Я шла к нему каждое утро. Я каждое утро знала, что он меня ждет, что он меня хочет, я знала, что это опять произойдет. Это будет как вчера, как завтра, как в первый день – но с ним никогда не бывает одинаково, природа нас наделила способностью к разнообразному восприятию, пусть он делает все, как обычно – но я всегда буду чувствовать что-то новое. Это не надоедает.
Я шла к нему той походкой, на которую способна только женщина. Женщина, которая знает, что ее ждет – и хочет этого. Женщина, которая знает, что ее ждут. Я шла так, как ему нравилось, как мне когда-то показали наши с ним друзья – я шла ногами вперед, спиной вниз, руки назад. Я несла ему себя, стараясь шире раздвигать колени, предвкушая встречу. Я почему-то всегда в этот момент закусывала нижнюю губу, мне это нравилось.
Идти было довольно далеко, но я делала это в одном порыве, на одном дыхании. Раньше я не всегда могла дойти за один раз, даже, стыдно вспомнить, садилась передохнуть на попку – тогда наши друзья больно ругали меня и заставляли начинать с начала.
И каждое утро я приближалась к его органу. Я всегда немножко замедляла движение на последних шажках, старалась растянуть эти мгновения. Я ничего не могла и не хотела с собой поделать – от первого же прикосновения у меня всегда начинались судороги, я его чувствовала, я была для него. Он очень подходил мне по размеру, я к нему привыкла, раздвоенный кончик мягко и упруго заходил сразу в оба мои отверстия. Когда-то нам помогали друзья, потом я немножко подправляла его руками, но сейчас мне не нужно было никакой помощи – я не сомневаюсь, что смогла бы поймать его обеими своими дырочками хоть с закрытыми глазами.
Я продвинулась на максимальную глубину, замерла, наслаждаясь привычным чувством устойчивости и уверенности. Чуть дальше откинулась назад, выпрямила ноги, потом слегка согнула колени и сильно сдавила его ногами. Это была наша церемония приветствия, по моему телу прокатывались легкие волны возбуждения, данные еще первым толчком, первым прикосновением.
Подошел мой помощник, позевывая, привязал мои ноги к органу. Потом обошел вокруг и завязал веревки на моих запястьях, свободные руки мне бы только мешали. Еще раз зевнул и начал крутить ручку – началась мистическая процедура поднятия.
Я подалась вперед – от меня требовалось определенное мастерство, особенно в первые мгновения отрыва от палубы. От этого движения я ощутила новую волну его присутствия в себе. Когда-то я замечталась и осталась сидеть, полулежа во время начала подъема, потом было очень больно, он чуть не вышел из меня прямо через мой живот. Больше я никогда так не делала, всегда теперь стараюсь крепко держать его коленями и хочу быть повыше.
Подъем – медленный, внешне спокойный, но с каждым поворотом рукоятки лебедки его положение во мне меняется. Я балансирую на нем, танцую, веревки рук не натянуты, я делаю много лишних движений, я живу.
На высоте нескольких футов появляется солнце. Оно еще очень низко над океаном, красное, гордое. С солнцем мы не очень дружим, оно часто делает мне очень жарко, бывало так, что я даже не помнила, как меня снимали вечером. Первое время, когда я еще не привыкла и всего боялась, солнце делало мою кожу ярко-розовой – в такие дни было особенно больно, если меня вечером ругали плеткой.
В утреннем подъеме мне особенно нравится самый верх, самая высота. Здесь можно не танцевать, можно опустить руки, мне так очень удобно, за долгое время мое тело приспособилось, мне комфортно и легко быть прямым продолжением его органа. Я оглянулась, окинула взглядом сильное тело моего корабля. Он был спокоен и уверен, большинство наших помощников еще спали, за штурвалом на мостике стояла неподвижная тень. Мы с моим кораблем шли под половиной парусов, ветер развевал черный флаг на бизань-мачте, за кормой неторопливо кружились чайки. Красота. И я.
Помощник у лебедки поплевал на руки и начался спуск. Я опять ощутила, как во мне шевелится раздвоенный орган моего корабля. Я начала готовиться к броску. Этот момент один из наиболее сильных по ощущениям – я танцую на органе моего корабля, держу равновесие, но в какой-то момент, почувствовав достаточный наклон его органа, нужно просто броситься вперед.
Нужно поверить веревкам, что они есть, что завязаны правильно, броситься вперед всем телом – и замереть в позе установленного бушприта, с гордо поднятой головой, с оттянутыми назад руками, с красивой грудью над волнами океана – нужно стать естественным продолжением своего корабля.
В первые мгновения после броска я всегда закрываю глаза от наслаждения, прислушиваюсь к своему телу, чувствую, как орган моего корабля занимает окончательное удобное ему положение. Чувствую вибрации, это помощник закрепляет веревки.
Я готова.
Мы с моим кораблем никуда не спешим.
У нас снова будет вместе целый бесконечный день, похожий на вчера, похожий на завтра. Мы будем вместе.

Что вам нравится в порно больше всего???