«Самоходные, независящие от меня ни в коем разе, мысли вытекли из носа, уверяя в полноценности всего происходящего внутри меня. И ничего что из носа вытекла жидкость из желудка, зато стало немного легче и проворнее, зато прыгать можно сломя голову, пробивая невидимые бетонные стены. И диалоги не надо тут вставлять, для полноценного невнятного повествования. Даже караоке во всей всемогущей вечности не спасет».

  И какие только мысли могут приходить, чтобы спастись от дел. Начать что-то делать для меня очень серьезный барьер, при том, что сделать то, что надо очень несложно, но нет: рука на мышке даже не хочется двигаться в сторону папки под названием «Институт». Нет, какая-то непонятная сила не дает это сделать. Лень это или не лень – не важно. А

  И чтобы спастись от беды, я с другом пошел в Мак Дональдс. Ох, как я потом пожалел. Пожалел не из-за того, что продался америке, а из-за того, что потратил последние свои деньги и объелся так, что потом долго отходил. Я хотел взлететь и думал об этом. Я думал: я лечу и вижу облако  над солнцем. Облако было в форме гайковерта российского производителя, при том, что гайковерт был переносный пневматический. Я летел дальше: облако рассеялось и отблески от остатков облаков создали некую субстанцию, которая гипнотически на меня действовала, прописывая в сознание образ музыки, которая в свою очередь доносила до моих рук символы. Символы подействовали на мои руки кардинально  дискомфортно: руки превратились в крылья, ноги остались ногами. Из-за неудобства в гармонии равновесия тела, моя траектория полета опустилась вниз, и я чуть не разбился, приземляясь на лавку. Все-таки я приземлился и даже сидя.

    Сидя на лавке, я почувствовал себя свободнее. Друг, сидя рядом даже не догадывался о моих мыслях, о моем полете. Ох, знал бы он каково это. А может он знает это лучше меня?

    Уже идя домой, я почувствовал себя ущербным: с крыльями, но не птицей. Вокруг падали листья, напоминая о наступлении скорой зимы и «друга» моего друга. Под ногами ползали невидимые змеи, которых не могло быть в принципе. И я спотыкнулся об самую спокойную, философскую мудрую вещь, -  я спотыкнулся об камень. Но даже со всех сил хотев упасть, у меня не получилось этого. «Рожденный летать, ползать будет взлетая». И я взлетел. Правда не было солнца, облаков и пневматического гайковерта.  Я летел и был луч, который взял меня с собой. Я знал куда я лечу, – я лечу на планету К-Пэкс. И как я хочу, чтобы это не было сном, и, чтобы, я, действительно, летел на эту планету.

К-ПЭКС.

-         Ты знаешь? – спросил меня мой друг.

-         Блядь, я же все знаю. Ты разве этого еще не понял?

-         Нет, заткнись. Ты знаешь…

-         Блядь. Блядь, блядь.

   Я долго думал и долго думал, но к сожалению получилось то, что я долго думал. Вроде со мной все нормально: друзья, мясо в морозильнике, тепло от асфальта, любимая работа без выходных и, наконец, вечная жизнь. Маршруты все пройдены и полет мой прекращается – весна, мать ее, ой не весна, хотя нет блядь, скорее осень, блядь сука, - лето.  Блядь, я ведь тоже человек и мне тоже хочется по-человечески жить.

   И вот Сергей выходит из пустой квартиры и не знает что ему делать. У Сергея  в кармане остались семьдесят пять рублей, но эта сумма его больше беспокоила, чем наступающая со всех сторон война. И тут Сергей решил, что все это на хуй не нужно, и в голове его прозвучало слово: «Все». Все – это значит конец всему. Это значит -  смерть. Но смерть не самому физическому существованию, а просто смерть этой жизни.

  Сергей поехал на непонятном автобусе, слушая звук мотора, и плакал без слез. Он пил пиво в автобусе и хотел лететь. Он знал, что у него очень много нерешенных дел, но он пил. Пил, выйдя на непонятной остановке и, взяв две банки алкогольной красной жидкости, Сергей начал ждать первого попавшегося автобуса. Он начал пить  в каком-то автобусе, и, выйдя на конечной остановке, Сергей решил взять четыре банки пива и ждать первого попавшегося автобуса. Сергей выпил четыре…

    Все.

   Хватит. Мои мысли блуждают по всему пространству всей абсолютной пустоты. Хватит. Я же живу, чтобы жить неправильно. Хватит. Я же знаю, что в Москве сильная жара. Хватит. Я же понимаю, что родители еще не скоро приедут и, что я теперь я езжу на лифте к другу по несчастью на двадцать первый этаж. Хватит. Я же представляю, что мне надо закрыть все свои долги. Хватит. Я же могу сдохнуть, как говорит мне мой лучший друг. Хватит, блядь, хватит.

   Я долго решался писать это. И все же решился, но все же не поймите меня неправильно: я, блядь, хочу того, чего вы все хотите…

А вы когда-нибудь просыпались с чувством, что все будет хорошо? Лично я проснулся так, то есть спокойным, единственное, – тряслись руки, и дергался глаз, но я в полной уверенности ехал в метро и читал книгу. Накануне был экзамен, а я был спокоен. В метро всегда настигают такие мысли, что становится жутко до рвоты, хотя это чрезмерно больше чем было на самом деле, но во всяком случае это то постоянное чувство, которое я испытываю в метро, ведь что для меня преувеличение? – это для меня путь к единственной истине.

  Беспокойства не было, но глаз дергался, да и руки тоже. Они как независимые повстанцы воевали против главенствующего царства – это же восстание Спартака, это же Наполеон настырный из-за отсутствия элементарного комплекта мужественности, это же Энгельс и Маркс, отрицавшие самое священное, что есть на нашей и так уже пропитанной грехом земле. Ну что мне было делать с этими непослушными руками? – отрубить их? – нет. Ведь в вагоне делать такое – крайне пошло, если конечно вы не, какой-нибудь Олег Кулик или прочий имбецил. Книга, это прекрасное неизбежное изобретение человечества, только она может меня увезти от этих вибраций: «Спокойствие Сергей. Читай книгу и не волнуйся, ты и так уже своими отвлечениями пропустил суть чуть ли не целой страницы. Давай читай заново… Ага, хорошо… «Маленьким мальчиком он застал еще то время, когда именем, которое он носил, называлось множество саморазличнейших вещей. Была мануфактура Живаго, банк  Живаго, дома Живаго, способ завязывания и закаливания…» Ох какими односложными предложениями пишет этот Нобелевский лауреат. Нет, так нельзя. Значит, Нобелевская премия дается тем, кто идет против всей насыщенности и грандиозности  моего родного языка…» глаз задергался, руки затряслись. Да и до моего учебного заведения оставалось всего-навсего две станции. Я был спокоен, ведь знал же я, что экзамен поставят просто так, то есть даже не придется ничего отвечать: придти, положить зачетку на стол, подождать, когда преподаватель распишется в этом документе и просто уйти. Мое спокойствие даже не было связанно с экзаменом. Какая пошлятина – волноваться о сдаче экзамена.

   Выйдя из перехода метрополитена, я пошел в сторону университета и был приятно удивлен – моросил дождь, я был рад, а руки и глаз затряслись еще сильнее. Улыбка освещала путь к входу университета.

   Тот кто знал бы судьбу свою, наверняка бы жил не тужил, даже в войну. Вот я, безумец самоуверенный, шел и не спотыкался, хотя глаз дергался, да и руки тряслись. Судьба – ты же подруга матушки-жизни и, ты, одержимая отдать нас в руки смерти, прощаясь с нами с лицом, мимика которого не выражает ничего.

   - Ну, когда же он придет? Уже на двадцать минут задерживается.- У меня дергался глаз, но говорил я в полном спокойствии.

   Друг что-то ответил, но я его не слышал, так как  хотел услышать ответ доброго голоса моей спокойной души. Голос ее прозвучал таким невероятно неземным голосом, что показалось мне - поют ангелы. Но нагрузка восприятия сего ангельского смысла меня удручила – и уже не дергался глаз, да и руки не тряслись. «Не будь самоуверенным таким, о брат наш. Тебя судить мы не хотим. – произнесли множество голосов, - Не будет прекрасен твой пейзаж.»  И действительно, пейзаж был плох: у преподавателя умерла мама, а злорадную ношу взял на себя наш декан. Декан, который занят каждую секунду и отвечает за многие дела и

-         Ж… . Пошли отсюда.!!!

-         Блядь мне на голову вылили пиво. Нихуя себе…. Это западло.

      -    Ну как хочешь мы пошли.

…………………………………………………………………………………….....................

    Я не хотел никуда идти, - МОСКВА–ПЕТУШКИ – это то чем я сейчас живу, - но нельзя же жить все время одними книгами. Можно конечно забыться и продолжать существовать, но, блядь, ни к  чему доброму это не приведет.

     Я взволнован тем, что я учусь не там где хочется – из-за этого вся жизнь в перекос. Ангелы. О ангелы, если вы есть - успокойте меня и не дайте сойти с ума.  Ангелы ведь вы же есть. Я уверен -  вы есть. Вы – есть и всегда были. Вы – есть и всегда были, и всегда будете. О, мои ангелы. Если я умру, - примите ли вы меня к себе? А если я умру, то вы хоть посмотрите на меня?  Блядь я плачу. Слезы мои льются на пол.

……………………………………………………………………………………….......................

- Я, наверное, тоже пойду.

…………………………………………………………………………….......................................

    У друга день рождения, а у большей части людей проживающей на поверхности  земли – дня рождения нет. Мы пили, разговаривали, орали, бухали, курили, пили, ходили в туалет и отдыхали. Когда произошла драка, я удивился. Драка была масштабная  - били друг друга все, очень жестко, при том, что все не понимали, что бьют друг друга. Только я  - да я – смеялся, я просто всегда смеюсь, когда не следует, вернее когда смеяться нельзя не в коем случае – я смеюсь.

    Я не мог остановиться: вот кто-то кому-то дал в ебальник, а тот  сделал розочку из бутылки пива. У всех течет кровь, у кого-то уже глаз не открываетя, кто-то встать не может, так как ему сильно ударили по печени ногой. Вот только мне смешно. Я сдерживал смех, но смеялся все равно. Я не мог не смеяться.

    Я вспомнил, что до этого на меня начали лить пиво. Лить на голову. Я резко двинулся в сторону бьющих друг друга

    Не могу сказать, что все это не здорово – на самом деле все очень здорово. Вот я сижу и смотрю сериал производства BBC название которого в оригинале: «Coupling», а в переводе: «Любовь на шестерых» и понимаю, что без чего-то прожить невозможно. А что я все я якаю и якаю, с третьего лица проще, тем более про себя мало…

   Тучи, гром и ветер настигали в то время как Сергей ехал в метро и сидел опустив голову, делая вид, что спит, чтобы не уступать место забившемуся народу в поезде. Они сами виноваты, думал он, ведь ясно было всем сказано, что поезд не едет до конца, а едет до станции «Варшавская». «И почему я должен уступать всем этим людям, - думал Сергей, -  когда всем ясно было, что поезд следовал до станции Варшавской. Блядь, ебаный стос пусть теперь едут и трясутся». И все тряслись держась за поручни сделанные не за долго до того как Сергей родился. Изливая пот, люди ненавидели Сергея, ругая его матом в мыслях. Зато Сергею было все нипочем: он конечно все понимал, но принцип ему не позволял уступить кому-то место: «Надо было сесть до Варшавской, тогда проблем бы не было, я бы уступил, а тогда все ехали и сидели, думая что найдут лоха который им уступит место… То есть и рыбку съесть и на хуй сесть …. Нет у меня такое не пройдет» - И только Сергей подумал, как тут же вспомнил, что получил зачет по Экологии. Но что удивительно: место он не уступил…

    Возвратившись домой, он позвонил друзьям, чтобы выйти на улицу и пропустить по пиву, но Сергей потерпел неудачу в этом несложном действии – все знакомые его обломали. Будучи человеком унывающим, но легко выходящем из уныния, Сергей решил взять себе пиво  домой, чтобы насладиться им в компании с монитором. В  местной сети он решил скачать парочку серий любимого сериала. В последнее время ему нравилось смотреть сериал «Coupling» с тонким английским юмором. Смеясь над шутками связанными с отношениями между противоположными полами Сергей загрустил, ведь ему…

   Включив интернет Сергей уже не был грустным, ведь он узнал, что кто-то ему написал: «Ну что сказать....здорово!», и поверьте мне люди: Сергею это очень приятно, и он вам благодарен, и он, Сергей, даже удивился.

Жизнь прекрасна,

И как классно

Когда зовут тебя везде,

И говорят все о тебе.

И нет дурных новостей,

Когда вокруг много друзей.

Все руку жмут, всегда.

Улыбаются спьяна.

Называя лучшим в мире парнем,

Обнимают за плечо угарно.

Не видно в глазах их лжи,

Когда друзьями быть должны.

………………………………

Жизнь ужасна,

И стало ясно,

Дождь пошел,

И друг ушел.

Понимаешь вдруг,

Что был не без кича мой друг.

И не видишь правду в глазах.

Там сплошной обман и тревожный страх.

Прикури сигарету и пивом запей,

Ведь на самом деле мало друзей.

    Какой-то метеорит упал в какой-то океан. А я не знал: хорошо это или плохо. Хотя паника была. Я боялся смерти, но был уверен, что я не умру…

    Я и не умер, я просто встал с кровати и проходящие в моей голове мысли утверждали о том, что я вечен. Да, я вечен.

    В голове с утра как всегда много разных мнений.

- Может как-нибудь поехать в Хельсинки. В натуре, поехали в Хельсинки.

- Ага, блядь, обязательно. Вот только не в Хельсинки, а в Хуельсинки.

   Я засмеялся от безнадежности, и мать  неодобрительно на меня посмотрела .

    Ну вот.

    Ну зачем мне нужно путешествовать, когда ходишь по своей квартире и находишь все новое и новое: Ух ты, этого узорчика на обоях я еще не видел. Как он красив. Ой, кактус начал размножаться, появились маленькие дети. Как хорошо. Сверх позитив. А под кроватью я нашел старый диск. На меня, естественно напала ностальгия. И, вот, начинаешь вспоминать, как под музыку на этом диске ты жил, ведь тогда еще не было кактусов, не было этого узорчика на обоях и мысленно проносишься по прошлому. Потом звонит друг, завет на улицу и, тогда, появляется страх перед неизвестным, ведь там где я живу очень много неизвестного: травушка, камушки, деревья…

    А тем временем брат собирается в Бали – туда, где вода сливается в другую сторону. А я тем временем думаю о том, что надо бы хоть раз в жизни съездить на Поклонную Гору. Но я пугаюсь этой мысли, ведь она находится далеко от моего дома. Да и с другой стороны: чего я там не видел?

   Открыв книгу я поместился в Милан. Мне там, не очень нравится, уж лучше переместится  во Флоренцию. Перед тем как я это сделаю мне надо сходить  в коридор и покурить, но это настолько  далеко, настолько неведомо и настолько огромно, что меня охватывает страх, и я решаю остаться в Милане и может быть потом доберусь сквозь мученья к книжной полке и перемещусь во Флоренцию…

    Надежда в одежде,

    Бессмертие в тьме.

    Сумрак – актуален

    В клеточку стих.

   Сергий Жуков-Фетисов

 Живу и не переживаю. Вот так вот выходишь из дома не заботишься не о чем. Открываешь новые порталы. Спишь, потеешь после травы. А вот оно, вот. А что вот, ну что вот?

   Я иду, и Максим Николаевич мне о чем-то твердит, а тема была такова: достоин ли я суицида или нет?.

  А трава все продолжает расти, и даже птицы поют. Это самое красивое время года. Я иду, сопротивляясь бесконечной аллегории богов, которые придумали наш мир. Для них – это шутка, для них это игра, а для нас это все, это вечно. Был бы я на месте богов - я бы не за что не создал бы мир… Короче, когда умрем, тогда узнаем….

   Погода тем временем  портится с геометрической прогрессией, ветер тянет деревья только в одну сторону, деревья сопротивляются, пытаясь тянуться в другую сторону. Меня повеяло ветром: листья врезались мне в губы, придавая сладкий вкус меда. Оттенок зеленого впился мне в глаз, пробивая череп, чтобы пробраться в мозг. А сам я не сопротивлялся – я просто летел куда-то безвольно, подчиняясь всемирному потоку. …

   Я проснулся в мокрой кровати. Я не разу в жизни так не потел. Я сбросил простыню на пол. И начал думать о том что может быть когда-нибудь меня возьмут в магистры рыцарей ордена Тамплиеров. Я уснул и проснулся, но только не там где обычно…

   Уже бессмысленно сопротивляться – я открываю новую папку Word, не зная о чем писать… Могу сказать немного о себе: Я пьян, все близкие родственники уехали в деревню ( а я сопротивлялся как мог, сейчас не понимаю зачем я это делал, ведь рыбалка и шашлыки, говорят, успокаивает нервы) . Бухая среднемажорский напиток я пьянею еще больше.

   Вообще не об этом я хотел написать. Вот я сижу пью, а рыцари социализма сопротивлялись рыцарям арийской рассы ордена Фашизма. Ох, Ох , Ох – какой бред блять…

   704 автобус подъехал почти так, как я ожидал. Ах, как жалко, что не было плеера, а то бы я вряд ли писал этот текст. Ведь мог умчаться в Тулу к моим близким родственникам… Да я бы психанул и уехал в Тулу на автобусе…

 Ох как меня спас 704 автобус без плеера. Блядь… как он меня… блять спас… спас… ох ох ох…

 А ведь я вспоминал всю свою жизнь в этом непростом автобусе и никто мне не позвонил… Да. Да. Да НИКТО.. А могли бы спросить меня, например, как у меня настроение…. Нет этого не произошло…

   И только вонючие, старые бабки, и модные хачи проходили мимо…

   И хорошо еще то, что я пью CREAMFIELD, - тот бабский напиток, который хоть как, но успокаивает. Я дописал и вылил все что хотел. Наконец-то, теперь поеду узнавать другие маршруты моего родного города …

Ferz_1984, - спасибо за то что меня завпечатлел. Не воюй.

Сейчас посмотрел видео на песню… как бы совместную нашу песню… и меня понесло на прошлое…

  Я вспомнил, как все начиналось. Конечно, память меня уже не сильно волнует, но все же я попытаюсь вспомнить:

   Было очень жаркое лето, и в то лето я принципиально решил, что работать не буду, поэтому денег практически не было. Было очень жарко, - в квартире не возможно было сидеть ( в то время об компе и уж тем более об интернете я мог только мечтать). Я взял 60 рублей из заначек родителей и собрался на улицу. Но тут зазвонил телефон, и я поднял трубку.

   - Але, Серег, что делаешь?

   -  На улицу собираюсь…

   - Пошли… я тут песню придумал, послушаешь. Заценишь тогда.

   Я всегда любил своего лучшего друга, но в этот раз я хотел пройтись один: взять себе пиво, погулять, подумать о той книге, которую в то время читал… Но я не мог ему отказать: тем более о книгах с ним всегда было интересно разговаривать и даже поспорить, как всегда и бывало.

   Я вышел из квартиры и тут же вышел мой лучший друг ( у меня их два -  лучших друга). Он был в потрепанной рубашке и в клешенных джинсах, а  в руках он нес гитару.

   Мы сели на свою любимую лавку и он начал петь. Откровенно говоря, я не хотел слушать его песни  - я хотел рассказать ему о книге и выпить чего-нибудь. Но прислушавшись к тексту и к грохотанию струн, я понял как эта песня написана про мою жизнь. Он пел, терзая свой голос, а я сдерживал эмоции.

  «Куда он летит? Наверно, на юг. Он взял с собой пива и море подруг…»

 Я слушал и понимал: на сколько эта тема актуальна сейчас. На сколько она безумна подходит к нашему бессмысленному существованию.

  « Кончились спички и сигареты…. Какое ….»

   Я понял, что мой лучший друг гений.

   Он предложил мне взять портвейна. Я конечно не отказался. У нас хватило на четыре бутылки.

- Сань спой еще раз эту песню… Блядь… за душу на хуй зацепило прям…

- Серьезно?... Рад.

   Он спел и после принятия портвейна эта песня прозвучала

Сейчас я серьезен как никогда. Я ехал с Планерной до Пушкинскуй, а оттуда от Тверской до Красногвардейской. И где-то там въехал инвалид без ног – такой весь стреляющий деньги. И в этот момент я подумал о том, как ему искуснее въебать по лицу, и с какой ноги это лучше сделать… ДА ПРОСТИТ МЕНЯ Аллах…. Я обиделся сам на себя и тут же представил: рай, облака небесные, все изящно и красиво. И тут откуда не возьмись, вообще не в тему, идет грязный вонючий осел, и он жрет красивые кустарники, которые росли не одну сотню лет. А потом, сожрав все эти красивые кустарники, осел лег и задумался о чем-то. Икнув зловестной вонью, он начал пердеть, после чего начал срать. И, уже из своих изящных какашек на райской равнине он решил высрть что-то великолепное, наверное, поэтому его говно превратиилось в что-то похожее на надпись. И слово самое главное русское, ага. ИСКУССТВО. Пост. Пост. Пост. Пост. Этот  Постмодерн. Ох, как я его искренни ненавижу. Если кто-то, когда-то предсказывал еще одно явление антихриста, то поверьте мне братцы – это постмодерн. Это грязь, циничность, неискренность и пожиратель всех ценностей. Я его искренне ненавижу. Если бы Достоевский бы писал в наше время - он обязательно был бы постмодернистом. Плохо господа и дамы… Осознайте пожалуйста всю серьезность…  Это не шуточки – нас жрут, мы мясо постмодерна… Знаю только одного человека который пытался всем доказать, что красота до сих пор есть – это Тимур Петрович Новиков. Он пытался, возродить «Возрождение» и все было хорошо, если бы у него не отнялось зрение. Он искренни любил Леонардо Да Винчи и Рафаэля, но его, великого пите6рского художника, обзывали постмодернистом, ему это конечно не нравилось – он действительно, хотел возродить академизм и назвал свой порыв неоакадемизмом, но постмодерн сожрал его и он умер…

 Люди давайте возрождать старые ценности. Античность – вот где искусство. Плюньте на футуризм, сюрреализм, примитивизм и на всякий другой авангард…. Они нас подвели уже к мясорубке, которая искусство превращает в с вонючую смесь для пропитки постмодерна... Давайте же заново любить настоящее искусство. Давайте искать настоящую красоту, а не обманывать себя, называя говно красотою… Давайте вспомним Микеланджело, Леонардо, Рафаэля, Донателло – эти черепашки-нидзя хоть постмодернические образы, но наконтекстированы хорошими традициями. Давайте искренне любить жизнь и будем западу, пропитавшемуся постмодерническим говном показывать, что мы умеем еще видеть настоящуу красоту. Ведь нам, русским, нечего стыдится – у нас ценностей побольше чем у них. Давайте, братцы, пока не поздно…

Иисус воскрес,

Воистину воскрес

Как жаль, очень жаль, что я все-таки сорвался, когда осталось всего две недели. Вот уже пасха и опять алкоголь в моем организме пытается вытащить иголки из головы. А было же вчера, да было вчера, даже Крестный Ход был,  ага, и опять меня не впустили круголять, да и не нужно было всего этого – я и так чуть не заплакал, вспомнив всю свою жизнь.

   На совпадения мне всегда везло. Каждый мой день не проходит без всяких закономерных случайных неизбежностей. Вот я спускаюсь в метро уже порядочно нажравшись и увидел своих старых, так сказать, приятелей. А я художник, теперь должен с ними идти и грубо бухать.

   - Сань мы заберем его, - обратился один из приятелей к Ferz_1984

   - Ну не знаю, смотрите сами.

   Да. Я как вещь, как тряпка. Ну ладно нельзя же ненавидеть всех в этот святой праздник.

Иисус воскрес,

Воистину воскрес.

Лена ты чуть изменилась: чуть потолстела, порядочно поумнела и, наконец-то появился сотовый телефон. Я рад, что ты меня жестко кинула тогда.

  - Я тебя не кидала – это просто ты так подумал, - произнесла она с таким видом, как будто стоит и оправдывается.

 -  Ни хуя себе, это ж надо – ходить под ручку с моим врагом, и говорить, что не кинула, - разозлился я, -  А представь себе: если бы не этот твой ебанутый поступок, то мы может уже были бы женаты.

   - Сереж, что ты от меня хочешь услышать – оправдание? Не буду я оправдываться. Я тебя и не кидала вовсе, я то думала, что будешь… Ты позвонишь, а ты этого нихуя не сделал…

   - Стоп, стоп, стоп бля. Не надо этого…. Ты хоть скажи вот, ты любила меня?

   - Да… А вот ты меня ни хуя никогда не любил…

   Я пошел домой и думал о том, что как же хорошо, что я не женат и никогда, наверное, не сделаю этого глупого поступка.

Иисус воскрес,

Воистину воскрес

   Я понял: почему я люблю этот большой город и почему не люблю всякие другие места – движение и непостоянность. Когда, ты тут родился, имей милость жить и привыкать. Поэтому наверное приезжие добиваются здесь больше, чем мы москвичи - они плывут сначала против течения, а дальше это течение подстраивают под себя.

   Я и Ленинградское шоссе никогда не были родными, другое дело Каширка, но  с Ленинградкой мы всегда были в дружеских отношениях, но не более… Я шел по ней и видел сплошные стройки, и подумал о том что, когда же кончится в Москве стройки, и, когда я увижу ее здоровую не лечащуюся, а в полной своей красоте. В наушниках тем временем говорил Гришковец и так приятно было идти по своему другу. Есть же счастливые моменты, есть же то время года, когда так хорошо. Он, Гришковец, любит поднять настроение, рассказывая такие родные вещи, что аж думаешь: неужели он за мной следит и про меня пишет?...

   Вчера я сидел в кресле в поликлинике, а по радио пели: «Когда я вижу, как ты танцуешь - Малыш ты меня волнуешь. Когда ты смотришь так серьезно – малыш я тебя люблю». После этого на душе стало так грустно. Она подошла ко мне и включила бор машину, и мне стало еще грустнее. Нет, не от того, что сейчас она начнет сверлить зубы, а от того, что эти глаза я вижу последний день. Я привык к ней, да и, что греха таить – она ко мне тоже,  все же не один день лечил зубы и не одну неделю я к ней ходил. Когда я уже шел по улице после лечения, я вспоминал, как я попрощался с ней и был неудовлетворен. Чтобы понизить тревогу, я зашел в книжный магазин и купил книгу в мягком переплете под названием: «ЖИВОПИСЦЫ великие и знаменитые». Но все равно  я хотел вернуться к ней и сказать, что мне не так уж легко с ней встретиться через пол года…

   Сегодня вспомнил этот случай и понял, что еще легко отделался от весеннего сумасшествия. Дойдя до Динамо, я решил поехать на метро до Коломенской, а оттуда автобусе. В метро было жестко: Гришковец на меня уже не действовал. На меня уже ничего не действовало. В вагоне половина народа пили всякие коктейли и только я отличался, тем что пил пиво. Люблю я, как мудак последний, пить в метро. На коломенской ничего не изменилось, кроме того, что опять закрыли бесплатный туалет, поэтому пришлось идти в Орбиту. 281 – номер того автобуса, который ехал до моего дома, хотя быстрее было на метро. По Нашему Радио играли: Пилот, Аквариум, Король и шут, Алиса, а Москва тем временем все строилась и строилась. Уже около дома я почувствовал, что теряюсь от такой бессмысленной жизни, наверное поэтому, я решил позвонить моей старой и доброй подруге, и как хорошо, что она подняла трубку…

З Ы Бонус: песенка, которая поднимаела мне настроение вот уже не раз: Гришковец и Бигуди - Настроение улучшилось-2 (bonus.mp3)

  Хочу проснуться я сегодня утром без тебя

  Хочу открыть глаза, и чтобы не было тебя

  Больная голова гремит с утра
  Как сделать так, чтоб не было тебя
     Тараканы (с).

   Воскресенье 09.04.

А все началось в воскресенье, тогда когда была мерзкая погода, и у меня болело горло. Мне всегда везло во всем в мои предыдущие дни рождения, но сейчас было крайне наоборот. Я был злой, и мне просто необходимо было повысить себе настроение, и вылечить горло. Подумав об одном дельце, настроение мое улучшилось…

Я был агрегатом для отливки чугуна, самое главное, что я заранее знал об этом, но нет блядь, я предполагал, что не будет мне сниться этот прибор, а все оказалось наоборот. Все виноват фильм: «Не хлебом единым», при температуре 37, 7. Я рад – это же жизненный этап (млять, такую хуйню) Кровь из носа и потливость – не кумарило, но колбасы  было достаточно. Температура БЛЯДЬ объявила мне ВОЙНУ.

    Спасибо вам всем - О мои виртуальные и реальные друзья! Кому я не поставил симпатию, обязательно исправлюсь, хотя кому-то может не хватиь. Я благодарен вам:

Я ввысь стремлюсь,

Поражая грозы,

Но только боюсь,

Иголки от розы.

С. Ж-Ф. 

  “Глупо и банально говорить, что я расту, меняюсь, выявляя свои минусы, стараюсь больше не допускать этих ошибок. Нет. Совсем нет. Любой путь, на мой взгляд, допускает столько же минусов сколько плюсов. Нет ни в одном поступке никаких оценок и быть не должно. А те люди, которые учатся на ошибках, выявляя минусы, упрутся лбом в непредсказуемость. Непредсказуемость и случайность не дадут никаких шансов использовать те навыки избегать минусов.” Эх, думы, думы, мысли, мысли. Мысли издевались надо мной от того, что я лежал и ничего не делал. Я посмотрел в окно, и теперь ни о чем таком не думал.

    На улице тем временем порывистый ветер. Эх, вот если бы меня унес этот ветер вверх, тогда бы я летал и радовался. И я взлетел, взлетел... Моя душа всегда стремилась вверх, но тело не дает ей этого. Я летел над облаками, пролетаю диких птиц. Уцепился за крыло красивого серебряного самолета и пролетел так какое-то количество времени. Яркий луч солнца над облаками манил меня своей желтой краской, как магнит. Я как Икар стремился к солнцу, хотя в отличии от него у меня не было крыльев: ни настоящих, ни восковых. Но всему хорошему приходит конец – меня начала манить луна. Эти лунные кратеры манили меня с такой силой, что я не был владельцем своего тела. Дальше было все неинтересно. Там где-то в глубине невидимого измерения, я шел в сбербанк за деньгами, отмечал день рождение в Коломенском парке, пил кагор на крестном ходу. Все стало неинтересно…

  Я встрепыхнулся, в голову поступили уже приземленные мысли: погода за окном так и не изменилась, оставаясь мерзкой…

   А есть ли ради чего жить?

   Солнце светит, и сильный луч солнца попал мне в глаз. Странно, подумал я откуда берутся такие вот странные мысли: зачем жить, ради кого жить; эти вопросы такие же бессмысленны, как: по стене ползет верблюд, все коленки ободрал. Точно, точно… Ох ,ох, ох эти мысли меня сбили столку, а ведь сегодня день рождения у моего старого другана. Звонок:

 -Привет. С днем рождения.

- Спасибо приходи, выжрем.

- Я же не пью. Если только пиво безалкогольное.

- Приходи.

Я пошел, я конечно не хотел, но пошел… Старый родной двор так и не изменился: пьянь, ругань, блеющие подростки и малолетние шалавы курящие крепкие сигареты одну за одной. Все по старому, ничего не изменилось, исключая одного малюсенького нюанса – раньше мне это нравилось, а сейчас мне немного даже страшно от происходящего. Это некий культурный шок: ведь я не был в этом дворе около пол года.

- Здорово Серега.

- Привет.

- Давно не виделись, аж пиздец.

- Да уж.

- Давай выпьем

- Я не пью.

- Чего?

Все пили и веселились, я лишь смотрел и был рад за них. Рад, что эти люди не придут к власти, ибо нашей стране придет конец. Это поколение, в котором вырос и я, никому ни нужно. Это проклятое, забытое и потерянное поколение. Нас родили и воспитывали одними идеалами, а потом  на наших глазах эти идеалы уничтожили, оставив следы от гусениц танков. Куда нам было деваться, куда податься? Выбора было много, но среди них не было ни одного приличного: кто-то нюхал клей, кто-то пил, кто-то бил палками людей, кто-то резал себе и другим вены…

- О херасе Серега ты как тут?

- Вот так вот.

- Давай выпьем

- Я не пью

- Херасе.

 Мне надоело смотреть на свое прошлое и я попрощался со всеми и удалился. Включил мп3 плеер, и под музыку я понял ради чего стоит жить…

З Ы Нихера я конечно не понял. И написал я это слишком уж умудрено. Относиться к этому как к неудавшейся попытке художественно описать день. Было все не совсем так. Но мне надо было выплеснуть свой негатив и он, негатив, выплеснулся вот таким образом...

- И как же мне быть, что делать?

- Просто не кури и не пей. Попробуй продержаться хотя бы недели три, четыре.

- Легко говорить продержаться четыре недели. Хотя. Я же долго этого жду и, в принципе, готов.

- Вот-вот тут ничего сложного нет.

- Ну да. Прям ничего сложного, я помню прошлый год. С меня хватило где-то три недели. А потом как закружилось, завертелось…

- Успокойся и все будет нормально.

«Да ты не выдержишь этого. Откажись. Ты же тот, кто должен пить. Ты же просто не сможешь. Ты и я – неразделимы. Это все бесполезно… Это тебе так просто кажется, что ты сможешь… Говоришь: сила воли у тебя есть. Она может и есть, никто и не спорит, но если ты бросишь ты не будешь собой,  та твоя личность умрет. И ты не боишься ее потерять? Понимаю – боишься. Если ты бросишь все это дело, то ты будешь предателем. Да самым натуральным предателем. Почему? А вспомни, сколько ты раз клялся, что тем образом жизни, принципиально, будешь жить и бросать его не в коей мере не собираешься. Художник. Тогда для тебя это было самым натуральным предательством. И как ты будешь потом мне в глаза то смотреть… Ну что не передумал? Ну тогда прощай не буду тебя беспокоить.”

   Вот уже почти четыре недели прошло с момента начала В. П.. Я уже не помню себя месяц назад. Но все же кое-какие воспоминания проскальзывают. Мне так стыдно, мне так стыдно млядь (да простит меня… )      

  Я посмотрел на в другую реальность и узнал себя. Позже я себя уже не узнал – мое лицо исказилось, вернее, исказилась та реальность вместе с моим лицом.

   Пришла весна, а я все думаю о каких то других реальностях. А о чем же еще думать? Да как люди не могут понять, что это вовсе не другая реальность, а всего лишь их воображение – со всеми играется мозг.

 Я когда-то думал, что к этому времени наступит вечная осень, оказывается, я ошибся. (хотя, не буду зарекаться о будущем). Мне все равно: будь хоть вечная зима. Единственный минус зимы – чувствуешь себя как капуста. Единственный минус весны - уж слишком жестко бьет солнце в глаз. Единственный минус лета – большое количество мелких плюсов. Единственное без оценочное время года, это осень, - так как у нее слишком много минусов и ровно столько же плюсов. Единственный минус жизни - предсказуемость. Единственное о чем я сейчас жалею – о том, что нет своего времени года.

  Когда-то прочитавши одного автора, я сейчас задумался. Я смотрю в эту реальность и вижу там себя  и считаю что это мое воображение. А не может ли быть все наоборот: мое воображение есть информация той реальности, так же и мои импульсивно прогрессирующие мысли. Да и прогрессирующие ли у меня мысли? И нужно ли им, мыслям, прогрессировать? Будь ты очень умным, будь ты хоть Энштейном , будешь ли ты ближе к Истине, Вечной Истине, Всемогущей Истине? Никогда. Да и может ли человек, живя на белом свете постичь эту истину. Я думаю: тоже нет. И вообще об этом, пока ты живой и радостный, лучше не думать, ведь у всех будет один единственный шанс на то, чтобы все понять, но он будет последним вздохом…

   Плюнув еще раз в лужу, отражение исказилось окружностями, теперь я стал еще больше непропорциональным: все меньше узнавая себя в отражении. Сделав глоток, безалкогольного пива, я встал с лавочки и предложил Махоnу пройтись. Я снял свои темные очки и стало как-то…