Одна моя приятельница положила дочку в хорошую больницу на аборт. Дочка забеременела очень неудачно - на руках грудной шестимесячный, часто болеет. Когда мать кормит - месячных нет, беременность успели заметить только по токсикозу. Дочка колебалась, но мать ей сказала - пожалей себя, Боливар не выдержит двоих. Девочка качалась от недосыпа и ходила всюду с тазиком. Кормила и одновременно блевала в тазик, стараясь не попасть на младенца.

Я смутилась. Как же так, говорю. Ребеночек все же. Может, это. Как-нибудь справилась бы. Неужели тебе не жалко ребеночка, спросила я.

Жалко, сказала она. Очень жалко. Мне очень жалко моего ребеночка. А тот ребеночек, о котором ты говоришь - это то, что угрожает и делает больно моему ребеночку.

Другая моя приятельница растит дочку, дочка не без проблем, мать ложится костьми, сама живет на таблетках. Ее родители любят внучку без памяти. Когда она звонит своей маме, мама спрашивает - как там наша любимая девочка? Надеюсь, ты меня имеешь в виду, смеется моя подруга.

Это она шутит. Она знает, что ее давно никто не имеет в виду.

Когда вдруг окажется, что в вашей жизни нет ни любви, ни смысла, ни цели, когда вам захочется радости и созидания, вы не побежите писать книжку или, я не знаю, разбивать клумбу. Вы даже не побежите петь хором. Вы побежите рожать ребенка. Чтобы изменить свою жизнь, ага. Что правда, то правда, ваша жизнь изменится, и я сейчас расскажу вам, как именно.

Все, что вам дорого, у вас отберут без всяких разговоров. Вы любите свой дом, вы положили на него полжизни и разукрасили как яичко, у вас в ванной даже шампунь подобран в тон полотенцам? Попрощайтесь с ним. Сперва ваш дом перемажут кашей, потом вы станете ходить по колено в игрушках, а еще потом везде нарастут терриконы из грязных штанов и шоколадных оберток. Вы тусовщица и домой ходите только ночевать? Отныне вы будете находиться здесь всегда, причем в полном одиночестве. Вы любите уединение? Теперь вам его не видать даже в сортире. Вам нравятся красивые вещи? У вас их больше не будет. Вы книгоманка? Читать вы теперь будете в режиме "один абзац - два подхода", если будете вообще. Для вас важен секс? С мужем вам будет трахаться негде, а с любовником некогда.

Если есть в мире комната 101 что-то, что для вас хуже всего на свете - я вам обещаю, что вы будете заниматься только этим. Вас трясет от инстанций? Вы будете непрерывно собирать какие-то справки. Вы ненавидите глажку? Полдня за доской станет вашим уделом. Вы ненавидите жить по расписанию? Вы будете жить по расписанию. Вы не выносите, когда расписание нарушается? Оно будет нарушаться каждую минуту. Вы не можете жить без общения? У вас не будет общения. Вы не выносите людей? Вы будете их терпеть постоянно, причем самых гнусных.

Все социальные контакты вы растеряете, потому что проблемы вашего ребенка не интересны будут никому, кроме вас, а вам будет неинтересно все остальное. На компанию других мамаш тоже не рассчитывайте - проблемы вашего ребенка им тоже будут по барабану, у них свои дети есть, про которых, в свою очередь, неохота будет слушать вам. Общаться вы будете именно с теми людьми, с которыми в здравом уме и по доброй воле слова бы не сказали - со школьными учителями, с регистратурой в поликлинике и с тетками из очереди. При этом вы будете от них зависеть, пресмыкаться и заискивать.

Вы никогда не будете делать то, что вам хочется, а будете всегда делать строго обратное. Вам захочется выйти на улицу - вы весь день просидите взаперти, потому что не с кем оставить, или не выманить на прогулку, или надо встретить из школы обедом, или эта поганка куда-то ушла без ключей. Вам захочется посидеть дома - вы потащитесь в дождь и в стужу черт знает куда за справкой, за лекарством, чтобы встретить, чтобы проводить, чтобы устроить в институт. Вам захочется в Турцию - вы все лето просидите на даче, потому что ребенку вредно солнце. Вам захочется в Париж - вы поедете в Турцию, потому что ребенку нужно море. Вам захочется жареной свинины - вы сварите судака, потому что у ребенка диета. А когда вам захочется спать - ну, тут сами сообразите, долго рассказывать.

Главным вашим развлечением станет работа. Это будет самое веселое из того, чем вы станете заниматься.

Психику материнство тоже сильно оздоровляет. Палитра ваших эмоций будет простираться от бессильной ярости до смертного ужаса, причем начнется это на второй день после родов и не кончится никогда. В те редкие спокойные моменты, когда вас не будут злить до белых глаз или пугать до кататонии, вашим эмоциональным фоном будет угрюмое терпение и неясная, но изматывающая тревога. Ходить вы будете пригнувшись и с выпученными глазами, и ваша популярность среди мужчин здорово полиняет.

Никаких ништяков за эти муки вам полагаться не будет. Т.е. тех маленьких радостей, о которых вы робко мечтали, вам не видать никогда. Вы мечтали наряжать доченьку как Джеки Кеннеди и купить ей колечко на выпускной - доченька нацепит какую-то кислотную пакость, воткнет в нос консервную банку и набьет себе на полспины идиотского дракона. Вы думали беседовать с ней о книгах - она вам сунет в нос свои тупые паблики. Вы надеялись, что мальчик уедет в Америку и станет там адвокатом - мальчик вступит в пионеры, а по воскресеньям станет ходить к обедне.

Если вы расшиблись в лепешку, чтобы заработать денег и рассчитываете теперь позволять себе какие-то удовольствия - забудьте об этом. Ребенок жрет деньги как машина шредер. Отныне вы будете работать на платные прививки, на платные кружки, на познавательные поездки, на оздоровительные лагеря и на взятки всем, кого встретите, а также на айфон, чтобы вашу крошку не чморили в школе. Как только вы заработаете себе на помаду - у дочки кончатся колготки. Заработаете на машину - сынок угодит в ментовку. Спасиб никаких не ждите, их не будет.

Если ваши родители не станут вам помогать - вы разорветесь на части. Если станут - то будут обращаться с вами как с нерадивой нянькой.

Читать далее...

Когда она родилась, она не брала грудь четыре дня. Я рыдала в панике - ребенок не жилец. Мы теряем ее!

На пятый день ее удалось уговорить, сосала она с ленцой, сколько съедала - было непонятно. Я пошла в поликлинику и добилась, что мне выдали детские весы. Взвешивала перед кормлением и после. Весы были хреновые, разницу не показывали. Я сразу поняла - ребенок не доживет до года, угаснет от голода. Рыдала в панике. Грудь совала каждый час.

Сосала она как попало, и молоко стало пропадать, его и так было немного. По аллергии у нее была высшая группа риска. Будущее лежало передо мной как на ладони: молока нет, искусственная смесь, диатез, к трем годам экзема, бинты и больницы, преднизолон, конец надпочечникам, инвалидность. Я раздобыла могучий больничный молокоотсос, рассчитанный на две персоны. Удои были невысокие, я рыдала в панике. И не отходила от аппарата, пока не выдавала дневную норму. Ребенок питался из бутылочки, но тем, чем надо.

В шесть месяцев пошел прикорм. Аллергопробы, таблицы и графики. Рыночная крольчатина, протертая в пюре. Белая черешня, из каждой вынуть косточку и взбить в блендере. Каждый новый кусок мог запустить эту бомбу. Иногда у нее краснели щечки или болел животик - это было оно, начало конца. Рыдала в панике.

Никогда в жизни я столько не думала о еде. Мне еда всегда представлялась чем-то приятным, но не обязательным. Это был скорее праздник, иллюзия, Золушкин бал, еда - это было про любовь или про успех, редко и понарошку, а к жизни это не имело никакого отношения.

У меня есть подруга, которая любит есть, любит готовить и любит кормить. Она родилась в благословенном краю, где еда растет из-под ног и бегает по двору, невзирая ни на какие социальные катаклизмы. У тех, кто оттуда родом, с едой любовь. В ней страсть и энтузиазм, и лукавство, и игра, как во всякой любви. Кто родился в Ленинграде в блокадной семье, тому непонятна эта радость, и отношение к еде у него самое замогильное. Она неуловима и иллюзорна, всегда ускользает и предает, но почему-то всегда стоит страшных усилий. Такой человек еду не любит как жену, а презирает как шлюху, хотя и не прочь попользоваться, но не всерьез, а так, шутки ради. Пока у человека не рождается ребенок и все блокадные матери не встают у него за спиной.

Северной матери некогда любить ребенка, ей надо его выкормить. С аллергией обошлось, ребенок подрос, начались капризы. Бюджет был жесткий, и в кафе я заказывала только порцию для нее, только то, на что она соглашалась, рассчитывая сама подкрепиться остатками. Она соглашалась, а когда еду приносили, она ей не нравилась, и я съедала эту порцию, чтобы не пропадало, и шла в туалет рыдать в панике, что ребенок опять не пообедал, а денег больше нет и до дома далеко, а потом покупала мороженое, потому что в нем все-таки белок, и молча терзалась, что обмен веществ и все плохо.

Потом она пошла в школу и стала толстеть, и к десяти годам весила как я. Мне ничего объяснять было не надо, все было очевидно. Диабет, щитовидка, жизнь по больницам, 150 кг, никакой личной жизни, депрессия, суицид. Я скачала из интернета все диеты и худела с ней за компанию - овсянка, рыба, кефир, отварные овощи. Ребенок был безмятежен и жрал пирожные под одеялом. Я рыдала в панике. На врачебные обследования, которые мы прошли, можно было купить Лексус.

В 11 лет она перестала толстеть и выдала острый живот. Два раза ее увозили по скорой, а я, как обычно, рыдала в панике. Все ж понятно - гастрит, язва, онкология и привет. Нашли гастрит, год мы жили при гастрите: диета такая, диета сякая, и все по часам. Опять я круглые сутки думала о еде.

В 12 лет она решила стать красивой и стройной и за полгода добилась таких результатов, что замаячила принудительная госпитализация и кормление через зонд. Ну, мне два раза объяснять не надо. Анорексия, кахексия, если не смерть, то тяжелая инвалидность. Счета от врачей наводят на мысли уже о Роллс-Ройсе, если суммарно. В мои задачи снова входит впихнуть в нее дневную норму, а она уже взрослая, она сопротивляется, эта взрослая худая девушка не ест то, что я ей даю, и каждое утро мы взвешиваемся, и я ухожу в туалет рыдать в панике, оттого что мой ребенок снова не берет грудь, оттого что этот кошмар вернулся и похоже, никогда не закончится, оттого что вместо еды она все эти годы ест мое сердце.

А еще я себя спрашиваю, что я вообще здесь делаю и отчего со мной так обошлись, ведь я ни у кого никогда ничего не просила, даже еды, тем более еды, прежде всего еды я никогда ни у кого не просила и питалась буквально чем попало, если вы понимаете, о чем я.

Когда я была еще более молодая и прекрасная, у меня было две жизненных цели - поднять бабла и выйти замуж за курчавого брюнета высокого роста.

Один курчавый брюнет уже прошел к тому моменту через мои руки, но оказался бракованным - бабла он поднимал мало, бестолково, а главное - для себя, а не для меня, это с моими задачами монтировалось плохо. Поэтому я была вся в поиске, перестройка шла к концу, до путча оставалось шесть недель.

Новый курчавый брюнет смотрел на меня двенадцать остановок подряд, я ехала в Меншиковский дворец вести вместо кого-то заболевшего экскурсию для немцев, изучающих русский язык, нашли что изучать, я ехала в троллейбусе и давилась пирожком, пообедать было нечем. Брюнет смотрел, как я жую. Не знаю, о чем думал брюнет, а я думала то же, что думаю всегда - соображай быстрей, идиот, мне через две остановки выходить.

Брюнет вышел вместе со мной и зашагал следом. О, подумала я. Гляди-ка, сообразил. Брюнет дошел до входа и вошел за мной. Он был в этой группе экскурсантов, о, подумала я, это судьба, подумала я и после экскурсии не помчалась на остановку, а села покурить. Теперь было не до шуток, дело было серьезное.

Курчавый брюнет высокого роста оказался родом из Базеля, и ботинки на нем были ручной работы. Он присел рядом и спросил, не займусь ли я с ним русским разговорным. Я сказала "Да", и мы пошли в кабак. Кабак в те времена, если кто не в курсе, представлял собой погребок с дермантиновой мебелью, где самой козырной закуской в меню был шпротный паштет по цене осетрины. Мы много курили и смеялись, выпили много коньяка, богомерзкого на вкус, а потом я дала ему свой адрес.

На следующий день он явился на урок. Мы занимались русским разговорным, хотя я и тогда не представляла, как его преподают, и сейчас без понятия. Я ему просто давала темы для дискуссий, он дискутировал сам с собой, а я прикидывала, что взять с собой, а что продать и кому. Вечером снова был кабак, коньяк и шпротный паштет. В тот же день я выставила за дверь своего тогдашнего бойфренда, нежного инфантила со склонностью к стихосложению.

Мы встречались каждый день. Я водила его по городу и на какие-то концерты волосатых неформалов, а он кормил меня шпротным паштетом и рассказывал, какой дом у них в Базеле и куда выходят окна. Еще он говорил, что я одна его понимаю. С багажом я определилась, купила у фарцы большой чемодан и обменяла все прикопленное на доллары по черному курсу. Секса у нас не было, и меня это слегка удивляло, но в целом мне было не до этого - речь шла о серьезных вещах, а не о всяких глупостях. Однажды он очень медленно произнес "Ты мне очень нравишься", и акцент у него был сильнее обычного.

Он сказал это в день путча, 19-го августа. Мне было очень страшно. Мы сидели в валютном ресторане за пивом, и я не чувствовала ничего, кроме страха. Ты мне очень нравишься, ты потрясающая девушка, сказал он, но страха меньше не стало, Страха было столько, что я зажмурилась. Ты потрясающая девушка, сказал он, но я люблю мужчин, так сложилось.

Путч закончился хорошо, чемодан мне тоже потом много раз пригодился, а курчавого брюнета я встретила полгода спустя в другом валютном ресторане, с ним был невысокий большеглазый юноша, юноша одной рукой ел, а другой держался за его руку, а мой брюнет не сводил с него глаз.

Это были нетрадиционные сексуальные отношения, потому что традиционные сексуальные отношения заключаются в том, что все несчастны и выхода нет.

У меня в комментах бывает довольно много женщин, недовольных своим браком.

Они жалуются и бодрятся, кто-то уже освободился, кто-то еще терпит, но надеется и считает годы, как солдат считает масло до дембеля. Кто-то освободился, но не сразу, целая жизнь успела пройти. Кто-то в процессе, ну то есть внутренне в процессе, муж еще не в курсе. Все это довольно неаппетитно, ведь когда отгнивает кусок твоей жизни, то и пахнет соответственно, как в гнойной хирургии.

На эту падаль всегда приходят те, кто этим питается. Что ж вы ждете, спрашивают они. Вариант - что ж вы ждали? Как это мерзко, гундосят они. Как это бесчестно по отношению к партнеру. Это вы с ним пятнадцать лет жили и все это время хотели развестись? Какая подлость. Как вы ему в глаза смотрели.

Я живу с мужем двадцать лет. Я вам расскажу, почему с ними живут и почему с ними не разводятся.

Сначала ты молодая, у тебя куча планов, ты хочешь то и это, ты хочешь вообще все на свете. О том, кто подхватит тебя и понесет, сильный и умелый, и даст развернуться, и прикроет от тревог - о таком ты и не мечтаешь, ты реалистка. Тебе отчаянно нужен хотя бы партнер, сообщник, с которым вы были бы банда, с которым можно было бы все эти дела провернуть, и разбогатеть, и прославиться, и уехать в райские края, и всех, всех наебать. Но такого не видать, а одна ты боишься, одной тебе не справиться, нужен второй человек, черт с ним, пусть он сам ничего не может, но хоть в очередь его поставить, тебе ж не разорваться. И ты берешь того, кто согласен постоять в очереди и не сбежит с твоими деньгами, ты даже не выбираешь - ты хватаешь первого не очень подлого, потому что время не ждет и у тебя планы и подходят три очереди сразу, и кто-то должен в них стоять.

Какой секс, какая любовь, некогда. Это потом, когда все будет сделано.

Потом у тебя младенец, и надо, чтобы кто-то эту ношу разделил. Чтобы один качал, а другой звонил в скорую, нужен второй человек. Чтобы этот второй был мужчиной, чтобы он любовался тобой с младенцем у груди, чтоб берег тебя и нежил - о таких глупостях ты даже не мечтаешь, ты реалистка. Тебе нужен партнер, который не подведет, но это как получится, а на деле ты берешь того, кому все это зачем-то нужно, кому нужна эта семья так называемая, и пусть он не дает тебе ни капли радости, ни одного доброго слова, но он рядом, и ты знаешь, что твой ребенок будет спасен, если что, и да, ты его используешь.

Что там использовать-то, господи. У него нет знакомых врачей, он не может, случись что, поднять по тревоге полмира, зарплата у него тоже курам на смех, но ты его используешь, ты живешь с ним без любви только для того, чтобы был рядом второй человек, потому что тебе не разорваться.

Какой секс, какая любовь. Выдержать бы. Любовь будем искать, когда минует опасность.

А потом у тебя подросток, который стоит бешеных денег. Нет, ты можешь и одна, но это будет совсем не то качество, и ты будешь от этого напряжения совсем невменяемая, а подросток подбрасывает проблему за проблемой, и какая не стрессогенная, та экзистенциальная, и ребенок вот-вот попилится от полноты ощущений, и тебе нужен, отчаянно нужен кто-то, кто поможет и утешит, и знает, что с этим делать, и все устроит как надо, но о такой роскоши ты даже не мечтаешь, ты реалистка. Ты думаешь только о том, что да, ты все придумаешь и устроишь, и даже оплатишь, но если тебя на этом месте хватит кондратий, ребенок не должен остаться с этим фактом один на один, нужен второй человек. И ты терпишь, блядь, этого второго человека, терпишь его тупость и невежество, и его равнодушие, и тошнотворное его присутствие, только чтобы он был, этот второй, чтобы стоял в своей очереди, потому что когда тебя увезут по скорой, тебе будет не разорваться.

А секс и любовь, похоже, никогда не наступят, потому что этому нет конца.

И да, ты его по-прежнему используешь.

"Самое худшее, что может случиться с человеком, - сказала она, - это если его никто и ни для чего не использует." К.Воннегут, Сирены Титана

Сидим втроем на террасе, тарелки уже унесли, кофе еще не подали, ветер гоняет по столу салфетки. Все основные новости уже рассказаны, напряжение спало, делимся планами на лето. У двоих из нас дети-школьники, третья отчаялась забеременеть и готовится к ЭКО.

Я своего обалдуя отправляю в Болгарию на три смены, говорит мать школьника. Безумные деньги, кто спорит. Но чего не отдашь за такое счастье.

А моя лахудра в лагерь раздумала, говорю я, мать школьника номер два, будет все лето у меня на голове топтаться, я удавлюсь.

Третья девушка, взявшая кредит на ЭКО, смотрит на нас испуганно.

Что с вами, спрашивает она, вы их совсем не любите?

Мы переглядываемся. Мы давно уже не мыслим в этих категориях. Мы мыслим в категориях "тоска" и "ужас".

Э-э, говорю я. Вот представь себе, что ты живешь с человеком. Которому человеку, во-первых, нет до тебя никакого дела. А во-вторых, ему ежеминутно от тебя чего-то надо. Ты живешь от проблемы до проблемы, и ни одна из этих проблем не твоя.

Девушка, заплатившая за оплодотворение цену хорошего автомобиля, затуманивается. У нее был такой сожитель, еле ноги унесла. Они познакомились на бензоколонке, он стоял весь чумазый в закатных лучах, как последний солдат, и у нее подкосились ноги, а потом он принес ей ландыши.

Ну и вот, продолжаю я. У него постоянно что-то случается, какие-то косяки. И ты постоянно на стреме. Если он звонит - значит, что-то стряслось. Если не звонит - тем более. И тебе надо бежать выручать. Или он болеет. Только что скакал козлом, и вдруг - ах, мне нехорошо. И глаза завел. Беги спасай, сиди в очередях, у врачей в ногах валяйся.

Девушка, желающая оплодотвориться, мрачнеет. Этот ее бывший пил как рыба и да, все было именно так.

А если он не умирает и его ниоткуда не выгоняют, если вдруг передышка, говорю я. Тогда он просто не дает тебе жить, говорю я. Он уходит без ключей и тебе не выйти из дома. Он забывает зарядить телефон и ты теряешь его в торговом центре. Он никогда ни о чем тебя не предупреждает, и ты весь день дергаешься на ровном месте. У тебя не может быть никаких своих планов, он их все сорвет.

Оплодотворяемая девушка угрюмо кивает. После той истории она два года ходила на терапию.

А еще, говорю я. А еще он всегда не в духе. И всегда хочет в данный момент не того, чего хочешь ты. И ты никогда, никогда не делаешь того, что хочешь, а только все уступаешь, все пытаешься угодить, а он не дает тебе даже этой радости, а дает только свою недовольную морду и еще похамливает в ответ на твои старания. А ласков он бывает только, когда ему нужны деньги и он знает, что ты не откажешь. И только тогда он тебе улыбается.

Девушка, желающая материнства, зажмуривается и трясет головой, отгоняя видение. Она отлично все помнит, не так уж давно это было. Она тогда чуть не сдохла, чтобы это прекратить.

Но ты, говорю я тогда. Но ты, говорю я. Ты-то знаешь, что это он стоял тогда с бензиновым шлангом, и вечернее солнце светило ему в спину, и тот, к кому метнулась тогда вся твоя кровь - это был именно он, и по щеке тебя погладил тогда именно этот человек, и каким бы он теперь ни был - именно он принес те ландыши.

И этот невыносимый подросток, на которого глаза бы не глядели - это он обнимал тебя коротенькими ручками и дышал тебе в шею, это он спал доверчиво у тебя на руках, это он написал кривыми буквами на обоях "мама", и это невозможно отменить, как невозможно отменить ту бензоколонку, и ты сама это знаешь.



 

Маникюрша рассказала сегодня про Анжелину Джоли (узнала из телевизора). Я говорю - и чо?
Да нет, говорит, ничо. Только врет она, я думаю. У нее, говорит, наверно, уже болело. Не может же быть, чтобы вот просто так.

Когда я говорю, что не ношу каблуков, мне говорят - с ногами проблемы, да? Да нет, говорю, я их уже лет тридцать не ношу. Ой, говорят мне. С таких ранних лет проблемы с ногами. Бедная. Травма какая-то, да? Сложный перелом?

Пару лет назад в сети бурно обсуждалась фотография - девушка едет на каком-то штучном Ламборгини-кабрио, рука закинута за голову, а подмышкой куст волос. Какой ужас, сотрясался Рунет, как можно так за собой не следить? Это вам нельзя, подумала я тогда, а девушка на такой машине может себе позволить хоть бороду отрастить, хоть хвост.

Когда моей дочери ставили брекеты, молодая красивая врач-ортодонт похвалила меня за предусмотрительность. Правильно, сказала она, ей ведь замуж выходить, пусть зубки будут ровные. Извините, сказала я. Я плачу за то, чтобы хорошо было ей, а не тому, кто ее будет трахать.

Я не ношу каблуков, потому что я хочу, чтобы хорошо было мне, а не тем, кто на меня смотрит. Я не нанималась доставлять им удовольствие.

Ровно из той же серии разговоры об авторе, который должен уважать своих читателей и чего-то там такое в них учитывать, то ли чувства, то ли что.

Каждый, кто вообще знает о твоем существовании, ждет, что ты немедленно все бросишь и примешься делать ему хорошо минет с проглотом. Чесать его эго, лелеять его иллюзии и снабжать его приятными впечатлениями. Ну-ну.

Если бы у меня было столько денег, сколько у Анжелины, я бы даже импланты вставлять не стала. Много чести.

Первый раз съездили на дачу после зимы. Работы - убиться. Вымыть дом, прибрать участок, все прополоть, посадить новые цветочки, познать самое себя.

Ребенок увязался на дачу тоже. У нее там друзья - Вовочка и Ванечка. Они с соседних участков, дружат лет с двух, молочные братья практически все трое. Вовочка - двухметровый демагог коммунистической ориентации, Ванечка - белокурый молчаливый ангел и ориентации не имеет.

Так, говорю, дети. Есть работа. Надо подмести газон от листьев и мусора. Плачу 200 рублей. Грабли одни. Приносите свои, будет быстрее.

Воодушевленные дети десять минут дерутся за грабли. Ванечка идет домой и приносит свои.

Моя дура и коммунистический Вовочка дерутся за грабли. Я приношу швабру и объявляю новый тендер - за 100 рублей подмести дорожки. Начинается драка за швабру. Ванечка молча вычесывает газон.

Я всучиваю швабру Вовочке и показываю, как мести. Не на газон, а наоборот. Тебе это пригодится в армии, сынок, говорю я ему. Моя дура считает, что ее надули - мести дорожки легче, чем мести газон. Они некоторое время совещаются, потом моя дура приходит с петицией. Мы считаем, говорит она, что за такую работу 200 рублей мало, насяльника. Неквалифицированный труд оплачивается именно так, холодно отвечаю я. Учитесь, дети. Ванечка вычесал уже полгазона.

Коммунистический Вовочка машет шваброй как мужской кордебалет в полном составе. Мой ребенок требует очередных переговоров. Почему мы делаем трудную работу, вопрошает она, а ты всего лишь сажаешь цветочки? Потому что мир несправедлив, отвечаю я. Профсоюзный лидер - тоже неплохая карьера, говорю я, вперед, детка. Вовочка уже смел весь мусор на газон. Ванечка уже убрал весь мусор с газона.

Вся биография, считай, как на ладони. Вовочку трахать в свободное время для романтики. За Ванечку - однозначно замуж. А самой - закончить психфак или социологию, можно даже журфак, и зарабатывать пиздобольством.

Дети получили 300 рублей на всю бригаду и помчались в магазин. Делить деньги внутри бригады они еще не умеют.

Ну ничего, жизнь длинная.

Маша Гессен - человек неглупый, судя по тем карьерным высотам, которых она достигла. Она человек сильный и волевой - родившись в чужом теле, она не стала его горестно донашивать, а подогнала под свои задачи. А еще она очень счастливый человек, если судить по тому интервью, которое только ленивый не цитирует.

"Институт брака... должен измениться, и.. он должен перестать существовать. У меня трое детей, у которых было, более или менее, пять родителей, и я не понимаю, почему у них не может быть пять родителей юридически." Дети родные и приемные, биологические родители и усыновители сплелись в единое целое, в сложносочиненный клан. "Я хотела бы жить в условиях правовой системы, которая была бы способна отражать подобную реальность."

Маша Гессен - счастливый человек. Если она хочет, чтобы эта толпа народу признавалась семьей со всеми вытекающими из этого правами, это означает лишь то, что все эти люди ей милы и симпатичны, готовы к сотрудничеству и совершенно не опасны.

Среднестатистическая женщина имеет количественно похожую ситуацию, но для нее это не братство кольца, а тяжкий кошмар, который невозможно развеять. Предположим, у нее двое своих детей от разных браков. Это значит, что над ее жизнью постоянной угрозой нависают два бывших, каждый в неотменимом статусе родителя. Каждый из них имеет право не дать ей жить на ровном месте. Не дать вывезти ребенка за границу, не дать разменять квартиру, не дать еще какую-нибудь чертню, которая ему вдруг не понравится. Два посторонних человека имеют право вмешиваться в ее жизнь на том смехотворном основании, что когда-то не успели вовремя вынуть.

Если эта женщина теперь замужем в третий раз, то у мужа наверняка тоже есть дети, и значит, его бывшая тоже может портить им жизнь как ей в голову вскочит.

Если правовая система отразит подобную реальность, останется только удавиться.

Что-то мне подсказывает, что этой женщине и во сне не приснится включать всех этих людей в какой-то общий альянс, усугубляя тем самым их гнусные возможности. Единственное, о чем она мечтает - это чтобы все эти люди улетели на Луну. Чтобы их вообще не было в природе.

Заключая с человеком брачный союз или признавая его вторым родителем своего ребенка, мы даем ему в руки палку, которой он может нас гонять как пожелает. Это акт невероятного, запредельного доверия.

Какие пять партнеров, Маша. Когда и один-то - это смертельный риск.

Да, институт брака должен перестать существовать. Но не в том смысле, чтобы признать супругами всех мимо пробегавших и тем самым довести идею до абсурда.

Число людей, имеющих право вмешиваться в нашу жизнь, не надо умножать. Оно и так слишком велико.

Вообще-то это число должно быть равно нулю.

Хоть ворота у меня на даче и выкрашены в золотой цвет, но за десять лет они дали сильный крен и застегнуть их на замок очень тяжело. Золотую калитку - вообще непосильно.

Ворота я победила, сражаюсь с калиткой. Это надо ее подпереть всем телом, привести в параллель со столбом, совместить петли и тут уж не зевать - скорей совать туда дужку от замка. Дужка не суется, надо приналечь. Вроде совместила, лоб в испарине, решающий бросок, замок выскальзывает из рук и падает в канаву. Слава богу, хоть не ключ. Отпускаю калитку, лезу по-пластунски в канаву, добываю замок. Все сначала. Подпираю калитку и т.д.

Машина стоит на дорожке (ворота закрывают первыми). Дорожка строго в один ряд, объехать негде. Машина всем мешает.

В очереди уже стоит дальний сосед на бордовой Ниве. Он по восемь раз в день ездит мимо моего дома туда-обратно с такими интервалами, что явно за водкой, больше не за чем. Он подъехал вплотную и стоит, бордовая Нива буквально касается моей спины, пока я надрываюсь с замком. Ногой в нее, что ли, упереться, думаю я, обливаясь потом. Мужик наблюдает из окна, как я корячусь. Да, говорит он. Запустили вы хозяйство-то. Мне вообще-то ехать надо, говорит он, сидя за рулем. У него оловянные глаза и небритая рожа.

Выходит ближний сосед. Наши участки рядом. Он вальяжен, весь в кремовом и благоухает. Радостно здоровается, отбирает у меня замок и одним движением закрывает калитку. Ну что ж это женщина мучается, говорит он. Позвали бы меня сразу.

Он каждый вечер приезжает на большой блестящей машине. Я ни разу не видела его небритым. У него лицо человека, у которого много, и он рад поделиться. Когда у них гости, а гости у них через день, он заранее приходит извиниться за шум.

Они купили этот участок недавно, но все уже перестроено, все колосится, цветы цветут, и молодежь поет песни.

Жена кудрявая и краснощекая. Она ростовчанка, зубной врач. Какие у вас цветы, хвалю я. Тю, говорит она. Да разве ж это цветы.

У нее цветет все. Сын тоже стоматолог, невестку взяли тоже из коллег. Растет внучка. Все умыты, одеты и пристроены к делу, баня строится, фонтан бьет, южнорусские женщины - они такие.

А муж, спрашиваю я. Он у вас, наверно, большой начальник? Импозантный такой. И галантный опять же. Непростой человек. И сердце золотое.

Тю, говорит она. Он водитель. Машина служебная. У меня своя, у сына своя, а у него служебная есть. А что сердце золотое, так это да. Что есть, то есть, говорит эта Великая Богиня, глава клана, по воле которой растут цветы, течет вода и рождаются дети, да - говорит женщина, под которую прогнулся мир, сердце у него золотое, да.

Вот девушка описывает ситуацию: сидит с ребенком (с садиком не получилось), муж покупает в дом все, что нужно, но ни копейки не дает ей на себя. Мол, пока он держал в доме наличку и жена запускала в нее лапу, они еле до зарплаты доживали, а теперь он взял финансы под контроль и даже появились какие-то сбережения (у него). А девушке обидно, что ей не на что купить шоколадку.

В комментах разлюли-малина. Как обычно, расцветают все цветы.

Партия сурового подхода: он тебя кормит-одевает, а баловать он тебя не нанимался.
Партия рационального подхода: как же так, вдруг что с ребенком, а тебе и скорую вызвать не на что!
Партия женской мудрости: плохо просишь, надо лучше просить.
Партия народной мудрости: ничего, вот он состарится, ты ему тоже корочки жевать не будешь.
Партия аболиционистов: ну кормит. Так ведь и скотину кормят. Ты - скотина. Он с тобой, как со скотиной. Он - скотина.
Партия любимых жен: а мой-то ко мне всякий день с подарочком.
Партия низкооплачиваемых мужей: совсем бабы зажрались, шоколадку ей.
Партия женщин трудной судьбы: как это можно не найти работу на удаленке??? Ты просто не любишь работать!!!
Партия спартанского воспитания: чойта ребенок в садик не может!? Наши, значит, могут, а твой нет???

Захватывающее, словом, чтение.

Когда я сидела с грудным, мне денег немножко давали, но только если сама попрошу. Главное было не проспать утром и успеть попросить, пока не ушел. Причем дать любил уже в дверях, чтоб до последней минуты было непонятно, даст - не даст. Как-то раз дал щедро, 500 рублей. Он обычно давал мелочь, если мельче тысячи не было - так и говорил, мол, денег не дам, у меня только тысячные. А у меня руки были заняты ребенком, и я эти деньги второпях сунула за пазуху. И забыла про них, закрутилась. Потом вывезла ребенка гулять и потеряла их. Где-то вылетели. Как я убивалась!

Сейчас я 500 рублей вообще за деньги не считаю. А ту пятисотку помню до сих пор.

Если мы не замужем, мы думаем - скорее бы замуж. Чтоб уже не надо было замуж, чтоб закончилась эта бодяга.

Если мы замужем, мы думаем - скорее бы ребенок, а то со скуки сдохнуть можно.

Скорее бы ребенок подрос, невозможно уже не спать и все время бояться.

Скорее бы кончилась проклятая школа, невозможно выносить этот маразм и пресмыкаться перед каждой дрянью.

Скорее бы ребенку 18, тогда уже точно не отберут.

Накопить миллион и завязать наконец с бизнесом, нет уже сил не спать ночей.

Скорее бы пятница. Скорее бы закрыть проект. Скорее бы вообще закончилась эта каторга. Когда тебя можно прихватить буквально на чем угодно.

Выйти на пенсию и забить на всех, нет сил больше бояться.

Переписать квартиру на внуков и наконец расслабиться - с меня больше нечего взять.

Продать машину и не шарахаться от каждого урода в погонах.

Состариться наконец и спокойно ходить вечером - кто позарится на старуху?

Кто родился в этой стране - тот все время терпит и ждет. Ждет, когда все закончится.

Каждую минуту призывает смерть.

Сначала я работала.

Работа была в 10:30, можно было спать до 9:30. Накануне вечером я сказала - меня не будить, в школу уходим сами.

Я болею, уже давно, и все никак не поправлюсь, потому что не сплю. Если дать мне поспать сутки - я буду здорова. Но сутки - это утопия, поэтому я каждого умоляю  дать мне поспать хотя бы два часа.

В 8 я проснулась от скандала и возни. Это ребенок решил не ходить в школу. Если я проснулась, обратно мне не заснуть.

Накануне звонил Лодмастер, очень хотел повидаться. Я честно сказала, что болею, что спать не дают и что очень надеюсь поспать в середине дня, пока эти сволочи будут на конюшне. Я сказала - приезжай в 14:00, но ненадолго.

В 12:45 я закончила работать. Можно было лечь поспать, но ведь в 14:00 должен придти Лодмастер. Час пустого времени - и не отдохнуть, потому что надо быть на стреме, и ни за что не взяться, потому что все равно не успеть.

Еще надо было на почте получить посылку. Для этого надо надеть сапоги и шубу, добежать до почты и отстоять очередь. Почта работает до 16:00. На самом деле как повезет. Лучше сходить пораньше, но у меня же Лодмастер. Я сидела и дергалась, что время идет, а дело не делается.

В 13:30 у меня начался синдром "щас припрутся". Он у меня всегда начинается за полчаса до. В 14:00 Лодмастера не было. В 14:30 тоже. Он вообще из тех людей, которые не различают 2 и 3. Таких людей на планете большинство. В 14:30 я побрела на почту и получила посылку. При этом я все время дергалась, что Лодмастер придет, а меня нет. Трубку он не брал.

Лодмастер пришел в 15:15. Я уже отдергалась свое и вернулась с почты. Я ничего не стала говорить. Он принес розочку и бутылку вина. Вино он принес дорогое, о чем немедленно сообщил, а при покупке розочки чуть не угодил в милицию - испортил какой-то букет в магазине, пришлось оплатить.

Я это выслушала через три часа после того, как закончила работать, и эти три часа я мечтала проспать, и он об этом знал.

Потом я два часа поддерживала беседу о том, почему у одних деньги есть, а у других их нет. Заодно я опрыскала мои растения от вредителей.

Лодмастер ушел в 17:00. Еще была какая-то надежда. Мои бараны обычно по субботам возвращаются поздно. Я приняла таблетки и упала спать.

В 18:30 позвонили в дверь. Они вернулись и не пожелали открывать своим ключом. Если я проснулась, мне обратно не заснуть.

Вечер прошел весело. Мы собачились с мужем на тему того, что кончился черный картридж, что потерялась зарядка к электронной сигарете и что еще что-то не работает, не помню что. Ребенок подкинул вещичек постирать. Про поспать можно забыть, пока они не угомонятся, а ложатся они поздно.

Завтра у меня три группы подряд. Начало в 10:00, конец в 22:00.

Когда я была молодая, я думала - ну что все работа да работа. Хочу, мол, после работы упасть в какие-нибудь объятия. И вообще жить! жить!!!

Теперь я думаю - господи, работа какая-то. Да тьфу. Не стоит разговора. Убрать все остальное - и будет вполне себе жизнь.

То ли в 90-м, то ли в 91-м году я познакомилась нечаянно с какими-то швейцарскими девицами. У меня даже фото где-то валяется - молоденькая я с двумя косичками и три странных чужих барышни на фоне Казанского собора.

Тогда, чтобы поехать за границу, нужно было с кем-то подружиться до такой степени, чтобы этот кто-то прислал тебе приглашение, принял у себя и вообще с тобой возился. Это было очень ценно. Во-первых, можно было где-то побывать, а во вторых, привезти оттуда всяких ценных вещей вроде футболок.

Делалось это несложно. Это был как раз тот период, когда благодаря Горби эта страна вызывала в Европе бешеный интерес, и все рвались дружить. Кто знал иностранные языки и готов был сливаться в экстазе, тот ездил бесстрашно на тот свет и возвращался с подарками, сюжет классический, чтобы не сказать античный.

Швейцарские барышни были приглашены на день рождения, нахлебались водки, подарили отельное мыльце и, отчаливши домой, прислали приглашение. Я сложным путем приехала (через Германию по железной дороге) и поселилась в доме у одной из них. Дом располагался в Вевей (Набоков, Чаплин и вообще райское место, где всякий желал бы окончить свои дни). Папаша был композитор.

Я была трезвая и сообразительная, как все бедняки, на новых подруг никаких надежд не возлагала - что они могут понимать, эти младенцы, - и улыбалась исключительно папашам. Папаши лезли из кожи вон от такого внимания - один подарил мне молескин и блок сигарет "Горбачефф", вспотел искавши, другой коробочку эксклюзивных конфет ручной работы, тоже не пожадничал. Напоминаю - был 1991 год, в Питере было нечего жрать, туда шла гуманитарная помощь. Я была настроена привезти домой джинсы, ботинки и теплую куртку, ради этого все и затевалось.

Параллельно я присматривалась к жизни в комфортной стране. Мои швейцарские подруги таскали меня по тусовкам, и я таращила глаза, пытаясь понять, о чем здесь общаются. Дома было нечего жрать и нечем заняться, поэтому все общались как бешеные и пели хором Галича. Здесь все тоже общались как бешеные, хотя вокруг было что купить и было на чем заработать, и для меня это было необъяснимо.

В компании были два молодых человека, один не годился вообще никуда, а второй был ничего и даже курил Филипп Моррис. Это он научил меня засовывать зажигалку в пачку, я до сих пор так делаю. Его звали Доминик. Мы с ним как-то курили на лестнице в каких-то гостях, и он сказал, что очень трудно найти себе девушку, потому что никому ничего не надо. Мне было тогда надо все, начиная с колготок, но я поняла, что он не об этом. Мы покурили и разошлись, и он спрятал зажигалку в пачку Филипп Моррис, а потом подарил мне эту пачку вместе с зажигалкой.

Девушка, у которой я гостила, очень старалась меня развлечь. Она испросила для меня аудиенции у настоятеля местной православной церкви (Набоков и т.д.). Я пришла, накинула платок. Этот платок я сфарцевала в Питере у голландской туристки, отличный был платок. Пришел усталый мужик в рясе, мы пять минут поговорили о погоде.

Еще один юноша из той компании был росл и белокур. Он пригласил меня куда-то, я не поняла куда. Это оказалась протестантская конференция, на экране показывали какие-то бедствия, а потом все встали и запели. Домой он меня не проводил, я ехала одна на электричке, вышла не на той станции и долго бежала за поездом.

Когда я отправлялась в эту поездку, мои ученики (да, я тогда уже преподавала) собрали для меня всяких русских сувениров - военную форму, комсомольские значки и всякие квази-награды, "50 лет Советской власти" и другие в этом роде. Нет, это было не от чистого сердца. Каждый указал в особой записке, чего он хочет за этот ништяк. Я нашла магазин, торговавший этой дрянью, поговорила с хозяином, и мне удалось весь этот хлам пристроить настолько удачно, что за вычетом того, что хотели ученики, мне осталось и на джинсы, и на ботинки, и на зимнюю куртку, и на подарки родителям, и я приехала назад довольная и с гостинцами, но никогда больше не питала никаких иллюзий ни насчет тех, кто меня приглашает, ни насчет учеников, которые меня якобы обожают, ни насчет комфортных стран, ни насчет религии, ни насчет мужчин, которые засовывают зажигалку в сигаретную пачку, и это так элегантно выглядит и так практично, ведь не надо искать зажигалку, она всегда там, где надо, вот так и должно быть во всем, нет, никаких иллюзий.

Главное социальное завоевание, которым мы наслаждаемся в этот весенний день - это возможность для женщины реализовать себя в профессии.

Успешная женщина профессионально востребована и хорошо зарабатывает. Я успешная женщина. Я реализовала себя. Я хорошо зарабатываю и профессионально востребована.

Сегодня ради светлого праздничка у меня была всего одна ученица, всего три часа работы. Я даже не поняла, что это было. Когда всего три часа - в моей вселенной это выходной день. Я до сих пор в недоумении, откуда он взялся. Выходных дней (три часа работы) у меня не было несколько лет. Мой нормальный режим - это когда я заканчиваю в 10 вечера и от усталости не могу "мама" сказать.

Я все думала, что мне это напоминает. Что-то из детства, какой-то кошмарный образ из книжки, впечатавшийся навеки. И я вспомнила.

Это была "Яма" Куприна, описание солдатского борделя. Мне было лет 12, когда я это прочла. Помню наизусть:

"Сонька однажды задрожала от ужаса ночью, когда Фекла, бабища пудов около шести весу, выскочила на двор за естественной надобностью и крикнула проходившей мимо нее экономке: - Экономочка! Послушайте: тридцать шестой человек!"

В классической литературе это первое и единственное упоминание профессионально востребованной и хорошо зарабатывающей женщины.

С праздником, девочки!

Моя дочь учится в музыкалке шестой год. Фортепиано у нее по вторникам.

Каждый вторник я твердо знаю, что после утренних клиентов часик поспать мне не удастся. Потому что каждый вторник примерно в час дня (музыка в три) поступает звонок "Мама, я умираю". Взмыленная мама мчится вызволять ребенка, баюкает, везет домой, ребенок еще в пути свежеет лицом и дома уже совсем здоров.

Раньше мы умирали всякий раз как умели - то голова, то ушиблась, то тошнит. Теперь, когда есть роскошный диагноз гастрит, можно так не напрягаться - болит желудок, щас умру. Взмыленная мама несется с лекарством, лекарство не помогает, но стоит забрать ребенка домой - все как рукой, бодрый ребенок бежит в кино.

Сегодня ее даже забирать не понадобилось - ей немедленно полегчало, как только она позвонила музыкальной училке, что больна и не придет.

Папаша ейный считает, что ребенок всех разводит. Ну не может что-то болеть строго по расписанию, говорит он. Когда у нее верховая езда, у нее ничего не болит, а что болело, то вмиг проходит, говорит он. Она просто ленится и водит всех за нос, говорит он.

Когда я работала в универе, я туда ездила вечером по понедельникам и четвергам. Строго по понедельникам и четвергам меня с утра рвало, как беременную, и чем ближе к вечеру, тем хуже. У меня болело все тело, я чесалась как блохастая сука и не отходила от горшка. В остальные дни я была совершенно здорова.

Когда у меня были свои курсы, муж забирал меня из офиса в девять вечера и грузил в машину практически бездыханное тело. Стоило отъехать от проклятой работы буквально 500 метров - я розовела, начинала улыбаться и к концу маршрута уже хотела в ночной клуб.

Когда мы занимаемся чем-то рвотным, нас рвет, да. И когда нам что-то невыносимо, нам больно. Наше тело сообщает нам, что не желает в этом участвовать. А если мы будем упорствовать, то это уж как-нибудь без него.

Она никого не обманывает. Похоже, с музыкалкой надо завязывать.

Ее отец не может себе этого представить, просто потому что он не может себе этого позволить. Он в офисе каждый день с десяти до шести, и если бы его тело имело право голоса, его давно не было бы в живых.

У моего приятеля с деньгами плохо, а с запросами сложно.

На первый взгляд может показаться, что запросов нет в той же степени, что и денег. Это даже кажется объяснимым - что толку чего-то хотеть, если все равно не на что.

Если присмотреться, то оказывается, что желания все-таки есть. Резина давно лысая, в ванной душ падает на голову, а раковина на ноги, и есть даже мультивиза, чтобы повидать наконец-то мир. О желаниях довольно много говорится, но как-то абстрактно, как о деле далекого будущего.

Казалось бы - тебе нужна резина, ну так пойди и выбери что-то, что тебе по карману. Можно даже изловчиться и купить дорогую, но б/у пару сезонов, многие люди, сменившие машину, продают зимний комплект буквально за бесценок. В ванной треш - сделай дешевый ремонт, трубы поменяй сам, плитку купи не итальянской коллекции, а российскую и со скидкой, сантехнику вообще люди даром отдают. Хочешь начать путешествовать - съезди для начала хоть в Хельсинки, это стоит меньше ста евро.

Нюанс в том, что запросы у парня не просто есть - они имеют могучую и непоколебимую конфигурацию. Если резина - то самая лучшая, если ремонт - так уж ремонт, причем во всей квартире, иначе не стоит и браться, если ехать - так сразу в Португалию, если ебать - то тысячника. Сделать чуть получше, чуть почище и чуть повеселей - это не то, тем более что и это стоит денег, и ему кажется, что эти деньги будут потрачены зря. Раз на них не купить мечты - нет смысла покупать ничего.

У таких людей ничего не меняется годами, душ продолжает бить их по голове, а машину заносит на ровном месте, и виза истекает не использованная ни разу, потому что то, чего они хотят - того им не видать, а на меньшее они не согласны. По частям они тоже не согласны, и маленькими шажками - тоже нет.

Эти люди употребляют слово \"перфекционизм\" и даже не догадываются, что вообще-то это бранное слово.

Если бы я рассуждала, как они, у меня была бы одна шуба от Диора, а не семь разных, я до сих пор ходила бы пешком и копила на Лексус, и кстати, за последние семь лет у меня ни разу не было бы секса.

Да что там секса. Я слова бы ни с кем не сказала.

В то время как вся страна в едином порыве заказывает на завтра букеты в офис и пиццу в нумера, а курьеры сбиваются с ног, доставляя по адресам дешевые, но бесполезные изделия, бедная Сонечка, пользуясь внезапным выходным, перелопачивает свои рабочие бумажки.

Труд этот, Ваня, был страшно громаден. Бумажек примерно товарный состав, и они покрывают собой всю комнату, образуя плодородный слой. Цель - рассортировать их по файлам и умостить в один органайзер. Когда-то они в нем и содержались, но за полтора года расползлись и бесконтрольно размножились. Когда в комнате оказалось не на что сесть, я решила, что работа занимает какое-то непропорционально большое место в моей жизни. Неудивительно, что любви тут негде примоститься, подумала я сегодня и принялась за фэн-шуй.

Когда работа уползет в шкаф и смиренно займет там ровно одну полку, когда девственно пустой стол всем своим видом намекнет, что неплохо бы выпить и закусить, когда каждый стул возопит - присаживайся, дружок, а диван примется, подмигивая, нашептывать совсем уж непотребное, - вот тогда небеса разверзнутся и все плюшевые сердечки мира падут на мою голову и накроют меня с головой, мешая двигаться и не давая дышать.

Человек, полюбив человека или вообще вступив с другим человеком в какой-то контакт, ждет, что его как минимум заметят. Т.е. он ждет от другого человека какой-то реакции. Сильная реакция - хорошо, меня сильно заметили. Слабая реакция - спасибо, конечно, но можно бы и поэнергичней, ведь я достоин большего. Никакой реакции - караул, я пустое место (ага, спохватился).

Под реакцией подразумеваются эмоции, чем они интенсивней, тем я значимей. Если женщина от радости роняет слюни - я крутой и ценный чувак, если она вопит от горя - тоже отлично, я-таки заметная фигура, а не хрен собачий.

Т.е. знак здесь не играет особой роли, важна только амплитуда. А поскольку делать кого-то счастливым заебешься, а расстроить его до слез - как не фиг делать, то всякий разумный индивидуум выбирает второй путь. Именно поэтому нас непрерывно проверяют на прочность мужья, любовники, родители, дети и подруги, а также коллеги и заказчики, а про начальство и говорить нечего. Все они рады убедиться, что они не пустое место, потому что вон как из-за них рыдают.

Но иногда им попадается бракованный экземпляр вроде меня. Моя эмоциональная палитра простирается от легкой удовлетворенности до снисходительного недоумения. Люди, которые со мной взаимодействуют, все время ходят как оплеванные. То, что меня сложно порадовать - это полбеды, к этому никто особо и не стремится. Самое скверное - это то, что из меня никакими силами невозможно выколотить настоящее, калорийное огорчение.

Мне, оказывается, совершенно недоступно такое сладостное чувство, как обида.

Я не могу обижаться на ребенка, какую бы обидную чушь он не нес, - это все равно что обижаться на хомячка, укусившего за палец и опрокинувшего поилку.

Я не могу обижаться на мужа, как бы груб и невнимателен он ни был, - это все равно что обижаться на плохую погоду или на Почту России.

Я не могу обижаться ни на клиентов, ни на начальство - это все равно что обижаться на прыщ за то, что он некстати вскочил на жопе.

Обижаться на мужчину я могу только в первое время, пока еще держу его за человека. После двух-трех обид он навсегда переходит в компанию к хомячкам и Почте России, а если продолжает упорствовать - то и к прыщу.

Обидеть может только равный или больший, а мелкое, пушистое и безмозглое, равно как и большое, неодушевленное и тоже безмозглое может вызывать чувства в диапазоне от легкого раздражения до усталой снисходительности. Прыщ может вдобавок к этому еще чесаться и побаливать, но его можно выдавить, да и дело с концом.

Что-то похожее на настоящую обиду еще отчасти в силах вызвать родители, в память о тех временах, когда они были кем-то равным и даже бОльшим, но поскольку соотношение габаритов давно другое, то вместо качественного, полновесного горя приходится довольствоваться чем-то вроде светлой грусти, что, увы, совсем не так питательно.

В итоге у меня все ходят некормленые и считают меня холодной, расчетливой тварью, которая никогда не повышает голос и не меняется в лице, потому что у нее нет сердца, иначе она бы давно претворила его в хлеб и отдала им на съедение.

Когда мы имеем дело с гинекологом, мы демонстрируем ему ту часть ээ.. себя, которую не всякий удостоится увидеть. Хотя, если вдуматься, проктолог допущен к еще более заповедным тайнам.

Эти люди знают о нас вещи интимные, но абсолютно бесполезные в быту. Эта информация не имеет никакой практической ценности. Никому из непосвященных не придет в голову доискиваться, как устроена наша жопа, потому что устройство жопы ровным счетом ничего о нас не говорит.

Психотерапевт оснащен гораздо лучше - после пары сессий он знает, как устроена наша душа и всякие прочие чувства. Не то чтобы его лично это сильно интересовало, но некоторые дорого бы дали за то, чтобы узнать, почему мы на них не женимся, что у нас там на уме и как мы себя чувствуем в их присутствии. Эти сведения имеют уже определенную рыночную стоимость.

Здравствуйте, меня зовут Соня и я преподаватель немецкого. Если вы у меня поучились хотя бы две недели - я знаю о вас все. Нет, я не знаю, как устроена ваша жопа. И я не знаю, как устроена ваша психика. Я знаю то единственное, что имеет значение - я знаю, как устроена ваша голова.

Я вижу, как вы воспринимаете информацию, т.е. докуда простирается ваш когнитивный ресурс. Цепляетесь ли вы за шаблоны или способны к экстраполяции. Насколько тренирована ваша память. Какова эрудиция, на которую вы опираетесь, и насколько она вас сковывает. Отличаете ли вы стратегические задачи от тактических. Умеете ли вы мыслить абстрактно и как у вас с логикой.

Язык - это штука посильнее, чем "Фауст" Гете математики. Овладеть инструментарием несложно - это я любому разжую. Вот когда вы начнете этот инструментарий применять - вот тут вы весь как на ладони.

Один хохмит и выебывается уже на четвертом уроке, потому что все усвоил, в восторге от своих новых возможностей и рвется их как-нибудь небанально употребить. Другой хохмит и выебывается криво и косо, потому что не помнит ни хрена, понял половину и маскирует так свое лузерство, потому что с детства помнит, что это всех отвлекает. Третий аккуратно и уныло выполняет упражнение, потому что алгоритм ясен и можно дальше не вникать. Четвертый аккуратно и уныло выполняет упражнение и ждет, что его похвалят за аккуратность.

Один пробежал текст, уловил ключевые слова и сидит импровизирует на тему. Другой прочел текст, ни хрена не понял, но шпарит наизусть абзацами. Третий прочел текст, ни хрена не понял и мямлит общие слова. Четвертый прочел текст по диагонали, мгновенно понял логику, изложил тезисно в двух предложениях и не понимает, что еще нужно - все же ясно.

Когда у меня учится мужчина - я точно знаю, каков он в постели и в жизни.

Некоторых своих любовников я учила бесплатно от избытка чувств - просто включала в группу на общих основаниях, но без денег. И каждый раз очень скоро становилось ясно, что чувак не волочет. В первый же месяц обучения проступала та доминанта, которую в любовном экстазе было трудно разглядеть и которую невозможно было вынести.

С бестолковыми я расставалась именно из-за бестолковости. С дремучими - именно за дремучесть. С вечно ведомыми - за вечную ведомость. С забывчивыми - за забывчивость.

Тех парней, с которыми работать была чистая радость, я помню всех поименно. Они не были моими любовниками. Их было пять человек за всю жизнь. (С девками все наоборот - поименно помню тупых и дремучих, потому что с большинством работать была чистая радость.)

Тут всякий дурак поймет, что надо не любовников засовывать в группы, а лучших из групп брать в любовники.

Трудность в том, что пока я их учу - я ни о чем другом не могу думать, а когда я их уже отучила - я о них вообще больше не думаю.

http://www.youtube.com/embed/Y-JQactox28]