Наша с братом Лешей жизнь стала приобретать более-менее упорядоченное состояние. И, если бы взрослые, окружающие нас, не выясняли отношений, кто – кому – чего – как – зачем…. Все было бы ничего… Человек же ко всему привыкает….
Я продолжала учиться в школе, с той лишь разницей, что до меня всем не было дела – никто больше не интересовался моими успехами и неудачами, никто не заглядывал в мои тетради и дневник, никому не приходило в голову спросить меня о моих школьных делах….
Лешку отдали в ясли. Поначалу он очень плакал, а потом привык, и вскоре моей святой обязанностью стало по утрам отводить его в ясли, и по вечерам забирать.
Бабушка Маша, привыкшая жить одна, долго чувствовала себя «не в своей тарелке». Мало того, что мы, дети, мешали ей, еще и сватья, Ульяна Семеновна, «беспокоилась» о нас достаточно своеобразно – практически каждый вечер она звонила нам, детям, и дотошно расспрашивала – что мы ели? Во что сегодня одевались? Не обижала ли нас баба Маша? Не плохо ли нам с ней?...и т.д.
Можно подумать, что, если бы мы сказали, что голодны или обижены, она бы что-то изменила!
Никто ничего не собирался менять, все всех устраивало…..
Что же до нас, детей,…. До нас никому не было дела…….
Отец постепенно приходил в норму. Снова перешел работать в автопарк, правда, уже другой, снова сел на «Икарус», стал ездить в дальние поездки.
Его запои приняли какой-то эпизодический характер. Причем, надо сказать откровенно, что он настолько правильно себя вел по отношению к осиротевшей семье, насколько позволяла его болезнь…
Да, именно, болезнь. Я сейчас могу с полной уверенностью сказать, что алкоголизм – это неизлечимая тяжелая болезнь. Отец много лечился, наблюдался у наркологов, принимал самые новые и дорогостоящие лекарства, испытал на себе все самые передовые технологии медицины, но… проку от этого было мало. Только в те месяцы, когда он сам брал себя в руки, сжимал свое «я» в кулак и не давал себе расслабиться – он не пил. Стоило только глотнуть даже 50 грамм пива, как все начиналось сначала…..
Самое важное для нас, детей, конечно, было то, что отец никогда не оставлял семью «за бортом». В какой бы «штопор» он ни входил, мы НИКОГДА не голодали, не слышали брани, ругани или нецензурщины (учитывая его бурную молодость!). Нам просто было его жаль….До слез, до отчаяния, что ничем не можешь помочь…..
Примечательно, что впервые в нашем доме прозвучало матерное слово из уст отца, когда Лешке было уже 16 лет, а я жила с мужем, отдельно.
Тогда я приехала с маленьким сыном к ним в гости. К тому времени отец и брат жили только вдвоем, баба Маша свою «миссию» выполнила и уехала жить к старшей дочери.
В тот вечер Лешка впервые не пришел ночевать. Отец очень волновался, решил, что случилось нечто непоправимое. Я, конечно, позвонив мужу, осталась у отца – дожидаться «приговора судьбы». …
Мы просидели с папой на кухне всю ночь…. И когда в 5 утра наш мальчик явился домой живой и невредимый, отец с размаху залепил ему пощечину и в сердцах выкрикнул: «Ну и сука же ты!!!»…….
Отец неделями пропадал на работе. Бабушка Маша четко «выполняла свои обязанности». По будням….. А на выходные мы должны были ехать к бабушке Ульяне и деду Ивану.
Тогда в школах субботы были рабочими днями. И каждую неделю после занятий я собирала брата, и мы через весь город (больше 2-х часов пути) ехали «в гости». Приезжали к вечеру, ночевали и…..снова отправлялись……в обратный путь…. Мне же еще надо было успеть подготовить уроки.
Сейчас я, вспоминая эти годы, задаюсь вопросом – ЗАЧЕМ??? Почему нас, еще совсем маленьких детей, нужно было «гонять» из конца в конец огромного города???
Мы всем мешали? Скорее всего. Нашим родным хотелось только создавать видимость искренней заботы и человеческого участия…. А в сущности…. Наверное, каждый из них втайне мечтал, чтобы все проблемы взял на себя кто-то другой…..
Я была очень самостоятельна. Мои дорогие бабушки приложили к этому максимум усилий……
В 11-12 лет я знала место расположения всех наркологических диспансеров города. Когда отец в очередной раз попадал а больницу, я возила ему передачи, а лет в 14 с умным видом беседовала с врачами, выслушивала их рекомендации, заводила знакомства на случай «необходимости»…..
Если отец уходил в запой, смело звонила уже знакомым врачам, вызывала их на дом, договаривалась о стоимости услуг, оплачивала их молчание. Ведь отец работал водителем, и постановка его на наркологический учет грозила лишением работы навсегда....
Никто из взрослых в этом процессе участия не принимал....
Лет с 13 я могла управлять отцом в минуты его “слабости”.
Его состояние «штопора» обычно выглядело следующим образом – несколько дней он вставал рано утром, становился под душ, брился, приводил себя в порядок, надевал все чистое и уходил на целый день. Приходил, если так можно сказать о его состоянии, поздно вечером, не раздеваясь заваливался спать… И так несколько дней подряд… Пока есть силы. Потом он уже не мог сам выходить из дома и требовал, чтобы ему принесли
Читать далее...