ни слова о.. конечно же ни слова,
пусты, рассудочны, обманчивы слова,
а чувство столь легко и невесомо.
но кто-то мне настойчиво совал
в гортань слова. и я давился снова,
выхаркивал их, словно бы сова
я на току, току-току-толкуя,
выпячивая горделиво грудь.
спасибо /как тебя там/ за такую
недолгую и странную игру.
поверил - точка. всё. но запятую
вписали в книжку судеб. и ребру -
судьба остаться хрупкостью непарной,
не удержать мне хрупкости в горсти.
ни слова о поистине букварном -
"мы не подходим, трам-парам, прости"
и ночь прошла, и утро - перегарно.
о той что не смогла в меня врасти
ни слова.

время кукует – "ку-ку ку-ку,
где же вы кукушата."
я замираю на правом боку
в форме пружины сжатой.

я замираю, а время нет,
время течёт рекою.
и не приходит уже ко мне
старый Оле-Лукойе.

время стирает лица друзей,
школьный усердный ластик.
смерть – это что-то из жёлтых газет,
рубашка, пиджак, галстук.

я же спешу, я спешу дожить –
вовремя-время-время.
Ассоль допивает мартини-джин,
так и не встретив Грея.

так и не встретив, и весь вопрос –
времени парадоксы.
я допиваю свой кальвадос
очередной. високосный

жизни очередной лоскут.
секунды-бусинки нижет
\я замираю на правом боку\
время, ну подожди же.

не рифмуется правда с вымыслом
не рифмуется хоть убей
а казалось болел но выносил
отпускал лететь голубей
не летят голубята бумажные
притяжение слов к земле
придавило и так уж важно ли
что до этого я летел
не летал но летел стремительно
и кричал невпопад слова
но зеваками стали зрители
и краснее чуть-чуть листва

прыгает температура тушканчиком
шарики ртутные собираются в чёрное солнце
и оно светит мне холодно зло обманчиво
знакомое солнце с обликом незнакомца
знакомая осень такая привыч привычная
к вычитанию к пересчёту заблудших цыпок
а цыпки гриппуют видно судьба у них птичья
и не пробивают плоскости антрацитовой
нет не взлетается всё по закону ньютонов
всё по закону по правилам столько правил
боль прижимаю к груди и качаю-баюкаю
баюшки говорю боль баюшки говорю баю
а потом ну его к черту ну просыпайся и
выбежать на улицу в слякоть вдохнуть снега
и задохнуться ненастоящим пластмассовым
в таком-то году не стало такого-то имярека

я как птица что камнем падает
долетев до средины днепра
вот такое смешное пернатое
вот такое смешное не правда ли
неоперённая птица ра
птица радость и птица радуга
в предрассветных сумерках дня
нерастраченная ненадолго
это небо мне словно каторга
это солнце что головня
обжигающе догорающе
птица горе и птица гарь
крики чаячьи над пожарищем
память только лишь дорога ещё
в памяти та кто ещё дорога

это тяжёлое низкое небо
давит, а миру - всё нипочём.
осень, укутавшись пёстрым пледом,
тихо плачется мне в плечо.
что ты дурочка, что случилось?
тише, ну, не реви, не реви -
жизнь театр и соус чили
здесь давно суррогат крови.
знаю я, что пассаж банален,
знаю, только вот ты - не плачь.
хочешь, укроемся в скуке спален
на одной из заброшенных дач,
где простор ограничен, тесен,
где безлюдно и леденено.
будет нам чайник насвистывать песен,
в гости захаживать леди ночь.
хочешь.. как там.. - "взорву все звёзды",
что же, глупая, ты ревёшь.
дым давно заменяет воздух,
пропасть отдельно - отдельно рожь
колосится, и шаткий мостик
между августом-декабрём.
это взрослость всего лишь, осень,
слышишь - взрослость, мы не умрём.
дети уже не боятся упасть и
с серьёзными лицами по мосту...

вдох наполняет горелый пластик -
это дворники жгут листву.

"Есть в осени первоначальной..." *
багряной дивной золотой
предощущение мычанья
коров идущих на убой

и солнце словно взгляд коровий
мутнеет, скрыло пеленой
и словно терпкое вино
разлит пьянящий запах крови

очередной "камо грядеше"
не пережить демисезон
и запах крови перемешан
с гниющей стоптанной кирзой

да. осень. время смут и путчей
в россии так заведено

и кашель мучает грудной
и мнится пустобрёхом тютчев
____________________________
* © Фёдор Тютчев

в одиночестве стою на перекрестье
для чего горстями жемчуга
разбросал. ну кто там лезет? - лезьте
и скрипите кирзой сапога.
и кривите рожи, морща носик
акты дефекации сыскав.
плакса-август ждёт и жаждет осень,
как ребёнок - женского соска.
я не плачу, я давно не плачу,
я плачу по прожитым счетам.
сочиняю спичи, ставлю патчи,
отсылаю почту на почтамт.
и надеюсь прочитает кто-то,
может даже что-либо поймёт.
я стремлюсь к заветной асимптоте
памятники–голуби–помёт.

"Что было этой женщине не так"*
в ее постели
лишь обыватели затеряных итак
не одиссеи
давно пропахли пивом и ленцой
к чему им бури
но липнут как обёртки леденцов
на шуры-муры
сильнее атмосферный давит столб
на позвонков ось
она себе клялась что хватит стоп
но одинокость

толпа судачит жадно я толплюсь
но что же было
осений ветер напевает блюз
пустых бутылок
___________________________________
*© Римма Казакова

если я ещё где прочитаю про идущий караван и эту грёбаную лающую собаку, меня точно вырвет.

1
мой сын, давно уже не желторот ты,
в далеком прошлом пройдена межа.
любому за мельчайшую банкноту
воткнешь ты в печень шило - не кинжал.

портвейн занюхав, давишься икотой,
мой сын, - ты повзрослел и возмужал,
и цвет лица подобен терракоту,
и сточены резцы зубов до жвал.

когда-то я так радовался пьяно
твоим молочным, лезущим упрямо,
а ты орал с алеющим лицом.

и доктор прописал какой-то дряни,
с презреньем на моё похмелье глянув,
меня считая видно подлецом.

ещё 12 сонетов в общей сложности около 6000 знаков
14
о том - что алкоголиком он не был,
что лето обязательно найдёт, -
настойчиво трещит приёмник, следом -
про иволгу и что растает лёд,

а я листы мараю буквобредом.
и сына нет, и не было, но вот
строчу, из холодильниковых недр
достав бутылку и балтийских шпрот.

шепчу, вместив привычно звук в курсив, -
прости отца, мой нерождённый сын,
а сам в лицо заглядываю шпротам.

опубликую, позабыв про стыд,
исподнее сонетов и касыд:
"мой сын, давно уже не желторот ты..."

и между нами вырастают города
змеятся
              рассекающе
                                  границы
на стыке льда и памени
руда
        не плавится
                          но крошится
мне снится
                что я руда
                       я пепел руд
                                      я пепел
собою насыщаю черный ветер
что я вода
                    я чёрная вода

                    я солнце белое
        я белое
я бел
                              песок соленый
камень солеварен
так языком проводят по губе
так умершие тренькают трамваи
                            и звук их чист
и путь их прям
                                петляю
на грани от безумия до яви
                        из прошлого
          вне времени
к тебе

финансовый кризис окончательно добрался до нашего детского интеграционного театра. ситуация такая, что, если мы в ближайшее время не найдем необходимых для завершения ремонта денег, многолетний труд множества хороших людей погибнет. да, в принципе, труда не жалко. "за державу обидно".

в питере около 17 000 детей-инвалидов. мы их редко видим. у них мало возможностей. то есть - еще меньше, чем может быть. то есть - и без того ограниченные возможности этих детей становятся ограничениями в жизни, практически не реализуются. устройство нашего государства, нашего общества, нашего города, наших умов, наконец, не позволяет детям с ограниченными возможностями вести полноценную жизнь.

представьте, если ребенок, в результате аварии вынужден перемещаться в кресле. он остается при этом совершенно нормальным ребенком. таким же, как все остальные дети. ему необходимо общение, необходимы игры, необходимы праздники. но чаще всего случается так, что мы ставим на человеке клеймо "инвалид" и отправляем в резервацию. запираем. в квартиру ли, в интернат, в спецшколу - не так важно - в четыре стены. а это - ад.

да, наши дети не умирают. им не нужны дорогие лекарства, поддерживающие жизнь. им не нужны - ни ваша кровь, ни ваша непосредственная забота. но им очень нужен шанс. потому что они обречены жить. проживать каждый день своей, возможно, очень долгой, жизни. и в этом факте мы уже ничего не можем изменить. зато мы с вами можем сделать эту жизнь немного светлее, немного радостнее. возможно, у нас с вами есть уникальный шанс - положить начало. начало изменениям. наших умов - нашего города - нашего общества - нашего государства, в конце концов. именно мы можем это сделать, мы а не кто-нибудь абстрактный. потому что кого-нибудь "абстрактного" не существует.

интеграционный театр - это театр, куда смогут приходить все дети - с особенностями и без. территория театра и его спектакли будут адаптированы для всеобщей радости. мы можем рассказать об этом подробнее. общайтесь с нами.

что было сделано за год:

• многие помнят - примерно год назад, чуть меньше, театр получил помещение. маленькое, окольное, но хорошее. оно нам очень подходит. за год мы своими силами и средствами отремонтировали подвал, в котором сейчас идут репетиции, хранится реквизит и работают все те люди, которые - вот уже скоро год - безвозмездно трудятся над созданием интеграционного театра. мы заменили гнилые и вечнотекущие трубы, провели свет, покрасили стены и отремонтировали полы. в подвале, где жили крысы и бомжи, стало бедненько, но чистенько.

• мы подготовили спектакль, адаптированный для слабослышащих детей - куклы, декорации, костюмы, сделали переносную ширму, чтобы иметь возможность вывозить спектакль в школы, интернаты, больницы. все готово и отрепетировано. адаптированный спектакль - это значит, что его с одинаковым интересом могут смотреть как слышашищие, так и не слышащие дети, и получать при этом абсолютно одинаковую информацию. взрослые, кстати, тоже могут. и даже иностранные взрослые. вот такой вот космополитский спектакль. к тому же - веселый и добрый.

• с этим спектаклем и несколькими представлениями, мы регулярно ездим по школам, интернатам, больницам. безвозмездно, конечно же. на постоянной основе участвуем в проекте "театральная неотложка" - всякие прекрасные артисты приезжают в больницы, к детям, которые по той или иной причине довольно давно заперты в палатах и так далее.

• мы приступили к подготовке двух других спектаклей, так же адаптированных для слабослышащих, поскольку на данном этапе это наше приоритетное направление. наши актеры изучают жестовую речь. комитет по культуре санкт-петербурга, который по-всякому нас поддерживает, даже выделил грант на изготовление этих спектаклей. так что они обязательно будут и будут очень хорошими. обещаем. вот только показывать их пока что негде.

• на первом этаже, где, собственно, находится зрительный зал интеграционного театра, мы провели всю предремонтную подготовку, на какую были способны наши непрофессиональные руки-ноги-головы. вывезли за собой весь скопившийся мусор - два контейнера. дальше - без материалов, профессионалов и денег - мы ничего не можем сделать. то есть - совсем ничего.

• мы написали пять заявок на пять грантов. но гранты - в основном - не поддерживают проекты, предпологающие ремонт и строительство, какими бы хорошими они ни были, какие бы благие цели не преследовали. поэтому мы уже получили три отказа и ждем еще двух ответов, которых пока что не дождались.

• мы выпустили книгу, деньги за реализацию которой переходят на нужды театра. совместно с любой лебедевой и глебом щенниковым мы выпустили мультимедиа-диск со

Читать далее...

сегодня я наконец-то открыл для себя автора давно полюбившегося стихотворения, которое неоднократно видел в постах различных пользователей под грифом "аноним". это великолепный питерский поэт Ольга Хохлова

городское

сумашедшее солнце с безумным дождем проливным -
я живу в этом городе лживого, ровного глянца,
где все двери захлопнулись - запрещено прислоняться
даже к самым надежным, проверенным и потайным.
я дышу горизонтом, в котором сырая вода
заступает за уровень жизни, терпенья и прочих
безразличных имен и не менее призрачных отчеств,
для которых мои поезда - то туда, то сюда.
череда монотонных событий, привычный пейзаж,
неприличная страсть к размышлизму и прочему блуду.
рыжий мальчик навырост, еще добиблейский иуда,
по моим дневникам изучает искусство продаж.
и монетки потеют в его беспокойной руке
и глаза равнодушно, бессовестно шарят по строчкам:
сущий ангел - от рыжих кудяшек до белых носочков -
сумашествие в правом, безумие в левом зрачке.

вот здесь можно почитать некоторые её стихотворения в том числе например:

- октябрь -

Так холодно, что воздух побурел,
а небо - кажется вот-вот, да и обрушит
свою серозно-облачную тушу,
застывшую на висельном шнуре
в проеме города...
Сквозь окна леденит
расколотый пейзаж в багетной раме
и ветер, увлеченный оригами,
октябрьские складывает дни...

***

для пропитанных ядом и яд - халва
и хвала ваша горькая, как микстура
нас с рожденья учили словам. слова
в идеале метят в макулатуру

я давно оставила мысль бежать,
опустила руки, глаза закрыла,
схоронила планы. пускай лежат
мертвым грузом дурочки шестикрылой

/стать младенцем с розовым языком
молоком питаться, не знать, не помнить,
в суматошном вареве городском
звать одну единственную на помощь,

верить всем и каждому напролет,
напросвет глядеться в чужие лица/
все проходит. эта хандра пройдет.
я не плачу. точка. абзац. страница.

а тут её ЖЖ

ушла из жизни Наталья Хаткина

Надо посуду вымыть, а тянет разбить.
Это отчаянье, Господи, а не лень.
Как это тяжко, Господи, век любить,
каждое утро, Господи, каждый день.

Был сквозь окно замерзшее виден рай.
Тусклым моченым яблоком манила зима.
Как я тогда просила: "Господи, дай!"
- На, - отвечал, - только будешь нести сама.
(С)
её ЖЖ
не знаю её и не читал, лишь узелок на память.

пусто и страшно, и хочется лечь мне на дно,
втягивать в ноздри не воздух, но ил придонный.
если причина для жизни дырявый кондом,
смысл разменивать жизнь на плевки и пардоны,
рваться наверх не по лестнице - лезть по дерьму,
это дерьмо непрестанно сбивая в сметану.
я так устал. эй, герасим, - взвывает му-му,
речью колючей захлёбываться устала.
я обречён одинокостью резать толпу,
после скрываться не в ночь, но своё рифмоплётство
словно зародыш в словесную скорлупу.
холодно греет звезда по имени солнце.
холодно, пусто, и страшно, и бьётся висок -
сложно собачке му-му среди лающей мрази.
камень на шею, для верности в руки весло, -
ну, ты готов? бессловеcный небесный герасим.

мелко и пошло, и нечего больше ловить -
всё уж написано, всё прочтено и забыто.
хочется сжаться в комок и беззвучно скулить,
вечности цепко в ладонях сжимая поллитру.
век золотой отзвенел, отгудел, отшумел.
веком серебрянным точки проставлены. бродский
так затаскал поэтическую шинель,
что не хватает для века текущего бронзы.
хватит! напьюсь, буду вирши слагать невпопад,
буду цитировать ницше в бреду постпохмельном.
смайлики и чмакалафки вишнёвых помад
буду копить, ожидаючи доли емельей.
щука не свистнит и раком не встанет, увы.
дескать - держи-ка, талантов я с горкой насыплю.
что там тропа, я надеюсь мне хватит травы,
чтоб заросло, затянуло до девственности плевы,
словно и не было этой словесной трясины.

Дмитрий Артис:

Печален Терех как никто.
За буераком
Он показал мне кое-что,
Вставая раком.

И даже раза не моргнув,
Промолвил: Артис,
Я жить без жопы не могу –
Такой катарсис.

Бегу ли я, как заводной,
Даю ль галопа,
Повсюду следует за мной
Родная жопа.

Бывает, встанешь у окна,
Махнёшь покрепче –
Душа стремлением полна,
И жопа шепчет.

И так становится свежо,
Что режет очи.
Без жопы мне настанет жо…
Пиздец, короче.

Леонид Терех:

Собачку Павлов дрючил зря,
Презрев усталость –
Там, где другие в корень зрят
Та смотрит в анус.

Имеет множество причин
Мой слог Эзопов -
Ведь тут один язык торчит
И тот из жопы.

Я понимаю, что в говне
Той жопе лучше,
Но объясни, зачем на ней
Очки и уши?

Дмитрий Артис:

Небрежно яйца Фаберже
В ладошке грея,
Дошёл он как-то неглиже
До апогея.

И тем любезен стал, и тем…
И жил он, чтобы
Раскрыть важнейшую из тем,
Рисуя жопы!
строчить словесный винегрет
кричать - "свежо блин"
какой же это вам поэт
когда без жопы

Бодрюсь зарядкой; уже не могу без кофе,
такого, знаешь, — густого и с молоком.
Какая чушь! я, кажется, стала профи
болтать о многом, а всё-таки ни о чём:
не жить — а жизнь записывать в дневничок.
© А Е Ф