У начальника была странная привычка. Проводя утреннее совещание, он сжимал пальцами угол столешницы и начинал как бы отламывать его, покачивая вверх-вниз. Через пять минут раскачки он приводил сам себя в бешенство.
Так было и на этот раз. Вначале было много разговоров о показателях, статистике и прочей лабуде. Но потом в жутком крике до личного состава было доведено, что совершенно не стоит предавать огласке служебную информацию, случайно ставшую известной кому-либо из сотрудников. Тяжелый взгляд начальника при этом пытался через невозмутимость стекол Феликса проникнуть в мозг первого распиздяя оперативно-розыскной части. А все потому, что…
В отделе наступило время перемен. Старые вожаки как-то сразу оставили кучу «сладких» кресел. Появилось много подполковничьих должностей, которые занимались молодыми старлеями. Это означало, что лет эдак 9 можно было курить бамбук – звезды на погоны падали бы своевременно. Только удержись в кресле. Опять же статусная рента ( этим новым термином в ВУЗах на экономических факультетах теперь называют взятки, т.е. доход, получаемый за свой статус).
На кресло начальника отделения здорово расчитывал лезгин Вова. Руководство же сильно смущалось его беспробудным пьянством и откровенной леностью. Но мужества отказать одному из старейших оперов ( 8 лет- это очень много) не хватало никому. Вове пообещали это кресло и он спокойно уебал на историческую родину, где 30 суток чествовали нового начальника, родившегося в его поселке. Было пропито всё… Будущая должность сулила богатство и процветание, так что бабла никто не считал. Бараны убивались ежедневно, виноград не успевали давить. Все напоминало аргентинский карнавал после победы сборной на чемпионате мира по футболу. Родная деревня даже не знала, что по просьбе Вовы кадровики сделали ему новую ксиву, заменив отчество «Мевдюдович» на «Владимирович». Тогда термин «пиар-технологии» не был известен. Просто с 1994 года южные корни мешали карьере московского милиционера. Если бы деревня это узнала, Вову кокнули бы там же. Но история не об этом…
В это время руководство округа решило - отказать! А главное – мотивировка. Ежедневно проходили совещания в гнусных попытках найти нелепые причины- заменители, тактично огибающие тему Вовиного пьянства. Все откровенно боялись грядущего разговора с Вовой. Каждый зам, играя очком, смотрел на календарь. Уже скоро…В панике руководство стало некоторые вопросы обсуждать и в коридорах. Никто не обратил внимания на слоняющегося по конторе Феликса…
Информация была, что называется, инсайдерской. В то время как руководство держало в уме 5 дней «форы» от момента прилета Вовы до выхода на службу, Феликс откладывать не стал. В тот день Фела неотрывно смотрел на циферблат «Бритлинга»…
Едва трап подкатил к самолету и нога Вовы появилась в проеме двери самолета, зазвенел мобильный. «Вова, ты прилетел? А ты знаешь, что тебе не дадут кресло начальника? Руководство сказало, что ты - алкаш. Так вот!» Вова чуть не пизданулся с трапа. Взяв в аэропорту тачку, он сразу примчался в контору. Вова бегал по коридору, хватая за рукава замов и дыша на них месячным перегаром, канючил: «Почему я алкаш? Я совсем не алкаш!» Замы были в шоке, легенду для разговора еще никто не выработал. На вежливый вопрос: «Да кто Вам это сказал? Дело совсем не в этом ( встречного вопроса « в чем?» боялись еще больше), а в другом…» вдруг прозвучал убийственный ответ :» Мне позвонил в аэропорт Феликс…»
Феликса в те дни готов был застрелить каждый сотрудник, на плечах которого было от двух больших звезд на двух просветах. Скандал получился затяжной. Феликсу было пофиг.

За последние 11 лет Феликс устраивал откровенные западло такому количеству народа, что любого другого давно бы грохнули. Но ему прощалось. Все понимали, что его фортели абсолютно беззлобны, и природа их не в тугоумии автора. Он видел смешное в жутком, отчего после этого становилось очень смешно. Но только потом.
Очередной день милиции праздновали в сауне. Ничего необычного, если бы не одно НО… Без проституток. Зато пригласили одну общественницу по имени Кристина. Заметьте, не для того, чтобы её ссильничать. Нет. Просто из-за некой сложившейся сплоченности штатного и нештатного аппарата ОБЭП.
Пожирая красную рыбу, разморенный сауной и пивом Феликс неожиданно произнес: «Анекдот про евреев, новый!»Все заранее вытянули в полуулыбке счастливые пьяные рожи, и вдруг удар ногой под столом заставил Фелу осечься. «Ты чего, не надо про евреев!»-зашептал Алексей - начальник отделения. «А хули?» . «Да не хули! Кристина же еврейка! Не надо, обидится…» Феликс на мгновение перестал жевать, потом протянул «Ааааааа…». Вытерев сальные пальцы о живот, обмотанный простынью, он встал и направился к сидевшей в стороне Кристине. Народ замер. Феликс примостился рядом с девушкой и вдруг спросил: «Кристина, а ты - еврейка?» У общественницы лицо приняло вид сиденья от унитаза: «Неееет…» На что Феликс с довольной рожей произнес на всю сауну: « Вот видишь, не еврейка значит! А то мне Алексей анекдоты про евреев не разрешает рассказывать. Говорит, что ты- еврейка!» Все просто грохнули. Начальник покрылся красными пятнами и весь вечер грозился прибить Фелу. Но ему было пофиг…

Лабри Кант затронул тему пользы употребления перепелиных яиц, и вспомнилась мне история про Феликса и яйца...
В тот день мы вывезли из коммерческой палатки несколько коробок просроченных "Киндер-сюрпризов" и свалили их в одном кабинете. Феликс заступил на сутки дежурным по ОБЭП.
Когда мы пришли утром, то охуели! Весь кабинет Фелы был заставлен маленькими сборными игрушками из киндеров. Чтобы не уснуть и чем-то себя развлечь, Фела жрал просроченные яйца и собирал игрушки. За ночь он въебал три клетки по 24 яйца. И собрал 72 игрушки.
Польза и для ума, и для желудка...

…Задерживали этого мудака, что называется, всем миром. Борзый, сука , шо пиздец. Они там все борзые, т.к бизнес по отбиранию квартир у одиноких стариков всегда делается с ментами местных ОВД. Бабки просто неслабые, отчего есть почти стопроцентная уверенность , что через прокуратуру или еще как выкупят. Но этому по загривку напихали и стали оформлять в ИВС. Этот мудило поскромнел, ножки уже под себя подтянул и съежился. Стали делать протокол личного осмотра. Хуяк- на столе ключи от тачки. Сигналка неслабая. Феликс сразу со стола сметнул их и спрашивает: «Где машина?». Черт пояснил и Феликс тут же уебал из кабинета со словами : «Сегодня домой я поеду на чем-нибудь другом…» Мошенника оформили и увезли. Ключи от машины в протокол так и не попали, не говоря уже о машине…
…На брелок отозвался «Ниссан-Патрол»…
Феликс утром не приехал. Все пожали недоуменно плечами. Дома его не было, сказали что на работе. Мобилок тогда еще не было даже у начальников.
В начале первого приехал Фела весь в ебухах. Утром джип встал на хитрую сигналку и не заводился. Куча гаражных алкашей-самородков за 3 часа раскурочили японца и соединили провода напрямую. Сигналки просто не стало. К обеду шансов встать на конторскую стоянку тоже не было, и Феликс бросил джип возле дороги.
В этот день стало известно, что злодея наутро выпустят. Вмешалась «тяжелая артиллерия».
В 16 часов веселая компания вышла из здания УВД покататься напоследок на джипе. Чем ближе была проезжая часть, тем менее уверенным был шаг Феликса…
«Фела, а где джип?» спросил Вован.
«Спиздили…»
«????????????????!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!»
Народ охуел сразу. Стало ясно, что утром игра начнется в «другую сторону». Придется отвечать за тачку…
Постояв минуту, Фела вдруг воскликнул: «Да пошел он нахуй, ворюга! Не брал я нихуя и нигде не расписывался!» Аргументы о том, что про роспись никто и не спросит, Фелу уже не ебли. Про джип он сразу забыл…
Следующие дня три все ходили в жутком напряге. Намечалось разбиралово. Но за машиной никто не пришел. Пытаясь себя успокоить, мы придумали две версии: 1. машину и правда спиздили, а бандюки подумали, что мы забрали джип в наказание и даже не дернулись его вынимать ( эта версия еще и щемила бескорыстные сердца- получается, можно было так и сделать). 2. Машину отогнали сообщники злодея, поэтому никто и не пришел.
Короче, перебздели все, вплоть до начальника отделения. Только Феле было все похуй.

В отделе был «батон» - бывший санитарный УАЗик, который использовался в случаях, когда было необходимо в «усиленные» дни проверять паспорта у братских народов на рынке или осуществить «телепортацию» содержимого коммерческой палатки в отдел. Управлял этим красным уебищем с небольшим прожектором на крыше хохол Коля, который сумел сберечь свой чудный говор даже спустя 10 лет после набора в органы по лимиту. Москва его язык не гнула. «Шо» да «хто». И хоть бы хуй. Любимым развлечением оперов был угон этого автобуса. Ежедневно 25-летние распиздяи вскрывали «батон» и перегоняли его в соседние дворы. Половину своей выслуги в органах Коля провел, скитаясь по дворам округа в поисках своей «беременной ласточки».
Но когда Коля чувствовал запах погони или халявы, т.е. пары бутылок конфискованной водки, справка об исследовании которой еще шла по почте (Коля проверял все на себе), он преображался. Это был Копытин из «Место встречи…».
Опера же в основном управлялись легковушками. Это было удобно, т.к. недалеко от отдела под железной дорогой была труба, через которую все проезжали, нешуточно экономя время в пути.
В тот день Феликс был без колес. За обещанные пару пузырей «палёнки» Коля стал его водилой на сутки. Умотавшись за первые пол-дня, Феликс вдруг приказал: «В акведук!»
Коля запричитал хохляцкой скороговоркой, что по верхнему габариту он не влезет. На что Фела очень убедительно сообщил, что его тесть здесь всегда проскакивает на своем служебном «батоне», когда срочно нужно куда-нибудь доставить сварочный аппарат. А вчера вечером они вообще здесь пролетали « по семейным делам» на этом самом автобусе. Это был последний день, когда Коля верил Феликсу «на слово». Удар фарой, расположенной на крыше, о свод трубы был только началом. Стеклянно-металлический корпус прожектора при скорости 40 км\ч «внатяг» протащило между крышей и сводом путепровода. Крышу уебло по всей длине. Она стала жеванная и драная. Штырь прожектора вырвало, что называется, « с мясом». Коля чуть не плакал. Ему въебали выговор. Феликс долго смеялся. Феликсу было пофиг.

«…А теперь свистуй на N-скую улицу к «белым воротничкам», там найдешь начальника и тебе все скажут,” - сказал кадровик и черпанул огромной ложкой из пенопластового стакана китайскую лапшу.
На N-ской было тихо. Едва Феликс открыл с трудом обнаруженную в первом этаже жилого дома дверь без признаков принадлежности к какому-либо силовому ведомству, мимо него два пьяных мужика пронесли Что-то. Это был несомненно человек. «Задержаный,”-подумал Феликс. И пошел следом. «А вот хуй-“, передумалось сразу. Нечто прятали во встроенный шкаф и закрывали старыми, похоже неоднократно облеванными шинелями. Сделав дело, двое выпрямились, и один , лезгин с красными выпученными глазами, обратился к Феликсу: «Ты к кому?» «А я...вот…» Бумаги помялись в руках вопрошающего и через миг вернулись. «Вапщета тут начальство хуй найдешь, они в другом месте сидят. Правда, сейчас должен проверяющий подъехать. Ждем вот… А мы тут, как в Ватикане. Карочь, приходи завтра часам в двенадцати, не раньше. А то простоишь тут под дверью…»
Через неделю Феликс осторожно выпил бутылку водки, не соответствующей «по органолептическим свойствам» ГОСТу 12…-… . Из закуски был такой же «сникерс», уныло, мятыми и наполовину опустошенными коробками ожидавший в углу, когда в присутствии двух понятых будет составлен протокол его уничтожения…
«Не МХТИ, конечно, но специальность я, похоже, не забуду,-“ подумал Феликс, засыпая на ворохе шинелей…
На дворе была весна 1994 года…

Он не видел ее два года… Два года ежедневных писем, начинавшихся словами «милая, дорогая, любимая…» Он в Москве, она - в Евпатории. Он хранил ей верность. Скорее не ей, а мечте – у них ничего еще не было. Ничего, кроме жарких поцелуев и взаимных обещаний ждать. Он любил ее много лет. Раньше, еще до Москвы, он приезжал к ней раз в неделю в Симферополь, где она училась в «меде». Три часа дороги, минимум два часа ожидания окончания занятий, дорога к ее дому, чай, разговор ни о чем и домой. Как правило, это был четверг. В четверг он не посещал занятий в своем СПТУ. Преподаватели даже не задавали ему уже никаких вопросов. Все знали, что в четверг он не придет. И ничего не станет объяснять…
По четвергам он уходил из дома в 8 часов утра, приходил в 23. Говорил, что был у друзей «на Дмитрия Ульянова». Не уточняя, что эта улица в другом городе. Мать ругалась, он молчал и улыбался. От счастья…Он видел ее не больше 3-х часов в неделю. Если сложить все часы, что они провели вместе, за четыре года не получалось даже месяца…
Сегодня он собрался ехать к ней… Два года… Кровь стучала в висках. Он ехал в Евпаторию, чтобы сделать ей предложение. Он уже представлял себе, как побежит от автобуса к ее дому, стоящему возле вокзала, взлетит по лестнице на ее этаж и…
Кассирша протянула ему в окошко билет. Место 34 . «Задний ряд, нормально». Он огляделся по сторонам, подбежал к киоску с цветами, купил букет роз и пошел на посадку.
Перед дверью автобуса он столкнулся с Ней…У нее был билет на место 35. Она три дня была в этом городе на свадьбе у его одноклассницы. Ему никто не сказал. Она знала, что он вернулся из Москвы, но звонить не стала.
Всю дорогу до Евпатории он молчал. Она спала, положив голову ему на колени. Цветы лежали на пустующем сидении…
Автобус медленно вплыл на площадь евпаторийского автовокзала. Она подняла голову, встала, взяла цветы и пошла к выходу. Он остался на своем месте. Она вышла, и, не оборачиваясь, пошла к своему дому…
…Перед ним стоял водитель с вопрошающим взглядом. Он молча протянул деньги на обратный билет. Через полчаса автобус повез его домой. Сегодня он видел ее не больше трех часов. За четыре года месяц так и не получился…

Сашка всю жизнь мечтал быть морским офицером. Конечно, не оригинально. В их городе все хотели быть моряками. Даже нет, не хотели. Просто других профессий вроде как и не существовало. Дурацкий комплекс военного города - мальчишка должен стать морским офицером.
Поэтому он, как и большая часть своих одноклассников, приперся в училище, легко сдал вступительные, затем КМБ, пять лет учебы, как один день, и…
…Ракетный крейсер «Слава» построили позже, чем он поступил в училище. О распределении на этого красавца Саня даже не мечтал. Вид огромных наклоненных сигар ракетных установок вдоль бортов перехватывал дыхание. Думалось, что теперь- все! Не важно, что он пока всего лишь командир группы старта. Потом переучится на штурманию и станет командиром ЭТОГО! Мечта приобрела реальные черты…
… «Слава» выходила в море на испытания. Поход в гости с женой откладывался на неопределенный срок. «Лен, а ты поезжай к маме! Что тебе одной дома-то сидеть? А я вернусь - все наверстаем! »
… На корабль прибыли гражданские специалисты. Группу яйцеголовых очкариков разместили по всем законам флотского гостеприимства.. Спальных мест не хватало. Саню, его мичмана и четверых матросов- первогодков отправили спать в машинное отделение. «Суки, не положено ведь…» цедил сквозь зубы Сашка, но, в итоге небрежно сказав «есть», повел всех вниз. Он вообще сегодня дежурный.
Корабельный устав Военно-Морского флота Российской Федерации
ГЛАВА 20.
ВАХТА
ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ

809. Вахта — особый вид дежурства на кораблях Военно-Морского Флота, требующий непрерывной бдительности и неотлучного пребывания на посту…

… Думал, хоть ночью нормально отдохнуть. Витька на четыре часа подменил. Его каюта тоже занята. Спустившись в грохот машинного отделения, Саня лег на матрац , любезно предоставленный ребятами из БЧ5,и быстро уснул…

ГЛАВА 18.
ОРГАНИЗАЦИЯ СЛУЖБЫ КОРАБЕЛЬНЫХ НАРЯДОВ
ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
738…. Дежурный по кораблю (боевой части, службе), помощник дежурного по подводной лодке и дежурный по низам могут поочередно отдыхать (спать) во время дежурства по четыре часа каждый, не раздеваясь и не снимая снаряжения. Они обязаны не менее двух раз за ночь проверить несение службы личным составом….


…Случайно сработавшая в машинном система пожаротушения незамедлительно стала подавать фреон. Газ удушливой змеей медленно вползал в легкие спящих. Его шипение утонуло в шуме силовых установок. Никто ничего не услышал. На корабле было тихо.
«Блядь, ну и где он?- Витек с раздражением смотрел на часы. Саня должен был его подменить 40 минут назад,- Ну все! Пойду бить морду!»
Витек вошел в машинное отделение и сразу все понял. Саня лежал лицом вниз на трапе. Он чуть-чуть не дошел…
…Лена ехала к маме в автобусе вдоль берега, смотря в окно широко раскрытыми от удивления глазами. Огромная «Слава» буквально влетела в Аполлонную бухту. Сама. «Странно, они ведь должны были быть уже в море… И без буксира! Ловко!»
Когда Лена ехала обратно, «Слава» стояла напротив военно-морского госпиталя…
…Звонок Витьки ей сразу не понравился.
-Лен, тут это…Сашка немного заболел. Он на «аполлонке», в госпитале. Пока не пускают, но скоро разрешат яблоки, то-се…
-Витя, ЧТО С НИМ?!!!…

Они выжили. Матросы и мичман получили инвалидность и счастливый билет «на гражданку».А Сане повезло чуть больше. Но с плавсостава списали. Из предложенных военкомата и научной работы в военно-морском училище выбрал второе. Море он теперь любил только с берега. А океана так и не увидел...

…Этим утром просыпаться было тяжело…Непонятно даже, с чего вдруг? Вчерашнее пиво или просто накопившаяся усталость?
Он вошел в туалет и привычно выругался - весь пол был загажен котами. Убрал.
Душ совсем не снимал утреннюю ломку. Все тело болело, особенно позвоночник. Значит, скоро опять ходить с палкой, диски « на подходе». К мануальщику зайти, как всегда, нет времени.

…Семья на даче. Холостяцкая жизнь не радовала. Что-то никак не получалось отдохнуть. В 97-м, еще когда служил, было даже хуже. Работа вытягивала все соки. Боялся, что застрелится. Оружие им с Маратом тогда выдали « на постоянку». Все из-за «комитетских». Позвонили руководству и сообщили, что располагают информацией о возможном покушении на сотрудников, причастных к расследованию дела о векселях. Это было их дело. Цена вопроса - полтора триллиона «неденоменированных»…Начальство тогда здорово перепугалось… Приходя домой, как правило, он шел на кухню, освобождал плечи от кобуры и бросал пистолет на стол. Только потом разувался… И периодически подходил к оружию. Хотелось мгновенно, не раздумывая, выхватить ствол из кобуры… Передернуть…к голове…Он был настолько опустошен, что иного выхода не виделось. Он стал бояться самого себя. Приходя домой, он стал прятать пистолет под тяжелый ортопедический матрац кровати, заваливая всё это подушками. Только убрать с глаз, не позволить себе принять самое последнее решение…Через полгода уволился. На новом месте «бывшие», посмотрев на него, сразу предложили полежать в шаболовской клинике неврозов. «Не бзди, там весь главк лежит!» Он бздел. Еще напишут что-нибудь в медкарте, всю жизнь в «дурке» проваляешься…

«Надо пожрать…» Две сосиски из холодильника (отваривать лень, да и некогда) и чай.
Он подошел к шкафу, оглянулся на окно и прикинул, в чем сегодня идти на работу. Бежевые джинсы были чуть смяты. Матерясь, он достал утюг. Гладильную доску раскладывать было тоже лень. Бросив джинсы на пол, он стал гладить. Постоянно приходилось отталкивать играющего с проводом молодого кота- полного идиота семейства кошачьих. Вчера, вернувшись с работы, он удивился, что коты его не встречают у порога. Оказалось, они не слышали. Каким-то образом они включили телевизор в гостиной и лежали перед ним. Вчера еще было смешно. Сегодня уже нет.
Он надел джинсы, свернул провод утюга и отнес его на кухню, чтобы бестолковый кот не обжегся. Пошел снова к шкафу.
Толстовка тоже нуждалась в утюге – на плечах от вешалки вытянулись две «шишки». «Блядь!» Он пошел на кухню, снова взял утюг и, бросив толстовку на пол, стал гладить, периодически отгоняя кота.
Оделся, встал перед зеркалом. Весь белый… «Петух!» Разделся, надел синие джинсы с темной рубашкой, опять убрал дерьмо за котами и вышел из квартиры…

«На работу! На работу!» В голове закрутилась концовка старого анекдота…

Ваське было три с половиной года, когда им дали квартиру. Тогда он еще не понимал, что это - своя квартира. Он был вполне доволен времянкой злой бабушки Вари, которую жутко боялся. Это и был его дом. Другие, совсем старые «места обитания», он не помнил в силу своего возраста. Его родители раньше часто переезжали с одной квартиры на другую в ожидании положительного решения жилищной комиссии флота. И вот она, квартира. Однушка на первом этаже новостройки. Темная и сырая.
Из мебели у них была только раскладушка. Вместо стульев и стола приспособили ящики из овощного магазина, которые накрывали разноцветными листами текстолита. Было красиво. Так жили сами, так принимали гостей.
Папки часто не было дома. Он воевал В Африке. При Ваське об этом старались не говорить. Отец возвращался после многомесячных походов и спустя некоторое время в картонной коробочке, спрятанной в его личных вещах, появлялся необычный орден или медаль. Отец уходил в море снова, а Васька менялся этими медалями с большими мальчишками из песочницы. Его потом сильно ругали.
23 февраля папка должен был быть дома. На флоте этот день никогда не считался праздничным. Просто вчера «Бравый» пришел с моря. Их держали уже сутки на рейде. Ждали буксир.
Мама все утро готовила. Как назло, в очередной раз в доме отключили газ. У них для таких случаев была электрическая плитка. Мама поставила ее на пол в комнате и строго сказала, чтобы Васька не приближался к плитке, потому что там варится суп для папы. Васька запомнил…
Он смотрел в окно на кухне, подперев подбородок руками. На улице было холодно, гулять мама не пускала. Вообще было скучно. Скучно и пасмурно. Неожиданно в окне появился «КАМАЗ». Васька, несмотря на свой возраст, уже знал, что это «КАМАЗ». Он был большой, с красной кабиной и удивительно чистый, как огромная игрушка среди океана глины, окружавшей их дом и расположенные вокруг стройплощадки. Машина медленно проплыла мимо окна в арку дома. Васька быстро сообразил, что из комнаты он успеет еще раз посмотреть на эту машину. Он быстро спрыгнул со стула и побежал в комнату, не забыв при этом обогнуть стоящую на полу плитку с кастрюлей. Забравшись на подоконник, он успел увидеть край кабины и кузов. Здорово! Вот это повезло! Васька слез с подоконника и собрался рассказать об этом маме. Пробежав пару шагов, он не заметил, что подцепил ногой лежащий на полу электрический провод…
Комната закачалась, что-то вдруг схватило за ноги, и он стал падать. Падая, он слышал, как звенит опрокидывающаяся кастрюля с кипящим супом…
Тысячи ножей впились в тело, вскрывая, как консервы, кожу. Васька оглох от собственного крика. Чьи-то руки рвали на нем горячую ткань одежды. Кожа на теле открывалась страшными пузырями…
Потом он увидел себя со стороны … Дядя в белом халате положил ему на лицо черную маску. С этой маской он ехал в машине…
…Он иногда приходил в себя и кричал…
…Он так привык к больнице, что слабо себе представлял, как же все-таки это - жить в своей квартире. Мама обещала, что скоро его отпустят. Но шли месяцы. Рядом лежащие мальчишки умирали. Мама сказала, что они нашли ящик с гранатами и разожгли костер…
А Славка врал, что пролезал под поездом, и ему на спину капнуло горячее масло. Потом он умер тоже…
В 74-ом ожоги третьей степени с 30-процентным поражением кожи в 80 случаях из ста означали смерть даже среди взрослых. Васька выжил. Он никогда не плакал на перевязках. Он молчал.
Медсестры, срывая с мальчишки повязки, плакали. Между собой они называли его Железный Феликс…

Здесь будет только правда...