеппи останутся лишь обезьянка да лошадь.
Девочка Пеппи смеется всему вопреки,
Все же чуть-чуть не такая, как прочие дети…
Девочка Пеппи давно порвала все чулки.
Папа-король до сих пор почему-то не едет.
Владимир Набоков: Звени, мой верный стих...14-03-2014 15:33
Звени, мой верный стих, витай, воспоминанье!
Не правда ль, все — как встарь, и дом — все так же тих —
стоит меж старых лип? Не правда ли, страданье,
сомненье — сон пустой? Звени, мой верный стих...
Пусть будет снова май, пусть небо вновь синеет.
Раскрыты окна в сад. На кресло, на паркет
широкой полосой янтарный льется свет,
и дивной свежестью весенний воздух веет.
Но чу! Вздыхает парк... Там — радость без конца,
там вольные мечты сулит мне рай зеленый.
Туда, скорей туда! Встречаю у крыльца
старушку мирную с корзинкою плетеной.
Меня приветствуя, лохматый черный пес
визжит, и прыгает, и хлопает ушами...
Вперед! Широкий парк душистыми листами
шумит пленительно. Виляют меж берез
тропинки мшистые; дубовая аллея
пересекает их и, влажно зеленея,
стрелой уходит вдаль; средь трепетных ветвей,
склоненных до земли, вся белая, сияет
скамейка. Ярких мух беспечный рой играет
над спинкой вырезной, и решето лучей
желтеет на песке. Последняя тропинка
окаймлена волной сиреневых кустов.
Я выхожу на луг. Здесь тени облаков
бегут по мураве. Здесь каждая былинка
живет по-своему; таинственно звенит
в прозрачном воздухе жужжанье насекомых.
Вперед! Сквозь белизну молочную черемух
зеленая река застенчиво блестит,
кой-где подернута парчою тонкой тины...
Спешу к тебе, спешу, знакомая река!
Неровный ветерок несет издалека
крик сельских петухов и мерный шум плотины.
Напротив берега я вижу мягкий скат,
на бархатной траве разбросанные бревна,
а дале — частокол, рябин цветущих ряд,
в лучах, над избами, горящий крест церковный
и небо ясное... Как хорошо! Но вот
мой слух певучий скрип уключин различает.
Вот лодка дачная лениво проплывает,
и в лодке девушка одной рукой гребет...
Склоненного плеча прелестно очертанье;
она, рассеянно, речные рвет цветы.
Ах, это снова ты, все ты и все не ты!
Каким бы строгим испытаньям
Вы ни были подчинены, –
Что устоит перед дыханьем
И первой встречею весны!
Весна: Она о вас не знает,
О вас, о горе и о зле;
Бессмертьем взор её сияет,
И ни морщины на челе.
Своим законам лишь послушна,
В условный час слетает к вам,
Светла, блаженно-равнодушна,
Как подобает божествам.
Цветами сыплет над землёю,
Свежа, как первая весна;
Была ль другая перед нею –
О том не ведает она…
Умирание | Стенограмма передачи «С христианской точки зрения»12-03-2014 20:40
Умирание | Стенограмма передачи «С христианской точки зрения». 05.04.2007. Ведущий Яков Кротов
Яков Кротов: Наша программа сегодня будет посвящена умиранию, смерти. У нас сегодня в гостях Вера Васильевна Миллионщикова – руководитель первого Московского хосписа, Ольга Беклемищева - ведущая медицинской программы Радио Свобода и священник Московской патриархии отец Дионисий Батарчук.
В христианстве смерть занимает совершенно особое, я бы сказал, почетное место. Потому что мы берем в руки Новый Завет, он состоит из четырех Евангелий, в каждом из четырех Евангелия описание последних семи-восьми дней жизни Господа Иисуса Христа занимает четверть объема. Мы входим в храм, что нас, прежде всего, встречает? Жест, который по традиции совершается при входе в храм, жест, изображающий крест, то есть орудие, на котором умер Господь Иисус. И, как ни странно, за алтарем часто ставят в современных русских храмах, за алтарным образом, Воскресение, такой витраж по эскизу знаменитого академика Солнцева. Но мало кто из православных христиан и вообще христиан молятся перед иконой Воскресения. Традиционная христианская молитва, в том числе у протестантов, она перед крестом, а не перед образом Воскресения. Тогда оказывается, что именно умирание, потому что иначе бы молились перед изображением мертвого Спасителя, во гробе, а молятся перед изображением Спасителя распятого. Тогда выходит, что для христиан умирание – это совершенно особое по значительности явление. И можно понять покойного Фрейда, который говорил о том, что христианство почитает смерть, поклоняется смерти. В этом, кстати, он упрекал и Гитлера, тоже покойного.
<...> И Павел в своем Послании к филиппийцам (1: 21) говорит: Жизнь для меня - Христос... И часто задумываешься, что бы это значило? Мы же знаем: когда мы кого-нибудь любим, или одержимы какой-нибудь страстью, или что-то нам так дорого, что мы все готовы отдать ради этого, это значит, что то или другое является нашей жизнью. Это может быть наука, это может быть богословие, это может быть семья, это может быть гордыня – что угодно, что нас держит в своей власти; вот с такой непреодолимой силой должны мы быть держимы Христом. Он должен быть для нас, стать для нас, на всю жизнь и на каждое мгновение, сколько у нас хватит духа, и веры, и силы, всем содержанием, подобно тому, как возлюбленная делается содержанием жизни любящего, как мирской человек может всю свою жизнь, вплоть до смерти своей, отдать идее или труду, которым он посвятил жизнь. Все, что Христово, должно быть наше, все же, что как бы свидетельствует, что Он напрасно жил, напрасно умер, должно стать для нас не только чужим, но ужасающим, и тогда – да, жизнь наша будет Христос. Читать далее
«Жизнь для меня – Христос...» | Слово при получении диплома доктора богословия honoris causa Московской Духовной Академии 3 февраля 1983 г. Опубликовано: “Вестник Русского Западноевропейского Патриаршего Экзархата”. 1983. № 113; “Журнал Московской Патриархии”. 1993. № 6; Сб. “Любовь всепобеждающая” и в переводах на др. языки.
III. ОДНО СОВСЕМ ОСОБОЕ СЛОВЦО О СЛАВЯНАХ, КОТОРОЕ МНЕ ДАВНО ХОТЕЛОСЬ СКАЗАТЬ
Кстати, скажу одно особое словцо о славянах и о славянском вопросе. И
давно мне хотелось сказать его. Теперь же именно заговорили вдруг у нас все о скорой возможности мира, то есть, стало быть, о скорой возможности хоть сколько-нибудь разрешить и славянский вопрос. Дадим же волю нашей фантазии и представим вдруг, что всё дело кончено, что настояниями и кровью России славяне уже освобождены, мало того, что турецкой империи уже не существует и что Балканский полуостров свободен и живет новою жизнью.