... Иногда жжёшь листы бумаги, как старые изношенные мысли. Сначала краешек, чтобы не обжечь душу, тот краешек, который крепит этот лист к душе. Языки пламени обращают в пепел всё то, что тяготило, что не давало покоя, что заставляло не спать ночей, то, что казалось вырезанным бритвой на стенках сердечных камер. Но вот, край в огне, и пламя беспощадно подбирается к тому, что когда то было дорого, за что когда то он готов был стоять насмерть.
"А ведь по сути мы читаем нашу книгу жизни, в то время как наш испепеляющий взгляд предаёт пламени каждую прочитанную строку, абзац, страницу, главу".
Д. сидел на краю постели и жёг свой дневник, страницу за страницей удаляя из своей памяти. Пепел сгоревших страниц серым снегом падал ему на колени. Некоторые не до конца потухшие кусочки желтой бумаги обжигали кожу ног. Как те немногие мысли, с которыми не хотелось расставаться. Но сжечь нужно было всё без остатка. Что бы там ни было. К чёрту. В клочья. В топку прошлое.
"Жечь прошлое во пламени настоящего... Далеко ли до безумия?- промелькнуло в его голове. Напрасно. Без толку. Ради чего всё? Ради того, чтобы придать всё огню, когда время истреплет и состарит то что так дорого?..."
... Он закинул ногу на ногу и прислушался к звукам непонятной белой конструкции. Казалось, внутри неё что то кипело. А может горело, или варилось. Он не знал этого. Первая затяжка привычно обожгла горло. Вторая была до безобразия приятна. Струйка дыма из сухих губ отбросила замысловатую тень на голую бетонную стену.
... В воздухе то и дело возникали разные слова. "Гордость" взорвалась маленькой слепящей вспышкой. "Бесчестие" тлело нарочито долго и скучно, как будто не хотело уходить. Всё таки истлев до конца, пепел "бесчестия" легким дуновением сквозняка разлетелся по полу где то поодаль. Когда возникло слово "счастье", огонь с жадностью поглотил и его. Пепел медленно падал ему на ладони. Собрав его в горстку указательным пальцем, он поднёс его к лицу и вдохнул аромат свежекремированного счастья.
"Теперь я знаю твой запах"...
Следующим словом было "чудо". Но как ни странно, оно возникло здесь не для сожжения. Оно звало его в мир реальныйир греха и чудовищ во плоти. Но это не пугало его. Для него слово "чудо" давно уже ассоциировалось с тем, что делает реальный мир спокойным и безопасным лишь для него. "Чудо" в тот момент находилось в своём маленьком и в то же время безграничном иллюзорном мирке грёз, ключ от которого принадлежал лишь ей, и лишь ей одной были доступны его тайны.
Ожидание у ворот её мир не было тягостным. Он ждал с упоением, ждал её возвращения, нервно курил у ворот её сна лёжа рядом и глядя в её глаза, закрытые портьерами век.
Фиеста огня была завершена на сегодня.
В колонках играет:
Брэйкс
LI 5.09.15