Вот уж и месяц осени последний.

А погода звенит. Птицы как ошалелые голосят.

Можно с весной перепутать. Только листья желтые. и закаты всё багряннее.

Я буквально рассдосадована и расстроена. Изменения меня просто убили. Совершенно не узнаю свой дневник. Это ужасно. Как можно менять дизайн вцелом. Не посоветовавшись с народом. Пофигизм какой-то. Отвратительно.

..."давай позовем на ужин Лучинскую"..

..."давай"..

Позвали. Было очень мило. По-нашему.

Моя уютная кухня, вместила нашу маленькую компанию.

Запеченная мной курица, с броколли. Салаты. Вино. Красное. Сок ананасовый.

На десерт мороженое с фруктами и кофе. Переодические вылазки на галерею. Сигареты.

Лучинская осталась ночевать. Проболтали всю ночь

Хорошо.

Выброси из головы все мысли.Говорю строго сама себе. Смеюсь над собой. Да, что там. Уже как скоро два года. Совсем забылись те письма. Выплыли наружу. Как-будто открыла сундук с бабушкиными бусами. Примерила отложила. Бирюза и коралл. Модные цвета. Напоминают мне море в "море" осени. Хватит думать.Забудь.Это было раньше. А теперь только воспоминания.Хорошо. Ненаходишь?

"Я задыхаюсь от одиночества..." Пафосно-то как! а если и правда - задыхаюсь? Если на этой чертовой земле нет никого, кто по настоящему бы меня понимал? Они топчатся вокруг меня, суетятся, советуют мне, как поступать (как ИМ удобней, чтоб я поступала) - и даже не представляют себе, как я далеко от них нахожусь, когда согласно киваю им и даже (иногда!) даю увлечь себя в это непролазное болото, в этот убивающий все поэтичное БЫТ.
"Ты был для меня..." Всем? Он бы не поверил! Ни за что бы не поверил, тем более что я никогда его не видела, да и он меня... Разве у этих взрослых, досрочно постаревших, бывает так? Бывает, чтобы письма - обычные электронные письма, приходящие из другой страны - обретали плоть, направляли, давали силы жить?
"Наверное, ты считаешь меня пустой мечтательницей..." "Да нет же, не считает! - тут же обрываю себя на полуслове и стираю только что отображенную на холодно-голубоватом экране фразу. - Все гораздо хуже - он видел во всем моем искреннем лишь уловки. Он - взрослый, а значит он не может верить. Он слишком много встречал иного..." Становится ужасно стыдно. Последний раз я испытывала похожее чувство, когда ждала у ночного клуба подругу и меня приняли за проститутку...
"Я знаю: ты добрый, благородный - такой, каким предстаешь на страницах своих повестей, в изысканных интонациях своих стихов! Когда ты творишь - ты не лицедей!" И крепко задумываюсь. А не наоборот ли? Каким бы рыцарем он не выступал он в своих произведениях - что мы имели на деле-то? Он жаловался мне на своих бывших муз (при этом стихи, им посвященные, ничуть не блекли в моем восторженном восприятии), сочно и смачно, с гурманским размахом расписывал особенности своего меню, не потрудившись представить, как растравляет при этом мое воображение (прекрасно зная, что мне вряд ли удастся все это когда-либо отведать), высылал мне фото своих любовниц с недвусмысленными комментариями - даже тогда, когда переписка стала слишком реальной и у обоих возникла потребность в личной встрече... Самолюбование! Только лишь - самолюбование капризного, недовольного своей жизнью мальчика, удовлетворение амбиций... Стираю написанное - и будто расстаюсь с частицей себя. Как он смог так глубоко войти?
"Я разгадала тебя - ты эгоист. Но как тяжело, как больно прощаться с ТЕМ, кого я себе вообразила! Наверное, если бы я приехала к тебе, я бы быстро избавилась от иллюзий и прощалась бы с тобой уже освобожденная. Приговор бы был вынесен. А сейчас, когда от тебя уже три недели нет писем - остается предательский росток надежды - а вдруг ты не так плох? Кто ты? За четыре месяца общения я так и не поняла... И что прикажешь делать с твоими письмами, которые любовно хранятся в моем ящике и уже на данный момент составляют толстенный талмуд? Я их перечитываю каждый день..." Стоп! А почему я их перечитываю каждый день? Уж не потому ли, что в каждом я предстаю как "изысканно-утонченная, талантливая девочка" и "любимый кузнечик"? Не потому ли, что мне важно было слышать именно это, а прочее просто ускользало от меня? Так можно ли винить его за что-либо, если самой мне было важно лишь это его обожание! Если я не потрудилась за все это время узнать - чем он живет? Мне было важно самоутвердиться за счет его (ему, впрочем, это было не в тягость) - так я должна была дать ему право самоутвердиться за счет себя! Не надо было показывать ему, КАКУЮ власть он имеет надо мной. Не надо было так буйно реагировать на фото его новой пассии! В конце концов, у стареющего писателя осталось не так много шансов поймать "солнечного зайчика" юности - надо было за него порадоваться, а не закатывать почти семейную сцену...
И все было бы честно. Мы бы продолжали общаться - по-взрослому.
"Не хочу по-взрослому! Я люблю тебя так, как можно любить на расстоянии, той надуманно-идеализированной любовью, какой люблю, и не хочу больше анализировать, почему так вышло. Мне просто без тебя плохо! Я не выхожу из дому, мне все равно, что я ем, во что одеваюсь; когда звонит телефон, я боюсь подходить к нему, потому что знаю наверняка, что это не ты - ты немец, ты никогда не позвонишь без предупреждения и во внеурочный час... А как мне бы хотелось просто тебя услышать!
Но если бы ты даже и позвонил - натолкнулся бы на полную мою холодность. Сейчас уже поздно что-либо переигрывать. Знаешь, мне кажется, я повзрослела. И ты никогда не узнаешь ничего об этом письме и о моей слабости, носящей твое имя."
... На сегодня, кажется, хватит... Я пообщалась с моим любимым посредством длинного монолога, и папка "Черновики" в моем почтовом ящике пополнится еще одним неотправленным письмом, двадцатым по счету с момента нашей ссоры. Обычно меня успокаивает этот милый самообман, но сегодня что-то

Сейчас пью кофе. В бешенных количествах его поглощаю. Сердце колотится как бешенное. Почему-то осталось всего ничего. Даже спать не хочу. Это всё этот чёрный, аромат виноват. Разбудил вулкан. Грохот в голове. Сейчас как всё треснет и потекут мысли. В голове трещит главня мысля. "Элька, как ты встанешь завтра?" А мне так и хочется ответить "А, Хз!!!". Но не могу. Воспитание не позволяет. Вот куплю завтра сигарет, плюну на ЗОЖ, и буду пить, курить и маяться. Жизнь на то один раз. чтобы наделать глупостей. А короткая, для того, чтобы сделать их как можно меньше! Ах, жизнь.. Маешься ты, в моём теле. И без духа. Дух пьет кофе. Пьет. Кофе.

Я - голос ваш, жар вашего дыханья,
Я - отраженье вашего лица.
Напрасных крыл напрасны трепетанья, -
Ведь все равно я с вами до конца.

Вот отчего вы любите так жадно
Меня в грехе и в немощи моей,
Вот отчего вы дали неоглядно
Мне лучшего из ваших сыновей,

Вот отчего вы даже не спросили
Меня ни слова никогда о нем
И чадными хвалами задымили
Мой навсегда опустошенный дом.
И говорят - нельзя теснее слиться,
Нельзя непоправимее любить…

Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь - забытой быть.

14 сентября 1922.

[248x268]У звезд
вместо рук
лучи,
звезда —
это дальний
друг,
протягивающий
в ночи
друзьям своим
тыщи рук.
Они не могут
согреть,
они не могут
пожать,
лишь могут
во тьме
гореть,
лишь могут
вдали
дрожать.
О чем
говорят они,
когда нам уснуть
невмочь?
О том,
что мы не одни
и в самую темную
ночь.

Скучная у меня  жизнь.  Я охочусь  за курами, а люди  охотятся за 

мною.  Все  куры  одинаковы,  и  люди  все  одинаковы.   И  живется  мне 

скучновато.   Но  если  ты  меня  приручишь,  моя  жизнь  словно солнцем 

озарится.   Твои шаги  я стану  различать среди  тысяч других.  Заслышав 

людские шаги, я всегда убегаю и прячусь.  Но твоя походка позовет  меня, 

точно музыка, и  я выйду из  своего убежища. И  потом - смотри!  Видишь, 

вон там, в полях, зреет пшеница?  Я не ем хлеба.  Колосья мне не

…Мерцающие звезды покрывали тёмное небо…. Белая однобокая луна, набекренившись тихо дремала… Зимний ветер вдруг сегодня решил не дышать и тихо следил за молодым человеком, который аккуратно взбирался на крышу дома….

делам. Она дарила мне свой аромат,  озаряла мою жизнь.  Я не  должен был

бежать. За  этими жалкими  хитростями и  уловками я  должен был  угадать

нежность.  Цветы так непоследовательны!   Но я был слишком молод, я  еще

не умел любить.

Сегодня впервые мне захотелось зимы. Продрогла, пока стояла на остановке.

Люди хмурые. Злые даже. Уставшие.

И из-под одеяла, ой как не охота вылазить..

Не хочу вспоминать день, пусть уйдет и забудется всё..

Грустно. Скверно. Трагично.

~ Отблекс огня реет над бездной-
Падают в пропасть страхи, печали.
Вера людские наполнила души,
И темнота уходит углами.

На перекрестье янтарного света
Мы не найдем обратно дороги.
Тьма улетит, и уже не вернется.
Люди- как птицы. Люди, как Боги.

Синее пламя ввысь улетает
И наступает рассвет.
Крылья людей медленно тают-
Небу прощальный привет ~

С веером из листьев зототых
Ходит осень по дорогам и полям.
И касается источников святых
Листопадом, пением в ветвях.

И зеркальная гладь озера блестит-
Отраженье осени в ветвях плывет.
Ветер тихо средь ветвей свистит-
И встречает пением восход.

И журчит прозрачная вода
Листья поплывут, как корабли.
И куда, в какие города
Листьтя скорюь свою вы унесли?

Желтый лист, и алый, золотой,
Вместе попылывут, пойдут ко дну.
Листья те уносят за собой
Радости свои и светлую мечту.

И шурша, прозрачная вода
Листья пронесет сквозь водопад струи.
Буду вспоминать вас иногда.
Буду помнить осень , эти дни.

..ох, как я их не люблю.

Новый природы оборот - теперь осени ход,
И то что было зелено, умерло, природа делает свой поворот...
Мертвые листья падают все ближе к земле,
Кружась и танцуя в холодном осеннем дожде...
И зимние морозы все ближе,
Захватывая все что сопротивлялось стуже..
Все что было зелено - уже умерло,
На земле кровью заалело...
А конец жизни подкрадываеться ближе,
Захватывая мое сердце, и листья все ниже..
Последние мертвые листья падают,
На замерзшей земле свою жизнь завершают...