А глаза добрые-добрые...
[262x161]

В «Дне радио» был такой чудесный внесценический персонаж – Александр Сибряк. Сам Сибряк! О нем знала только мама продюсера Миши, но это само по себе заслуживало доверия. Так и сегодня: о Роде Стюарте, на концерт которого занесло нас с Aurea_Flamma , знала только моя мама – однако билеты уже лежали в кармане…
Вы спросите, мои любознательные друзья, что за Род Стюарт? Честно говоря, до сегодняшнего дня я бы не смог сказать об этом однофамильце английских королей ни одного слова. Но – превратности фортуны.
Новостная лента кишит взятками и культурными мероприятиями, как вдруг в почту падает письмо: «Кто хочет на концерт Рода Стюарта, должен первым ответить на три вопроса викторины. Только для сотрудников». На концерт я не то чтобы хотел, но аромат халявы уловил сразу.
На вопросы за меня ответила Википедия (гражданин Стюарт, к примеру, в юности подрабатывал гробокопанием) – и батюшки светы – Цехерит оказался вторым самым быстро находящим нужные ссылки. Вторым – и последним, на мне билеты закончились.
Так что вечером – вуаля – добро пожаловать в Государственный Кремлевский Дворец
Только потом, по дороге домой, выяснилось, что мимо плаката, рекламирующего Рода Стюарта, я проезжал каждый день чуть ли не в течение месяца – но кто же знал, что все так повернется.
Меж тем Кремль традиционно огорчал. Очередь меломанов изящно завивалась по всему Александровскому саду, разделенная – как памятниковый змей на Поклонной горе – ментами и их верными заборчиками. Полчаса – и сто метров позади. Шмон сумок (а нет ли у холщового мешочка двойного дна?) – и здравствуй, святая святых – здесь ночами бродит Черный Ленин, а вечерами – поет Род Стюарт.
Если совсем коротко, то это 65-летний ветеран английской поп- и рок-сцены. Такое, знаете, «я еще не определилось». Несмотря на почтенный возраст, Род Стюарт скачет по сцене в обнимку с микрофоном, трясет натуральным хаером и говорит про «лав» и «херт».
Зал – битком. Мы вошли – и свет погас. Ни вам здрасьте, ни «хелоу» – с места в карьер заставка из «Что? Где? Когда?» Не которая «Пиковая дама», а другая, джаз. (Больше, впрочем, известного мне не было.)
И понеслась. Три негритянки в красных платьях (голоса – загляденье), еще одна девушка с дивной трубой, скрипка, мандолина – чего там только не было. Лишним был один Род Стюарт. То зачем-то хлопал себя по костистому филею, то мешал трубе со своими хертами…
Самый лучший момент всего концерта – это когда виновник торжества выпятился за кулису и осталась только музыка. По центру – ударные, за специальной заслонкой, чтобы совсем не оглушить, слева - труба, справа – клавишные – и держись, реальность! Каждый звук трубы – как таран, того и гляди (а громкость – дай бог) спадут нищенские одежды концертного зала, и из прорех покажется что-то настоящее – а то и вовсе хлынет всепоглощающий серый цвет. Но – Род Стюарт спас положение, вернувшись и опять затянув про свой «херт».
Закончилось все как-то нескладно. Все вдруг взяли – и ушли со сцены. Мы еще пять минут сидели в недоумении – то ли это антракт, то ли сейчас будет бонус-трек… Но нет – Стюарт не зря англичанин. Без гудбая ушел – по-английски. Сказать честно, на концертах Шаова, «Белой гвардии» или «Мельницы» я привык к другому – к эмоциональному контакту. Когда тебя – зрителя – со сцены видно, когда с тобой, пусть даже и собирательным, разговаривают, хотя бы взглядами. А тут – коротко и ясно. Как сообщали информационные агентства, за кулисами ждала бутылка рома.
Сухой остаток: музыка лучше Рода Стюарта.
Мокрый остаток: дождь на обратной дороге, под который, не смущаясь, выгоняла меломанов бравая охрана Кремля.
Итого: я самого Сибряка видел!

Разговорившись с [показать]Wheel_of_Fortune о «Чипполино» и заподозрив Родари в симпатиях к Че Геваре, я вовремя не смог остановиться – и вспомнил «Чем пахнут профессии», стишок, который все мы читали в детстве. Ну а дальше – дальше все получилось как-то само собой.

У каждого дела
Запах особый:
Булочник пахнет
Кровью и сдобой.

Мимо столярной
Идёшь мастерской, -
Кровью повеет
И свежей доской.

Пахнет маляр
Вместе с кровью и краской.
Стекольщик порезался –
Чуешь сквозь пластырь?

Под курткой шофера
Слышится звук.
Рядом рабочий –
Машины и стук.

Пахнет кондитер
Мясною начинкой.
Фермер – в сарае
Замученной свинкой.

Кровью застывшей
И очень невкусной
Пахнет покойник.
Не будем о грустном.

Морем и кровью
Пропах весь рыбак.
Только вампиры
Не пахнут никак.

Сидючи на ленте РИА Новостей (об этом как-нибудь позже), я периодически почитываю сюжеты про образование. Что поделать – мучит не то что ностальгия, а некое сознание сопричастности. Ну и опять же, в отличие от, к примеру, экономики, я в этом разбираюсь, а многих деятелей даже знаю в лицо.
Вызывает оно все, конечно, сугубую грусть. Какую из новостей не откроешь – что-нибудь неправильное и неприятное.
Вот, к примеру, Светлана Медведева, крупный специалист по русской орфографии, считает, что «преподавание основ религии научит детей нравственности». Наверное, тех «путти»-ангелочков, которые декорируют короткие ноги президентской четы на каждый праздник в ХСС, на всех недомерков из элиты не хватает.
Или вот еще дивный сюжет: Сергей Зинин заявляет, что «ЕГЭ по литературе должен быть обязательным». Сергей Зинин – как раз из тех, кого я имею удовольствие знать в лицо. Недалекий, но очень авторитетно выглядящий (по внешности – этакий Самохвалов из «Служебного романа») профессор-методист, у которого я писал курсовую работу. Работа писалась легко, защищалась с чувством глубокого морального и интеллектуального превосходства над, с позволения сказать, руководителем – да и что он мог понимать в теме «Реминисценции творчества Н.С. Гумилева в традиции русской фантастики 50-90-х годов», если навеки со школы остался в убеждении, что лучше романа «Разгром» ничего в мировой литературе создано не было. Ведь вот вопрос века – почему же «Разгром»? Кого разгромили? И 25 лет, в пиджаке, перед доской, хорошо поставленным голосом, человек на этот вопрос пытается ответить…
Так вот, теперь Сергей Зинин – «председатель Федеральной предметной комиссии разработчиков заданий ЕГЭ по литературе». Наверное, вскоре получит орден – за то, что молодец и орел-мужчина.
Но дело даже, в сущности, не в г-не Зинине, а в том, что он несет (миру). По его мнению, мысль о том, что сдавать литературу в форме ЕГЭ недопустимо – «суждение инерционное». Вот он, отлитый в гранит принцип «не стоит прогибаться под изменчивый мир»! Ну да еще бы – ведь «ЕГЭ по литературе прошел существенную эволюцию, он стал другим».
– Каким же, г-н Зинин?
– «Сегодня ЕГЭ по литературе состоит из трех частей. В первых двух предлагаются два текста для анализа: в первой части - фрагмент эпического, лиро-эпического или драматического произведения, во второй – стихотворение. К произведениям – задания, ответы на которые школьники должны сформулировать самостоятельно (допустим, требуется определить жанр произведения Гоголя «Ревизор», ответ – комедия). Кроме того, по каждому из текстов требуется выполнить еще по два задания, в которых надо дать развернутые ответы на вопросы. Вопросы связаны как с проблематикой и содержанием анализируемого произведения (допустим, как воплощена патриотическая тема в стихотворении Есенина «Гой ты, Русь, моя родная…»), так и с литературным контекстом этой тематики (к примеру, в каких произведениях русских поэтов затрагивается та же тема, что и у Есенина). Таким образом, проверяется знание не только конкретных текстов, но и материала курса в целом.

Самая главная – 3-я часть, это сочинение, которое всегда писали наши школьники».
Ну да, конечно, видите, как теперь все просто и удобно? Остается только выучить, что все писатели – от Симеона Полоцкого до Васи-на-заборе – безмерно любили Родину и раскрывали патриотическую тему, вякнуть про «смех сквозь невидимые миру слезы» – и вы знаете литературу! Жаль только, что нынче экзамен стал необязателен – как же молодое поколение – и без духовности?
Немного конструктивной критики. Задавать вопросы про патриотизм – это вообще аморально. Спрашивать на экзамене по литературе можно лишь по трем направлениям: лит. процесс (кто из писателей кого обозвал «очкастой змеей»), методология (чем романтизм отличается от реализма – с примерами) и самое главное – мое личное частное отношение к. Заметьте – никаких анализов в виде коротенькой отписки, только нормальный живой диалог, иначе все превращается в баллы, разъятую музЫку и марширующих строем отличниц, выучивших от сих до сих и ни буквой больше.
Но разве объяснишь это Сергею Зинину? Его назначили, и теперь он – пламенный трубадур: «все действительное разумно». Наверное, так себя по вечерам, когда снимает пиджак и мнет подушкой пробор, и утешает.

Вы думаете, новости о школе кончились? – Наивно. Вот еще – на закуску. «Лучшие учителя Читинской области получат премии президента». Хорошо? – Отвратительно.
Тут ведь какая сатанинская (словечко стало часто проскальзывать в речах чиновников) логика? Не стоит повышать зарплату учителям, их удел – 11,5 тысячи в месяц в среднем по России. Лучше сказать, что особо отличившимся вы дадите денег больше. Званых, как обычно, будет много (грызня в сплоченных коллективах начнется уже на этом этапе), а избранных – единицы. Потому как единичными будут прежде всего гранты. Собственно, вот они – беспристрастные цифры: «В этом году условия получения грантов изменились, а требования к профессионализму учителей стали выше. Но значительно Читать далее...

Давным-давно был такой книжный сериал – «Школа в Ласковой долине». Кажется, там учились какие-то близнецы, а вообще вся история была сиропным сюси-пуси для девочек – во всякому случае, в детстве я был в этом уверен и читал сугубо научную фантастику. А сейчас – благодаря Орифламме – задумался. Ну почему бы, в конце концов, и не Ласковая долина? Это же прекрасный полигон для испытания жанров. Их туда – прямо на школу – можно сбрасывать и смотреть, что получится.
«Школа в Загадочной долине» – детский детектив, однозначно.
«Школа в Волшебной долине» – фэнтези. Гарри Поттер и все-все-все.
«Школа в Силиконовой долине» – научная фантастика.
«Школа в Знойной долине» – даже стыдно сказать.
«Школа в Рудничной долине» – суровый соцреализм, отдает «Жерминалем».
«Школа в Падающей долине» – психоделика.
«Школа в ПрОклятой долине» – это, понятно, ужасы.
«Школа в Сумрачной долине» – психологический триллер.
«Школа в высокогорной долине» – сборник притч. Школа, возможно, им. К.Кастанеды.

Но на этом школа не кончается,
Мы построим новый полигон.
Всё, что после этого останется,
Мы погрузим в голубой вагон!

Это же вообще известная история – аты-быты, шли солдаты по мосту как на парад, но они не виноваты, и никто не виноват в том, что мост обрушился. Потому как резонанс. Сапоги – тра-та-та, мост – дрынь-дрынь-дрынь. Сапоги – тра-та-та. Мост – дрынь-дрынь-звень. И полетели обломки в воду. Правда-правда, вам про то любой учебник физики расскажет.
Но на самом деле все было совсем иначе. Мост на самом деле вступил в резонанс солдатами. Они – тра-та-та. Мост – дрынь-дрынь-дрынь. Они – тра-та-та, мост – дрынь-дрынь-дрынь.
Вот только разлетелся вдребезги не мост, а целый полк солдат. Долго потом еще вихрились одинокие атомы над Волгой-рекой. Страшная это штука – резонанс, доложу я вам…

Розгою дух святый детище бити велит:
Розга убо мало здравия вредит.
Розга разум во главу угла детем погоняет.
Учит молитве и злых убо всех стрезает.
Розга родителем послушны дети творит.
Розга божественного писания учит.
Розга, аще убиемо, но не ломит кости, –
Детищь оставляет всякие злости…
Благослови, боже, оныя леса,
Яже розги родят на долгие времяна.

Есть такое правило: если в рукописи, пришедшей в издательство, отечески наказывают ребенка ремнем, то автор – графоман. Проверено временем и мной.
Однако есть и что-то глубоко верное в этих чудесных досиллабических XVII века виршах. Теперь, когда школа не грозит мне ни с какой стороны, можно признаться: многих, очень многих детей следовало бы основательно выпороть – со стыдом, зная, что это глубоко неправильно, – и в то же время преисполняясь сознанием высокого долга. Это как с сомалийскими пиратами и прочими туземцами – сколько на них осуждающе мировое сообщество не глядит, а берега в гранит не одеваются и добродетелью не украшаются. Потому как на определенном этапе развития – что детей, что пиратов – самый весомый аргумент одновременно и самый увесистый.
(Добро почесывает волосатые кулаки и ищется под мышкой.)

Одна из главных вещей, для которых нужен дневник – это «резервное копирование» личности. N лет спустя стоит перечитывать давние записи и задумываться – а понимаю ли я еще себя – того? Помню ли? Чувствую? Если да – то все в порядке, живем дальше. А если нет – князю Нехлюдову пора начинать серьезную внутреннюю работу. Это вовсе не значит, что когда-то в условном «раньше» я был обязательно лучше, а с тех пор успел утратить свежесть и некоторое буйство. Но – тогда я точно был собой, а теперь – кто знает, по каким кочкам незаметно пронеслись жизнь и судьба, какие вывихи и переломы есть теперь на выросшем теле. Поэтому дневник – необходим.
Например, я точно знаю, что сейчас малость подокостенел. Стал расчетливей и суше – но всегда могу отыграть себя к тому прежнему, изменения сиюминутны и, как бы это сказать, контекстно обусловлены.
В конце концов, дерево тоже покрывается морщинистой корой, а внутри остается все таким же, как и на заре своего существования, – когда не было еще ни годовых, ни обручальных колец.
Один из маленьких примеров такой «сверки» – стихотворение Николая Эрдмана «Хитров рынок». Задачей является не только вспомнить, каким я был, когда читал его (вслух!) раньше, но и посмотреть, что изменилось теперь. – Да, теперь я вижу его немного по-другому, но очарование не уходит, просто имажинизм и _четвертая тема_ теперь отступили на второй план: о них я за несколько лет подумал уже достаточно. Сейчас на марше мысли, как кажется, более отвечающие смыслу всего стихотворения в целом. Что-то будет еще через время?

Не слушайся, бродяга, матери,
Пускай с тобой не говорит жена.
Язык у женщины, что меч без рукояти,
Бряцает попусту в истрепанных ножнах.
Пуховая постель — их парусник рыбачий,
А вместо невода — венчальная фата.
Будь проклят крик, которым выворачивал
Ты им разинутые губы живота.
Чтоб молоко твое вскипало беспокойней,
Они натопливают бедер изразцы —
За то, что мать тебя сумела, как подойник,
На десять месяцев поставить под сосцы.
Учись бродяжничать размашисто и праздно,
Из сердца выветри домашнее тепло,
Ах, разве может быть кому-нибудь обязана
Твоя на каторгу сколоченная плоть...
Тебе ль в бревенчатый заковываться панцирь ,
Носить железных крыш тяжелые щиты?
Нет, если есть еще в России хитрованцы,
Нам нечего с тобой бояться нищеты.
И лучше где-нибудь в разбойничьем притоне
Пропить бессовестно хозяйское добро,
Чем кровь свою разбить червонцем о червонец,
Чем тела своего растратить серебро...
Шаги бродяжные нигде не успокоятся,
Их не связать весне веревками травы,
Пока твои виски, как два молотобойца,
Грохочут в кузнице просторной головы.
Когда же мир глазам совсем отхорошеет
И льдина месяца застрянет на мели,
Простой ремень, с сучка спустившийся до шеи,
Тебя на тыщу верст поднимет от земли.
И все пройдет, и даже месяц сдвинется,
И косу заплетет холодная струя,
Земля, земля, веселая гостиница
Для проезжающих в далекие края...

Инициатива введения в России платного среднего образования разделила интернет на две, как кажется, практически равных части. Первая группа заполошно вопит «Ратуйте, люди добрые!», тогда как вторая полностью соответствует давнему определению Тимура Шаова:
Западники сплошь умны и нахальны,
Равно не любят народ и вождей.
В меру циничны, вполне либеральны –
Деньги бы делать из этих людей!
Как педагог по диплому и в некотором роде учитель позволю себе тоже вставить пару слов. Во-первых, о пользе платного образования, которую так рьяно отстаивают условные западники. Их главный аргумент – школа деградирует из-за отсутствия мотивации у учеников – золотые слова! Я и сам устал повторять, что вырванная из рук учителя тяжелая двойка оставила его беззащитным один на один со всем повылезшим из глубин спальных районов люмпеном. У люмпена папа Бунина не читал, и ему самому это не надо. Практически «Поэт и толпа»: бухти нам про космические корабли, бороздящие Большой театр, – «а мы послушаем тебя». Да, все это так, посылка верна, но вот вывод, который из нее делается, ошибочен в корне.
Оттого что, как правило, не слишком бедствующий люмпен-папа оплатит обучение своего люмпен-сына, последний не станет успевать и «прилежать». В этом я убедился в частной школе – учеников, по которым плакали коррекционные классы, там хватало. Это – еще раз – в частной школе, где обучение стоит 20 тысяч в месяц, детей в кабинет заходит от силы с десяток, а кружков и развлекалочек после уроков – как грязи.
Что же будет в нормальной (да, частная школа – явление, честно сказать, уродливое) общеобразовательной школе? – Да то же самое, что и сейчас. Единственно, люмпен-папа обзаведется новым аргументом, почему у его сына должен быть режим максимального благоприятствования и опять-таки никаких двоек: за все уплочено!
Не стоит думать, что дети обладают мегасознательностью и могут понять: вот эти пять тысяч, которые отданы Марьванне на просвещение меня, – это вклад в мое будущее. Для ребенка (да и по правде) это никакой не вклад, для него это просто ничего – потому как деньги он не заработал и счета им не вел. Достаточно посмотреть на сотовые телефоны, с которыми дети ходят в школу, чтобы во всей полноте оценить их отношение к родительским деньгам: простите, но Айфон не кажется мне жизненно необходимой для ученика вещью.
Ну да. А другие дети – которые занимались нормально и раньше, безо всяких денег, продолжат заниматься ровно так же. Вот только по их родителям будет нанесен ничем не мотивированный финансовый удар.
Последний оставшийся аргумент западников – собственно, ссылка на западный опыт. Тут возразить совсем легко: для начала сравните уровень жизни, а когда от удивления округлятся глаза, назовите хотя бы одно весомое преимущество платного образования перед бесплатным. Учителя неизбежно будут все те же, наполнение программы никак не изменится, ключевая проблема – прилежание детей – не будет решена.

А вот теперь перейдем к сюжетам более интересным.
Какие плюсы может дать потенциальная оплата образования в средней школе?
Как ни странно, но такие плюсы есть. Во-первых, это возможность выбора учеником тех предметов, которые он захочет изучать самостоятельно. То есть перегруженная бесполезными, а порой и просто вредными ОБЖ, экологиями, обществознаниями и пр. программа наконец-то упадет с плеч школьников. Однако тут сразу возникает два вопроса. Первый – о том, как все это согласовать в расписании? Если полкласса идет на физику, а полкласса нет (допустим, это гуманитарии) – то где это половина гуляет во время урока? А если не половина, если два человека из двадцати пяти? Так что прекрасный порыв, увы, малореален, хотя задел для профильной школы здесь и мог бы состояться. Для него, впрочем, деньги являются чем-то совершенно лишним – то же можно было бы устроить и без введения «абонентской платы».
(Кстати, в контексте облегчения программы особенно комичными выглядят анонсированные обязательные три часа религии:
Мой сын, смирению учитесь у овец.
– Боюсь, что стричь меня вы будете, отец.)
И второе. А что же делать учителям «непопулярных» предметов? К примеру, та же литература навряд ли будет востребована через край. Вечный вопрос зарплаты встает особенно остро – и привычная школьная грызня наберет обороты.

В сухом остатке, как видим, выходит чистый вред. Возможно, проблему сельских школ решат каким-нибудь исключением из закона, возможно, введут в обязательный минимум большее число часов – но смысл «реформы» от этого не изменится.
Школьная грызня отяготится родительским самодурством, еще большим усилением борьбы за каждого идиота в классе (ведь голова идиота – это живые деньги для школы)

Читать далее...

       А вот крестьянин - тот в политике сильней...

Все-таки в империи – той, что с большой буквы – есть свое очарование. Это не только усатые и честные городовые, сиятельства и графины на балах – даже не столько и даже вовсе не. Сила. Добро  с кулаками. Чуткий сон медведя в берлоге.
Голова полна цитатами, запомнившимися в разное время и по разному поводу. Одна всплывает: «Пушки зашевелились в жерлах вулканов». О да. Опасность, неведомая и грозная, или пустяк, принятый за нее, грозит откуда-то извне – и вот тут-то Империя проявляет себя. Без дебатов и разговоров, без Ла-Мартины и прочих писателей-витий. Сила вступает в игру. Что у нас там – глубоко эшелонированная оборона, первый удар, танки идут в первый свой поход, сияет солнце на пиках рыцарей Круглого стола – неважно! Сила слепо тычется в разные образы и находит свое проявление то там, то здесь. Форма не имеет значения, важен смысл: если ты – гражданин Империи (не подданный, заметьте!), то защита гарантирована, и ради одного тебя на любую планету, в любую страну, куда не долететь и перелетным птицам, выдвигается какая-нибудь страшная аббревиатура – СОБР, БОБР, ТИГР… а дальше – дальше еще лучше: оперативное реагирование, мобильное развертывание и, может быть, даже моя любимая стат-поддержка.
Только ни фига у нас, конечно, такого нет. Империя охраняет сугубо императора – когда все должно быть наоборот, молниеносные легионы без толку грызут сами себя в сибирской тайге, и даже вместо сиятельств сплошная серость – какие уж там балы, какой шум и блеск – вы на лица их посмотрите…  
 

Кроме страха смерти, существует также и страх бессмертия. Даже интересно: если врушке-ВЦИОМу поручить провести опрос «Боитесь ли вы жить вечно» – какие будут результаты?
Классическим воплощением ужаса вечной жизни является Агасфер. Изначально ужас связан с проклятием – теперь без надежды на Царствие Небесное придется «жить да маяться». В христианской логике такой ужас естественен: как если бы вас остановили при входе на праздник – фэйс-контролем не вышли. Вроде бы и тут, на пороге, ничего себе так, слышно музыку, видно блестящих дам, иногда даже доносятся брызги шампанского – но ведь не внутри, не в ограде!
Поэтому Агасфера жаль – он живет в мире с действующим богом – и это принципиально обламывает весь кайф.
Да, Агасфер понятен. Об античных мучениках Сизифах и Танталах говорить тем более не приходится – тяжелый физический труд, голод, лишения – и опять-таки альтернатива в виде Елисейских полей. Как минимум досадно.
Но что Агасфер, что Тантал – парадигма (pardon!) мифологическая. Легко проклинать свое бессмертие, когда у других оно такое же, только лучше.
А вот если мы наконец признаемся себе, что «там, в небесах, не стало бога, а под землей скончался черт»? Честно и мужественно заявим: после смерти на могиле вырастает лопух. Как правило, это вся память, которую могут сохранить о вас благодарные потомки. Так неужели же в таком случае все равно жить вечно – в совершенно материальном плане – будет страшно? Борхес вот утверждает, что от бессмертия устаешь. Ну так на то он, душка, и интеллектуальный провокатор. У Стругацких герой от вечности отказывается – тоже от повышенной интеллигентности, лень, видите ли, бороться за место под солнцем.
Но в окружающих-то нас иных прочих откуда это? Покупать косметику от старения, вовремя проходить обследования, летать к теплому морю нежить полнеющие тела – и «спасибо, нет» на предложение прожить не чуть дольше – а вечность.
Поистине, эта одна из загадок блуждающих в потемках человеческих душ. В каком преимущественном, подавляющем, втаптывающем в могилу большинстве книжек герой отказывается – и в каких на перечет томиках принимает с благодарностью? Не говорите мне про литературный прием, тут что-то другое, глубинное – непостижное уму. Инстинкт?

Л: На работе есть один мужичок, из инженеров: я его боюсь.
Тупо послать фотки по почте. Двадцать фоток, почта локальная, ящик безразмерный. Я получаю четыре (четыре!) письма, озаглавленных – мужайся – «Первое письмо из четырех». «Второе письмо из четырех». «Третье…» – и так далее.
А: По-настоящему будет страшно, когда тебе придет тридцать пятое письмо из пятидесяти семи.
Л: Не, по-настоящему – это когда пятьдесят седьмое из четырех.

Простите, у меня чисто академический вопрос – вдруг кто знает?
Раньше на лиру была лента последних добавленных сообщений. Там можно было найти интересных людей и на них подписаться. А сейчас остался только «случайный дневник»? Ленты нет?
И как тогда искать новых френдов? Те, которые предлагают дружиться по бартеру, как правило, не радуют. Вот вы что делаете, люди?

 

Читать далее...

Я не надоедаю им намеками на содержимое выеденного яйца.
Гумилев

Когда-то – это было так давно – в мемориальном кабинете Даля (при чем там Даль, обычный кабинет) меня учили видеть скрытый смысл. Он скрыт везде – откройте только текст – и между букв, под строчками, в пробелах найдете бездну. Я не утонул. Немножко побарахтался – и выплыл, а заодно удачно прихватил со дна святую ненависть к намекам. Щас поясню.
К примеру, некто Элиот написал поэму «Бесплодная земля»: история известная, за книжку он получил нобелевку, телевизор и вековую ненависть студентов. «Бесплодная земля» – забавный текст. Пожалуй, это самый известный пример текста, в котором нет смысла. Как коробка, которую оклеили цветной бумагой, завязали ленточкой и не положили внутрь ничего – зато поставили под елку. Читатель открывает эту «Землю», читает, думает, привычно ищет связь – а связи нет. Что сами вложите – то и будет смыслом. Элиот аккуратно разбросал по страницам расхожие цитатки, пару-тройку громких фраз, какие-то части поэмы имеют более-менее внятную структуру, другие нет – она и не нужна. Все это – завлекалочка, не больше. Игра с читателем, модернизм. Так сказать, перст, указующий на бессмысленность бытия.
Ну а потом, знамо дело, пришел постмодерн и, как обезьяна бога, все испортил. Собственно, в этом и есть то коренное отличие модерна от постмодерна, которое ищут прохожие, ищет милиция. Модернизм играл всерьез. Если уж текст был без смысла – так вообще. Если уж автоматическое письмо – так, и правда, на автомате. Безо всяких кокетничаний и заигрываний с почтеннейшей публикой. А постмодернизм хотел еще и бренной славы. Поэтому те же намеки, те же цитаты и прочая только кажется, что ведут никуда. На самом деле у них другая цель: дать читателю почувствовать, что он тоже умный, тоже совсем не дурак. Поэтому берется крепенький, как хорошо маринованный огурчик, сюжет (желательно – попроще в жанровом плане, детективчик или заезженная фантастика), и на него навешиваются болтающиеся хвостики намеков. В вершинных образцах это «Имя розы», которое, как ни узнавай, что Хорхе Бургосский – это Борхес, не станет лучиться дополнительными смыслами. А низшим образчикам несть числа – уж простите, сериал «Лост».
Оно вот как: по самому гамбургскому счету, любой символ (читай – намек) ведет к двум конечным точкам: в одной сидит на облачке Бог и улыбается в нимб, а другая – эта манящая пустота, в которую прыгнул Ницше. Символисты предпочитали Бога, представители Новой волны – пустоту, но это не важно. Сколько ни рассуждай о природе символа («Образ в бесконечной множественности интерпретаций», «идея в роскошных одеяниях внешних аналогий»), смысл будет именно этот – что-то глобальное и непостижное уму.
А современные постмодернисткие символы не ведут ни туда, ни туда. Они – именно хвостики, привязанные к махине вполне здравого, совершенно четко с точки зрения жанра сработанного сюжета. Если за такой хвост ухватиться и попытаться проследить, где он кончается, будет удивление. Он кончается там, где кончается любой хвост. На конце кисточка – и все.
Поэтому я так и злюсь, когда вижу, с каким нездешним энтузиазмом ведутся бурные обсуждения намеков. Вот, к примеру, к тому же сериалу «Лост» обладающие досугом люди сделали целый справочник. Там можно найти глубокие размышления на тему «что общего между философом Локком и одноименным героем», как отражаются в сериале мотивы Библии и т.п. Рассуждения ведутся, цитаты бьются о цитаты, но из осколков вместо истины рождается нечто совсем другое – очевидность. Очевидность того, что намеки – просто украшательства. Радость обремененных дипломом людей, вспомнивших, что был такой философ и нашедших в Википедии даты его жизни.
Конечно, это прекрасная игра – попытаться свести в систему никак не связанные факты, но досада в том, что замысел «Лоста» (повторюсь – подставьте сюда большинство постмодернистских «явлений» и не найдете пары отличий) с этими фактами никак не связан. В перевязанной ленточкой коробке лежит гель для душа из магазина за углом.

Чуть ли не каждый день проезжая мимо Управления судебных приставов всея Руси, я только сейчас обратил внимания на их чудесный герб. Собственно, а чему там удивляться, в поселке «Речник» и прочих увлекательных местах, если на картинке все нарисовано?
[235x253]

В России нет закона,
Есть столб, а на столбе – корона.

Гиляровский еще когда процитировал эти строчки в контексте отечественной Фемиды – и ничего не изменилось. Даже столб тот же. Да здравствуют имперские традиции и колбаса «Имперская». Вкусная, кстати.

А еще бывает полезно хранить дома старые открытки. Или не только старые. Например, у нас традиция: если знакомые и сотрудники дарят что-нибудь такое бумажное дежурное и в цветочек к восьмому февраля, то выбрасывать это ни в коем случае не стоит. Это стоит прибрать в отдельный пакетик в тумбочке. Резонов тут два: когда-нибудь потом, при случае, бумажное в цветочек можно подарить другим знакомым (иногда, конечно, получается тем же, но за давностию лет уже не страшно). А кроме того, так удовлетворяется извечная страсть к коллекционированию – неслучайно рядом с открытками лежат и марки. Иногда приятно сесть и перебрать старые поздравления – главное, чтобы они не были тронуты чернилами. Потому что которые тронуты – тем, редким, место в шкафу за стеклом, а большинству уготована судьба всех твердых бытовых отходов.
Вовсе не странно, что хранятся только открытки без надписей – это ведь, и правда, удобно. А слов те, кто дарят открытки, подбирать, увы, трагически не умеют. Счастье, здоровье и успехи тасуются в самых унылых сочетаниях. Впрочем, дарители это знают и не пытаются растрачивать фантазию по пустякам. В сущности, правильно. Для фантазии есть смски.
Впрочем, речь не о том. Недавно мы в очередной раз перебирали открытки. В конверте, без конверта, советские, российские… Доставали, смотрели, вспоминали – в общем, развлекались как могли, благо у компьютера в тот вечер все равно сгорела видеокарта. Но вот в одном из конвертов, когда открытка был уже вынута, продолжало что-то лежать. А ну-ка глянем… - Тыща! Самый настоящий билет Банка России. Конечно, понятно, откуда он там взялся: очередная дежурная поздравлялка с очередной работы, за унылостью сразу отложенная «в хранилище». То ли тогда не догадались открыть, то ли за ленью и вовсе забыли…
За окном мелькнула, распугав голубей, паутинная тень голубого вертолета.

[256x512]
Последние месяцы душу согревала игрушка Дрыгонаж. Она была хороша всем – что называется, «рпг старой школы» - с проработанными характерами, интересным сюжетом, грамотной (хотя и несколько, чего скрывать упрощенной) боевой системой – в общем, всем тем, чего обычно ждешь от игрушек. Не каких-нибудь там квестов-шутеров, а настоящих – с отыгрышем, когда если уж принцесса гномов – самодура, так на всю голову. Казнит и милует исключительно по собственной прихоти, и никакие скрипты ей не помеха.
Но все кончается – Дрыгонаж пройден, на самом интересном месте завершилась история, пожухли такие перспективные любовные романы (да, там ведь, и правда, было в кого влюбляться – хоть резко взрослевшей гномихе, хоть честному и справедливому магу). И вот – продолжение. Первый раз, экономя средства, скачиваю хорошую игру из локалки, а не покупаю в магазине. Впрочем, с тех пор, как найдена локалка, желание покупать что бы то ни было вообще исчезает. Поставить пиратку не только дешевле, но и интереснее – эта волшебная программа Алкоголь, это чудесное слово «кейген».
Так вот, продолжение: с самого интересного места – и дальше. Сказать, что я разочарован – все равно что промолчать. Обещали – мало что не золотые горы. И встречу со старыми знакомыми, и логичное развитие навыков, и сюжет, выдержанный в лучших традициях. А что в итоге? – Начать с самого грустного: здесь не в кого влюбляться. Что влюбляться – просто закрутить роман на привале и то не дадут. Вот все вечером пришли, отмыли секиры от крови, сели у костра – и молчат. ГГ бежит к одному, к другому, дарит подарки, расточает комплименты – тщетно. В облачках над головами появляются отговорки – и точка. Диалогов нет. Нет той иллюзорной свободы выбора, за которую игрушки и ценишь. Не просто метнуть огненный шар, а еще и выбрать в кого, не только спросить «как дела», но и услышать «как сажа бела»… Этого – нет. В оригинальном Дрыгонаже – хоть каждую минуту болтай, надейся на новые реплики, а теперь – только по большим праздникам, да и то если без глюков обойдется.
Это грусть номер раз. Вторая, впрочем, сходная. То ли сценаристы ушли пить чай да так и не вернулись, то ли еще что, но поговорить, честно говоря, не только не о чем, но и не с кем. Все какие-то блеклые, зажатые, малого намека на характер приходится ждать как небесной манны. На кого ты покинула нас, Морриган…
Третье – это уже не сценарий, а некрасивое слово «боевка». Что такое боевка? – Это когда вы нанесли урон противику секирой с поражением 17, модификатор вашей силы – 56, ловкости – 38, но у противника броня 5, а еще на нем усиливающие чары. На самом деле, все гораздо сложнее, но в общих чертах понятно. Боевка – это чтобы играть было интересно.
После того, как мимо пронеслась добрая половина аддона, оказывается, что ГГ давно уже достиг статуса бога, и получение новых уровней – досадная формальность. Слабых врагов можно вынести с одного удара, сильных – с трех, а совсем сильных в игру просто не завезли. Нет, конечно, это понятная логическая проблема, в конце концов, волк – он и есть волк, и уровень ему повышать бесконечно нельзя. Так что если вы встречали этого волка в начале и запомнили его в лицо, то в конце видеть выросшие на пару метров клыки, смотрящие со знакомой морды, странно. Тут надо как-то выходить из ситуации. Худший вариант – это как раз из аддона, когда к волку приставляют эпитет – ну, например «БОЛЬШОЙ волк», и получаются те же зубы, вид сбоку. А впрочем, что волк, что большой волк, что обычный дракон, что призрачный – все равно для стукнувшегося капюшоном о небо ГГ это все поигрушки, отмахнуться и пойти дальше.
Вот, помню я, в Морровинде было забавно. Там Неревар опять же уже был непобедим и всемогущ, а над Красной горой летал не ниже пары километров – было просто страшно спускаться в песчаную бурю, где бродят злые и невидимые, пусть даже и слабые, соперники.
Отсюда четвертая и последняя проблема аддона – отсутствие атмосферы. Атмосфера – это же ролевая система, герои, боевка, сумма предыдущих слагаемых, одним словом. А их-то и нет.
Так что предлагаю считать – не было никакого аддона к Дрыгонажу. А был вечер после победы, уходящая в леса Морриган, и горечь, которую кровь разносила по телу. А ты думал, в сказку попал?

Чтобы встретиться на узкой дорожке с самим собой, нужно обладать немалым мужеством – так казалось раньше, это был лучший страх, почти равнявшийся самопадающей голове на подоконнике с той стороны окна. Шестой этаж – какие пустяки, голову это не пугало.
А теперь я и сам не боюсь головы – что там, не сробею даже перед великаном, кораморой бредущим там же, за окном – пустое, мне не страшен я сам. Здравствуйте, Летум! Какая встреча! Наконец-то есть, с кем поговорить!
– Белые глаза, непременный нездешний свет, жуткая тишина – и каменные губы раскрываются в ответ: «Мутсееера!»
На подступах к узкой дорожке всенепременно должен звучать Шаов. Или Белая гвардия. Но что-то – из того меня. Который был и спрятался в потерянных листках, глубинах жесткого диска, вечерних субботних эфирах. А там уже разгораются тусклые непротертые звезды, темнеет на уступе одинокая банька, и раскатывается по обе стороны горного склона Сибирь.