Не катался. Сходил на Нагорную, хотел купить коньки. Как ни странно своего размера не нашел. Покупать дорогие не хотелось. Сколько интересно я буду на них кататься. Посмотрел лыжи, тоже не решился купить.

Я беспечный слепой мотылёк
И, случайно сюда залетев,
здесь я думал закончить полет,
но таких вы не ждали гостей.
Что ж, я выпорхну через окно,
поскорее задёрните тюль,
мне не холодно, мне всё равно
хоть сейчас далеко не июль.
Стаи белых задумчивых мух
как мои отраженья парят,
мне забавно встречать одному
эти первые дни декабря,
я лечу в непроглядную ночь,
кто сказал: умирают зимой
наши бабочки?
Может быть, но
только я почему-то живой.

Примерно год тому назад, встретившись с Игорем Мартыновым (привет Игорь!) я ляпнул в ответ на его вопрос: «Я не то что писать как Минаев, я даже читать все это не собираюсь!» И вот сподобился, прочел. А не хотел оттого, что уж очень навязчивая реклама была в Интернете. Но вот реклама прошла, все забылось. Зашел в книжный, в надежде купить свежий английский детективчик и – увидел книжку. Взял, открыл, прочел пару абзацев и понял, что любопытно.
Написано легко. Сначала вспомнился Лимонов. Лет пятнадцать тому, если не больше я с большим интересом читал это полудневниковое чтиво о похождении страдающего Эдички в Нью-Йорке. И вот нечто нью-йоркское творится в Москве. Быстро! Или не очень.
Страдать в Нью Йорке, в то время как остальные наслаждались жизнью с 8 до 18 на стройках коммунизма, мучится в ночных клубах современной Москвы, сходить с ума от ужаса безысходности где-нибудь в Куршавеле.
Потом отчего-то вспомнился Пелевин. Схожие выводы, похожие на цитаты. У Пелевина орально- анальный контакт, или что-то в этом духе у Минаева просто сношение.
Местами напоминает Леонида Андреева, местами Бунина, там где надрыв саморазрушения особенно напряжен.
В целом это конечно литература. Все приближается к ее вершинам. Но Минаев конечно не вершина, а скорее альпинист. В том смысле, что там уже ступала нога человека и не раз. Писать как Толстой после толстого должно быть не так уж трудно. Но ведь у Минаева Духлес своего рода «Севастопольские рассказы». Его «Война и мир» возможно еще впереди.

Вчера говорил с восемнадцатилетним старшим сыном Ярославом. Его лексикон описан Сергеем Мнаевым: "Какая разница, проехали" и так дажее. Никаких зацепок для позитивного взаиможействия.

Заснуть на скучной лекции в институте после шумной студенческой вечеринки – это нормально. Задремать на каком-нибудь собрании или конференции - тоже обычное дело. Но каково отключиться на лекции, если - сам же ее читаешь! Или захрапеть на собрании акционеров, когда решается вопрос о крупных дивидендах? Тут уж близкие скажут: а ты не болеешь случаем, может, стоит обратиться к врачу?

Двадцать лет тому назад я, после двух неудачных попыток стать студентом и службы в армии, поступил в университет. Накануне у меня случился неудачный роман с начинающей певицей, мы хотели пожениться, но потом она решила, что я ей не подхожу. Как ни странно, это на меня подействовало очень болезненно, стресс оказался сильнее, чем от двух лет казармы. И вот учась на первом курсе, я ощутил странное состояние…
Это было в конце зимы. На меня напала дурманящая сонливость, не мог бодрствовать больше тридцати-сорока минут. Оставался среди живых максимум час. Потом неминуемо проваливался в сон наподобие могильного. Наступал он - в самое неурочное время, в самом неподходящем месте. Мог заснуть в метро, на лекции. Это еще ничего, но на семинаре заснуть – это так неприлично! Поэтому на перемене мне приходилось искать пустую аудиторию, идти в самый ее конец и, устроившись на «камчатке» на трех сдвинутых стульях – ложиться и мгновенно засыпать. К счастью, отключиться мне нужно было - всего минут на пять-десять. Потом я вставал, взбодрившийся, и мог существовать среди нормальных людей еще около часа. Затем опять неизбежно портилось настроение, начиналось отупение, прострация, что-то вроде головокружения, необходимо было принимать горизонтальное положение.
Тогда я уже знал такие слова как «весенний авитаминоз», «похмельный синдром» и объяснил все этим. Хотя напомню, во времена горбачевской борьбы с пьянством, для того, чтобы купить бутылку, нужно было два часа томиться в очереди. Состояние продлилось дня два-три, и я снова стал как все…
Прошло десять лет, во время которых случилась женитьба, окончание учебы, у меня родилось двое детей. Мы распределились в подмосковный город, и как «семья молодого специалиста» получили квартиру. Можно было работать и работать в районной газете, но непомерное тщеславие заставило меня пробовать свои силы в центральных, как они тогда назывались, органах. Я устроился в одну из таких редакций. Там было на порядок тяжелее, а денег - стало меньше, хотя вкалывал как проклятый по 16 часов в день. Уставал.
В 1994 году у меня умер отец. Для того, чтобы съездить на похороны, пришлось занимать. Мой отец был журналист, в последнее время мы с ним сблизились из-за общей профессии. Его не стало, мне больше не для кого было стараться. После его ухода в моей душе надолго образовалась зияющая пустота.
Однажды у меня опять случились эти приступы сонливости. В выходные я спал круглые сутки. Но потом нужно было отправляться на службу. Засыпал в электричке и в метро. На работе спать было невозможно, но туда - поди еще доберись. А надо, чтобы проделать необходимый ритуал: поздороваться с начальством, предложить тему для статьи, получить задание…
Как-то раз на подходе к улице Правды я почувствовал, что отключаюсь. В те времена там было незавершенное строительство, на краю огромного котлована лежали бетонные плиты. Я сошел с тропинки, лег на нагретый майским солнцем бетон и заснул. Десяти-пятнадцати минут хватило, вскочил бодрый, зашел «в контору», проделал необходимые манипуляции и - бежать назад: к плитам, в метро, где можно отключится, в электричку, где придется отключаться два раза, домой…

Прошло еще десять лет. Моя «студенческая семья» не оправдала титула «самая крепкая». Она развалилась, как разваливаются другие - не студенческие. Я оказался у Светы. Мы были знакомы 15 лет, тоже со студенческих времен. Она не так давно похоронила мужа, физика-ядерщика, умершего от опухоли в мозгу, и подобрала меня, «пошедшего по рукам».
Но у нее со мною начались неприятности. Потому, что едва она родила ребеночка, как у меня началась все та же болезненная сонливость. Только накануне рассосался нейродермит, беспричинная, если не считать нервов, сыпь на коже. И вот - новая напасть.
Накануне я три месяца укладывал новорожденного спать, носил его до часа ночи на руках, пока Света «отходила» после беременности и родов. И вот как только она «отошла», со мной случилось это. Я стал спал круглосуточно. Днем, сгорая от стыда, в ставшим уже довольно привычном режиме: час бодрствую, двадцать минут сплю, и ночью – на законном основании.
Впервые в моей жизни эта дневная повышенная сонливость заинтересовала кого-то. Оказывается, перед тем как стать вдовой, моя подруга - ужа наблюдала такое явление под названием гиперсомния, которое может быть связана с нарушением функционирования головного мозга из-за «опухоли, сосудистого поражения, энцефалита, токсической энцефалопатии, эндокринных или метаболических расстройств». Естественно, она была очень встревожена.
Но когда она узнала, что со мной это уже бывало пару раз на протяжении моей не столь уж Читать далее...

Тридцать первого почувствовал недомогание. Наутро похмельный синдром не прекращался. Это оказалось не похмельем, а каким-то ОРВИ или ОРЗ. Просидел дома несколько дней.

Осталось две недели. Я предпринял еще пару-тройку творческих инициатив и теперь мучаюсь от нежелания продолжать. Сказав А нужно говорить Б. Ужасная раздвоенность характера. Хочется забраться под кровать и сидеть там до самой смерти. И после смерти там же оставаться. Но там скучно и пыльно. Немеет тело, хочется размяться, пойти погулять, покататься на лыжах или на велосипеде. И вот идешь и катаешься. Или еще что-нибудь суетишь.

Еще один день проходит. Ужасно. Сидел сегодня нянчился с ребенком. Это ужасно. Хотя для кого-то радость. Для меня утомительно. Головой понимаю, что так нельзя. но паскудная натура моя восстает против этого. Хочется тишины и покоя

Сейчас идет идеологическое противостояние между гламуром и антигламуром. В числе борцов с гламуром - замечены очень гламурные персонажи? Есть даже такие, что вроде бы категорически открещиваются от гламура, но, тем не менее ведут довольно гламурную жизнь.
Что же такое гламур?
Гламур это красота, опрятность, легкость в общении, материальная обеспеченность, а, следовательно, недюжинный ум, или большая удачливость. В награду за все перечисленное людей показывают по телевизору. И не просто по телевизору, а по первому или второму каналам. В крайнем случае по третьему или четвертому. По пятому или шестому? Ну хоть по какому-нибудь, кроме кнопки AV. Домашнее видео – в ареал гламура уже не входит…
Разнузданность, распущенность, пьянство, наркотики? Это не гламур. Как только гламурный персонаж замечен в этом, на него начинают смотреть косо. Его не изгоняют из страны гламура, потому, что на этой территории правит, или хотя бы пропагандируется терпимость. Но, в общем-то, он сам не удержится тут. Потому, что гламур – это карусель, крутящийся диск. Тут трудно удержаться, нужно уметь балансировать, быть цепким, внимательным, сильным, выносливым.
Нетерпимы там только к антигламуру. Несчастным неудачникам тут нет места. Бомжи? Боже упаси. От них плохо пахнет, они занесут туберкулез. Это уже не гламурная болезнь. Некоторое время назад была одна модная болезнь, потом другая. Сейчас в гламуре модно только здоровье.
Гламур – это успех. Если он вас любит, то рано или поздно вас пригласят на гламурную вечеринку. Или ваша вечеринка будет объявлена очень и очень гламурной. Навсегда? Конечно же нет. Надолго? Как получиться. По крайней мере, будет что вспомнить.

Это Дорки, о которых я уже писал, и моя фотография тридцатилетней, примерно, давности

Обедать я хожу в столовку троллейбусников. Раньше ходил в кафе "Черри". Брал шашлык и салат. Теперь - второе и салат. Салат я, как правило, вываливаю в тарелку и, ловко орудуя вилкой, поедаю все это.

Поругались со светой

Не бог весть какая новость. Уезжали с дачи, машина застряла. Нужно было подсыпать заранее щебенки. Когда это случилосб, я отчего-то стал дико орать и материться. Света не поняла. Теперь обижена на мня и старается доказать мне, что я дурак и ничтожество. А я не возражаю.

У меня "Волга", помятая в некоторых местах. Езжу аккуратно, но изредка бывает: то какой джигит в зад влетит на перкрестке, то сам полечу на льду.
Сегодня ехал из Дорок (что такое дорки см. ниже) сзади подъезжает к нам, словно мы стоим на месте джипяра. Ну лошадинных сил у него раза в три четыре поболе. Пристраивается в метре от моей помятой кормы и ждет. Навис над сзади и ждет чего-то на скорости сто сорок. Чкего же он ждет, хотел бы я спросить у интернет-сообщества? Того, что я резко дам вправо, уступая ему дорогу и врежусь в грузовик? Вот смеху-то будет в салоне черного лексуса-шмексуса.

31 августа, в своей День рождения я опять покатил в Дорки, на дачу, воспользовавшись предлогом, чтобы удрать из дома. Меня мучила совесть, ведь я уехал от Светы и Максимчика. На одном из московских перекрестов, там где улица липецкая встречается с Бирюлевской замигал светофор. Я стал тормозить, потому что мне показалось, что с Бирюлевской - машины уже начали движение, и я представил себе, что одна из них сейчас въедет мне в бок.
А нужно заметить, что интуиция у меня есть. Я не всегда могу разобраться в своих чувствах. Я думал, что въедут в бок, а въехали в результате в зад. Сзади на Жигулях ехал мужик, вез сотрудницы. Трепался с нею. Не заметил, как я торможу. На большой скорости - протаранил мне багажник.
Приехав из Анталии, я направился в страховую компанию, оформил все бумаги. Поехал в Щелково делать техосмотр и продлевать страховку. Не доехал. На автомобильной эстакаде через кольцевую была пробка, она там всегда. У меня заглох мотор.
Мимо проезжал «Ангел». Просто ехал куда-то по вызову. Мужик за 500 р. Отвез меня до ближайшего автосервиса. Казалось бы, мои злоключения закончились. Ан нет. На том армянском автосервисе электрик был в отпуске, а моторист в загуле.
Я стал тормозить машины. Меня довезли до другого сервиса, в Балашихе. Было еще только утро. Пробыл я там до вечера. Хотя поломка в результате оказалась ерундовой. Нашли мне ее на третьем автосервисе.

Анталия, она же Анатолия. Действительно благодатная страна. Две недели пролетели незаметно. Возвращаться не очень хотелось, ни мне, ни Свете, ни ребенку. Но пришлось.

Мое обыкнокенное сотояние - это тихай грусть. Но иногда она переходит в отчаяние. Отчаяние - тоже тихое. Тихое отчаяние бессилия. Периодические вспышки дляться не более тридцати секунд. Скоро понимаю, что это глупо.

Мы провели две недели в Дорках все вместе. В этот раз я опять поехал один из-за плохой погоды. Даже открыл ноутбук. А так все было как обычно: прибивал дощечки к забору и стенам. Почти сделал баню.
Прошла неделя. Поедем туда еще.

(из жизни жмуриков)

Объявили о Лунном затмении. Не спалось. Решил посмотреть фильм «Живой». Купил пару месяцев назад этот диск, да все как-то руки не доходили. Не люблю тяжелые нравоучительные фильмы. Патриотические - тоже не люблю. Хотя я и «юный пионер» в душе. Был им и остался. Не люблю, но хочется быть «в курсе». Однако, когда купил фильм «Сволочи», то - досмотрел только до середины: снято без души, чистая механика, набор кинематографических штампов. Думал на этом мой интерес к отечественному кино кончился, ан нет.
И я, наверное, ничего не понимаю в кино. Ну, вряд ли кто пригласил юных братьев Чадовых - для нравоучений! Повзрослевшие Ромео с Джульеттой – вот это ближе к теме. Они стали постарше, встретились, но не отравились. Просто немного выпили.
Оказалось, «Живой» фильм - не шибко нравоучительный, и уж совсем не патриотичный. Картина даже не про войну, хотя солдатики в «разгрузках» - ходят туда-сюда три четверти экранного времени. Фильм о жизни и смерти. О том, как жить дальше «расходному материалу», «пушечному мясу»? Проще ему - вообще не жить, ведь жить так тяжело. Вот и поэт сказал: «В этой жизни умереть нетрудно». Нет человека – нет проблемы. А дальше что? Нет армии – нет проблемы? Нет страны – нет проблемы!
Поэтому, как говорил другой солдатик бедолага: «Лучше конечно помучиться». Но тому солдатику - было уже под сорок по виду, и был он - сказочный герой. В сказках и вестернах - все проще. А каково в жизни, где людям случается умирать и перед ними открывается страшная холодная бездна?
Считается, что дней сорок, там, на границе этой бездны решают: как с нами поступить? Целой жизни как обычно не хватает. Так что фильм – о вечном.
Казалось бы, просто главка для американской книжки «Жизнь после смерти». Такого рода любознательных кладбищенских наблюдений много: «Жизнь после жизни», «Смерть после смерти», et setera.
Но у нас - семечко упало на благодатную, удобренную молодыми трупами землю. Страна-то вымирает. И вымирает – гнусно. Это даже «пирровой победой» нельзя назвать, как было 63 года назад. Чистое поражение. А соседи просто сидят по границам и глядят как одна шестая часть суши - неотвратимо пустеет, и через некоторое время, когда ракеты заржавеют, а ракетчики, спившись, окочурятся – можно будет зайти сюда и начать спокойно жить вместо нас, плодится и размножаться.
Едва ли режиссер Александр Велединский думал об этом, снимая фильм. Он ведь больше спец по качественной развлекухе. Участвовал в работе над сценариями «Дальнобойщиков» и «Бригады». Скорее всего, эти идеи просто носятся в воздухе, да уже не носятся, а стоят – хоть топор вешай.
В прошлом 2006 году на фестивале "Кинотавр" фильм "Живой" получил приз за лучший сценарий. Надо было как-то отметить фильм, вот и отметили. Наверное, другие сценарии – вообще никуда не годятся?
Сценарий этого фильма мог бы быть и получше. Хороша в нем - идея. Но за эту идею - нужно награждать Владимира Владимировича. Не Путина, а процитированного выше Маяковского: «В этой жизни умереть не трудно, сделать жизнь – значительно трудней». «Сделать жизнь» – в широком смысле, свою, например, устроить или родить ребеночка, а потом долго и нудно его растить.
Это страшное наше вымирание началось уже давно. И началось оно, когда люди перестали задумываться о том, что и как там, после жизни? Россия - всегда была воюющей страной. Это вам не робкая Чехия. А воюющая страна – это и есть Империя.
Но в воюющей стране - нужно уметь жить и умирать. Самое простое - объявить смерть почетной. Назвать, допустим, «жмурика» шахидом, воином аллаха или похоронить его на Арлингтонском кладбище. У нас даже этого нет. Нет ни Идеи, ни Пантеона.
А ведь это – самое простое – распорядится телом, и памятью, с тем, что остается в этом мире живых. А как же быть с холодной пустотой, которая алчет нашего тепла и неудержимо зовет туда? Одна надежда на батюшку, отца полкового капеллана. Они вроде бы появляются в войсках, но на всех «жмуриков» их явно не хватает.
Почему на батюшку, а не на Церковь? Церковь - занята. Экуменической деятельностью, соперничеством с Ватиканом, объединением с западной Сестрой. Она в стаде уже не видит овец и те - совсем запаршивели.
Церковь, похоже, как двадцать лет назад государство, решило отпустить свои стада на самообеспечение. Государство тогда, помнится, объявило, что-то типа «спасение утопающих - дело рук самих утопающих» и перестало вмешиваться. Если не могу помочь, то хоть мешать не буду. У Церкви есть еще более веский довод: все равно мы все умрем.
Похоже на то, что и Александр Велединский так считает. Надо будет спросить у него об этом при случае. С кем вы мастер культуры: со «жмуриками» или живыми? «Да я с живыми, - скорее всего, ответить мастер-демиург, - но для этого снял фильм о мертвых». Хотел из неживого - сделать живое? Надеюсь, что получилось. От всей души надеюсь, что фильмовые идеи - не будут прочтены и поняты зрителями с точностью до наоборот. Спрашивать что-то у братьев Чадовых пока еще бесполезно, поскольку они просто податливая Читать далее...