это когда
страшно засыпать, но не страшно просыпаться
и когда
хочется у всех спрашивать, как дела
и когда
не хочется никуда ехать

но очень скоро

[... Как только начинало смеркаться, дом наполнялся желтыми бабочками. Каждый вечер, возвращаясь из купальни, Меме встречала Фернанду, которая в полном отчаянии уничтожала их с помощью опрыскивателя. "Просто напасть какая-то, - стонала Фернанда. - Всю жизнь мне говорили, что ночные бабочки приносят несчастье".
Однажды, когда Меме находилась в купальне, Фернанда случайно вошла в ее комнату и увидела, что там дышать нечем от бабочек. ]

 

Г. Г. Маркес, "Сто лет одиночества"

про метро

у эскалаторов есть два удивительных качества.
во-первых, когда спускаешься и при этом идёшь - есть ощущение, что ты супермэн с семимильными шагами.
во-вторых, когда подъезжаешь к самому концу (уже не важно, спускаешься ты или поднимаешься), если ты стоишь на краю (а я вот, например, всегда стою на краю), то недостающая часть для пятки или мыска (в основном для мыска) выстраивается сама.
нет, подумать только, не нужно самому что-то делать, для того, чтобы ощутить почву под ногами.

про рефлексию

меня всегда пугало, как всё компьютеризировано. классе во втором я подумала, что лет через эн всем с детства будут вставлять в голову чипы со всей мировой литературой, чтобы не тратить драгоценное жизненное время на её прочтение, и ужасалась этой мысли больше, чем тому, что мне однажды "придётся выйти замуж и резать мужу помидоры". и если с первой я, в общем-то, скоро смирилась, то вторая до сих пор нагоняет дрожь. но о чём это я.
я сегодня ехала на новослободскую, и передо мной сидела девушка, у которой плеер, видимо, не работал, и она его отчаянно трясла. так отчаянно, что было предельно ясно, что она действительно верит в то, что он таким образом может заработать. я так же когда-то пинала стационар. да и все что-нибудь били, трясли или гладили.
и я подумала, боже мой, это же так здорово, мы верим, будто что-то заработает, если с ним совершить что-то совсем простое. не поменять местами проводочки, не нажать на кнопочку, не заменить деталь, а вот так вот. и так хорошо, что потрясение до сих пор называется потрясением, а не чем-нибудь техническим (здесь должен был быть крутой неологизм, но я не придумала).

и немножко

всё хорошо и глуповато.
вообще-то почти половина лета прошла, а я только и делаю, что плюшками балуюсь да страхи страхую.

в висках стучало настойчивое ощущение, что его обокрали.
и в этот самый момент он понял, что это подозрительно напоминает конец.

в книжных магазинах раздел современной российской прозы стало решительно невозможно посещать.
и это ещё крупно повезло, если плакат не висит прямо на входе.

жил-был мальчик. он был жутко привередлив, и ему не нравились игрушки, которые покупали родители. поэтому он приноровился делать их сам, из дерева. каждую он придумывал и конструировал довольно долго; у каждой был прототип из окружавших его людей. мальчик любил свои игрушечки и часто играл с ними в весёлые игры. у них были характерные движения, жесты и слова, мальчика это крайне забавляло, а родители не могли нарадоваться самодостаточности и смышлёности их ребёнка.
но однажды люди, один за другим, начали вести себя так, что перестали быть похожими на игрушки мальчика. игрушки смотрели на людей, открывши рты, да тыкали в мальчика деревянными пальцами: "эй, мальчик, ты что-то переврал, я не могу так как он, эй, мальчик, я не хочу так, как он!". и играть они больше не хотели.
и ладно бы, что перенастраивать их было лениво, затруднительно и грустно, так мало того, каждую нужно было убедить, что теперь она будет "живее" и "правдивее". а они не хотели верить.
в общем, пришлось мальчику выбросить игрушки.
да, чортовы людишки вечно всё портят.

в конце концов, акриловые краски руками - здорово. им можно простить даже наличие девушки-фотографа.
право слово, в какое сравнение идут носки за сто рублей и нечитанный Набоков?
полноценный день филочки - это книжные, маклональдс, разглагольствования о гениальности, свободе и инертности образов и спонтанные знакомства с "а что вы читаете? да, "бессмертие" - лучшее у Кундеры/Перес-Реверте - нудятина".
с последним, впрочем, мы явно переборщили.
бинго, бывает и такое, Тёма Копыткин выигрывает в сравнении. ну просто записывать в метрику.

and it's not over

я не буду писать очень больших трогательных постов, как мы привыкли. но совсем не потому, что мне нечего сказать. потому лишь, что мы опрометчиво растратили все хоть сколько-нибудь чёткие слова на многочисленные подведения итогов, мы же так любили это дело. но оно и к лучшему, потому что оставшись безголосыми, мы можем просто смотреть друг на друга, и все будут думать об одном и том же.
дорогие, знайте, пожалуйста, что я безмерно люблю вас, и что без вас ничего бы не было.
но давайте без вздохов.
ведь ничего не закончилось. меняются только обстоятельства.
а это, как известно, сущая ерунда.

я завидую гомосексуалистам, потому что, по-моему, они не обременены страшным законом "надо любить..." и далее ужасающе стереотипическим "...потому что это нормально".
вся беда в том,
что если второго для меня и не существовало,
то с первым не совладать.

переизбыток употребления, взбалтывание и переливание, в частности, из пустого в порожнее, всегда вызывает подташнивание.
это я к тому, что поздравляйте, поздравляйте, ваш сын добился нужного соотношения и, без натяжки искренне желая самого лучшего, прекрасно болен патологической неприязнью.
это очень релаксирует.

некоторые образы в моём сознании никогда не приобретают инертность. наверное, это какой-то элемент взросления, который мне никак не удаётся осмыслить, и я совсем не знаю, что с этим делать.
в основном это образы случайные. простой пример. сидя на пирсе небольшого прудика с закатанными джинсами, сосредоточенно перелистывая Шалева челночным бегом от текста к примечаниям, я вздрагиваю от того, что меня порядочно забрызгало холодной водой, и ладно бы меня, но эшколевского Меира, которому тоже досталось, жалко. выясняется, что искупнуться решила местная гопота - шкафы за двадцать пять, с классическим пивным пузиком и парой наколок. они ещё долго резвились, ядрёно комментируя каждый прыжок, и, в особенности, слетевшие плавки и уплывшую кэпку. и, протирая рукавом обложку книги, я поймала себя на мысли, что совершенно не представляю, как эти люди ходят на работу, читают книги, ведут машину, оплачивают квартирные счета и выбирают новый мобильник. я категорически не вижу их играющими с детьми или встречающими рассвет с чашкой кофе. у меня складывается ощущение, что каждый божий день они приходят сюда, прыгают в воду и страшно матерятся с такой отважной верностью своему делу, будто это их страшно престижная работа.
у чудесного Вацлава Ворличека давно-давно был детский сериал про страну сказок. они жили там в одном большом королевстве, и ежедневно проживали свои сюжеты. так Красная Шапочка изо дня в день неизменно ходила по своей тропинке, её неизменно ел Волк, который неизменно приходил к бабушке и далее, далее. любая неточность нарушала сказочную гармонию, и допустить её было никак нельзя, потому что иначе дети узнали бы совсем другую историю.
вот примерно так. в определённое время они ходят на свой пруд, снимают прилипшие к телу футболки, забрызгивают размечтавшихся барышень, орут отборной матершиной на всю округу, и тем самым сохраняют наш мирок от чего-то сверхъестественного, чего произойти ни в коем случае не должно.
и я уже было ужаснулась такой систематике, пока не задалась вопросом, что же они делают зимой.
впрочем, прошло уже полторы недели с тех пор, как он остаётся открытым, потому что мой изнеженный мозг ничего такого не рисует.
но купить мобильник у нас всё равно никак не получается.

две недели будто расплёскивающийся в обратную сторону графин с водой - струями и каплями по траектории гиперболы, симметричной относительно оси ординат, дни собираются в цельную жидкость формы сосуда. время играет в салки и выигрывает.
всё слишком быстро. хотя в том, что я ни черта не отдохнул, я, бесспорно, виноват сам.
такие июньские ночи, с негаснущим синим урывком неба с моего юго-востока и ненасыщающим вдох воздухом случаются нечасто. стехи не пишутся, но послушно идут наружу с потоком речи, и записывать не имеет никакого смысла, лишь ах-как-жаль, что здесь некому слушать.
у меня снова лучшая часть слов в бегах, а сейчас мне их нужно, как никогда, но на ау ничего не раздаётся, кроме хладнокровного эхо.
в детском саду нам говорили: "когда небо ясное, вам кажется, что оно высоко-высоко, но когда пасмурно - вам стоит забраться на вооон ту пятиэтажку и вы сможете достать его руками". с тех пор, когда на небе есть облака, я всё пытаюсь представить, что оно просто потолок, что вот он я - стою на невысокой крыше и непринуждённо держу его руками.
если выйти на балкон, над головой, как и в пять лет, всё так же чётко перекрещиваются провода. ровный, симметричный крест. дорожный знак.
до неба мне ещё далеко.

всем бы сейчас стоило отдохнуть.
когда-нибудь через много лет, когда я буду много летать в Европу, мой психоаналитик, на которого появятся деньги и терпение, скажет, что нельзя каждый раз уезжать с ощущением побега.

где-то в переливах солнца сквозь сосны, совсем недалеко от Москвы, полушёпотом чужих стихов и скопом извечно неряшливых аллюзий я, быть может, успею сочинить себе пару новых восковых идеальчиков, или просто соскучиться, а пока.

Кот-компот (22:03:05 4/06/2009)

Катюнчик ¦+¦ Михеева

*
Стерва - наверное... Эгоистка - может быть... Сучка - иногда....Милая - только для друзей и родных...Я девушка и мне доступны все эти качества...
Обновлено 50 минут назад

Кот-компот (22:03:15 4/06/2009)
мы мужики и нам это не светит

слишком много искуственного. во мне нет пересаженных органов, пирсинга и линз, зато за окном чудный ветер, а я вынужден пользоваться вентилятором, потому что душно, душно мне.
впрочем, нет, слишком много естественного. недавно передо мной в маршрутке сидела семья: мама, дочка-мулатка лет трёх и, самый трогательный из них, папа - негр в шляпе, который играл с дочкой, с характерным акцентом, шевеля двумя пальцами, приговаривая: "идьот коза рогатайа за мальими ребьятами".
слишком много. жил-был мальчик, и была у него гитара, и он был так на ней помешан, что за три года посредственной игры накупил к ней кучу примочек, от педалей до пюпитра, но играл он так ужасающе громко (а нравилось ему только так), что соседи кидали дорогостоящие мобильники о стены, лишь бы он прекратил. мальчик поплакал, и забросил это гиблое дело, а гитара возьми да и научись играть сама.
вскоре стала примочки осваивать. сейчас, как говаривал в своё время мальчик в минуты отчаяния, выпрашивая у папы ещё двадцать баксов, без примочек на гитаре играть бес-пон-то-во. старается изо всех сил, это как пить дать. правда, шнурки путаются иногда, и в педалях она плохо разбирается - цветов не различает.
только чёрные ноты на желтоватом нотном листе она видит замечательно.
но об этом мало кто знает.

аккуратная розовая рубашка, блестящие туфли, выглаженные брюки.
спортивная майка, джинсы, кроссовки.
- а почему у нас с вами разные проездные? - спросил так, будто это было самым грубым нарушением мировой гармонии.
- потому что у меня школьный. - таким тоном, будто такие вопросы ей задают каждый день и она от них чрезмерно устала.
- а вы школьница? - растерянно.
- пока да. - до вульгарности гордо.
розовая рубашка наскоро придумала ещё один подход.
- а там ещё один автобус едет.
- что?
- ещё один автобус, такой же, говорю.
- очень здорово.
у её кроссовок мощная подошва. с пупырышками. хорошие беговые кроссовки.
поспешил за ней.
щелчок турникета - как будто дверью хлопнула.
села на одинарное место, открыла книгу.
"наверное, решил, что я хамка," - подумала она.
"хамка," - подумал он.

человеколюбие и интеллектуальный снобизм схватываются, как скорпионы, и даже поступив, я думаю, что все слишком упорно ищут поводов быть несчастными. впрочем, быть может, я просто в хорошем расположении духа.
стало много разговоров с мамой, и я уже не таюсь, плюсик мне, пора перерастать комплексы.
во мне назревает что-то грандиозное, но никак не выплюнется, в такие периоды по мне надо бить ногами, как по тормозящему автомату с жвачкой шариками, раз уж плавно повернуть рычажок ни у кого не выходит.

на неопределённое количество времени завис без ли.ру и кучи разных сайтов, спасибоблиннебудуговоритькому.
были запланированы долгие ахи-вздохи про семнадцатую весну, но передумалось.
вчерашний вышкинский верёвочный курс на ура.
жара, нет сил, доктор Хаус, Набоков, ни с того ни с сего Короленко, Бродский наизусть, цэ один, цэ два и цэ три.
мне посвятили стешок.
сплошное самолюбование.

уже в пятницу меня здесь не будет.

вам и не снилось.

брат, повозившись зачем-то с моими волосами, забранными в хвост, мирно ложится в кровать.
-где моя гелевая ручка, Егор? - серьёзно спрашиваю я.
-она сзади тебя, - хихикает.
оборачиваюсь, конечно.
-снова сзади тебя, - хохочет.
с раздражением оборачиваюсь.
-она сзади тебя! сзади тебя! и снова сзади тебя! и снова! - ухахатывается мелкий.
разумеется, до того, что она в моих волосах, сама я догадаться не смогла.