- Какая странная зима... - подумал он, сидя на промокшей от дождя скамейке. Знаете такие, дореволюционные, проеденные термитами и непременно покрашенные (кто вообще придумал красить скамейки?) в какой-нибудь тусклый цвет, определить который сегодня не было ни малейшей возможности.
Дождь стучал по крыше небольшого убогого сарайчика, над покосившейся дверью которого желтыми буквами по бурому мху значилось: "Солнечное".
- Да уж, солнечнее некуда - бурчал он - сижу на этой чертовой станции черти сколько уже! Ну хоть бы товарняк прошел! И главное совершенно один. Идиот! Ну кому ещё могло прийти в голову ждать в такое время поезда! - сигареты промокли, вспомнилась пошлая древняя песня. Он сплюнул. Слюна предательски повисла на воротнике плаща... - Блядь!!! - он потихоньку терял последние крохи терпения. Чертов поезд казалось не торопился приходить, а сидел себе в теплом депо и слушал Вивальди у камина, с бокалом шампанского и меховых тапочках в форме собачек. - Бред! - мысль о плюшевых тапочках окончательно сломила его дух. Он поерзал на мокрой скамейке, пятой точкой вдавливаясь во многие и многие слои краски, до самого дерева, если конечно от него хоть что-то осталось.

А дождь все стучал по листьям деревьев... Он знал, это был злой дождь. Дождь, во время которого где то в лесной чаше, среди топи болот, среди бывших грибников, зашедших сюда повинуясь зову русалок, и превратившихся в слякоть под мрачные аплодисменты мудрых деревьев - среди всего этого великолепия - вырастают грибы. Все новые и новые, злые, хищные губки. С кривыми ухмылками на лицах выползают из болота. Опираются на мягкую почву кривыми ножками. Смотрят друг на друга хитрыми глазками и водят хороводы, впитывая в себя все новые и новые видения, страшные и смешные. Дождь пройдет и побредут они, как косяки рыб, ближе к краю леса. Туда, где их сможет найти человек. И сожрать. Впустить в себя их меркантильные мерзкие душенки, пригреть и оставить в себе до самой смерти...

А дождь все капал с листвы, которой, по большому счету, в январе не должно было быть, да и не было.
А на перроне все сидел и сидел промокший человек. Он готов был сесть на любой поезд, лишь бы убраться отсюда. Лишь бы разогнать свое тело, лишь бы пересесть на сухую, теплюю скамейку. Но поезда не было. Ни одного. Небыло ничего, кроме человека, скамейки, "солнечного" сарая, грибов в лесу, вышедших на охоту за новыми душами, и металлически безразличных рельсов, стряхивавших с себя воду, с упрямством бультерьера.
Ему было хреново.

Да вы наверняка и сами знаете что он чувствовал. Знаю и я. Нам уже приходилось сидеть на этой скамейке и ждать своего поезда. И мы так же, как и этот несчастный, промокнув под дождем, готовы были сесть на что угодно, хоть ведьме на метлу, лиш бы избавить себя от тусклых ночных видений.

Но! Что происходило потом? Ах, эти люди! Конечно они не оставили в покое эту станцию... само собой металлические рельсы еще не раз прозвенят, катая на себе сотни и тысячи тел. И конечно же, стоит нам только уехать, на станции "Солнечное" вновь, как всегда, станет светло и радостно. И не раз толпы зевак пройдут мимо скамейки, сохранившей отпечаток вашей задницы, не заметив её, купаться - на Финский залив.

И главное... главное... это дождаться Своей электрички.

Всех, кому опус понравился приглашай к себе в днев... приятно познакомится =)

Настроение сейчас - теплое
В колонках играет - твое сердце должно быть моим, твое сердце вернет мне весну (Пикник)

Молитва

Вот!
[421x600]

****

Ты не поймёшь меня,я это знаю,
Смирилась с этим я уже давно...
Пусть в глубине души я до сих пор мечтаю...
Тебе на мои чувства всё равно.

Проходит время,боль не утихает,
И сердцу рану трудно залечить,
Но я пытаюсь,до сих пор пытаюсь
Себе внушить,что вместе нам не быть.

Пусть мои мысли связаны с тобою,
Пусть боль не утихает до сих пор,
Смогу ли справиться я с горькою любовью?
Смогу ли чувствам наконец я дать отпор?

Ведь каждый день приносит мне лишь муки,
И о моей любви ты не узнаешь никогда,
Надеюсь,что со временем пойму я,
Что для меня ты только лишь мечта...
[283x212]

ПРОЩАЛЬНОЕ ПИСЬМО.
Не плачь изза меня,пожалуйста,не надо,
Пусть я ушла из жизни молодой,
Прости меня за всё,родная мама,
Но лишь на небе я найду покой.

Я так устала плакать,боль глотая,
Меня понять способна только ты.
Для дочери твоей нет места лучше рая,
Не плачь по мне родная,не реви.

Прошу лишь об одном:пожалуйста,не думай
Что виновата ты в решении моём,
Тебя любя,я вечным сном уснула,
Сама решив пойти таким путём...

В колонках играет - Guano Apes

Ну от..творчество.Одна тут остальное в см.коментах.
[700x525]

Ты сидишь на коленях,в углу,в темноте,
Тихо плачешь,держа сигарету,
Он ушёл от тебя,в этот раз на совсем,
Ты не можешь простить себе это.

Ты сидишь на коленях,в углу,в темноте,
Тихо плачешь,не чувствуя боли,
Он ушёл от тебя,в этот раз на совсем,
А из вены текут капли крови.

Ты лежишь в луже крови,в углу,в темноте,
Догорела твоя сигарета,
Он ушёл от тебя,в этот раз на совсем,
Не смогла ты простить себе это.
[300x255]

Когда капля последней надежды,
Исчезает во мраке отчаянья,
Ты пойми,что не будет как прежде,
И не жди от него понимания.

Ты забудь всю ту боль и обиды,
И ночами в подушку не плачь,
Возьми маленький ключик и сердце запри
от страданий и неудач.

Ты пойми,не одна ты такая,
Научись подниматься всегда!
Невозможно прожить жизнь рыдая,
Невозможно страдать без конца!

В колонках играет - Enigma

[358x699]

[показать]

http://community.livejournal.com/glamur_fashizm/708393.html

Свербящая боль в спине разносилась по телу колкими фрагментами, заставляя его падать вновь и вновь. Ледяной ветер, страстно и колко обнимал его, сковывая его тело своим холодом, кожа покрывалась инеем, трескалась от низкой температуры, а вытекавшая из трещин кровь замерзала алыми линиями. Как же яро и смело он пытался сопротивляться боли, пытался убежать отсюда, чтобы избежать встречи со смертью. Но куда отсюда бежать? Это замкнутый круг. Это жизнь. Так что, тогда был явно не его день. Он лежал с перебитым плечом, с выбитыми коленями на холодной стали медицинской каталки. На улице было дьявольски холодно… Он дышал, и тепло, выходившее из его глубины становилось белой испариной в воздухе. С каждым часом его дыхание становилось все холоднее и незаметнее. Кожа на его лице была покрыта маленькими трещинками от холода, их алый узор спекшейся крови обвивал его красивые скулы. В глазах была видна иска надежды на жизнь, но глупенький, рано или поздно, за свои ошибки приходиться платить. Он хотел принести боль кому-то, а в итоге, он попал сюда… Был жестоко избит, а затем изнасилован. Его пытали, каждая последующая пытка была изощреннее предыдущей. Он испытал всю прелесть снятие кожи с его спины. Мда… Кричал он громко и неистово, но зачем? Хотя, наверное так он пытался заглушить боль. А может и надеялся, что его кто-то услышит. И что? Услышали бы... И пошли бы спасать? Аха, сейчас, бежали бы и падали и спасали. Если бы кто-то и пришел, то разделил бы с ним его боль. Через какое-то время, он стал более покладистым, уже не так громко кричал, не так ярко извивался, что явно разочаровывало. Но, надо отдать должное, он пережил такое, что и в самом кошмарном сне не приснится. Но… Он не заслужил последней почести, не заслужил одолжения, которое бы облегчило его муки. Он остался лежать на морозе до тех пор, пока жизнь не покинет его тело, которое к этому моменту превратилось в сплошной сгусток боли. Он боролся с этим, боролся с болью в теле, пытаясь ее подавать силой своей воли, но куда воле тягаться с адской болью?
Настал последний миг его жизни, и надо заменить, принял он его достойно. Он сдался на милость смерти. Он перестал дышать. Сам. Нарочно. Долго не мучался, его измотанное болью тело будто само ждало этого. Его сердце остановилось и в последние осознанные моменты в его голове проскользнула мысль, что он этого заслужил.
Холодало… Его тело и все вокруг покрылось резным узором инея. Пошел первый в этом году снег. К утро, потеплело и сквозь белые покров, на снегу, выступил тонкий, кровавый узор. Говорят, этот человек был хорошим художником, и вот, даже после своей смерти, он оставил последний свой рисунок.
[500x375]

***

[340x340]

Продолжая тему антисоциальной рекламы…

Одним из самых интересных проявлений этого феномена (из мной виденных), я бы назвал плакаты-пародии, созданные художником Глебом Андросовым на плакаты "Окон РОСТа".

Когда-то наткнулся на эти плакаты на сайте «веселых яиц» и вот решил вчера найти их в сети. Плакаты действительно интересные и лежат в сети достаточно давно, поэтому нет ничего удивительного в том, что плакаты в подобном стиле начали рисовать другие сетевые художники. Я был несколько удивлен разборками учиненными по этому поводу.

Т.е. первенство идеи пародировать революционные плакаты 20-х годов 20 века приписывается Андросову, а все остальные соответственно обвиняются в нарушении авторских прав, плагиате, воровстве оригинальной идеи. По моему, это несколько странно учитывая тот факт, что сам Андросов взялся пародировать чужие идеи, полностью сохранив цветовое и графическое решение, стиль текста и манеру (размер, ритм, рифмовка) слоганов первоисточника.

[340x439]
(Окна сатиры РОСТА, плакаты, размножавшиеся с помощью трафарета; создавались художниками и поэтами (М. М. Черемных, Д. С. Моор, В. В. Маяковский) в системе РОСТА в 1919-21. Остросатирические плакаты "окон РОСТА", посвященные злободневным политическим событиям, использовали традиции лубка и раешника, отличались лаконизмом художественных средств.)

Также можно добавить, что сама манера пародирования заимствована Андросовым у писателя Григория Остера, автора серии детских стихов под общим названием «Вредные советы».

Остро переживая все вышеизложенное, я подумал, подумал да и нарисовал свой собственный плакат ("Про защиту интеллектуальной собственности")в РОСТовском стиле, который в полной мере отражает мое отношение к обсуждаемой теме.

Еще плакаты Глеба Андросова

;)

Он стоял на краю крыши с сигаретой в зубах и пытался закурить. Ветер тушил спички одну за одной. Выдохнув слабый дымок они падали, кружась в вихрях у кирпичных стен.

На нем было коричневое пальто, застегнутое на среднюю пуговицу. Оно развивалось на ветру и создавало романтический образ, как в кинофильмах (если бы кто-то наблюдал со стороны). Внизу все казалось маленьким. Редко проезжали машины. Был виден только небольшой участок шоссе, а остальное – ноябрьский лес, мрачный и неприветливый. Там, далеко внизу, между деревьев виднелись грязно-желтые поляны опавших листьев, а на полянах – сероватая слякоть.

Было холодно, ветер неприятно колол кожу. Ему интересно было наблюдать за происходящим внизу. Какой-то человек показался на краю шоссе, пересек дорогу и скрылся в лесу.

Порезы на левой ладони сильно болели и до сих пор кровоточили сквозь бинт. На пальто с левой стороны висели маленькие струйки запекшейся крови.

Он ступил на бордюр крыши и сделал несколько шагов по самому краю. Новая порция адреналина втекла в сердце, стало страшно.

«Страх – слишком общее чувство, чтобы им можно было определить степень опасности», - подумал он: «Ведь мне сейчас никто не угрожает, я полностью контролирую свои действия, а страх есть. И сегодня вечером был страх, не сказал бы, что сильнее, чем сейчас, но был, но ведь тогда было по-настоящему опасно».

Правой рукой он залез в карман и достал складной нож, на рукоятке которого в ложбинах узоров оставались следы крови. Несколько секунд согревал рукоять, потом открыл его и внимательно посмотрел на лезвие. Метал у ножа был достаточно мягкий, клинок немного шатался из стороны в сторону, был весь в зазубринах от неумелых действий напильником и точильными брусками.

Отойдя пол шага назад, чтобы случайно не потерять равновесие, он сильно замахнулся и швырнул нож в сторону леса.

 

Обычное утро обычного дня. Под нервный звук будильника приходилось вставать, проходить дальше по комнате, шарить рукой в темноте по столу, забитому разными бумагами и быстрее, быстрее искать его, возмутителя тишины. «Еще же темно за окном, не может быть такого, чтобы уже 8 часов утра! Ну хотя бы еще полчаса поспать!» В те дни, когда особенно обязательно надо было рано вставать, перед сном он клал телефон не рядом с собой, а на столе, за несколько шагов от кровати, для того, чтобы услышав его шум не выключить сразу, лежа в теплой постели, а на автомате встать, пройтись по холодному полу и только после этого осознать, что все, отступать некуда, уже встал, теперь нужно одеваться. Таков был сегодняшний день. Суббота.

Стакан апельсинового сока с бутербродом на завтрак, носки и брюки на ноги, майку и свитер на тело. Дальше нужно было надевать ботинки и пальто и выходить на странную сумеречную улицу.

В субботу с утра только малая часть населения города готова жертвовать своим сном ради благих целей. Это утро не было исключением. Водитель-таджик всеми силами пытался отыскать хоть каких-то пассажиров, останавливаясь на каждой остановке, даже если его об этом никто не просил. Не смотря на почти пустую дорогу, автобус шел с опозданием. «Козел! Хотя его тоже можно понять.»

Читать далее...

  Открыть картинку

Вот решила вылажить на строгую, а может и нет, оценку своё фотошопное творчество. Есть ещё, потом (может если желание будет) выложу. ((%
[699x509]

[699x509]

[700x525]

МИНЧЕТИ – богохульник
ЛАДА – страстная девица
БОРОДАЧИ – стражники господни
ЗАМОРЫШ – явление господне


Минчети (сгибаясь) что если господь, всех нас создал лишь для одного? Чтобы доказать свое несуществование?
Лада (плескаясь) Да, Минчети, да, Минчети, ты прав как никогда! Пожалуй, быть твоей женой мне.
Минчети (сбадриваясь) что если смерть, есть лишь освобождение от грязных рук его? И мы лишь рыбы, скользящие по коже рук строптивого рыболова?
Лада (валяясь) Да, Минчети, да, Минчети, ты прав как речная вода! Я сама чувствую, как дыбятся жабры у меня в груди, на потрогай ее и помни!
Минчети (изымаясь) что если то, где кончается его добродетель, называется лишь частью его самого и нет никаких противоставлений, а есть лишь свет под куполом?
Лада (изрыгаясь) Да, Минчети, да, Минчети, ты прав и золочена твоя красота!

Но тут входят стражники бородатые господы, они заполняют свет и черный песок исходит к горизонту, закрывая все дороги к спасению

Бородатый стражник. Будет тебе свой рот отверзни! Будет тебе слава и яко! Пора и честь знать!
Бородатый стражник второй. И слабая женщина червю подобна, неужто слыша ее, ты стал мудрец, так пусть же она глубже червем уйдет.

И делают свои подлые дела, Минчети превращается в орла.

Минчети. О глупые люди! Наделали дел, теперь! Теперь и бог не удел! Я вижу как змея растекается по земле, все очень просто – лишь потому, что змея и земля уж больно созвучны в имнях.

(прикрепляясь к воздушному кресту, исторгаясь над залом мудрых бородачей)

Минчети. Говорю вам новую истину. Бог создавший меня!
Бородачи. Бог создавший тебя!
Минчети. Бог родивший меня!
Бородачи. Что ты хочешь сказать?
Минчети. Я разминаю язык.
Бородачи. Непозволительно с твоей стороны.
(поют хором)
Каждому надел, каждому предел
Все определяется, все определимо
Все как преломляется, нами все делимо
Каждый богу бог, каждый червю червь
Определяться нечего пусть народ поет
Пусть народ под грот, чем же славлен грот
Чем же ты а чем же я
Вот ползет моя земля
И цветет в садах змея.

Лада подпевает вылезая из ада

И вправду, я познала суть
Сусальных позолот и ртуть
И сексуальность моя в мрак
Вдруг провалилась словно рак
О, боже, где ты, боже мой,
Ты только мой ты только мой
Спаси меня спаси его спаси их всех
Меня его спаси спаси их всех спаси
Не от спеси, а от спаса
Паса нос суповых поз

Бородачи (в пронзительный унисон)
Ameno dori me!

Минчети. Я посмотрю других картин, не этих слепленных сардин.
Дракон, вылезая из неба, валит Минчети на землю, Лада же первая в зубы Минчети тычет отравленный воздух, лютый народ достает колья/шпики, и превращает телеса Минчете, в нечто подобное человеку, но так чтоб сразу не понять.

Минчети. Гнусное существание, я не верю, что бог позволяет реальности быть реальной! Все виноваты выдумками!

Тут бог вылезает из уст у Минчети. Весь красный и как бы священный, любой бы дурак понял, что, мол, это бог, сомнений бы ни у кого не осталось. А с виду – ну, вроде заморыш, какой-то, какая-то лишняя пища вдруг проскользнула меж губ, да наружу.

Заморыш. Он прав, почитая мой небытье! И вслушайтесь вы! Я говорю устами себя и исповедь новую вам даю, новую заповедь, отличную от тех предыдущих, что давно исковеркали вы, вы каверкатели, каркатели карканные.

Бородачи. Спасибо!

Минчети. Вот видите!

Заморыш. Умри!

Минчети умирает, а заморыш продолжает.

Заморыш. Когда весь мир подобен был яичку светоносному, которое все в куполах и в ряженных узорах, я был как властелин, мой трон был прямо сверху, мне ничего не стоило попросить у мира соды или еще чего-нибудь. Беглые создания витали крылышками позади и повпереди меня; черное было составным белого, огонь испускался в пространстве, быв его холодной и мягкой материей, что не мешало замыслу мирозданию, потому что не было, не было, как и сейчас никакого мироздания, никакого замысла. Потом пришел человек, пришел он с копьем и шкурой львиной на плече и со страстной амазонкой за пазухой в сицевом мешке, я спросил : откуда ты там где я еще ничего не создал! Он ответил, я время – мое небытие лишь подтверждает твое, давай вместе выстроим пространство! Так, за чередой пропащих лет, где моя борода оттполировала извилины золотого яйца, превратив в мир в небывшую сказку о хлебе и единственной курочке, время поместил в себя небо и завил первейшие часы…

Бородачи. Быстрей к итогу подводи!

Заморыш. Все по порядочку, детишечки мои!

Бородачи.. Нам нету смысла слушать небылицы, ведь мы спешим тут правосудие ссудить, мы все спешим грехов наделать, таких-сяких, или напридумать новых, а потом опять наделать, или не наделать, но чтобы обязательно обсудить и засудить, и чтобы еще кого убить, например тебя!

Бородачи легко убивают бога.

Лада (извиваясь) теперь его нет, теперя я с вами. Хотите паштет?

Бородачи (проникаясь) о, блудница страстная, ты ловко придумала, ночь Гелиастрову нам приготовила! Давай же, снимай панталоны, сегодня без комплексов!

Минчети (становясь как бы живой) Я Читать далее...

Команданте об этом написать не успел...
[488x699]

Было написано в ожидании начала пары,я как Янка смотрел по сторонам и родилось вот это:

Я срезаю с потолка
Стружку завтрашнего дня,
А немые облака,
Отправляясь в дальние края,
Шепчут мне исподтишка
О значении смешка,
Удушившего крота,
Роющего небеса,
А грядущие лета
Нам сулят лишь чудеса
С чувством сумрачного дня
С рекой крови-жизнь моя.

Настроение сейчас - Спокойное
В колонках играет - Тишина

[454x630]