Вот я и начал писать книгу. Отзывайтесь честно. Если хрень - так и говорите. Иначе я исправиться не смогу.
Часть первая
Глава первая
Солнце светило прямо.
- Это самая отвратительная часть суток, - подумал Михаио.
Уже шесть лет прошло с того момента, как 34-летний биолог, инженер и программист Кутузов переехал в Америку. Но глава одного из крупнейших исследовательских центров так и не смог привыкнуть к этой экзекуции. Корпоративная культура корпорации «Майлз текнолоджиз» требовала присутствия от каждого сотрудника явиться в восемь утра. Никакого рационального смысла он в этом не видел. По крайней мере, работникам 62 этажа, от этого были одни неудобства. В восемь утра яркое солнце пригорода Сан-Сана издевалась над заспанными людьми. Бросалось в глаза, слепило мониторы. Даже тонировка стекол не помогала.
Чтобы отвлечься от навязчивой мысли Михаил посмотрел на город. Сан-Сан постепенно просыпался ото сна. Огромный мегаполис, приютивший больше 50 миллионов человек оживал, преврашался в огромный муравейник, где каждый занят своими делам.
- Михаил Евгеньевич, ваше кофе, - прервала раздумья Михаила секретарша Хелен. Этой милой 30-летней девушке «Майлз» платила 250 тысяч долларов в год. Праправнучка русского дворянина, эмигрировавшего в США во времена Энштейна, была для Кутузова незаменимым человеком. Она записывала и структурировала все мысли ученого. У нее всегда все было под рукой. А еще она выбирала для Михаила одежду, ходила в магазин за продуктами и иногда спала с боссом. Но после каждого интимного инцидента Кутузов заявлял, что должен держать себя в руках. Что надо хранить верность жене. Пусть она и умерла три года назад.
- Хелен ты с детства живешь здесь. Ты помнишь время, когда города назывались своими именами, - спросил Михаил.
- Да так вроде всегда было, - равнодушным голосом ответила Хелен.
- Я не про то. Раньше вместо Сан-Сана было несколько городов. Лос-Анжелес, Сан-Диего, Сан-Франциско. Ты помнишь это время.
- Ну различия были чисто формальные. Знаете Лонг стрит? Улица, где сейчас стоит мэрия и федеральное бюро расследований, – спросила секретарша.
- Представляю, – ответил Михаил. Его апартаменты находились 20 этажами выше. Поэтому исследовательский центр «Майлс скайенс» он покидал очень редко.
- Там раньше проходила граница. Дома по одну сторону считались Лос-Анжелесом, а по другу – Сан-Франциско. И каждый считал, что его город лучше. Болел за свою футбольную команду, вешал на дом герб города и на выборах президента голосовал за своего кандидата. В остальном – тоже самое.
- В России такого нет. Города не сливаются. Хотя, когда я уезжал, Москва была чуть меньше Бельгии. Русские очень ценят свои традиции. Это сдерживает демократические процессы. Но и очень сплачивает нацию. Представь себе, что двести народов живут вместе мирно и называют себя одним словом. И это не бывшие эмигранты, как в США. Это люди, для которых Россия – историческая родина. Я думаю, что если Мировой Союз когда-нибудь возникнет, то он будет подобен моей Родине. Той, что была шесть лет назад, - закончил мысль Михаил.
Я думаю, что ваша родина – большая историческая ошибка. А народы сплачивает чрезмерное пристрастие к алкоголю, - фыркнула Хелен. Ее представление о России было сформированное интерактивными учебниками из консервативной школы. Составители этих талмудов были уверены, что русские осень воинственный народ. А если им не дают с кем-нибудь повоевать, они глушат спирт с горя. И это при том, что за последние 100 лет Америка участвовала в 60 конфликтах, а Россия – в четырех.
- Хелен, между прочим, ты тоже русская. И водку тоже пьешь, - отметил Михаил.
- На следующей неделе я выступаю перед новым советом директоров. Подготовь пожалуйста, характеристику на меня и общий план проекта. Если можно, отнесись к стране, чьим гражданином я являюсь уважительно.
-Хорошо!
- И еще. Русский термин Высшая школа синоним американского Университет. Не надо называть мой родной МФТИ – выпускным классом школы.
- Как скажете Михаил Евгеньевич.
Глава вторая
- Господи, почему жизнь так устроена, - удивлялась Хелен сидя перед монитором.
Ее страшно бесила эта прихоть Михаила. Все сотрудники вынуждены разглядывать плоское изображение на допотопном куске стекла. По мнению Кутузова, системы визуализации развращали. На все доводы, о прогрессе он отвечал, что когда-то программы писались на чистом двоичном коде. Это был прямой диалог машины и человека. Весь коллектив считал, что он единственный человек, из ныне живущих, способный писать программы двоичным кодом. Зачем ему это надо – никто не понимал.
- Реал Вижн Систем актив, - звонким сопрано скомандовала Хелен. Электроника, которой были напичканы даже полы в исследовательском центре, мгновенно отозвалась. Кабинет мгновенно преобразился: вокруг появились шкафы с множеством папок. Хелен указала на один из стелажей. Тот, на котором было написано «Биография Михаила Кутузова».
Читать далее...