[700x525]
[699x393]
[699x393]
[700x525]
[700x525]
[700x525]
[700x525]
[700x525]
[290x383]
[500x342]
[331x500]
[331x500]
[331x500]
[331x500]
[500x341]
[337x500]
[334x500]
[500x334]
[630x473]
[500x340]
[500x378]
[332x500]
[332x500]
[331x500]
[699x416]
[400x600]
[400x600]
[600x400]
[268x280]
[350x211]
[269x319]
[466x699] [156x300] «ФИЛИПП КИРКОРОВ УМЕЕТ ДРУЖИТЬ: ОН ЗА МЕНЯ РВАЛ И МЕТАЛ, КАК ПАНТЕРА, НА ВСЕХ БРОСИЛСЯ»— С Аллой Борисовной у тебя по-прежнему теплые отношения или появился уже холодок? — Нет, ну какой холодок? Откуда? Часто не видимся, но дружим, а вот с Филиппом созваниваемся постоянно. — Киркоров, безусловно, прекрасный певец, но вокруг его имени слишком много скандалов. По-твоему, он человек хороший? — Я его просто больше знаю и поэтому люблю, хотя мы абсолютно разные люди. Расскажу такую историю. Когда шли очередные новогодние утренники, мы жили в московской гостинице «Тифлис». Люкс там выходил на улицу — невозможно спать, поэтому я взял себе одноместный номер. Как-то Филипп приехал в гости и зовет: «Айда в ресторан «Пушкин», но там цены — эти цифры я даже боюсь называть. Нет, я, конечно, могу позволить себе ресторан «Пушкин», но думаю: «Ну зачем?». «Филипп, — говорю, — останься в номере!». Мы, значит, накрыли стол, послали девчонок в супермаркет, я быстренько колбаску нарезал, икру кабачковую выложил... — ...и были и Пушкин, и Лермонтов... — Было просто: прямо на газете картошечка, майонез, черный хлеб, какую-то консерву открыли. Филипп сидит... «Масик», — говорит (он так ласково меня называет)... — ...по сравнению с ним — конечно... — ...как все вкусно». Я его спрашиваю: «Филипп, а ты когда-нибудь в пионерском лагере был?». — «Нет», — отвечает. «А в общаге ты жил?». — «Нет». Понимаешь, он был лишен чего-то такого простого... — Жизнь, можно сказать, прошла мимо! — Но при этом Филипп умеет дружить. Вот если не дай Бог что... Когда произошла эта история с программой «Пусть говорят», когда все на меня скопом накинулись, он так орал... Как пантера, на них бросился: «Да как вы можете? Что здесь устроили? Какое сжигание? Я сейчас встану, развернусь и уйду». — Какой молодец! — Реально мне не нужно было ни в чем оправдываться, я приехал лишь объяснить: «Вы неправильно услышали текст». «Ребята, — сказал им, — у вас есть прекрасная сеть аптек «36,6»: купите для ушей палочки и послушайте еще раз», — но отступить назад они уже не могли. Филипп за меня рвал и метал, и я очень ему благодарен, потому что... Это же Первый канал, и я понимаю, что... — ...он мог испортить отношения с большими людьми... — Ну да. На его месте многие коллеги бы так не рискнули, но он отстаивал справедливость... — Тем не менее у Филиппа большие проблемы с масс-медиа. До сих пор нет-нет да и вспомнят историю с розовой кофточкой... — Давай попробуем его тоже понять. У него был ужасный тур, и произошел обычный нервный срыв. Да, он тысячу раз не прав, но журналисты это раздули, сделали показательное выступление. Филипп реально был вымотан. В таком туре люди почти не спят: монтируют декорации, свет... — Нервы на взводе... Творческая личность... Понятно! — И главное — это же вырвали из контекста. Грубые слова прозвучали не сразу: «кофточка» его постоянно подначивала, все время что-то подбрасывала. Ну, не мне тебе, в общем, рассказывать, что журналисты могут подать все так, как им захочется... — ...и довести до белого каления любого... — |