Времна года, все знаки старения и возрождения времени - моя слабость. Я чувствую их всеми серыми фибрами своей недотыкаемой души, я вижу их краски: китайские белила зимы, маслянистый сурик лета, охристую темперу осени и лазуревые акварели весны. Я слышу шаги гостей моих дней так же, как слышу бормотание Передонова за стенкой. Эта тонкая вереница слов, жестов, взглядов становится все толще, толще. События переплетаются, перекручиваются, как нити из-под веретена, того самого, от укола которого тысячу лет назад заснула Спящая красавица.
*Пока меня не сморил густой, как брусничный кисель Глаши, сон, надо еще попрясти. Зимой будем красить пряжу в цвет седины.
Вспоминаю первую прогулку в сосновом бору. Меня заворожил протяжный шум лесных верхушек, и я остановился как вкопанный на дорожке. Этого никто не заметил, и все наше общество пошло дальше. Дорожка в нескольких саженях впереди круто опускалась книзу, и я глядел, как на этом изломе исчезали сначала ноги, потом туловища, потом головы… Я ждал с жутким чувством, когда исчезнет ярко-белая шляпа дяди Генриха, самого высокого из братьев моей матери, и наконец остался один… Я, кажется, чувствовал, что “один в лесу” – это, в сущности, страшно, но как заколдованный не мог ни двинуться, ни произнести звука и только слушал то тихий свист, то звон, то смутный говор и вздохи леса… Подходившего ко мне дядю в светлом костюме и соломенной шляпе я видел точно чужого, незнакомого мне человека.
Что воспоминания эти написаны не сегодня и не вчера, слышно и видно не только по “саженям” и “нашему обществу”. Осязаемые пятна воздуха, бесшумные блики, запах смолы, кинематографически остраненные ноги, туловища и головы, сгустки детского волнения – все выдает модерниста начала века. Мне эти сосново-соломенные импрессии В.Г.Короленко вспомнились за чтением другого модерниста – В.В.Набокова. Есть в его сборнике “Весна в Фиальте” рассказ “Уста к устам”. Герой рассказа – бездарный, пошлый романист. В.Набоков находит множество деталей – психологических, портретных, – чтобы заразить нас своим сарказмом по отношению к графоману. Заражает с легкостью. Разумеется, мы с мастером, мы, как и он, ироничны, изысканны, зорки. Уже добивая жертву, В.Набоков характеризует литературные вкусы персонажа: “уважал Лугового, ценил Короленко, находил, что Арцыбашев развращает молодежь…” И тут мне пришел на память В.Г. – нет, не создатель моралистических переводных картинок, не заступник гонимых, а мемуарист, автор душистых воспоминаний о Малороссии. Не знаю, читал ли их В.Набоков. Но если и читал, то едва ли взгляд его потеплел: нашел же мэтр ядовитый эпитет для бунинской прозы – “парчовая”.
На волне набоковского сарказма я мысленно вернулася к начальному рассказу сборника – “Весне в Фиальте”. После первого прочтения у меня осталось неприятное послевкусье, что-то вроде обиды. Уже потом я...поняла, чем меня задел писатель: недоверием. Под занавес он все же сунул в руки героини букет фиалок. Мало ему было, что они торчали в названии. И мало было во втором абзаце услышать в имени городка “сахаристо-сырой запах мелкого, темного, самого мятого из цветов…” Ладно, я не ворошила бы послевкусья и не придиралась бы, если б не это масонское подмигивание – “ценил Короленко”.
Но что же это за время такое было! Как шлифовало оно грани хрусталика, оттачивало крылья носа, настраивало барабанные перепонки. Как, однако, грубо наши слова выражают наши ощущения.
Курсив – мой. Слова – короленковские.
Письменный стол Передонова за лето запылился. Зато из лета Недотыкомка вынесла полные чемоданы вдохновения. Часть которого растеряла, еще часть - раздала, но что-то осталось. Дождливыми петербуржскими вечерами будем вместе заворачивать его в теплый войлок осени, как прозрачно-восковую ароматную айву. Пусть дозревает вместе с уже готовыми текстами, соображениями, наблюдениями и просто знаками.
* А варенье из инжира в этом году у Глаши особенно удалось. А.Б. доедает вторую банку.
Еще в Москве я купила себе рюкзак KIPLING - хороший такой, добротный, продуманный + жизнеутверждающий в том числе благодаря расцветке:
[показать]И опять же прекрасная пани Беата поет.
*(Некоторых польских букв в символах не нашла, поэтому в некоторых случаях орфография- условна)
Pamiętasz była jesień
Pamiętasz, była jesień,
Mały hotel "Pod różami", pokój numer osiem.
Staruszek portier z usmiechem dał nam klucz.
Na schodach niecierpliwie po kryjomu
Całowałes moje włosy.
Czy więcej
У Пушкина в "Отрывках из писем, мыслях и замечаниях" (1827) я наткнулась на следующие рассуждения:
Жалуются на равнодушие русских женщин к нашей поэзии, полагая тому причиною незнание отечественного языка: но какая же дама не поймет стихов Жуковского, Вяземского или Баратынского? Дело в том, что женщины везде те же. Природа, одарив их тонким умом и чувствительностию самой раздражительною, едва ли не отказала им в чувстве изящного. Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстроивают меру, уничтожают рифму. Вслушивайтесь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже грубости их понятия... Исключения редки.
Так вот, суждение это сперва показалось мне несправедливым и чрезвычайно обидным для русских женщин (просто я еще не вышла. видимо, из того возраста, когда активно спорят с классиками, особенно с мертвыми). Но вот некоторые факты. вернее. личности, таки заставили меня признать, что А. С. П. не так уж был неправ и если и преувеличивал, то совсем немного. Под "личностями" я имею в виду добрую знакомую Пушкина Александру Осиповну Смирнову-Россет – ту самую, что шутки злости самой черной писала прямо набело.
А никому из тех, кто в москве и кто обзовелся маленькими наследниками, няня не нужна? Нет, речь идет не обо мне (хотя я тоже ого-го-го как лажу с детками), но у меня на примете есть женщина заботливая и приятная во всех отношениях. Более того, у нее, помимо вышеупомянутых и немаловажных приятностей, в арсенале опыт ввращивания, воспитания и всяческого развития двух (собственных и ныне взрослых) детей, педагогический опыт работы (учитель в младших классах) и доказанное ангельское терпение. Так что с детками и порисовать, и погулять, и поппеть сможет. Ну, и уроки. конечно, поделать тоже, кому это актуально. Более того, могу смело гарантировать честность и исполнительность: в холодильник без спросу не полезет и ваш стол разбирать не кинется, вообще в кабинет не зайдет даже. Ну, что много говорить, кому интересно, пишите. сообщу вам подробности в личной депеше. Вот
За связи с дьяволом никогда не судили женщин, которые весят больше 50 кг. Считалось, что именно 50 кг – максимальный вес, который может поднять метла, а без этого средства передвижения ведьма, уж конечно, никак не сможет попасть на шабаш. :)
[показать]Это, конечно же, плакат, который чрезвычайно колоритен сам по себе, что уже ценно, не спорю. Но это далеко не все, друзья мои. Иначе публикация такого шедевра было бы не более, чем цитатой, верхней частью айсберга, приплывшего прямо мне в руки вместе с лентой друзей. Улов, засчет подводной части увиденного, оказался намного богаче и внушительнее.
Расскажу по порядку: вот давеча смотрела я на аппетитные, блестящие, знакомые с детства г(к)алошики, а моя видавшая виды визуальная память упорно возвращала меня к другому объекту мира высокой моды. Тоже блестящему и аппетитному, но явно поновее, "помодерновее" что ли. И вдруг меня озарило. Не сразу, разумеется. Пришлось проводить расследование.
Вот иногда "внесешь" к себе в друзья (или..как это..."зафрендишь") человека, потому что журнал у него хороший, интересный, и человек во всех отношениях чисто виртуально тебе приятен, и интересы/ увлечения схожи/ пересекаются с твоими, и какие-то жизненные позиции совпадают, и читаешь ты его регулярно, а вот комментарий лишний раз оставить в его дневнике что-то сдерживает, вот и читаешь «молча», а если отвечаешь, то 10 раз перечитаешь свой ответ, а то мало ли что… (тут следует представить публичный позор, порицание и геену огненную).
А бывает всё тоже самое, то есть журнал хороший, человек приятный и вообще см. выше, но буквально в день знакомства с этим человеко-дневником (или...как это..."юзером"), ты легко и просто комментируешь, вступаешь с хозяином жанного блога в диалог и ничто тебя не напрягает. Только иногда как-то досадно, что тебя этот человек может совсем даже не читать*)
*Абстрактное замечание, ничего личного.
___
Загадка, однако. Неизведенные дебри виртуальных отражений жизни.
Обещала я некоторым товарищам про особо вдохновивший меня плакат из подборки вот тут http://www.liveinternet.ru/users/anna_livia_plurabelle/post83010112/ написать. И это сделаю, друзья мои. Спокойствие, только спокойствие, помощница Недотыкомки никогда расторопностью не отличалась, зато лени в ней всегда была предостаточно. Спросите знающих людей, они подтвердят. А пока покажу я вам (хочется добавить ТАК И БЫТЬ и изобразить святую гримаску праведности) первую страничку из своего нового приобретение, носящего гордое имя Moleskine*.
*Кто не знает или забыл. Это фирма, выпускающая такие книжечки с закладочкой, служащие для самых разных целей: от записей до набросков и/или акварельных зарисовок. Ими еще много всяких писателей известных, художников и музыкантов пользовались. Вот и я теперь :)
Рядом с такими вот местами мы проживаем
Игра в шашки с жителями местечка Long Grove, Считайте, игры с историей:
[показать]*Выиграли, по-моему, все же мы.
Читала я тут об одном недавнопрошедшем фестивале такс в Мелихово - об участниках, конкурсах, о яблочном вареньи из сада самого Чехова, о самоваре на лужайке, и об ароматном чае с баранками для всех-всех всех. Так вот, помимо особого"профессионального" интереса и и некоторой причастности к событию (не секрет, что я тоже являюсь счастливым владельцем длинношерстного таксо-мальчика), помимо некоторой ностальгии по родному приволью, вспомнилась мне и моя ранняя привязанность к почти кинематографичной драматургии Антона Павловича. Симпатия к его паузам и недомолвкам. Добралась вот сейчас до святая святых А. Чехонте, до личной его переписки с женой.
...философски замечу, что из всех фруктов августа я люблю инжир и арбузы.
* И не говорите мне, что арбуз - не фрукт даже вовсе, а ягода :)
Пишешь-не пишешь, все равно никто не отзывается. В таком случае молчать даже интересней. Вот.
Мы успели побывать в нескольких интересных местах, чему имеются некоторые занимательные фотосвидетельства. Вот только их надо в рассказы организовать, чтобы смотреть было интересней. А еще мой трезвый и не особо искушенный фотографией взгляд волнуют фактуры и материалы Америки. На этот счет тоже есть несколько картинок. Другими словами, to be continued.
Ну вот, не удержалась, а ведь хотела, собственно, написать про "дурное" другого рода и плана. А именно по отсутствиие эстетической привлекательности, выраженной в понятии "дурнушка".
М.Гаспаров приводит такой пример влияния одной культуры на другую.
Бухарцы перед боем падали на землю и болтали ногами в воздухе. Этот странный обычай объяснялся просто: пару раз они увидели, что так делают штурмующие русские после брода (чтобы вытекла вода из сапог).
*Вот такой бытовой манией, оказывается, заряжена интерполяция культур :)
О чтении, конечно. Но и ОБ ЭТОМ, о чем вы подумали, тоже.
Пожалуй, продолжу свои ленивые читательские наблюдения. Надо же как-то воспользоваться своей чикагской удаленностью от всего того, что пишут сейчас на русском. Прекрасное же, как известно, "видится на расстоянии". Безобразное, как ни странно, тоже.
У нас тут гроза. На улице темно, прямо как на фотографиях про солнечное затмение, ставшихсвоебразным "дневниковым" трендом неделю назад. Только вот с солнцем в Чикаго все в порядке - спешу доложить, "гневное светило" пока не померкло, на месте пребывает, причеем по полной программе и в полном объеме. Посему передвигаемся перебежками, мажемся всякими кремами, запасаемся водой и боремся с духотой с помощью достижений технического прогресса. А параллельно развлекаем себя чтением, прекрасно сочетающимся с распитием зеленого чая, который был мужественно добыт в местном Чайнатауне.
Это вступление, конечно. Вообще-то я хотела написать, как в последнее время мне удивительно везет на всякие неповторимые сюжеты. Вот например какой "анектотец" меня пленил и очаровал одновременно. Разумеется, надо учитывать, что РАС/про/чтение и ПРО/рас/питие его происходило не только в чайном ключе, но и в особом контексте повсеместно наблюдаемой американской (и не только) расчетливости.
Итак, господа, один эпизод из воспоминаний Тэффи об Алексее Толстом.