Забирая у меня частицы себя, ты автоматически лишаешь меня возможности их любить.
Смелая смелая девочка.

Любовь-это узнавание. Я не чувствую манекенов.

я сдаюсь, я использовал время впрок
по разбитым коленкам читаю молитву
я сдаюсь, я того, что имел
не сберег. и озябшие пальцы снимают твой свитер
я сдаюсь. я долго искал за тобой
то,что спрятано было в октрытом кармане
я сдаюсь. шепот глупых людей за окном - он не мог умереть, он, наверное, ранен.
я разломал себя, вывернул наизнанку, выгреб все мысли, запустил другие, кометами разлетелись по голове, ни одной не поймать.
устал-устал. в висках и по венам. на кончики пальцев и в открытые раны твой смех.
я научился ценить понимание. оно бесценно. и в следующий раз я выберу не тебя.
я научился любить понимание, не любя понимающих. мне так не хватает его.
я научился ценить понимание и в этот же миг я выбрал не тебя. в этот же миг я выбрал себя и распиханные по углам подушки, тишину и пустые глаза. время среди них и время без тебя.
есть люди, которые с тобой на одной волне, есть те, которые на краю горизонта и очень не хватает обоих в единении. есть те, которым достаточно твоего слова, есть те, которые не нуждаются в твоих словах. есть те, которые подхватыают твое дыхание. есть те, которые сбивают твой пульс.
а ещё есть просто люди. и в моем воздухе лишь их отсутствие.

Небо дает надежду
Тем кто умеет ждать, тем
Кто риcует пространство
в закрытых кроссвордах фраз.
Тем, кто касаясь истин
Шлифует чужие слова
Тем, кто забыл в этом мире,
Чуть больше
Чем ты и я.

Рядом с её руками желтые листы. В широко раскрытых глазах хватило бы места и для меня, но
страх темноты прорезается сквозь челку.
Сколько сказок променять на твою улыбку?
Дрожишь?
Я тоже разрезал газеты в поисках забытых истин.
Сколько сказок на горький шоколад и шершавое покрывало?
Дрожишь?
Я несу детство в карманах.
Вот твои фантики и сломанная кукла. Размотай подарочную обертку.
В волосах твоя тоска.
Сколько сказок?
Дрожишь.
Твои пальцы в эпилоге, мне лишь читать оглавление.
Снова и снова фиолет на твои оранжевые лампы.
Сколько сказок, чтобы раскопать то, что налётом на твоих губах?
Сколько сказок, чтобы их последние приветствия оказались нераспечатанными
письмами в шкатулке?
Сколько сказок, чтобы твои плечи стали дерзко-прямыми?
Сколько сказок.
Смотри.
В их окне зеленая лампа, и она ищет в цифровых строчках себя.
И она укутывает шалью гостевой стул.
Смотри.
Он касается её лица.
Смотри.
Она ждала слишком долго, чтобы за зеркалами появились близкие лица.
Сколько сказок, чтобы ты не отводила взгляда?
Я прошепчу даже через себя.
Даже через тебя не смогу.
Ты дрожишь?
Звонок будет выстрелом.
Закрой окно, дорогая.
Занавесь себя.

В пустыне есть стена и сидящий рядом человек. А ещё есть кот, который шагает по просторам, набирая песок в шерсть.
Если однажды пропадет человек, то кот не найдет стены. Если пропадет стена, то не найдет человека.
Если пропадут двое, то кот перенесется из пустыни хоть на лунные кратеры.

шлейф сквозняка за чужой *родной* тенью по комнате.
тень уверенными шагами сбивает в следы пространство, оставляя складки и вмятины
и руки колеблются. волнами расходятся. в стороны разные, но каждый к свету.
а сумерки обижены. и с шумом вдыхают-выдыхают пропахший болотом воздух. зеленый воздух поздней весны.

в квадратных метрах есть иллюзия свободы, но пустым планшетом низкий – низкий – низкий потолок слов.

Акварель резкой пульсации смеха и фиолетовых насмешек вен останется допоздна.

Л ихорадочными бликами по дну глаз
Ю лой мысли со звоном надежды по кругу карусели
Б еспорядочными молекулами слова электронной оберткой
Л адонями улыбки и острым клинком память
Ю жным ветром смахнет капли чернил, превратив в радужные кляксы

За стеклянною улыбкой два бокала вина
Наша жизнь была ошибкой, разопьем её до дна
За стеклянным отражением лишь бесформенная тень
С каждой каплей чья-то спешка и улыбка набекрень.
За стеклянными словами есть безмолвие ресниц
Маскировка и раскраска для чужих пустых глазниц
За стеклянною походкой слабость воли хрусталя
Как красивая обертка рвется на куски мечта
За стеклянными слезами боль порезов на щеках
И осколками упали строчки мыслей на асфальт.
За стеклянным впечатленьем прозвенит в душе судьба
И распахнутою книгой отражение стекла.

Сандаловой спиралью воздух.
Запутался в волосах.
Это ваша весна?

жить в разрезе чужих глаз.
пока мечта танцует пьяный вальс, ворохом платья не упадёт радость.

Балансировать на чужой ладони.
Кто-то меня поднесет к небу.
Подкинет вверх, а я останусь висеть в воздухе.
Так учатся летать.

ис.черпывающе.
мысли то шелестят у верхушек сосен, то падают иголками на равнодушную землю.
и снится им, что они птицы.
а меня так мало.

Человек плакал. Тяжелыми взмахами ресниц. Рыдал, впиваясь ногтями в собственную кожу. Тысячи невидимых слез оставляли глубокие борозды на сердце. Вздох делил пространство на черное и серое. Человек плакал. Боль в глазах сменялась на пустоту.
Пространство становилось бесцветным, и черты застывали.
Человек плакал. А люди фотографировали застывшую статую.
Это сказка.
Мрамор не плачет.

Каррент. Коряво.

Я тебе пришиваю улыбку
С фиолетовым запахом акварели
Ты в черном портале зрачков явишься
Мелькнешь на ресниц качелях
Я иглой протащу нить усмешки
Сжатых губ нарушая печать
Буду вспарывать кожу неспешно
Твои слезы на кисть собирать
Я замажу густой гуашью
Свет румянца на выступах скул
Если ты обернешься однажды
Мое зеркало сгладит вину
Мое зеркало – славная маска
Для прошитых веселых лиц
Пыль покроет узоры гримасы
Настоящим твой лик сохранив.

`When we were little,' the Mock Turtle went on at last, more calmly, though still sobbing a little now and then, `we went to school in the sea. The master was an old Turtle-we used to call him Tortoise-'

`Why did you call him Tortoise, if he wasn't one?' Alice asked.

`We called him Tortoise because he taught us,' said the Mock Turtle angrily. `Really you are very dull!'

Десятилетиями хранящийся в памяти мусор.

Мой человек, но не свой.
Свой человек, но не мой.
Весна смоет людей.

Весна. На другом конце паперти...
"В эту зиму с ума я опять не сошёл" (с)
Я останусь здесь.

.подарить путеводный клубок нервов.
и поведет он по ниточке по тоненькой до главной истерики.