Вот, зря я решила закурить в этот момент – не самый подходящий выбрала, честное слово. Думаю, Егор моё мнение разделил. Да и Алик тоже: облиться горячим кофе – не самое лучшее начало дня. Семён не пострадал, однако дар речи на какое-то время потерял.
- Не, а чё такого-то? – искренне удивился Митя.
Неожиданно я поняла, что это всё – не очень удачная шутка. Ну, пошутил актёр, бывает. Так ещё как хорошо сыграл! Душа у него просит, видите ли. Молодец. Я рассмеялась. Придя к той же мысли, что и я, засмеялся Егор. Алик не смеялся, но доля облегчения на его лице прослеживалась. Семён прошептал что-то типа: «Ну и шуточки».
- Ты, Митя, так больше не шути, а то мы люди не первой свежести – у нас с нервами не очень хорошо, здоровье не самое обнадеживающее… - я примирительно положила ладонь на плечо актёру.
- Да какие шутки! Я серьезно говорю-то! Хочу на «Евровидении» спеть!
Нам понадобилось ещё несколько секунд, чтобы убедиться, что он говорит серьезно.
- Ты серьезно?! Ты представляешь, что такое «Евровидение»?! – первым бросился в бой Егор. – Представляешь, какой это уровень?! Это ж на весь мир покажут! Это ж страну представлять надо!
- Ну а что, я плохо представлю что ли?!
- Митя! – вступила я, - Не валяй дурака! Посмотри на себя!
- А что я?! – актёр встал, - У меня бицепс! У меня загар! Прическа! Мне даже сорока нет!
- Он дебил?! – обратился ко мне композитор.
- За дебила ответишь, понял?! – Митя явно не понимал, почему мы так возмущены.
- Да пойми ты, что твой трицепс, бицепс и иже с ними не прокатят! – отчаянно жестикулируя, принялась объяснять я, - Там ПЕТЬ надо, Митя! Ты умеешь петь?!
- Чего-то ты это в последнюю очередь-то спросила?! Мож у меня голос, как у Карузо! А вы сразу в штыки!
- А ну спой! – взвился Егор.
- Не буду! – смутился шоумен.
- Пой, кому говорят! – рявкнула я.
Митя потупил взгляд, прочистил горло, вдохнул поглубже…тут же резко выдохнул и констатировал:
- Не умею я петь.
- Ну, наконец-то! Пришли к единому мнению! Ура!
- Да не в голосе же дело! – актёр практически упрашивал, - Верка Сердючка умеет петь по-вашему?! А «Лорди»?! И ничего, поехали же!
- Смотри, подготовился! – Егор несильно толкнул меня в бок локтем. Я решила промолчать.
- Все же знают, что не важно – умеешь ты петь или нет, главное, чтобы у тебя был хороший продюсер! Сильвия-то ваша вон как поднялась! И всё благодаря вам! И второй этот ваш певец!
- И где они сейчас… - тяжело вздохнул Алик, наливая себе новую чашку кофе.
- А что - где? Поют. Вон только вчера статью про них читал.
- А про нас и не вспоминают…
- Ну, когда-нибудь все уходят от продюсера! Это не страшно! Это как с женой – обязательно когда-нибудь изменишь или разведешься!
Я бросила на Митю испепеляющий взгляд – всё-таки, уход от меня Сашки и Крыжопольского до сих пор был довольно больной темой.
- Надо же развиваться, идти вперед, ставить перед собой новые цели! Исполнять свои мечты, в конце концов! – продолжил вещать актёр. – Да, я не умею петь! Но у меня есть задел!
- Что у тебя есть? – нахмурилась я.
- Задел! Фанатки мои! Они обязательно купят мой альбом и проголосуют за меня на «Евровидении»! Уже полбеды! Я перспективный!
- Сам себя не похвалишь – весь день, как обгаженный ходишь.
- Ну а что, разве нет?! Вы же профессионалы!
- Грубая лесть тебе не поможет, не старайся.
- Да какая лесть, ребят! Я, между прочим, мог и к Рудковской пойти! Она, поди, посговорчивее!
- Скатертью дорога. Ещё не поздно. – Буркнула я и поднялась, так как дневной кофе с булочкой ещё никто не отменял, - В общем, моё резюме таково… Митя, ты хороший человек и неплохой актер, но приехал ты к нам совершенно зря. Только студию занял не по делу. Брать грех на душу и выпускать очередную бездарность я не собираюсь. Так что снимался ты в кино – вот и снимайся. Кесарю, как говорится, кесарево.
- Да что ж это такое! Оль, ну чё ты, в самом деле?! – Митя вскочил. - Неужели ты не можешь помочь человеку? Вот у тебя есть мечта?
- Есть! Чтобы меня все оставили в покое и не выдергивали из постели в 7 утра с целью поделиться парой-тройкой бредовых идей! Всё, Митя, до свидания!
Я направилась к выходу. За мной последовал Егор. Алик шумно отхлебнул кофе, вздохнув:
- Жизнь несправедлива.
Митя неожиданно возник перед дверью:
- Сколько ты хочешь?
- Ой, перестань, - мне была отвратительна тема взяток, возможно потому, что эти самые взятки приходилось часто давать и брать. Я попыталась выйти из комнаты, минуя живое препятствие. Не получилось.
- Ты просто скажи сколько и всё! Мне правда очень надо!
- Миллион долларов! – съязвил Егор и, сместив меня, явно намеревался выгонять «препятствие» силой.
- Ой, нет… Миллиона долларов у меня нет… - подрасстроился Митя, но тут же воодушевился, - Могу предложить сто тысяч!
- Какие ещё сто тысяч? – не поняла я.
- Сто тысяч долларов. А вы за это делаете из меня певца.
Мы с Егором переглянулись.
- Искусство не продается! – бодро возвестил Алик.

-…вот так, друзья мои, я стал известным актёром. - В подтверждение того, что монолог окончен, Митя хлопнул ладонью по кожаному подлокотнику кресла. – Вооот… Ну, а теперь, расскажите мне, как вы будете приумножать мой капитал.
Артист ослепительно улыбнулся и обвел нас четверых взглядом. Честно говоря, и сказать-то было нечего. Последние четыре часа я, Егор, Алик, и Семён слушали душещипательный рассказ Мити, сидящего напротив нас в кресле, о том, как тяжело живется в России талантливым личностям, как тяжело им пробиться, как нелегко не сгинуть в пучине, так сказать. Проверить подлинность истории возможности не было: всё наше общение с Митей сводилось к приветствию, знакомы мы были только заочно – сфера деятельности немного разная. Рассказ пестрел яркими персонажами (по большей части отрицательными), единственным желанием которых было, как это ни странно, сломать звезду, поработить её, сделать постоянным источником денег, сексуальным рабом, загнать в рамки кино- и телевизионной цензуры.
Алик большую часть времени плакал. Уж не знаю, какой ассоциативный ряд вызвала у него автобиография артиста, однако слёзы поэт-песенник лил крокодильи. Поэтому, когда Митя закончил, Алик кинул в урну ещё одну мокрую от слёз салфетку, высморкался в чистую и резюмировал:
- Вот досталось-то человеку, да, Оль?
- Н-да… - протянула я, больше подтверждая неадекватность друга, нежели соглашаясь с его словами.
Пока Алик ревел, Егор терроризировал свой мобильный телефон. Композитор крутил его в руках и так, и эдак, в результате чего, аппарат пару раз пикировал на пол. Периодически Егору звонили. Однако, все вызовы были сброшены, так как оторваться от рассказа Мити было довольно тяжело. А возможно, что и опасно для жизни. Да и потом, актёр местами верещал так, что, даже попробуй Егор ответить на звонок, ничего не было бы слышно.
Семён держался стоически. Всю дорогу он слушал очень внимательно, реагировал правильно: где надо – сочувственно качал головой, где надо – радостно улыбался. Иногда даже что-то конспектировал. Интересно, что именно. В общем, экзамен выдержал.
Чего не скажешь обо мне. Все четыре часа я просидела с лицом, не выражающим ничего, кроме отвращения. По ходу рассказа оно менялось в худшую сторону. Митя меня к числу хороших зрителей и слушателей, в связи с этим, не причислил и, рассказывая об очередном своем злоключении, говоря об очередном злом человеке, попытавшемся встать на его пути к искусству, указывал на меня. Я, значит, олицетворяла всё зло, творящееся в мире шоу-бизнеса. Почётно, ничего не скажешь. К концу всей этой вакханалии отвращение на моём лице приняло уже такую стадию, что, сидящий рядом Егор, на мгновение оставив в покое телефон, толкнул меня локтем в бок и шепотом предупредил:
- Сделай лицо попроще, а то так и останешься.
Выражение лица я сменила. К отвращению прибавился ужас.
Вопрос Мити, тем временем, оставался без ответа.
- Ну… Во-первых, спасибо за столь подробный рассказ… - я вдруг осознала, что совсем сползла с дивана, пока слушала, и приняла приличную позу, - Он очень информативен и, если бы мы приняли решение заниматься тобой, безусловно облегчил бы нам задачу…
- Если бы?! – поднял брови актёр, перебивая меня. – Я тебя вызвонил, приехал к вам на студию, бросил все дела, отложил съё-ё-ёмку (!) между прочим, ничего, да?! Гнал через всю Москву по про-о-обкам! Всю душу вам тут наизнанку вывернул! Это всё для чего, скажите мне, пожалуйста?!
Митя вскочил с кресла и двинулся в мою сторону. Будут бить. Я прикинула, есть ли у меня шанс отделаться хотя бы тяжкими телесными повреждениями. Мускулы у артиста выглядят угрожающе – похоже, что всё свободное время между тем, как приключались все описанные в биографии несчастья, он проводил в спортзале. Теперь мужчина практически одинаков и в высоту, и в ширину. Хотя, ростом он не особенно удался… Так что есть шанс, что Егор меня спасет и повалит Митю на пол. А там мы его вдвоём завсегда запинаем.
Пока я рассуждала, актёр уже оказался у цели и угрожающе нависал надо мной. Егор, на всякий случай, тоже встал.
- Митя, ты меня правильно пойми… - я старалась быть как можно вежливее, всё-таки по морде получать не хотелось, - Это всё здорово и, безусловно, у тебя есть и талант, и внешность, иначе бы мы не лицезрели тебя каждый вечер в сетке центральных каналов! – неприкрытая лесть попала в цель и артист, явно передумав меня убивать, сделал шаг назад, - Но мне кажется, что ты…как бы это выразиться покорректнее… Не по адресу пришёл!
- Это как так? – Митя насупился и сел на подлокотник, рядом со мной. Егор, поняв, что угроза миновала, тоже опустился на своё место.
- Обыкновенно. Мы ж, как это говорится-то в народе… Певцов делаем! А ты актёр, если я ничего не путаю.
- И телеведу-у-ущий! – поднял вверх указательный палец Митя, показывая всю значимость этого слова.
- Ах, прости, и телеведущий, конечно.
- Чего это ты ведёшь-то? – хмыкнул Егор,– Я тебя уже год точно нигде не видел! Всё больше по сериалам таскаешься!
Митя возмущенно набрал в лёгкие Читать далее...

В клубе, на саунд-чеке меня ждала новость ещё приятнее.
Сашка приехала, но с обмотанным шарфом горлом.
- Это что ещё за новости?
- Прости меня. – Сильвия не могла говорить – только шептала и хрипела, - Я позавчера голос потеряла. Врач сказал, что если я буду постоянно пить вот эту дрянь, - в термосе в её руках что-то плескалось, - назавтра буду, как огурчик.
- Зелёная что ли?!
- Оль, ты не нервничай только. Он обещал. Я уже с утра говорила нормально.
- Говорила?! А петь кто будет?!
- Я же сказала – назавтра голос будет!
- А даже если и не будет, - вступил непонятно откуда появившийся Егор, - Фанеру включим. Нам не впервой.
- Я хотела, чтоб вживую всё!
- Хрен с ним, вживую. А может, и появится голос – кто ж его знает…
Всё равно, надо было настраивать аппаратуру и свет.
- Алик! Пойди, встань на сцену!
- Ты чего? Я стесняюсь…
- Давай уже!
Поэт-песенник вышел, встал перед микрофоном. Кое-как сделали правильный свет.
- Спой давай!
- Чего спеть?!
- Чего хочешь спой!
- Оль, я стесняюсь – говорю же!
- Да наплевать мне! Пой!
Алик ещё несколько минут набивал себе цену. Потом «запел»:
- Мне надоело петь про эту заграницу,
Надену валенки и кра-асное пальто-о…
Осветитель хрюкнул. Алику, похоже, понравилось быть «звездой»:
- Возьму с собою на прогулку кавалера!
Он песняки-и мои все зна-ает наизусть!
Он не Рокфеллер и не сын миллионера!
Простой бухгалтер у меня он – ну и пу-усть!
Бухгалтер! Милый мой бухгалтер!
Вот он какой – та-а-ако-ой просто-о-ой!!!

Ржали все, кроме меня.
Я просто встала и ушла. Пусть выкручиваются, как хотят – мне этот цирк стал надоедать…
А текст-то переврал…

Только я легла спать после долгих переговоров с владельцами клуба, в котором будет проходить презентация альбома Сашки, зазвонил мобильный.
Какого черта? Под утро! Завтра саунд-чек, блин…
- Чего надо?
- Ольга?
- Я за неё.
- Вас беспокоит директор реалити-шоу «Почти знаменит». Меня зовут Владимир Никифоров. Хотя, Вы, наверняка, меня знаете…
- Очень приятно. Впервые слышу.
- … Странно. – Владимир Никифоров явно расстроился. – Я уже пять лет…
- Вы по какому вопросу? Время – четыре утра…
- Ах да! Понимаете, проблема такова: передо мной, как перед директором стоит вопрос. Решения у вопроса два: выгнать Вашего Никиту ко всем чертям с нашего шоу или оправдать его как-нибудь…
Я моментально проснулась:
- Чего-чего? Ещё раз и не так витиевато!
- Объясняю: Никита вчера ночью напился и прямо на камеру, на весь Интернет (трансляция у нас) заявил, что он ненавидит: а) геев, б) лесбиянок, в) правительство.
Для того, чтобы въехать мне потребовалась минута.
- В замечательную компанию попало правительство…Хорошо. Передо мною тоже стоит вопрос. Где он нашёл алкоголь, если у Вас в контракте было прописано: «Употребление спиртных напитков запрещено»?
- Вы не поверите! – директор чему-то обрадовался, - Никита подговорил оператора! Оператор за 500 рублей быстренько сгонял в магазин и подпихнул бутылку, зарытую в корзине с цветами! А записку какую оператор к букету приложил – мы зачитывались! Видимо, долго сочиняли, чтоб не мы просекли…
- Изобретательно.
- Это точно!
- Ну, а делать-то чего теперь?
- Я Вас (!) спрашиваю.
- Меня?
- Подопечный-то Ваш.
Я задумалась:
- Давайте скажем, что в него бес вселился?
- Не по-христиански это всё как-то…
- Как деньги хапать – никто о религии не думает!
- У меня есть один вариант, я просто посоветоваться хотел… Может, сказать, что у него раздвоение личности?
- Это ещё почему?
- Типа, в нём борются две сущности, творческие люди – все на голову больные… Одна сущность - гомофоб, другая – пе…тьфу ты…гей!
- Немотивированные приступы агрессии?
- Вот-вот!
- Нет, у меня есть идея получше. Напишите ему Песню Гомофоба. И скажите, что, мол, в образ человек входил. Извините-извините.
- Хорошо. Так и сделаю.
- Вот и славненько.
- Кстати, а кто будет платить за нарушение пункта контракта?
- Не ко мне вопрос – пусть платит доверчивый оператор.
- Мы будем разбираться в судебном порядке!
- Давайте будем разбираться завтра, а?
- Хорошо, я позвоню завтра. Приятно с Вами сотрудничать. Спокойной ночи.
- И Вам…
Я сбросила вызов и поставила телефон Никифорова в «черный список» номеров.
- Звони-звони…

Я, всё-таки, периодически удивлялась себе: какой чёрт меня дёрнул отказаться от замечательной профессии ветеринара. Выправляла бы сейчас лапы хомячкам, кастрировала котов…
Вместо этого приходится по двадцать раз объяснять непонятливым перспективным исполнителям, казалось бы, элементарные вещи.

- Нет, ты русским языком объясни: зачем мне поддерживать эту дурацкую акцию?
- Это не дурацкая акция! Тебе нужно выступить на этом концерте! Это важно для многих людей! Ты подумай: что случится, если все забьют на это дело, не будут участвовать в подобных акциях! Кругом будет царить непонимание, насилие…
- Оля, это акция нового печенья «Весёлые мишки». Какое насилие?
- Я же объясняла тебе: деньги от продажи каждой третьей коробки «Весёлых мишек» пойдут в фонд борьбы с пиратами.
Саша с минуту смотрела на меня, как на душевно-больную старушку, потом открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала.
Решил высказаться Семён:
- Если честно, я тоже слабо понимаю логику. Если эта акция, в принципе, против пиратства, тогда так бы и назвали: «Нет - пиратам». Причем тут мишки какие-то?..
- Ты где раньше работал, Сёма?
- Менеджером я был. Главным, причем.
- Надо будет вспомнить, почему я взяла тебя на работу…
- За красивые глаза.
- Точно. Так вот, Семён, сколько уже было акций против пиратов?
- Много. И бульдозерами диски-кассеты давили, и ногами топтали…
- Вот именно. А это…как бы…удар из засады!
- Поэтесса! – загордился мной Алик.
- Спасибо. Я такая. Так вот, типа, мы забыли про пиратов, а сами деньги собираем!
Сашка возмутилась:
- Да чего ж плохого в том, что люди продают музыку в несколько раз дешевле?!
- Да ничего, собственно, но мы-то денег за продажу не получаем!
- Жалко вам что ли?!
- Жалко, представь себе! Ты последнюю в альбоме песню сколько записывала?
- Ну… Целый день, без отдыха и перекуров.
- Вот! Ты, разве, не хочешь, чтобы твой труд был оплачен? Альтруистка что ли?
- Нужно просто продавать диски по вменяемым ценам, а не по 200 рублей.
- Да это же копейки!
- Для тебя! А я, помню, деньги откладывала, чтобы купить лицензионное издание Мадонны за 1000! Бешеные деньги для диска! Пришлось отказаться от новых джинсов!
- Ну, не знаю…
- Вход на этот концерт идиотский, надеюсь, бесплатный?
- Да копейки… Тысяча пятьсот рублей….
- Обалдели?!
Алик бросился объяснять:
- Зато Гурченко с Моисеевым споют! Можно заплатить за такое любые деньги!

- Мы записали замечательный альбом замечательной Сильвии! Замечательные песни нам помогали записывать замечательный композитор Егор Петров и не менее замечательный поэт-песенник Алик...
- Оля…
- Это просто замечательно!
- Оля.
- Мы считаем, что 13-е число – это замечательная дата для выпуска альбома!
- Оля!
- Чего?!
- Прекрати постоянно повторять слово «замечательно» во всех вариантах! Давайте перезапишем, а?
- А что такое? Это же замечательно!
- Успокойся уже. Может, Саша лучше скажет сама? Как есть?
Сашка удивленно глянула на Семёна, однако приготовилась давать интервью.
Журналист кивнул, дал знак оператору и снова задал вопрос про альбом.
- Вы знаете, - Сильвия явно стоила из себя Диву местного разлива, - я так ждала выхода альбома! Я с детства мечтала стать знаменитой и теперь у меня будет много фанатов! Все мужики будут меня хотеть! Всё.
Мы вчетвером замерли с открытыми ртами.
- А что не так? Как есть сказала.
Семён пришёл в себя первым, закрыл рот и махнул рукой:
- Чёрт с ним… Давайте про «замечательно». Всё-таки, это трогательно – живые эмоции продюсера.

Для самого удачного завершения альбома Сашки мы решили записать с кем-нибудь супер-мега дуэт.
Не буду в подробностях описывать, через что нам пришлось пройти в поисках достойной «пары»: кому-то не нравилась песня, кому-то – цена, кому-то – мы сами.
В результате, мы отрыли какого-то широко известного в узких кругах певуна, которые за вполне приемлемую цену согласился с нами поработать.
Алик был вне себя:
- Почему нельзя было договориться с Димой Биланом?!
- Дибилан, - объяснил Егор, - требует много денег. Ты предлагаешь мне машину продать?
В общем, Певун согласился, правда, всё веселье на этом не закончилось.

Мы пропустили Певуна вперед.
- Это что?!
- Алик, не ори! «Это» - наше спасение! Посмотри внимательно: вот так оно выглядит!
- А он петь-то умеет?
- Вадик отозвался положительно, а как оно на самом деле – не знаю.
Мы вошли в студию. Певун уже стоял у микрофона. Я принялась излагать суть дела:
- Спасибо, что согласились записать песню.
- Нема за шо. – Отозвался Певун.
- Нет, всё-таки, спасибо. У нас тут такое дело – песня на английском. Вы на английском сможете спеть?
- Та я хоть на турецкам!
Егор тут же высказал своё мнение. Шепотом, мне на ухо:
- Он чего – Народный Артист Хохляндии?
- Так, во-первых, не трогай хохлов…тьфу, украинцев. Они – хорошие, тем более, у меня родственники в Крыму. И, во-вторых, на хохла он тянет слабо…
- Может, пародист?
Я отмахнулась и вернулась к Певуну:
- Текст там лежит. Прочитайте, пожалуйста.
- Вслух! – встрял Алик. Почему ж он постоянно встревает?
«Народный Артист» взял текст и начал читать:
- И вил вайт фор у ал му лайф…
- Ты посмотри-ка! Последнее слово правильно сказал! Где ж мой Валидол тут был?.. – поэт-песенник начал шарить по карманам.
- Может, угадал? И мне парочку дай… - побледнел Егор. – Оля, ты ему сколько заплатишь?
Мне же, почему-то, плохо не стало. Я, наоборот, была довольна:
- Что значит «заплатишь»? Я уже.
- Чего ты «уже»?!
- Заплатила.
- Алик, а чего посильнее Валидола у тебя нет? Оля, ты сбрендила совсем?!
- Ну, они просили сразу, предоплату! Чё я скажу: «Споёте – видно будет»?!
- Вообще-то, да!
- Чего ты переживаешь? Нормально читает!
- Да Я лучше читаю!
- Может, сам и споешь?
Композитор решил обсудить проблему с самим Певуном:
- Э-э… Извините, что к вам обращаюсь…
Певун развеселился:
- Ну, ты прямо как в метро! В вахоне бОмжи так шастают!
- Да я…репетирую уже, готовлюсь, ага.
- Ну, это ты зря. Нэ каркай.
- Нэ буду. А-а…Вы английский изучали? В принципе? База знаний у Вас есть?
- База-то? А то! Как нэ быть!
- Отлично. А Вы в школе изучали или где ещё?
Я разозлилась:
- Ты краткую биографию попроси!
- Да подожди ты! Заварила кашу, а мне расхлёбывать!
- Да кто тебя просит…
Нас перебил сам «Народный артист», причём перебил совсем без акцента:
- Да вы лучше русскими буквами мне английские слова напишите, ударения поставьте и все! И париться не надо будет!
Егор возмутился:
- Я же сказал – он симулянт!
- Сам ты симулянт! Слово «имидж» что ли не слышал никогда?

- Вот приду я с реалити-шоу, буду знаменитым, а петь расхочу… Чего ж я делать буду?
Ничего-ничего, меня тоже обычно тянет на пессимистические мысли после второй бутылки вина. Чего уж говорить о Никите.
Алик сочувственно налил ему ещё один бокал:
- Да ты не переживай – молодым везде у нас дорога! Пойдёшь в кино сниматься!
- Да кто ж меня возьмёт? Какой из меня актер?
- А из Нагиева какой?
- Из Нагиева – юмористический! – вступилась я. – Просто ему попадаются не те роли в большом кино.
- И Ромео из «Смэш» вон, слышал, в театральные гении подался! Бери пример!
Егор кинул очистки от мандарина в мусорку:
- Послушай, Алик, свяжись с добрыми девочками из числа поклонниц, а? Они тебя приютят, будут дружить с тобой, с Ромео познакомят, с Мальчиком с Щёчками… Со всеми, с кем хочешь, только перестань нас доставать этим идиотизмом.
- Но-но-но! Я бы попросил не выражаться в адрес…
- А потом, - перебила я, обращаясь к Никите, - Всегда есть реклама!
- Постучи по столу! – заголосили Алик и Егор.
- Ну, это, конечно, крайний случай, но вот…многие же в ней снимаются! Вон, Босс из «Не родись красивой» рекламировал аудио-системы, Нагиев – макароны…
- «Вот так играем мы с утра со «Слип-энд-Плэй»-«Слип-энд-Плэй»»! Запоминай, скоро так голосить будешь! – злорадствовал композитор.
- Егор, ну всё же не настолько плохо! Есть и хорошая реклама! Не пугай его!
- «По-смо-три-и-и! Ты – Лу-учше-е!». Хорошая, да?
- Очень хорошая! Она повышает мою самооценку! Я смотрю эту рекламу и говорю себе: «Да! Я – лучше!».
- Угу, только после неё всякая быдлятина думает, что она лучше вменяемых, приличных людей!
- Тоже верно…
- А мне эта нравится: «У него есть сила БИО – с ней легко стирается!» - поэт-песенник начал приплясывать.
- Заткнись, Алик… Нет, Никита… Мы тебе купим хорошую рекламу, не переживай…

В классической литературе, напомню, существует понятие «лишний человек». В обычной жизни такие люди называются «Отбросами».
Так вот, Никиту мы решили отправить на реалити-шоу. Компромисс.
Мы читали контракт, чтобы со спокойной душой передать своего певуна из рук в руки.
- «Запрещается использование нецензурных выражений и слов». – Читал Егор, - Интересно, а как же литературные слова?
- Какие?
- Ну, слово «сука», например – литературное слово.
- Я вот чего думаю… - подал голос Алик, - Если слово «сука» - литературное и его можно использовать в телепередачах, его можно использовать в «Поле Чудес»?
Мы с Егором помолчали, но потом всё-таки поинтересовались:
- А что, оно живое ещё?
- А то! Живет и процветает! Значит, загадать в «Поле Чудес» это слово можно?
- Теоретически? Почему бы и нет…
- Да кто же его назовёт?!
Егор засмеялся:
- Ну, это ты у нас такой правильный, а там контингент какой? Жители, селений, деревень и аулов! Им-то как раз! Представляешь, какое удовольствие: на всю страну! Громко!
- «Шоб мужики услыхали»! – поддержала я, - Да ещё, может, кофеварку дадут! И соку нахаляву можно попить!
- Только вот колбасу из родной свиньи отдать придётся за какую-то «суку»...
- Ну и что! Зато директор завода как порадуется!
- Ну да! За такое и свиньи не жалко!
Алик покачал головой и перевернул страницу контракта:
- «Запрещается распитие спиртных напитков».
- «…в общественных местах»?

- Я хочу сказать, что мне очень повезло с продюсером. Потому что я слышу от коллег, какие звери ими управляют.
Нет, ну а что? Шоу-бизнес – это же обмен. Вот и обменялись. И Никита сидел, говорил только хорошее, Сашка сидела рядом, а я расслаблялась и думала, каких всё-таки замечательных будущих звёзд себе набрала.
Ведущая – довольно нервного вида девушка – задавала вопрос за вопросом:
- Скажите, Сильвия, а не было такого, чтобы от Вас требовали работать день и ночь?
- Нет-нет. Продюсер – друг исполнителя. Ольга, наш продюсер, например, никогда не заставляет нас работать «сверхурочно». И если мы не можем записать песню – всегда дает отдохнуть…
- А завистники? Есть они у вас?
- Не знаю, если честно…
Вступил Никита:
- Завистники-то они везде и всегда есть! В любом обществе, это не зависит от популярности! Вон, у меня в моём родном городе: казалось бы – деревня-деревней…
Ведущая удивилась:
- Деревня? Вы же москвич…
- Да ка…
Сашка вовремя поняла, что фраза «Да какая Москва - с Урюпинска я» будет, мягко говоря, не в кассу и толкнула Никиту локтём в бок.
Крыжопольский сразу же исправился:
- Да конечно, москвич!
- Москва же – большая деревня!
Всё-таки, в Сашке я не ошиблась. И то, что ею надо заниматься и дальше – вне всяких сомнений.
- И напоследок, Никита, ответьте, на такой вопрос: «Легко ли стать звездой»?
- Конечно! Я вот припёрся чёрти от… Извините. Это – тяжёлый труд. И не каждому дано прославиться. Но, к своей цели надо идти.

Никита не мог записать даже самый простой кусок песни. Несмотря на все усилия Егора и Алика.
Я была в бешенстве:
- Ты поёшь, как Койот!
- Кто такой Койот? – поразился Никита.
- Панайотов. – Пояснила Сашка. – Она его не любит.
- Почему я должна тратить на тебя своё время?! Это элементарный кусок! Даже Я его спеть могу!
Егор встрепенулся:
- А ну-ка спой…
- Заткнись, Егор! Никита, постарайся, ну, я тебя очень прошу!
Крыжопольский начал хаметь:
- Я и так стараюсь! Если такие неудобные ноты, что ж я должен – наизнанку выворачиваться?!
- Значит, должен! Кому это надо – мне или тебе?!
- Нам обоим, вообще-то! Вы тоже получите деньги, когда я стану знаменитым!
Композитор приподнял брови и повернулся ко мне:
- Слушай, ты гляди-ка: в Крыжополе тоже страдают манией величия. А я думал, что эта чума двадцать первого века обошла такие захолустья стороной.
- Но, я же прав! Это же обмен! Вы мне связи даёте, я вам – талант и прибыль!
- Было бы чего давать…
Я закивала:
- Ага, а вы говорите, что я – тварь и сволочь. Теперь познакомьтесь с лучшими представителями нашего рода.
Никита не унимался:
- Вы получаете деньги за то, что эксплуатируете наш талант! Мой, Сашкин, ещё чей-то… И заставляете нас пресмыкаться!
- Так, голубь, ты сейчас поедешь на Фабрику Звёзд. Там пресмыкаться не надо.
- Ну и что?! Ну и поеду!
- Вот и езжай. А лет через сорок будешь мычать с телеэкранов: «Танго-кокаин, под гримом сеточка морщин».
- Ой, не надо… - вздрогнул Алик. – Это мой самый страшный кошмар…
Крыжопольский, зачем-то, натянул куртку:
- Боря Моисеев, между прочим, зашибает очень много денег!
- Так ты за деньги или за идею?
- Я – за справедливость!
Егор захохотал:
- Ой, помню я одного справедливого. «Мальчика-зайчика» Вову. Тоже всё орал: «Не буду «голубого» изображать, не буду!», и ничего – втянулся!
- Вы надо мной не издевайтесь! Вы и так из меня сделали Полудурка со Слоном!
- А ты хотел быть Мальчиком с Щёчками, Ромео или Койотом? Места заняты. Мы нашли тебе другое амплуа.
Я поддакнула:
- Извини. Приезжать надо было пораньше.
Никита стянут с себя куртку и запустил ею, почему-то, в Алика. Видимо, понимал, что в ответ по лицу не получит.
- Почему вы все такие бесчеловечные?!
- Никита, ты не представляешь, насколько тебе повезло! Именно на эту тему ты сможешь порассуждать в ток-шоу.
- Какое ещё ток-шоу?! Идите вы все!
- Мы-то пойдём… Я договорилась о том, что вы будете участвовать в бабской передаче, вместе с Сашкой.
- Отлично! Я им всё расскажу! Я расскажу, какая живодёрка у меня продюсер! К вам больше ни одна бездарность не заявится!

Алик торжественно принёс в студию журнал с первой статьёй о Сашке. Прочитал. Сделал акцент на фразе «Очень перспективная молодая певица».
Я, расстроившись, кинула в чашку с кофе четыре куска сахара.
Егор покачал головой:
- Когда-нибудь этот Юный Лермонтов принесёт хорошую новость?
«Лермонтов» возмутился:
- Откуда я знал, что здесь написано? Принёс – и всё! Хотел вместе с вами прочитать!
- Ужасно… - Я вылила кофе в цветочный горшок, к фикусу, - Платишь-платишь, а потом пишут такую дребедень…
Сашка поразилась:
- Но, меня же хвалят…
- Хвалят, конечно! Они же за деньги хвалят! Ещё бы!
- Тогда, чего плохого-то?
- Мы не хвалебную оду заказывали, мы просили чёрный пиар! Такие статьи я тебе могу каждый день покупать!
Журнал полетел в мусорное ведро.
- Ничего не понимаю. – Сашка готова была расплакаться, - Стараешься-стараешься… Первый раз в жизни услышала хорошие слова о моём творчестве…
- Саша, то, что лежит в помойке – это не про твоё творчество. Это о МОЁМ творчестве. Я стараюсь сделать всё, чтобы ты стала знаменитой – ты это знаешь. И, поверь мне, не ЭТИ люди должны говорить о твоём творчестве!
- А кто? – наша Сильвия всё-таки заплакала.
- Кто?! Мы! И наши друзья!
- У вас нет никаких друзей! Вы друг друга ненавидите! И от ваших «друзей» слова доброго не дождёшься!
- Значит, твои друзья – журналисты? Я тебя уверяю, что жёлтая пресса плохо понимает элементарное: любовь к музыке – это не мастурбация в туалете над диском Мадонны! Это совсем другое!
- Причём тут…
- При том! Если уж тебе выпала роль Раскручиваемого, то не лезь к Раскручивающим! Мы сами разберёмся, как и где тебя пропихнуть!
Алик погладил Сашку по руке:
- Ты не переживай – она нас тоже обижает… Вот это «мы» мне всегда очень странно слышать…
Я разозлилась:
- Заткнись, Алик! Уж тебе-то вообще лучше помолчать, тебе нереально повезло! Ты со своим «Я ухожу от тебя, я ухожу не любя» в каждой песне никому не нужен!
- Я нужен!
Егор, сосредоточено отдиравший с пакета сока наклейку с надписью «Приз», захихикал:
- А ты говоришь, я над тобой издеваюсь. Оля говорит то же самое.
- Может, вам пожениться?! Будете гнобить друг друга!
- Это уж мы сами решим.
Я перекурила и успокоилась. Пришлось мириться:
- Саш, ты не переживай. Мы всё делаем правильно, так что скоро ты получишь то, о чём мечтаешь. И твой муж приползёт на коленях. Точно говорю. Особенно после послезавтрашней презентации твоего альбома.
Сашка грустно улыбнулась.
Алик продолжал дуться. Собственно, на него наплевать.
Один Егор нарушил семейную идиллию своим:
- Тьфу ты, чёрт! Написано: «Вырежи 10 наклеек», а я отдираю!

Виталик второй час делал из Никиты человека.
Мы с Егором пытали убить время – курили ментоловые сигареты.
Вообще, я бросила, но сегодня всё было за перекур: обстановка – напряженная, сигареты – лёгкие, погода – плохая…
Алик, разобравшись, наконец, как работать в Интернете, бродил по сайтам и периодически вопил какой-то бред:
- О! У Орландо Блума выходит новый фильм!
- Тебе нравится этот Эльф в Лосинах?
- Он не Эльф в Лосинах! Он – талант!
- В каком месте?
- Как он говорил «Белый волшебник идёт», а! Это божественно!
Егор затушил сигарету:
- Оль, я тут подумал… Не бывает же абсолютных дебилов? Не может быть такого, что человек абсолютно туп.
- Бывает. У меня была знакомая, которая считала, что есть такие слова, как «литцо», «придуряйся», «бегом дошла», «весёлый истерический смех»…
- Ну, грамотность и…
- И она всем рассказывала, что встречается с Димой Биланом.
- Клиника.
Открылась дверь. Виталик выпустил свою очередную жертву на свободу. Я радовалась как никогда.
Из Никиты сделали что-то между Укупником и Леонтьевым. Особенно эффектно смотрелся красный плюшевый слон в его руках.
Егор застыл с зажженной спичкой. Алик перестал рассматривать Блума во всех ракурсах.
Сам Никита был в неподдельном ужасе:
- Зачем мне накрасили глаза?!
- Точно. – Егор потушил спичку, так и не прикурив, - Я понял, на кого он похож. На накрашенного Укупника.
- Ты видел накрашенного Укупника? – веселилась я.
- Да. В кошмарах. А зачем ему слон?
Виталик поправил свою чёлку:
- Ты что – не видишь? Для полноты образа! Он у вас был, как Ванёк из деревни Огонёк! Где вы его отрыли?
- Ты там не был, Виталик. – Заверила я. – Спасибо тебе огромное.
- Да не за что. Звони в любое время. В кино, может, сходим.
- Нет уж. В кино я с тобой не пойду. После «Ван Хельсинга»…
- А что, хорошо сходили.
- Отлично. Особенно когда ты орал: «Не ври, мужик, ты его не убил! До конца фильма ещё час!».
Виталик махнул рукой:
- Я же говорю – круто было. Ладно, я поехал. Слона носить с собой везде, даже в туалет. Голову мыть два раза в день.
Никита неожиданно расплакался:
- Меня мама родная не узнает!
- Мы этого и добивались, собственно…

Пока Виталик «творил», мы продолжали записывать альбом.
Алик написал новую, заключительную в Сашкином альбоме, песню. Принёс текст. Получил по морде. Морально.
- Чего такое «оттого ль»?! - вопила я.
- Ну, как это чего?! – защищался Алик, - «Из-за этого ли», «по этой ли причине»…
- Ты сам послушай, как это звучит! «Оттого ль»! Это по-немецки что-то?!
- Я-я, уф-уф! – мерзко хихикал Егор, радовался, что роль Бездарности Дня ему не досталась.
- Ты думаешь, это воспримут адекватно?!
Алик вскочил:
- Да на это никто не обращает внимание! У всех такие тексты! У Кати Лель, например, вообще…
- Ты у нас Катя Лель?! Не знала! Одно дело – кретинские тексты, другое – непонятные!
- Ой, слушай, - Егор явно не понимал всего трагизма ситуации, - а у группы «Корни» какие тексты? Кретинские или непонятные?
- Кретинские!
- Ну, почему? Мне, вот, непонятно… То есть про «А моя любовь живёт на 25-м этаже-е-е-е, а теперь там не живет любовь уже» - это я понимаю. А вот…
- У нас что – творческий вечер группы «Корни» сейчас?!
- А у Глюкозы? У неё какие тексты?
- Непонятные!
- Кстати, да. А какая первая строчка в песне «Снег идёт»?
Алик встрепенулся:
- «Такси ну как котята»!
- Ты чё – дурак? – я даже перестала орать, - Что за бред? Почему «такси», почему «ну»?
- «Токсины, как котята»! – зашёлся Егор, чуть не свалившись с дивана. Сила земного притяжения на него действовала особенно.
Поэт обиделся:
- Ну, правда же! Серьёзно! Такой текст!
- А помнишь, Оль, была такая старая песня, в которой никто не мог понять припев: то ли «Скрипка-лиса», то ли «Скрип колеса», то ли «Скрипка, леса»!
Я зло посмотрела на хихикающего композитора:
- Смешного мало! Мне нужна эта песня сегодня! Её пора переть на радио, а этот…со своим «оттого ль»…
- Оль, да ты не переживай! Перепишет он сейчас всё!
- Конечно перепишет! Иначе не выйдет отсюда никогда!
Алик сел придумывать другое слово.
Егор же продолжил тему:
- А у Маликова в новой песне что нужно сделать с голосом?
- «А голос мой сотри».
Поэт оторвался от текста:
- А я думал: «А в голос мой смотри»…
- Врач ухо-горло-нос что ли? Тогда бы песня называлась «У ЛОРа», идиот! Пиши текст!.. А я когда первый раз услышала песню «Пора-пора-порадуемся», никак не могла понять кто такой «кубку». Думала: «Что это за мужик такой со странным именем». Тупила страшно…
- У меня была та же фигня…
Алик заменил «оттого ль» словосочетанием «моя боль». Безумно оригинально.

Мы ждали имидж-мейкера Виталика. Именно его, потому что он лучше всех разбирается в том образе, который я придумала для Крыжопольского.
Алик заметно волновался – с Виталиком у них был короткий роман. Алик и Виталик. Гламур из всех щелей…
- Какая удивительная штука - Интернет! Связь с Миром! Вот, я сижу сейчас в Интернете и могу связаться с любым человеком в любом конце Земного шара...
Я посочувствовала:
- Алик, включи пилот и нажми на кнопку внизу...нажал?...Вот, теперь компьютер включился....
Егор расхохотался и упал со стула.
Семён засыпал на диване. Когда я толкнула его в бок, пожаловался:
- Я устал так... Сил нет...
- Чем же ты занимался таким?..
- Зарабатывал вам деньги. Всю ночь.
- Устроился стриптизёршей в "Голден Гёлз"?
- Вообще-то, обзванивал жёлтую прессу! Просил написать про нас гадость!
- Даже спрашивать не хочу…
- Вот-вот. Назвали дикую сумму за маленькую статью. Я попытался поторговаться – послали.
У меня заверещал мобильный. Звонил Вадик:
- Как дела?
- Хорошо, ты как?
- Я? Замечательно! Пишусь сегодня!
- Молодец.
- Новая песня.
- Хорошо.
- Удачная!
- Отлично.
- Мне нравится!
- Замечательно.
- Послушаешь потом?
- Конечно, обязательно.
- Ты понимаешь, о чём я говорю?
- Да.
- Обиделась что ли?
- Нет.
- Обиделась!
- Я не обиделась! С чего мне обижаться?!
- А чего ты на меня кричишь?
- Я не кричу!
- Кричишь!
- Перестань!
- Обиделась - так и скажи!
- Я НЕ ОБИДЕЛАСЬ!!!
- Вот почему ты сразу орёшь, чуть что?!
- Слушай, ты достал!!!
- Ну, и пожалуйста!!!
Вадик бросил трубку.
- У меня одной плохое предчувствие? – нахмурилась Сашка.
Тут же открылась дверь, ввалился Виталик, бросил испепеляющий взгляд на Алика и попросил нас всех выйти вон.

Егор встретил меня бурно: налетел, пихая в лицо компакт-диском:
- Ты послушай! Послушай, как он поёт!
- Кто?
- Никита наш Крыжопольский!
Крыжопольский сидел на диване, пил кофе с абсолютно умиротворенным лицом.
Егор поставил диск. Голос, совсем не ассоциирующийся с Никитой, запел:
«Ключик золотой в жопу себе вставь. Покрути немного – для работы тебе на-адо…»
- Чё это за идиотизм?
- Да ты на песню внимание не обращай! Ты послушай, как поёт чисто! Это же просто Новый Басков!
- Угу, только как Старый Басков на это отреагирует?
- Ты всё шутки шутишь, а талант пропадает!
- Егор, ты знаешь СКОЛЬКО талантов отшивают на прослушиваниях? А сколько вообще не пытаются раскрутиться, так как знают, что у них нет блата?! Почему я должна тратиться на очередного мальчика-зайчика?
- А почему ты считаешь себя единственным продюсером? Я сейчас дам ему номер телефона и он уйдёт к Другому Продюсеру!
Это был удар по больному месту. Я посмотрела на Никиту:
- Ты хорошо поёшь, ты простой, как три рубля, ты помог мне пропихнуть клип в эфир… Я просто не могу не помочь тебе. Но если ты когда-нибудь скажешь, что я плохо тебя раскручивала – я тебя пристрелю.
- Хорошо! Отлично! Никогда не скажу! Спасибо!
К тому же, у меня уже созрел план мести…

- Это что?
- Это Никита. Из Крыжополя.
Егор, Алик, Семён и Сашка хором выдали:
- О-о-о, жених приехал!
- Рты свои закрыли и продолжили работать!
Никита любовался процессом. Такого вдохновленного лица я не видела даже у Алика после того, как его строки одна девочка сделала названием своего Интернет-дневника. Или у Егора, когда его музыку спёрли для рекламы жвачки…
В результате, к перерыву Никита считал музыкантов богами…в то время, как они доказывали обратное.
Алик ныл:
- Только я приучил себя к мысли, что Мальчик с Щечками очень даже ничего, как выяснилось, что он уже занят!
- Какая жалость.
- Жанной Фриске!
- Сочувствую Жанне Фриске.
- А я ему уже песню написал…
- Да?
- «Я с щёчками, и что же?»…
- Прелесть.
- Кстати, - Егор перебил Алика, собравшегося ещё что-то сказать по поводу Смэш. – Я тут подумал. У нас есть один вариант…
- Повеситься или застрелиться.
- Тогда три. Нужно устроить скандал вокруг Сашки.
Алик встрепенулся:
- Ой, а…
- Отстань уже со своим…!
- Егор, по-моему, не сможем. Скандал? По поводу?
Егор задумался:
- Пусть набьет лицо Киркорову, например.
- За розовую кофточку?
- Нет, за волосатую грудь! «Мне не нравится Ваша волосатая грудь, Ваши сиськи и Ваш микрофон! Встал и ушёл отсюда!»
- Ага… Только за нас никто с плакатами не заступится.
- Журналистка делегацию соберет.
- Вряд ли.
- Или пусть поёт компрометирующие песни. Типа, всё про всех знает. Про то, что эта…как её…мужик!
- Кто мужик? – удивился Алик. Егор сказал ему имя на ухо. – Ага!! Вот, я всегда догадывался! Всегда догадывался! Чё-то песни совсем не женские! И имя такое странное…
- Так, ты вслух-то не говори, - вовремя встряла я, - а то эти молодые дарования уже уши развесили. И вообще, пока есть куда пихать – Сёма же договорился?
Семён кивнул, запивая кусок торта чаем.
- На ладно, альбом запишем – видно будет.
- И это правильно. Ладно, с вами хорошо – без вас лучше. Егор, день куда-нибудь мальчика Никиту. Мне некогда с ним возиться.
- Может, послушаем его?
- Тебе надо – ты и слушай.
- Это бесчеловечно.
- Бесчеловечно – это обобрать и выкинуть. Всё, пока. Вечером подъеду.
Я взяла сумку, напевая:
- «Ещё говорили нектати-и, что слишком невеста был ста-ар. Но только-о у нас на эстраде-е иначе-е не стать суперста-ар»…

- Олег Егорович, Вы надо мной издеваетесь.
- Я не могу над Вами издеваться, Оленька, я к Вам питаю неразделенное чувство уже лет десять.
- Я работаю в этом гадюшнике гораздо меньше.
- Ну, а когда пели…
- Я никогда не пела.
- Значит, это были не Вы.
- Так что с клипом?
- Это не наш формат.
- А если поднапрячься?
- Бесполезно тут напрягаться. У Вас постельная сцена, значит, уже только после десяти часов вечера. Вас это устроит?
- «Постельная сцена»! И что? Почему другим можно, а нам нельзя?!
- Кому «другим»?
- Баскову с Повалий! Или как её зовут?
Меня одарили странным взглядом. Пришлось исправляться:
- Плохой пример, да?
- Да не очень хороший, если честно…
- Ну, может, мы доплатим?
- После десяти часов – раньше показать не можем.
- Ну, и да ну Вас…
Я уже собралась уходить. Никита, который во время всего разговора, скромно стоял в сторонке, вдруг встрепенулся и выдал:
- Олег Егорович, да?
Начальник телеканала нахмурился:
- Он самый.
- Послушайте, Вы ведь неправы.
- Я? Неправ?
Я попыталась вмешаться, пока ещё есть шанс исправить ситуацию:
- Никита, заткнись!
- Нет, ну подожди. Олег Егорович, Вы подумайте сами, Вы же теряете деньги.
- Никита, сейчас теряю деньги я!
- Нет, ну правда же! Мой брат с друзьями – им по четырнадцать лет – постоянно смотрят такие клипы. Чем больше постельных сцен – тем чаще смотрят.
Олег Егорович удивленно поднял брови:
- Это что за город такой?
- Это неважно. Это же…как вы это называете?
- Херня! – это был мой последний шанс.
- Нет. Рейтинг?
Олег Егорович задумался, потом посмотрел на меня:
- Дебилы, конечно, эти его подростки знакомые… Пять тысяч сверху и мы будем крутить целый день. Ладно уж.

Я уже уезжала ругаться с телеканалом, отказавшимся транслировать Сашкин клип, когда кто-то позвонил в дверь. Пытаясь отыскать в сумке мобильный телефон, я открыла.
На пороге стоял неизвестный молодой человек с двумя огромными хозяйственными сумками:
- Здрассти!
- Попить не дам. Я вас, приезжих, знаю. Сначала попить попросите, потом поесть, а потом потребуете отдать золотые украшения и прочие ценности. Вон пошёл.
Я попыталась закрыть дверь.
- Ольга, меня зовут Никита!
- Я за Вас рада.
- Вы должны были получить письмо от моей мамы!
- Не получала я никакого письма.
Вторая попытка закрыть дверь увенчалась успехом, но снова заверещал дверной звонок. Пришлось снова открыть:
- Я сейчас позову охранника.
- Моя мама – Елена Степановна! Она писала Вам письмо, просила взять меня на эстраду!
Тут меня осенило: я забыла отправить письмо и деньги в Крыжополь.
- Послушайте, у меня очень нервная работа, я ничего никогда не помню. Я хотела отправить письмо Вашей маме, сказать, что не могу Вами заниматься… Я забыла, понятно? Я опаздываю!
Парень расстроился:
- Я столько ехал… Гостинцы привёз Вам…
- Везите свои гостинцы обратно на огород и оставьте меня в покое!
- Я не могу ехать обратно – у меня денег нет…
- Потрясающее совпадение – у меня тоже!
- Ольга, ну… Ну, Вы же профессионал… Вы же…
- Я же! У меня уже есть один проект! Я не могу разорваться! Тем более, посмотри на себя! Ты что вообще спеть-то можешь? «Степь да степь кругом»?
Никита воодушевился:
- Нет! У меня есть своя песня! Про любовь!
- Отлично. Пой её в колхозе.
Я снова закрыла дверь. Через минуту что-то заставило открыть её снова. Никита стоял в той же позе.
- Никита, я не могу!
- Вы же не ответили сразу, а у нас молчание – знак согласия.
- Хамло.
- Пожалуйста…
- У меня нет на тебя времени. Кидай свои сумки и поехали. Посмотришь на то, как талантливые люди пашут, поймёшь, что тебе здесь не место и свалишь в Крыжополь…

Несмотря на то, что нам нужно было работать в авральном режиме, мы с Егором сидели в студии и разговаривали «за рюмкой чая». И это при том, что у нас только две песни и один клип. Ни альбома, ничего…
В перерывах между «работой» и закусыванием, я делала маникюр. Егор тупо разглядывал аппаратуру.
Ну, не было у нас идей. Не-бы-ло.
- А где твой помощник вообще?
- Мой помощник?
- Сёма.
- Ах, Сё-ёма… Сёма договаривается об участии в ток-шоу. Второй день всё договаривается, и договаривается…
- Не договорился?
- Не-а. Не хотят нас.
-Там всё по записи. Очереди, как в социалистические времена за собраниями сочинений.
- А вот интересно – почему так много фильмов, шоу и сериалов о том, как простые люди становятся звёздами?
- Людей зомбируют. Заставляют поверить в то, что именно такая – звёздная жизнь – самая привлекательная и идеальная.
- Ну и какой смысл?
- После таких шоу обычно пускают рекламу шампуня, зубной пасты и духов. Скрытый смысл: купи всё вышеперечисленное и станешь звездой.
- Да кто ж на это поведётся?
- Ага… Это у тебя что за кофточка?
- «Versace».
- А почему ты её купила?
- Потому что понравилась.
- А на рынке ты когда в последний раз была?
- Ой… В прошлой жизни…
- А купила из-за лейбла.
- …
- Вот и я говорю – зомбируют.
- Так что ж – и «двадцать пятого кадра» нет? Глупые люди и без него всё купят?
- Почему? Есть. Я недавно наткнулся на рекламу таблеток от алкоголизма… Слушай, вот смотрю на коробку – точно видел! Чуть ли не каждый день! Ужасно знакомая коробка!
- Может, тебя кто лечит?
- Я не нуждаюсь, вроде… Ну, давай «по одной» что ли?
Мы выпили.
- Слушай, может в сериале её снять?
- Сашку? Зачем?
- Подумай сам: она сыграет очередную Хуаниту…
- Кармелиту.
- Какая разница! Сыграет, и народ сразу потянется, а мы…
В студию заглянула знакомая бэк-вокалистка. Пришлось спросить, как у неё дела.
- О-о-ой, Ольга-а… - девушка тяжело опустилась а диван и томным голосом начала рассказывать о своём тяжком труде, - Это про-о-осто невыноси-и-имо. Мне вчера позвони-и-ил Мела-адзе и ТАК долго угова-а-аривал перейти к нему. Говорит, что про-о-осто без ума от меня. Даже не зна-аю, как ему сказать, чтобы бо-ольше не звони-ил… Ну, ладно я пошла, а то завтра в семь утра запись бэка у Коли Баскова…
Она ушла. Егор совершенно искренне удивился:
- А что, у Баскова есть бэк-вокал?
- Зачем он ему?
- Вот и я думаю… Зачем?..
- Ну, ты ещё скажи, что Валерий Меладзе звонил ей вчера и умолял встретиться. Тебе сколько лет?
- Думаешь, врёт?
- Нет. Просто заигралась в звезду. Она верит в то, что говорит. И правильно делает. Может, когда и позвонит ей…
- Ну, за это надо выпить. Давай за то, чтобы все наши самые заветные желания постепенно сбывались.
- Та-акой тост сейчас сказа-ал… Я просто без ума-а…
- Дава-ай дам тебе ру-учку и лист бума-аги – запи-ишешь…