[266x352]
В душе ангелов живет огонь. Она была способна согреть им любое сердце, любую промерзшую под снегом душу. Даже лед она могла растопить, но для этого надо было подарить почти весь огонь, оставив лишь крохотную тлеющую веточку, чтобы самой не погибнуть. Она отдавала всегда не оглядываясь, не жалея. Потом растила заново веру в Добро, в Любовь, в Людей, чтобы снова и снова дарить, пробуждать счастливые улыбки.
Так она жила, находя свое счастье в каждом пылающем сердце.
Многие люди приходили греться у ее огня. Просьба – немая, или не к ней обращенная, сказанная или вырвавшаяся неразборчивым криком – наливала ее крылья силой, и она бросалась к обиженной, израненной, обжегшейся, заледенелой или потерявшей веру душе. Дралась за ее счастье, не считаясь ни с чем, и забывала о собственной боли, забывала о том, что огонь может угаснуть.
Он угасал, но сердца, некогда спасенные ею, зажигали его вновь.
На ней не было кожи. Иначе она не была бы ангелом. Чувства обострены, и самый незаметный взмах ресниц, вдох, судорога напряженных пальцев дорогого человека – все отзывалось в ней болью, и она откликалась настолько, насколько горячим был ее огонь и насколько она умела понимать мир. Может, она и не умела совсем, но кто-то незримый указывал ей путь.
Время шло. Ей мерещились демоны. Она привыкла не ждать крика помощи. Рука, которая вела ее, слабела – видимо, отпускала в самостоятельный путь. А она видела воспаленными от неусыпного поиска глазами горе в счастье, слезы в смехе, разлуку в будущем и истину – в вине…
- Снег обжигает мое лицо до нестерпимой боли. Если на руку упадет чужая слеза – я закричу, или до треска сожму челюсть. Крик оглушает меня, что руки рвутся зарыться в землю, но грязь никогда не смоется с груди, если вдруг ее коснуться. Я не нужна, но не могу быть ненужной… За что ты создал меня неспособной жить без чужой боли? Своя – невыносима! Отдай мне кожу!
- Будь терпима. Еще немного, и тебя позовут, и снова забудешься в страсти, посвященной счастью другого. Не могут не позвать. Не бывает всем счастья.
- Но к чему тогда это? И нет больше сил ждать! Мой огонь угас снова, это больно, это холодно и слишком больно! Я очень, очень устала!
- Твой огонь загорится вновь. Твои крылья окрепнут.
- Не хочу! Не хочу!
- Ты потеряешь счастье от поцелуев дождя. Ветер больше не будет так причудливо обнимать. Даже прикосновения любимого будут иными.
- К черту!! Отдай мою кожу!
На облака и на крылья падали тяжелые, как свинец, слезы. В них была вся боль и грязь - ее собственная боль, накопившаяся за долгое и мучительно медленное время. Капли прожигали в крыльях и облаках дымящиеся дыры, но этого никто не заметил.
… Она перестала быть ангелом. Нашла любовь, смеялась. Люди больше не звали ее, и ей не было от этого горько. Больше всего она любила и ценила себя. И была счастлива.
И была мертва.