Знаете ли вы, что имя «Ефим шифрин» (Efim shifrin) на японском звучит «Кулукирин аририкилушикито» (Kulukirin aririkilushikito). Теперь смело можно говорить «Кулукирин аририкилушикито» вместо «Ефим шифрин»
Текущее настроение:

LI 5.09.15

Знаете ли вы, что имя «Алексей» (Aleksej) на японском звучит «Катакумеарикузу» (Katakumearikuzu). Теперь смело можно говорить «Катакумеарикузу» вместо «Алексей»

LI 5.09.15

Знаете ли вы, что имя «Владимир» (Vladimir) на японском звучит «Рутакатекиринкиши» (Rutakatekirinkishi). Теперь смело можно говорить «Рутакатекиринкиши» вместо «Владимир»

Теперь называть только так иниибет.

LI 5.09.15

03:26 Way of Satan: Ensiferum: т.е. Вы хотите сказать, что сатанизм - это протест против религии?
03:31 Ensiferum: Way of Satan: сатанизм - этоо логичный антагонист христианству. Это и есть протест против религии. Поо крайней мере, квинтессенция сатанизма такова. ;
03:34 Way of Satan: Ensiferum: это лишь одна сторона "haitia" - протест против, НО... не религии а стереотипства и навязанных чужих идеалов... и как следствие - против религии в том числе
03:34 Way of Satan: Ensiferum: но все же сатанизм, как целое - это не протест


LI 5.09.15

03:15 Way of Satan: Ensiferum: Сатанист? И в чем выражается сущность под этим ярлыком для Вас?

03:17 Ensiferum: Way of Satan: весь концепт наш, брат, в том, чтобы не подставлять правую щеку под длань лжепророка.

LI 5.09.15

03:07 Way of Satan: Ensiferum: спасибо за ответ
03:08 Ensiferum: Way of Satan: да не за что. Я ж тоже сатанист.

LI 5.09.15

03:05 Way of Satan: Ensiferum: Нет: 1) лишним эмоциям 2) бессмысленным действиям 3) бездумным поступкам 3) романтике 4) ... 5) религии чего не хватает для описания этого человека четвертым пунктом, как Вы думаете?
03:06 Ensiferum: Way of Satan: христианству, конечно. Аве Хозяен!

LI 5.09.15

Ensiferum (10.01.07 2:46) :
где учишься?

Ira Rub (10.01.07 2:46) :
дома

Ira Rub (10.01.07 2:47) :
кончаю школу дома

Ira Rub (10.01.07 2:47) :
по програме

Ensiferum (10.01.07 2:47) :
по компьютерной?

LI 5.09.15

Еп, еще бы О СВЕЧАХ или О СМЕРТЯХ или О ГОСТЯХ, хулле там...

LI 5.09.15
[680x566]

Викинг играют язычники, они же неосатанусы (хотя это может раньше так было, во времена ЕМРЕROR и всяких там Storm), а паган это они специально сами придумали, чтоб хоть какие-то деньги зарабатывать

Да там как бы музыка разная и "идеология" Всегда думал, что в основу викинга лег Twilight of Gods Батори, продолжили традицию Einherjer, Enslaved, Windir, которые за основу музыки взяли аппеляцию к истории и мифологии (сагам) древних скандинавов. А всякие Эйнсиферумы и Финнтролли - это такая Мария Семенова от металла, да и мелодически это дет такой своеобразный. Весело, но совсем идиотично. Из этой категории Asmegin неплох, местами Ulver 95-96 напоминает, хотя тоже шведские народные сказки и металлический Денни Эльфман.

LI 5.09.15

У меня произошел разрыв с человеком именно из-за того что я гот)
Я встречался определенное время с !православной! ебаный рот! с православной! девушкой)
Ну меня как бы все это особо не волновало, посколько она весьма разумный и всесторонне развитый человек, а уж согласитесь ее вероисповедание меня не особо волновало, да и не было у меня желания кому либо что-то объяснять или перевоспитывать, неблагодарное это дело, просто объснил что мне нравится, что у нее есть свой круг общения и все такое, только мне ни разу не хочется с ним знакомится)
Но она пригласила меня на свой д.р. на квартиру своей подруги, бывшей миталистке) разочаровавшейся в идеалах "темной субкультуры")))
А по сему продающая косуху, после своих увлечениями "готикой" в виде как она мне пояснила крэдлов и найтвышем и тусовками рядом с клубом рок-арсенал) Короче у моей девушке к готике из-за ее подруги было весьма предвзятое отношение) Ну я вроде как сначала объснил ей что "хотика" она разная бывает и все такое)))
Ну и она мне сказала что ее френды весьма любят стебать готов и процитировала пару фишек из модных журналов.
На ее д.р я решил пойти настоящим готом))) Люблю когда меня стебут аж жуть)
Там была парочка славянофильских мальчиков, которые назвали себя не иначе как Сафроний и Феодосий и детишки студенты),мрак полный, туса была тоскливой до жеппы).

Наутро эти клоуны мне похмелиться даже не дали, выхватили у меня бухло из под носа и спрятали под подушку в соседней комнате)
Мы потом поехали ко мне и классно провели время, распрощались обнявшись и поцеловавшись, а потом через неделю когда я ей позвонил пригласить на пати, сказала по телефону типа не звони больше... вот такая вот фигня)
Вот я полагаю, что ее подруга на меня глаз заточила, а поскоку ей ниччо не светило, решила выебать мозК моей девушке)))
А вы как думаете?)

LI 5.09.15

НАБЕРИТЕ НА КЛАВЕ, НЕ ВКЛЮЧАЯ НИКАКОЙ РЕДАКТОР И ВООБЩЕ НИЧЕГОBILL *пробел* GATES *пробел* THE *пробел* ONLY *пробел* MASTER
ВЫ ОХУЕЕТЕ!!!

LI 5.09.15

Поставьте на полях Nota Bene и запишите ниже: отдаться Энсиферуму.

LI 5.09.15

Девушки-готы! Я вас ищу!

LI 5.09.15

Господь Бог мой, дай мне сил выжить в мире без любви.
Я покрашу челку гуталином, буду пробивать лицо и уши гвоздями, надевать милитари-штанишки, хвататься за коленки на подоконнике и слушать группы, которые понимают в жизни и настоящей смертельной любви очень много. Планка моего -ки так мала, что, стуча головой о нее, я не могу подняться выше. Поэтому я плачу. Всегда и много. А еще я ебусь в задницу. Что? Вы говорите, что это пошло и грязно? Вы, что сами создали этот лживый мир без любви. Мое навек мертвое сердце перестало биться еще в 15. Вам не понять моей смертельной тоски. ПИДАРАСЫ! Я ВАС НЕНАВИЖУ! ВЫ ПРЕДПОЧЛИ БЫ, ЧТОБЫ Я СОВСЕМ НЕ РОЖДАЛСЯ! КАК ЖЕ МНЕ ПЛОХО! ААААААААААааааааааааа
Я не могу жить на одной планете с людьми, из-за которых мое рождение и вся жизнь моя оценена денежно. Из-за вас у меня болит жопа! Все из-за вааааас! Я ВАС НЕНАВИЖУ ОЧЕНЬ СИЛЬНО!

LI 5.09.15

Вас с Рождеством.
D'it Madly, у меня нет деник. так што тока так.

LI 5.09.15

На безрыбьи Ирак - рыба

LI 5.09.15

эмммм... нипаняяятнаааа... скуушнааа...
поганые пустые и мерзкие. слишком много.
геноцид

Они жили отдельно ото всех. То есть, их дом был немного дальше от поселения. Не то, чтобы они чурались людей или имели какие-то тайны... Просто их дом стоял немного дальше от поселения.
Археологи и ученые еще пятнадцать лет назад разбили здесь лагерь, найдя тут богатые местарождения какого-то полезного металла. И с тех пор с каждым годом они становились на шаг ближе к тому, чтобы их стали называть городом. Нет, они не строили ни фабрик, ни заводов, ни магазинов... Увеличивалось число палаток и домов, которые новоприбывшие сами и строили. Статус города они завоюют количеством.
Их было трое: отец, Сергей Филиппов, его жена, Анна, и сын, восьмилетний Гришка. Сергей был археологом, Аня же никакого отношения ни к археологии, ни к науке не имела. Она поехала вслед за мужем, уж очень любила его. Они поселились здесь три года назад. В то время им приходилось довольно трудно, но Сережины коллеги помогали им как могли. Еще бы: почти семьсот километров от ближайшего города: хочешь-не хочешь, а держаться друг за дружку приходилось. Провиант и необходимое оборудование доставляли сюда на вертолете каждый месяц. Им этого хватало.
Пару дней назад метрах в пятидесяти от их дома, около песчаного карьера, произошел довольно крупный обвал. Никто не пострадал - в тот день работать закончили раньше: по ящику был футбол, и даже те, кто его обычно не смотрел, не могли пропустить этого. Вечно открытая рана - нужда в связи с остальным миром, необходимость в информации - эти люди с жадностью впитывали в себя малейшие крохи другой жизни, которую оставили, посвятив себя науке. Объявили собрание, на котором всем сказали о том, чтобы ни в коем случае не ходили на карьер.
-Мы примем меры, но в первую очередь мы рассчитываем на ваше благоразумие...
Карьер огородили и поставили около него человека - на всякий случай.

Гришка глядел из окна на черное, полное желтых мерцающих точек, небо. Он плохо помнил город, где они жили до того, как переехали сюда. Он помнил их четвертый этаж - дешевая квартира "ничего не включено". Мало того, ничего не работало и отец постоянно что-то чинил. Сразу под ними была почта - отец там работал, пока ему не предложили работать здесь. Гришка был пару раз внутри. Там пахло бумагой и сургучом. Больше он вспомнить не мог и не хотел. Он смотрел на небо и ему здесь нравилось: песок, камни, большая здоровая луна, ветер и... песок... много песка. Здесь был только песок и камни. Даже деревья не росли... Карьер мигал желтыми фонариками ограждения и можно было разглядеть, как прохаживается туда-сюда песочный часовой, как про себя называл его Гришка.
-А что же там, внутри этого обвала? - думал он, - интересно... и если прыгнешь, окажешься ли с другой стороны Земли? Наверняка. Интересно было бы...
Большие настенные часы висели на стене и шептали, отстукивая тишину, складывали слова в предложения - и тогда поколение сменяло поколение, а история писалась с чистого листа. Вот сорвавшись, упала звезда...
-Хочу, чтобы папа и мама никогда не умерли, хочу, чтобы они жили вечно , - затараторил Гришка про себя, - Успел, - он улыбнулся и потер глаза. Взглянув в окно в последний раз, он тихонько направился к кровати.
-Пора спать, - подумал он, ложась в кровать и накрываясь большим тяжелым теплым одеялом, - спасибо тебе, Боженька, за все, что ты делаешь для нас, спасибо тебе за маму и за папу...
Отче наш,
Иже еси на небесех...
Перед тем, как заснуть, он подумал: "А все-таки хорошо бы проверить..."
Следующий день прошел как обычно. Сергей ушел на работу, оставив жену с сыном. Гришка, проснувшись, наскоро поел и убежал, хлопнув дверью: "Мам, я скоро приду". Выбежав из дома, он побежал к Ефиму, археологу, с которым работал его отец. Ефим был странным человеком. Он никого не любил, кроме своей мамы. Когда она умерла два месяца назад, он стал еще более замкнут, молчалив и холоден. Он ни с кем не разговаривал, кроме Гришки. Что-то видел в нем, наверное: он мог часами рассказывать пареньку о таких вещах, в которых тот ровным счетом ничего не понимал. Он делился с ним опытом человека, которому больше нечего терять, как он говорил. "Душой я бешено устал..." повторял он, устало опустив глаза или, напротив, устремив их в небо. "Я вижу свое отражение", - говорил он, глядя в небо. Гришка не понимал, но слушал. Паренек не мог ничего посоветовать археологу или поддержать его. Он просто слушал, и Ефиму было этого достаточно.
У Ефима была собака, которую тот называл Мертвецом.
-Мертвец, ко мне! - звал он пса, но тот не мог подойти: он был болен и доживал, по видимому, последние дни. Раньше, когда мама Ефима еще была жива, пса звали Храбрецом за бесконечные поединки с соседскими собаками, из которых тот всегда выходил победителем. Теперь он умирал и тихонько лежал, скуля, в углу на шерстяном платке. Гришка каждый день приносил ему что-нибудь, что могли еще разжевать крошащиеся зубы пса. Паренек ухаживал за Мертвецом. И, казалось, будто пес жив еще только потому, что за ним ухаживает Гришка.
Распрощавшись с Ефимом, потрепав Мертвеца Читать далее...

Я не совсем умен:
Я абсолютно глуп.
Не зная ничего об этой жизни,
Стучу как проржавевший ледоруб,
Предоставляя стуком материал
Для афоризмов.
______________________

Дождь лил уже, наверное, неделю. Если не больше. Капли молотили по крыше так, будто с неба лилась не вода, а падали маленькие кувалды.
Старая соломенная крыша не могла защитить от такого ливня, и в некоторых местах была пробита насквозь. Земля вокруг дома превратилась в
грязь и у порога натекла огромная лужа. Дождь все лил - серое небо падало на плечи и дробило кости в пыль. Оно угрюмо заглядывало в единственное окно тупыми глазами и высматривало, все ли углы обветрены, достаточно ли сыро. Увидев нервно мерюющую шагами комнату фигурку, оно скривило рот в
ухмылке и удвоило усилия, пытаясь выжать из себя как можно больше удручающего, давящего и серого.
Человеком внутри был мужчина. Мужчина двадцати восьми лет. Он был худ, лицо его покрывала недельная щитина. Одет он был вполне обычно. Для варвара. То есть, для человека, живущего с дубиной вместо рук, убивающего животных, кушающего их, спящего с женщинами, спящего, просыпающегося, с головой плоской, как поднос и с маленькими глазами под нависшими над ними бровями. На нем была шкура зверя. Какого, не имеет значения. Просто шкура. Шкура Зверя. Больше ничего на нем не было. Почти. Кроме кроссовок "Nice". Довольно милые кроссовки, к слову... А вот глаза мужчины были не варварскими и даже не милыми. Они были красными! А волосы - белыми. И все его существо говорило: "я - альбинос". Но это неважно, потому что в его красных, отражающих серое, глазах, было такое отчаяние, какое ни одному недепегментированному не пожелаешь. -Да, Адольф?.. -Ja, ja...
Он мерил комнату своими копытами, этот мерин. Тьфу ты, накаламбурил тут. А кто убирать будет?..
Он мерил комнату шагами Владимира Маяковского, и его довольно милые кроссовки скрипели вполне мелодично. Прислушавшись, можно было даже услышать "Форель" Шуберта. Но это если Шуберт для вас - не повар. А "Форель" - не рыба.
-Он обещал. Он обещал! - человек схватил голову руками, - что делать?.. Что. Я. Буду. Делать?!..
Молния ударила за окном и, судя по звуку попала в дерево. Хотя, попасть она могла и в булочника, предположим. Или в мясника. В кривого. И тогда бы оба умерли. А может быть, небесное электричество сделало бы одного из них предсказателем. И он взял бы себе какое-нибудь звучное имя. Например, Жуфан-Пророк. Вполне, по мне. А второй бы стал... мертвым. И не стал, а остался. Потому что одного Жуфана вполне, по мне. Но молния ударила в дерево. Потому что за окном было только дерево. Дом, в котором находился человек, стоял на холме. На этом же холме росло дерево. И, если молния не ударила в дом, то ударила она в дерево! И прекратите ко мне приставать со своими глупыми вопросами!..
Он вздрогнул и взглянул в окно.
-Он обещал! Он не может обмануть!.. Он... Они... Они не обманывают. Они не умеют лгать... Они... Кто Они? - он замотал головой, - нет нет нет. Он обещал.
Он посмотрел на часы. Они стояли. У него на лбу выступил холодный пот. Все это время он допускал это, но мысль эта была не оформлена до конца, она лежала на самой верхней полке его мозга и он не хотел ее доставать.
-Нет. Все будет хорошо. Возьми себя в руки, - он взял себя в руки, - чертов идиот!.. прекрати! будь мужчиной! как баба, в самом деле...
Дождь все стучал, пробивая в крыше все новые дыры. В углу копошились мыши, выкрашенные серым, и грызли стену. Для чего, не знаю. Вот если бы я умел разговаривать по-мышиному, я тогда спросил бы у них: "Мыши, а зачем вы грызете стену?" И они ответили бы мне: "Мы не скажем тебе, потому что ты сошел с ума и сейчас лежишь в психиатрической лечебнице". Дождь стучал по стеклу, но не оставлял никаких следов на нем. Капли будто испарялись, не касаясь его. Оно было на удивление чистым и прозрачным.
В дверь трижды постучали. Человек резко повернул голову в сторону двери.
-А вот и он. Я знал, что он не обманет... - он осекся, и глаза его расширились. Он застыл на месте, глотая воздух ртом. -а может...судьба?, - это слово сорвалось с губ его, как приговор. Он понял все. Это не было обманом. Это было судьбой. У них нет никаких определений. Они не договариваются и не играют.
Он заметался. Стук повторился. Его обуял животый страх, мозг повторял только одно слово: "Смерть", он метнулся к стене с мышами - те, оставив в стене зубы, убежали в другой угол - на автомате спросил:
-Кто там?
-Бетховен, - ответили ему басом.
Кругом сплошные символы и знаки! Они заберут меня! - Он начал скрести стену ногтями, ломая их. Теплая кровь текла по рукам, липла, падала на пол. Он стал стучать плечом стену, - та не поддавалась. Он завизжал и заплакал, упал на колени и стал рыть деревянный пол. Ему было трудно дышать, он задыхался. Его лицо стало влажным от пота.
Ногти слезали с его пальцев, и кожа отрывалась клочьями. Он пачкал пол кровью, скользил в ней, падал. Припав к полу лицом, он стал грызть его. Губы превратились в кашу с мясом. Зубы ломались, десны с Читать далее...