Помню, как нас вытащили с одной коробки, находящейся в старом пыльном чулане сломанного театра. Под наклоном мои глаза впервые открылись и я увидел тебя. Твоё лицо показалось мне очень грустным, а тонкие, почти невидимые ниточки, отходящие от твоих рук, испугали меня тогда. Своими новыми глазами попытался осмотреть декорации вокруг. Все были сломаны, а под лунным светом казались зловещими и громадными. В маленьком окошке под самым потолком, впервые увидел слёзы дождя и необычной красоты, оранжевые листья. В тот момент началась наша жизнь. И когда глаза снова повернулись к тебе, я застыл и начал тонуть, тонуть в твоих очень красивых и очень глубоких, невероятно глубоких, теперь тоже уже открытых глазах. В их отражении я заметил такого же маленького, с отходящими от спины нитями, человечка. Ты помнишь, мы были марионетками. Беспомощными, никчемными, странными человечками. И также странно, что нас нашли так поздно, быть может, нам предначертано было появиться в одиночестве?
Днём нас показывали стайке озорных детей за копейки, а вечером усаживали перед громадным стеклом-витриной, открывавшей, как нам казалось, целый мир. Там падал снег, непривычный и такой веселый в своих движениях. Ещё бы, после бесконечной, утомляющей пыли вокруг. В твоих завороженных глазах, этот белый пух казался ещё симпатичней и представлялся, почему-то, очень сладким. Меня это улыбнуло, и ужасно захотелось узнать твоё имя, которое, я рассеянный, до сих пор, не попытал счастья узнать. Но ты не услышала шепота, ещё слабого тогда, от постоянного молчания, голоса, как из раскрывшейся, стальной двери появился хозяин. Ощущение его ледяных рук до сих пор лежит в обрывках моих воспоминаний. И пламя камина после. Нас безжалостно уничтожили. Запах паленой губки долго ещё сочился в трещинах стен ненавистного театра.
Сколько прошло с тех пор? Дни… года… столетия… Быть может вечность? Но ты нашла меня. В небесной канцелярии, видимо, решили пересмотреть наши дела. И пришили крылья. Также нелепо смотрящиеся на нас, как те нитки. Но мне это не важно, так как я снова имею приятную возможность тонуть в твоих глазах каждый раз. Как старые привычные знакомые, свободно передвигаемся в мирах друг друга. Ни о чем не жалея. Только теперь я не боюсь. Не боюсь потерять тебя снова, так как знаю, что кто-то из нас найдёт друг друга рано или поздно и потянет к свету. Пусть и в бесполезный мир, но лучше, когда мы рядом, потому что порознь, мы ломаемся как старые механические часы.
Теперь и капли дождя мне кажутся такими привычными и осенние листья такими знакомыми. Жаль только, что ты на расстоянии и мы не сможем наслаждаться тишиной, как в те дни. Даже снег не изменился.
«Этот рассказ я посвящаю моей хорошей знакомой, для которой давно выделено тихое, уютное местечко в моей памяти и островок моего сердца. Без Тебя, не было бы меня такого, каким я являюсь сейчас. Спасибо, моя родная Abadonna».
Я люблю осень. Так, как это может делать лишь по-настоящему одинокий человек – до самоотречения, до мистического экстаза, до физической боли... За её дожди, за её холодный и убийственно-липкий туман по утрам, за её сумрачность и погребальность, за это её безмолвное, но непрестанное напоминание о неотвратимости смерти как неизбежного и закономерного финала бытия любого земного существа...
Хочется бродить по грязному промозглому городу: этот процесс заставляет на всё смотреть по-иному и провоцирует приступы меланхолии... Хочется видеть, как ветер беспощадно срывает с деревьев последние листья: в этой беспощадности есть что-то странно-успокаивающее... Хочется вдыхать пряно-леденящий воздух полной грудью: в такие моменты будто остаёшься наедине с вечностью...
Я люблю осень: вместе с ней ко мне возвращается моё истинное «Я»...
Ну не мог он остаться равнодушным, не мог. Худой, замученный, со злыми от голода глазами. Нет, просто так ничего не сделать он не мог. Судя по его виду, ел он в последний раз достаточно давно, а тут вдруг прямо к нему такая добыча идет! И молодая, и фигура ниче - значит, вкусная будет, и, самое главное, все предупреждения нагло игнорирует! И вообще, только ненормальный попрется ночью через узкий неосвещенный переулок.
А я... А что, собственно, я? Иду, никого не трогаю, по своим делам, кстати, иду. Да видела я его, видела. Это он, похоже, меня не разглядел. Так вот, иду себе, никого не трогаю, а какой-то маньяк на меня сверху сваливается и целенаправленно так к горлу подбирается. Его счастье, между прочим, что я его сразу учуяла, могла ведь и убить ненароком. Короче, схватил он меня и тащит! Мне даже интересно стало: когда же до него дойдет?! Но вот когда он стал к шее моей, родной-любимой, примериваться, я не выдержала. Он, бедняга, удивился, наверно, очень, когда под зубами шерсть появилась, однако отпустил меня сразу. Сидит, отплевывается и пристально так разглядывает. Доходить начало...
Извините, не представилась. Гемата я, оборотень самый обыкновенный, если можно так выразиться. И живу в городе тоже самом обыкновенном. Не удивляйтесь, моих сородичей везде хватает! Главное, уметь уживаться! Бывает, конечно, то оборотни из-за территории повздорят, то вампиру зуб нечаянно выбьют, а то и ведьмочка какая-нибудь такой взрыв ненароком устроит, что в новостях потом неделю спорят, сколько кило тротила было. В принципе, всегда все нормально, однако почему-то именно в нашем городе некий защеканец (эх, люблю это выражение! Ведь культурное, а как хорошо отражает суть!), судя по всему недоросль не шибко умная, перечитался комиксов, или мультиков переглядел и теперь по ночам на улицу не выйти! Жуть! “Борцы с нечистью”! Нам, оборотням, еще ничего, а вампиры? Им, несчастным, больше всего достается. Уже черный юмор пошел: запись в Красной Книге - вампир обыкновенный, городской. Места обитания - не известны. Численность - неизвестна, но мало.
Ладно бы играли. Понимаю, сама маленькой была, баловаться любила, но не до такой же степени! Они ведь и убивать стали! А главная заповедь: живи сам, не мешай другому? И, почему-то, основная охота развернулась на вампиров.
В общем, сидим себе посреди дороги, он до сих пор плюется, я, чтобы время зря не терять, лапки вылизываю, надеюсь хотя бы извинения услышать, и в этот момент на многострадального вампира падает достаточно увесистый кирпич, а в меня летит стрела, по запаху - осиновая. Вот остаться бы и посмотреть, что за поганцы развлекаются, но смотрю - вампиру неслабо досталось. Он что, в голодный обморок свалился?
Хватаю его, встряхиваю, закидываю через плечо, и, благо что я не совсем оборотень, взлетаю.
Да уж, видела б меня моя стая. Вампироносительница - это, пожалуй, самое безобидное, как бы назвали. Сзади слышу злые голоса, рядом пролетают еще несколько стрел и внезапно раздается выстрел. Ой-ей! Больно же! Ну вот, крыло поцарапали. Серебряная пуля? Ах да, я же должна серебра бояться! Точно, мультиков насмотрелись. У меня ж на шее цепочка серебряная! Наивняк.
Все, с сегодняшнего дня начинаю серьезные действия!
Как хорошо, что я дома окно не закрывала! Аккуратно цепляюсь за подоконник, скидываю свою ношу внутрь, отряхиваю напоследок крылья - это что-то вроде отметки, что хозяйка дома.
Так, так. Света поменьше, свежего воздуха побольше. Не знаю, как у него насчет света, но лучше перестрахуюсь. Похож на Высшего, не должен боятся, только я с ему подобными редко общалась, могу и ошибиться.
Бледный, чуть ли не зеленый. Они то и так бледные, но не настолько же! Правая щека вся расцарапана, надеюсь, что ничего хуже этого с ним не стало. А то еще с больными возиться! И потиху перевоплощается в обычное состояние. Красивый парнишка. Ладно, с дохлыми разобралась, теперь моя очередь - ничего себе, как крыло располосовали! У меня ж спина месяц болеть будет!
Зализав свои раны, я подумала и принялась за вампира. Думаю, он ошалел окончательно, придя в себя и увидев огромную “кошку”, старательно его вылизывавшую. Уж очень вид выразительный стал. Я убедилась в его “живости”, быстренько “перекинулась” и отправилась на кухню, с раздражением ощущая нездоровую чесотку на спине.
Возвращаюсь обратно с чашкой кофе для особо пострадавших. Гляжу - сидит на диване, и крайне подозрительно оглядывается. Он, что, думает о моих взглядах на него в качестве питательного завтрака? “Не волнуйся, - говорю, - не съем!” И тихенько про себя хихикаю. А он мне нравится!
Посидели, поболтали, успокоился. И снова бледнеть начал. Точно в голодный обморок падать собрался. Спрашиваю, когда в последний раз кушал, а он даже намекнуть стесняется, но плотоядно посматривает на мою шею.
Чувствую себя сейчас самой счастливой. Счастливой безгранично, невозможно и почти беспричинно!.. Плачу от какого-то неземного восторга!.. Одна только мысль, что никто и никогда больше в моей жизни не сможет расстроить меня, злым словом или взглядом испортить мне настроение, обидеть меня или заставить усомниться в себе, одна только эта мысль приносит неимоверное блаженство. Это значит, что я научилась, я теперь умею не то, что противостоять всем и вся, но просто быть выше! Настолько выше, чтобы видеть, как кто-то там беснуется и лезет из кожи вон, чтобы пронять меня, видеть и ощущать в душе абсолютное спокойствие... Мне даже жалеть не хочется тех, кто в своём стремлении обидеть или уколоть, не замечает, как это всё глупо! Ужасно глупо и низко... Но мне нет дела до их низости: они сами её для себя выбирают. В предчувствии того, как совсем скоро освобожусь от тех оков, которые не давали мне свободно дышать много лет, я счастлива. Безумно счастлива, и это счастье никому не дано разрушить. Просто потому, что нет такой силы, которой бы это когда-либо удалось...
Я по-прежнему та же, я не собираюсь менять своих убеждений. Я давно всё решила, и не собираюсь менять своих решений. Я обрела своё счастье, которое у меня никто не отнимет, ибо оно – во мне. Я обрела Силу, а вместе с ней и знание, что, завершив своё дело, я обрету вожделенный покой. Не Свет, ибо путь к нему для меня закрыт навеки, но Покой, который я и теперь уже заслужила. Осталось лишь завершить своё дело...
Я счастлива...
Только что дочитала «Коллекционера». Поразило всё – от первого до последнего слова. И дело даже совсем не в том, что так легко представить себя на месте этой девушки. Нет, совсем не в этом. Просто я увидела слишком много себя – в нём, в коллекционере. Да.
Мне всегда очень грустно, когда я думаю о будущем, почти до слёз грустно. Хотя я не думаю о нём ничего определённого, просто приходит мысль, что оно будет, вот и всё. Сейчас подумала о том, что у таких, как я, всегда банальный финал. И жизнь банальная – после определённого момента. Когда по-настоящему столкнёшься с реальностью. Для меня этот момент уже наступил.
Из таких, как я, как правило, ничего оригинального не выходит. И вся трагедия в том, что мы, как правило, не способны это увидеть и понять. А если и способны, то это мало что меняет. Неудачники – это такие, как я: для меня сейчас это стало более чем очевидно.
И будто бы не я... Осталась лишь внешняя оболочка, за которой кроется пустота... Как дом, в котором все умерли... Я слишком долго ждала!.. Теперь только, когда ожидание стало привычкой, я осознала всю его бесполезность.
Я хочу впустить в свою душу ветер. Холодный и влажный, такой, каким, наверное, должен быть ранним осенним пасмурным утром бриз. Я закрываю глаза... Холодный песок и ветер, играющий в спутанных волосах... Небо и море одного цвета – серо-свинцового, и это так красиво... Я никогда не была на море, но это ничего не меняет.
На свете много истин, но каждый выбирает лишь одну из них, чтобы жить в согласии хотя бы с ней одной. Я тоже. Моя жизнь не есть исключение из правил, она, скорее – правило без исключений. Странное правило...
Нет, мне не холодно, мне – спокойно...
"Panta rhei" -
Гераклит Эфесский
«Всё течёт» - это закон природы...