Римские каникулы
Просто говорят, что у меня красивые большие груди, еще не очень развитая талия, широкие бедра, стройные ноги, тело нежное и очень упругое. Настало время летних каникул. За мной приехал мой далекий родственник дядя Джим. Это красивый мужчина лет 40. По прибытию его в небольшое имение, расположенное в живописной долине, я познакомилась с его сыном Робертом. Он был на пять лет старше меня. Вторым моим знакомым стал духовник дяди Джима - монах Петр. Ему было лет 30. Время в имении проходило очень весело. Мы с дядей часто катались на лодке, на лошади, купались много читали книг. Нередко я ходила собирать ягоды и фрукты. Лето было жаркое и я часто ходила по саду не одевая ничего, кроме ситцевого платьица. Однажды, это было через две недели после моего приезда, я собирала сливы под деревом, сидя на корточках. На месте, покрытым легкими курчавыми волосиками, я почувствовала щекотание, туда забилось какоето насекомое. В одно мгновение я почувствовала нестерпимый зуд. Я тутже присела на траву, приподняла юбку, пытаясь рассмотреть укушенное место, постепенно начала указательным пальцем водить вверх и вниз по укушенному месту. Мой палец случайно скользнул во влажное место, между пухлыми губками, покрытыми волосиками. Я ощутила горячее тепло, меня словно ударило током, от прикосновения моего пальца к нежному горячему телу, которое я никогда не видела. Я неожиданно почувствовала какуюто сладкую истомину. Забыв об укусе, я начала водить по влажному телу и ощутила неиспытанное до сих пор блаженство. Всецело отдаваясь охваченному меня ощущению, я не заметила Роберта, который тихо подкрался к месту, где я сидела и наблюдал за мной. А когда я его заметила он вышел из-за кустов и спросил: "Чем это ты здесь занимаешся, Анна?" Я инстиктивно опустила юбку на колени. Роберт опустился рядом на траву и продолжал: "...я все видел, не правда ли тебе было очень приятно?" С этими словами он пододвинулся и обнял меня за плечи. "Тебе будет еще приятнее, если тоже самое буду делать я, только давай я сначала поцелую тебя, Анна." Не успела я вымолвить и слова, как его жаркие губы впились в мой рот. Его рука, обнимая мои плечи скользнула мне на грудь, и начал ее нежно гладить. Вторая рука вдруг коснулась моего колена, неторопливо и нежно начала приближаться к моему животу. Настигнув его, как-бы случайно скользнула и разжала нежные губки. Горячие руки коснулись моего влажного тела. Трепетная дрожь так и пронзила меня. Роберт языком разжал мои зубки и, проникнув в рот, коснулся моего языка. Рука, лежавшая на груди, скользнула в вырез платья, нашла сосок и нежно начала щекотать. Вторая рука, вернее два ее пальца, нежно гладили влажное тело. Я испытывала неведомую до сих пор мне приятную слабость, дыхание мое участилось, грудь высоко вздымалась. Видя мое состояние, Роберт участил движение рук и языка. От его движений мне делалось все приятней и приятней. Незнаю сколько времени все это продолжалось, мое тело напряглось, вздрогнуло и я почувствоала , как все мои пальцы расслабились. Приятная нега разлилась по всему телу. Движение рук Роберта прекратились, он замер. Затем выпустил из своих объятий. Некоторое время мы сидели молча. Я почувствовала полное бессилие и была не в состоянии сообразить, что со мной произошло. Роберт спросил: "Тебе было приятно, Анна, правда? - Да, я ничего подобного никогда не испытывала, что это было Роберт?" - спросила я в недоумении. "Давай встретимся в 7 часов в роще и я тебя кое-чему научу. Хорошо? А теперь пойди домой, скоро обед. Только никому не говори. - Я обязательно приду, Роберт," - сказала я, горя желанием узнать объяснение случившегося.. Роберт ушел. Собрав полную корзину слив, я последовала за ним. За обедом я была очень расстроена, мысли мои путались в голове и как не старалась я понять случившегося, так и не поняла. Было около 7 вечера. Я незаметно вышла из дома, пробралась через сад и, войдя в рощу, сразу заметила Роберта, сидевшего на старом пне. "Тебя никто не видел?" - спросил он. "Нет" - ответила я. "Тогда пойдем к старому пруду, что в глубине сада, там и поговорим" - сказал он. Я ответила кивком головы в знак согласия. Роберт одной рукой взял меня за талию и повел нежно, прижимая меня к своему телу. В дороге он несколько раз останавливался со мной, прижимая к себе и целуя меня в глаза, шею, руки, губы. Придя к пруду мы сели на траву, облокотившись спинами о ствол дерева.
- "Видела ли ты когда-нибудь голого мужчину?" - спросил Роберт.
- Нет, - ответила я.
- Так вот, для того, чтобы тебе было все понятно, я покажу тебе, что имеет мужчина, на предназначенное для женщины." Не дав мне сказать, Роберт ловким движением расстегнул брюки, схватил мою руку и быстро сунул ее в прореху. Мгновенно я ощутила, что-то длинное, твердое и очень горячее.
- Что это у тебя, Роберт?" - спросила я испуганно.
- Это инструмент предназначенный для женщины. И как я гладил тебя в саду пальцем, обычно гладят им" Моя рука, лежавшая на инструменте Роберта, внезапно, ощутила пульсацию. Я осторожно пошевелила Читать далее...

ИННА
Дневник я начала вести, когда мне исполнилось 16 лет. В этот день мой отец, богатый скотопромышленник, вернулся из Парижа и привез мне в подарок норковую шубку. Девушка я была с хорошей фигурой. Шубка сидела на мне великолепно. Было лето и вместе с ним заканчивались мои каникулы. Осенью я должна была пойти в 10 класс, А потом, как этого желали мои родители, меня ожидал медицинский институт. Пока же я отдыхала на нашей загородной даче в мире радужных надежд и ожиданий. Я много читала и с некоторых пор с особым интересом журналы и книги в основном в сексуальном плане. Эти книги и журналы меня сильно волновали, вызывая новые, еще не понятные мне чувства.
Впрочем, я здесь была не одинока. Моя подруга, 17-летняя Марта, тоже уделяла много внимания подобной литературе. Мы с повышенным интересом рассматривали журналы и книги, где в хорошо иллюстрированных фотографиях и картинках можно было увидеть все формы полового сношения.
Вечером в честь дня моего рождения собрались гости. Среди них был друг нашей семьи Фред, один из папиных компаньонов по фирме. Это был высокий, красивый мужчина 45-48 лет. Когда папа был в разъездах, Фред часто навещал наш дом и мы все его любили. Вместе с ним впервые к нам приехал его сын Рэм, студент университета, где он занимался на юридическом факультете. Это был красивый парень лет 22. Он приехал из Англии на каникулы. Нас познакомили и мы вместе с Мартой и другими девочками составили веселую компанию. Гости разъехались поздно, и я пригласила Рэма навестить меня на даче, на что он дал согласие.
Через два дня папа уехал в Осло, а вечером приехал дядя Фред. Он был как всегда в хорошем настроении и привез с собой несколько коробок с кинолентами. Он был большой любитель этого и узколенточные фильмы были его хобби.
Раньше мы вместе просматривали его киноленты, но сегодня почему-то мама сказала, чтобы я шла в гости к Марте, а картины они посмотрят сами. Раньше когда мама отправляла меня гулять, у меня не возникало никаких подозрений, а сегодня какое-то недоверие закралось ко мне в душу и я решила схитрить. Сделав вид, что ухожу гулять, я нарочно хлопнула дверью и незаметно проскользнула в свою комнату. Через некоторое время я услышала, как застрекотал аппарат и послышались звуки задушевной музыки. Я потихоньку приоткрыла дверь и заглянула в гостиную. Там никого не оказалось. Звуки шли из маминой спальни. Я заглянула в неплотно прикрытую дверь и увидела небольшой экран, который висел напротив маминой постели.
То что я увидела на экране привело меня в состояние крайнего удивления. Совершенно голый мужчина с высоко торчащим членом обнимал голую женщину. Потом он положил ее поперек кровати, высоко поднял ноги, которые оказались у него на плечах и стал проталкивать свой огромный член между ее ног.
Потом он еще что-то делал с ней. Я стояла как окаменелая, не имея сил оторвать глаз от экрана. Вдруг лента закончилась и аппарат автоматически остановился. Я перевела глаза и увидела маму с Фредом.
Моя мама, милая, красивая, чудесная мама, перед которой я преклонялась, сидела на постели совершенно обнаженная в объятиях голого дяди Фреда. Одной рукой он держал маму за грудь, а другая его рука была где-то между маминых ног. При розоватом свете торшера я отчетливо видела их голые тела. Фред прижал к себе маму, губы их слились в долгом поцелуе и мама опустилась на кровать, широко раздвинув согнутые ноги.
Фред улегся на маму сверху, и оба они тяжело задышали. Я едва не закричала и не помню как очутилась в своей комнате. Увиденное потрясло меня, в голове шумело, сердце стучало так сильно, что казалось, выскочит из груди.
Правда, подобные картины я видела у Марты в журналах, но ведь то были картины, а это действительность и... моя мама.
Я невольно коснулась рукой своих половых органов и сразу же отдернула руку, она была влажной и горячей.
Ночью мне снились голые мужчины и женщины. Я просыпалась в состоянии непонятной мне тревоги, и вновь тревожно засыпала.
Утром мама позвала меня завтракать. Я внимательно посмотрела на нее, но никаких изменений не заметила. Она как всегда была свежа, а сегодня особено красива и находилась в отличном настроении. Я даже начала думать, не приснилось ли мне все это. Весь день я гуляла одна в лесу, а вечером зашла к Марте. Она была рада моему приходу и вытащила целую кучу новых журналов, которые мы с жадностью начали рассматривать. Теперь я с особым интересом разглядывала разные детали порнографических фотографий, сравнивая их с недавно увиденным дома.
Я была сильно возбуждена и рассказывала Марте о кинокартине, которую случайно подсмотрела вчера. О маме и Фреде я, естественно, ничего не сказала. Марта слушала меня, затаив дыхание. После этого мы с Мартой не виделись несколько дней, так как она вместе с матерью уехала в Копенгаген. Я гуляла со своими подругами, боясь делиться с ними своими впечатлениями. Вечером на своей машине приехал дядя Фред и привез от папы письмо. Теперь, зная об отношениях мамы с Фредом, я была на страже и уже знала, что будет вечером. Читать далее...

Был тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
"Мы встретимся... До нового свиданья..."
То был обман. И знали мы с тобой,

что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса.
Над морем крики чаек раздавались.

Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.

И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом.

LI 5.09.15

Далекая, родная,-
Жди меня...

Далекая, родная:
Буду - я...

Твои глаза мне станут
Две звезды.

Тебе в тумане глянут -
Две звезды.

Мы в дали отстояний -
Поглядим;

И дали отстояний -
Станут: дым.

Меж нами, вспыхнувшими,-
Лепет лет...

Меж нами, вспыхнувшими,
Светит свет.

LI 5.09.15

Как хороши, как свежи были розы
В моем саду! Как взор прельщали мой!
Как я молил весенние морозы
Не трогать их холодною рукой!

Как я берег, как я лелеял младость
Моих цветов заветных, дорогих;
Казалось мне, в них расцветала радость,
Казалось мне, любовь дышала в них.

Но в мире мне явилась дева рая,
Прелестная, как ангел красоты,
Венка из роз искала молодая,
И я сорвал заветные цветы.

И мне в венке цветы еще казались
На радостном челе красивее, свежей,
Как хорошо, как мило соплетались
С душистою волной каштановых кудрей!

И заодно они цвели с девицей!
Среди подруг, средь плясок и пиров,
В венке из роз она была царицей,
Вокруг ее вились и радость и любовь.

В ее очах - веселье, жизни пламень;
Ей счастье долгое сулил, казалось, рок.
И где ж она?.. В погосте белый камень,
На камне - роз моих завянувший венок.

LI 5.09.15

Ах! что изгнанье, заточенье!
Захочет - выручит судьба!
Что враг!- возможно примиренье,
Возможна равная борьба;

Как гнев его ни беспределен,
Он промахнется в добрый час...
Но той руки удар смертелен,
Которая ласкала нас!..

Один, один!.. А ту, кем полны
Мои ревнивые мечты,
Умчали роковые волны
Пустой и милой суеты.

В ней сердце жаждет жизни новой,
Не сносит горестей оно
И доли трудной и суровой
Со мной не делит уж давно...

И тайна всё: печаль и муку
Она сокрыла глубоко?
Или решилась на разлуку
Благоразумно и легко?

Кто скажет мне?.. Молчу, скрываю
Мою ревнивую печаль,
И столько счастья ей желаю,
Чтоб было прошлого не жаль!

Что ж, если сбудется желанье?..
О, нет! живет в душе моей
Неотразимое сознанье,
Что без меня нет счастья ей!

Всё, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас,-
Мы на один алтарь сложили -
И этот пламень не угас!

У берегов чужого моря,
Вблизи, вдали он ей блеснет
В минуту сиротства и горя,
И - верю я - она придет!

Придет... и как всегда, стыдлива,
Нетерпелива и горда,
Потупит очи молчаливо.
Тогда... Что я скажу тогда?..

Безумец! для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее -
И не любить ее не можешь!..

LI 5.09.15

Как вести о дороге трудной,
Когда-то пройденной самим,
Внимаю речи безрассудной,
Надеждам розовым твоим.
Любви безумными мечтами
И я по-твоему кипел,
Но я делить их не хотел
С моими праздными друзьями.
За счастье сердца моего
Томим боязнию ревнивой,
Не допускал я никого
В тайник души моей стыдливой.
Зато теперь, когда угас
В груди тот пламень благодатный,
О прошлом счастии рассказ
Твержу с отрадой непонятной.
Так проникаем мы легко
И в недоступное жилище,
Когда хозяин далеко
Или почиет на кладбище.


LI 5.09.15

Мы с тобой бестолковые люди:
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное, резкое слово, —

Говори же, когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, .сердиться открыто:
Легче мир и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна,
Так возьмем и с нее долю счастья:
После ссоры так полно, так нежно
Возвращенье любви и участья...

LI 5.09.15

Да, наша жизнь текла мятежно,
Полна тревог, полна утрат,
Расстаться было неизбежно —
И за тебя теперь я рад!
Но с той поры как все кругом меня пустынно!
Отдаться не могу с любовью ничему,
И жизнь скучна, и время длинно,
И холоден я к делу своему.
Не знал бы я, зачем встаю с постели,
Когда б не мысль: авось и прилетели
Сегодня, наконец, заветные листы,
В которых мне расскажешь ты:
Здорова ли? что думаешь? легко ли
Под дальним небом дышится тебе,
Грустишь ли ты, желая прежней доли,
Охотно ль повинуешься судьбе?
Желал бы я, чтоб сонное забвенье
На долгий срок мне на душу сошло,
Когда б мое воображенье
Блуждать в прошедшем не могло...
Прошедшее! его волшебной власти
Покорствуя, переживаю вновь
И первое движенье страсти,
Так бурно взволновавшей кровь,
И долгую борьбу с самим собою,
И не убитую борьбою,
Но с каждым днем сильней кипевшую любовь.
Как долго ты была сурова:
Как ты хотела верить мне,
И как и верила, и колебалась снова,
И как поверила вполне!
(Счастливый день! Его я отличаю
В семье обыкновенных дней;
С него я жизнь мою считаю,
Я праздную его в душе моей!)
Я вспомнил все... одним воспоминаньем,
Одним прошедшим я живу —
И то, что в нем казалось нам страданьем,
И то теперь я счастием зову...
А ты?.. ты так же ли печали предана?..
И так же ли в одни воспоминанья
Средь добровольного изгнанья
Твоя душа погружена?
Иль новая роскошная природа
И жизнь кипящая, и полная свобода
Тебя навеки увлекли,
И разлюбила ты вдали
Все, чем мучительно и сладко так порою
Мы были счастливы с тобою?
Скажи! я должен знать... Как странно я люблю!
Я счастия тебе желаю и молю,
Но мысль, что и тебя гнетет тоска разлуки
Души моей смягчает муки...

LI 5.09.15

Я пленен, я очарован,
Ненаглядная, тобой,
Я навек к тебе прикован
Цепью страсти роковой.
Я твой раб, моя царица!
Всё несу к твоим ногам,
Без тебя мне мир темница.
О, внемли моим словам:
Несурово, хоть ошибкой
На страдальца посмотри
И приветливой улыбкой
Хоть однажды подари!
Я люблю; ужель погубишь
Ты меня, не полюбя?
Полюби! — когда полюбишь,
Буду жить лишь для тебя!
Лишь твои живые очи,
Ручку, ножку, локон, стан
Вспоминать и дни и ночи
Буду, страстный как волкан;
И покуда будет биться
Жизнь в пылающей крови,
Лишь к тебе, моя царица,
Буду полн огнем любви.
О, скажи, краса младая,
Мне хоть слово; но молю:
Полюби, не отвергая
Так, как я тебя люблю!

LI 5.09.15

Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим —
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты —
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска...
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны...

LI 5.09.15

Мечтал я о тебе так часто, так давно,
за много лет до нашей встречи,
когда сидел один, и кралась ночь в окно,
и перемигивались свечи.

И книгу о любви, о дымке над Невой,
о неге роз и море мглистом
я перелистывал, и чуял образ твой
в стихе восторженном и чистом.

Дни юности моей, хмельные сны земли,
мне в этот миг волшебно-звонкий
казались жалкими, как мошки, что ползали
в янтарном блеске по клеенке.

Я звал тебя, я ждал. Шли годы. Я бродил
по склонам жизни каменистым
и в горькие часы твой образ находил
в стихе восторженном и чистом.

И ныне, наяву ,ты легкая пришла,
и вспоминаю суеверно,
как те глубокие созвучья-зеркала
тебя предсказывали верно.

LI 5.09.15

Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки
И думали: не будет муки
В последнем роковом "прости",
Но даже плакать нету силы.
Пиши - прошу я одного...
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы, -
С могилы сердца моего!

LI 5.09.15

В крови горит огонь желанья,
Душа тобой уязвлена,
Лобзай меня: твои лобзанья
Мне слаще мирра и вина.
Склонись ко мне главою нежной,
И да почию безмятежный,
Пока дохнет веселый день
И двинется ночная тень.

LI 5.09.15

Всё кончено: меж нами связи нет.
В последний раз обняв твои колени,
Произносил я горестные пени.
Всё кончено - я слышу твой ответ.
Обманывать себя не стану вновь,
Тебя тоской преследовать не буду,
Прошедшее быть может позабуду -
Не для меня сотворена любовь.
Ты молода: душа твоя прекрасна,
И многими любима будешь ты.

LI 5.09.15

Так это шутка? Милая моя,
Как боязлив, как недогадлив я!
Я плакал над твоим рассчитано - суровым,
Коротким и сухим письмом;
Ни лаской дружеской, ни откровенным словом
Ты сердце не порадовала в нем.
Я спрашивал: не демон ли раздора
Твоей рукой насмешливо водил?
Я говорил: «когда б нас разлучила ссора —
Но так тяжел, так горек, так уныл,
Так нежен был последний час разлуки...
Еще твой друг забыть его не мог,
И вновь ему ты посылаешь муки
Сомнения, догадок и тревог —
Скажи, зачем?.. Не ложью ли пустою,
Рассеянной досужей клеветою
Возмущена душа твоя была?
И, мучима томительным недугом,
Ты над своим отсутствующим другом
Без оправданья суд произнесла?
Или то был один каприз случайный,
Иль давний гнев?..» Неразрешимой тайной
Я мучился: я плакал и страдал,
В догадках ум испуганный блуждал,
Я жалок был в отчаянье суровом...
Всему конец! своим единым словом
Душе моей ты возвратила вновь
И прежний мир, и прежнюю любовь;
И сердце шлет тебе благословенья,
Как вестнице нежданного спасенья...
Так няня в лес ребенка заведет
И спрячется сама за куст высокий;
Встревоженный, он ищет и зовет,
И мечется в тоске жестокой,
И падает, бессильный, на траву...
А няня вдруг: ау! ау!
В нем радостью внезапной сердце бьется,
Он все забыл: он плачет, и смеется,
И прыгает, и весело бежит,
И падает — и няню не бранит,
Но к сердцу жмет виновницу испуга,
Как от беды избавившего друга...

LI 5.09.15

Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем,
Восторгом чувственным, безумством, исступленьем,
Стенаньем, криками вакханки молодой,
Когда, виясь в моих объятиях змией,
Порывом пылких ласк и язвою лобзаний
Она торопит миг последних содраганий!

О, как милее ты, смиренница моя!
О, как мучительно тобою счастлив я,
Когда, склоняяся на долгие моленья,
Ты предаешься мне нежна без упоенья,
Стыдливо-холодна, восторгу моему
Едва ответствуешь, не внемлишь ничему
И оживляешься потом всё боле, боле -
И делишь наконец мой пламень по неволе!

LI 5.09.15

Мой голос для тебя и ласковый и томный
Тревожит позднее молчанье ночи темной.
Близ ложа моего печальная свеча
Горит; мои стихи, сливаясь и журча,
Текут, ручьи любви, текут, полны тобою.
Во тьме твои глаза блистают предо мною,
Мне улыбаются, и звуки слышу я:
Мой друг, мой нежный друг... люблю... твоя... твоя!..

LI 5.09.15

Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной,
Не видишь ты, когда, в толпе их страстной,
Беседы чужд, один и молчалив,
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда... друг жестокой!
Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой
Твои глаза не следуют за мной.
Заводит ли красавица другая
Двусмысленный со мною разговор:
Спокойна ты; веселый твой укор
Меня мертвит, любви не выражая.
Скажи еще: соперник вечный мой,
Наедине застав меня с тобой,
Зачем тебя приветствует лукаво?...
Что ж он тебе? Скажи, какое право
Имеет он бледнеть и ревновать?...
В нескромный час меж вечера и света,
Без матери, одна, полуодета,
Зачем его должна ты принимать?...
Но я любим.... Наедине со мною
Ты так нежна! Лобзания твои
Так пламенны! Слова твоей любви
Так искренно полны твоей душою!
Тебе смешны мучения мои;
Но я любим, тебя я понимаю.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.

LI 5.09.15

Пустое вы сердечным ты
Она обмолвясь заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою,
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей: как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!

LI 5.09.15