Филипп Киркоров: я стал заложником. Придумал себя, да так и живу — эпатажно
Когда Филиппу Киркорову говорят о том, что он зазнался и считает себя великим, он только смеется и цитирует Аллу Пугачеву: «От слова «великий» я полнею». Более непредсказуемого артиста на российской эстраде найти, наверное, трудно. Накануне своего 43-летия, которое он встретит 30 апреля, Филипп решил удивить всех альбомом «ДруGOY». Чем будет необычен новый диск, о любви, счастье, переживаниях и жизненных ошибках артист рассказал в откровенном интервью Наталье НИКОЛАЙЧИК.
Хозяин роскошной квартиры в центре Москвы, в Филипповском переулке, закуривает тонкую сигаретку:
— Я вообще-то не курю — это просто чтобы немного расслабиться и настроиться на разговор. Обычно я не люблю откровенничать. Живу себе и живу. Хорошо живу. Спрашивают — отвечаю. Просят — помогаю. Сам никогда не прошу. Живу по принципу, озвученному в книге Булгакова «Мастер и Маргарита»: «Сами предложат и сами все дадут». Прекрасная фраза. Прекрасная теория и философия. И она работает.
Принять новые обстоятельства было сложно
— Кто-то говорит, что потери в нашей жизни для чего-то нужны. Я так не думаю. Необходимо быть очень сильным или очень циничным человеком, чтобы так считать. Фраза «Все, что ни делается, — к лучшему» кажется мне лживой. Это формула успокоения. Я в нее не верю. Разве можно подумать, что развод с любимой женщиной — это здорово? Бред...
Я уже не говорю о том, какая страшная потеря смерть близкого человека. Мамы не стало в 1994 году, в мой день рождения, когда мне исполнилось 27.
Это был ясный, солнечный день. Мы с Аллой готовились к гастролям в Израиле. Записывали дуэт на иврите — песню «Здесь родился я». Оказывается, в те самые минуты, когда я ее пел, умирала моя мама... Песню мы записали очень быстро, можно сказать, с первой попытки. Я даже удивился, когда мне сообщили: «Все нормально, перезаписывать не надо». Вышел в студию, говорю: «Все, теперь поедем к маме в больницу». А мне Алла в ответ: «Нет, едем домой!» Задавая вопрос «почему?», я подсознательно уже знал ответ, но верить в страшное отказывался... Потрясение было чудовищным. Тогда мне казалось, что без мамы я ни жить, ни дышать не могу. Такая у нас с ней была связь... Больше мы с Аллой, пока были супругами, не пели дуэтом.
И никогда с тех пор мой день рождения не был таким светлым, как прежде. Как тот, например, когда мне исполнилось 10 лет. День был солнечным. Сколько себя помню, 30 апреля всегда светит солнце. Я в красной рубахе с цветами стою посреди комнаты, а родители дарят мне шикарный, многоярусный, покрытый красной глазурью торт с меня ростом... А я радуюсь и не понимаю — где же они его достали? Днем наш дом был полон артистов, говорящих на румынском, польском, чешском языках. Все они вместе с папой, который пел, и мамой, которая вела концерт, участвовали в международной программе «Мелодии друзей», чем-то похожей на «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Артисты надарили мне кучу всякой заграничной ерунды: конфет, жвачек, ластиков, пеналов невообразимых красок и форм. Такого великолепия у нас в Союзе отродясь не было! Я еще целый год разбирал эти драгоценности и в школу приносил, раздаривал. С тех пор, кстати, обожаю делать подарки...
Это страшная и мистическая вещь — когда день рождения, счастливейший день в жизни, становится днем памяти. Правда, я стараюсь относиться к этому философски. Уговариваю себя, что это судьба, которую изменить невозможно... Мама ушла в Пасху шестнадцать лет назад, ей было всего 57 лет. Говорят, кто умирает в пасхальные дни, попадает в рай. Моя мама и была святой. Она была одной из красивейших женщин Москвы, России и, мне кажется, мира. Талантливая, артистичная, музыкальная, она всегда оставалась в тени отца. Мама могла бы сделать блестящую карьеру, но избрала другой путь, посвятив жизнь отцу и мне. И в этом было мое счастье, потому что ближе нее у меня не было, нет и не будет человека на земле. Мне ее очень не хватает. Если бы мама сейчас была в моей жизни, наверное, многое сложилось бы по-другому.
Сегодня моя любовь в основном адресована близким людям — отцу, его семье. Папа живет с женщиной, которая заботится о нем. Свадьба состоялась 15 лет назад. Довольно быстро после смерти мамы. Будучи маменькиным сынком, я ревновал страшно и его избранницу Людмилу никак не хотел принимать. От резких выпадов меня удерживали слова Аллы: «Филипп, ты должен быть счастлив, что отец не один. Ты бы в силу своей профессии, в силу своего графика жизни, эгоизма, в конце концов, все равно