Кот у нас гадит в лоток. А лоток - на нижней полке этажерки. А больше некуда - 11 квадратных метров, двое взрослых, две девчонки и кот. Девчонки спят на двухярусной железной кровати. Телек на шкафу, и они его смотрят, забравшись на второй этаж.
Катьке на новом месте явно лучше. В школе не дразнят, хотя прозвище уже дали: "матроска". Это оттого, что она ходит в форме в виде матроски. В классе она одн из двух самых красивых девочек - со второй дружит - и это все признают. То, что она прежде изучала французский, явно добавило её образу романтичности. Учитель ИЗО нарисовал её портрет. И увлечения она расширила: прежде только смотрела аниме, рисовала в стиле аниме и немного читала фэнтези. Теперь добавилось увлечение педагогической психологией, фольклором, историей костюма, и по выходным ходит со мной на занятия цыганским танцем живота, с удовольствием занимается. У неё отличные удары бёдрами, а остальное - подтянет. Осанка выправилась. Истерик мы больше не знаем, нормальный чуть смешливый ребёнок.
Злата в школе, вопреки опасениям, весь урок высиживает без нареканий, спокойно. На перемене отрывается - бегает. А за ней бегают все мальчики класса, и немудрено :) Немного раздражительность увеличилась. На занятиях выпендривается: повторив пару раз движения, что я показываю, тут же старается показать, что умеет ещё какое-нибудь. Отпускает комментарии в духе "а, очень просто" - слава богу, Таня и Катя с этого не сбиваются. Катя её очень здорово занимает, они вместе отлично проводят время. Из Златки, увы, растёт Капитан очевидность - когда мы все вместе смотрим мультики, она произносит вслух совершенно очевидные выводы из происходящего.

Карточка. Детские лица.
За руки держимся дружно.
Этот - спьяну разбился.
Этот спился, ненужный -
Как тут было не спиться.
Этот мотает третий.
Та - от инфаркта в тридцать.
Та залезала в петлю,
Но не судьба - от гриппа,
Дома лечила водкой.
Этот, который хиппи,
Спящий сгорел - проводка.
Этот служил, и что там
Толком никто не знает,
Но, говорят, полроты
Били ногами - стаей.
Эта от передоза.
Эту нашли в канаве
В ясной и пошлой позе.
Маньяка потом поймали.
Этих двоих - в ментовке.
Этого сбила "бэха".
Эту ножом свекровка.
Этот в троллейбус въехал.
Эта с моста упала.
Эта легла на рельсы.
Сколько нас там осталось?..
...Как негритят - десять.

Однажды с шла мимо соседской двери и услышала разговор на повышенных тонах.
- А куда? - спрашивала соседка.
- На улицу!
- Там же дождь...
- А меня еб*т? Она всё здесь зассала.
Моя развитая интуиция подсказала мне, что речь идёт о кошке.
Я постучала в дверь.
Действительно, "она" оказалась кошечкой. По имени Анфиса. Котёнком около полугода, бобтейлом, которого когда-то подарили какой-то женщине, а у той оказалась аллергия, и она передарила умилительное пушисто-рыжее создание некой хозяйке бани, а у той умиление кончилось, когда выяснилось, что кошечку, внезапно, никто не обучал ходить на лоток, и она сунула её одной из подчинённых и велела куда-нибудь деть, а та дала моей соседке, а муж её оказался категорически против.
Кошка была ласковой и умной, спокойного нрава, но очень печальной. Это мне не сказали, это я увидела, пообщавшись. Я в этом разбираюсь.
Как часто с животными бывает, ко мне она прониклась доверием. Я её гладила и намуркивала приятные словечки, и она раскинулась, характерно поджимая лапки и урча. Соседка смотрела с удивлением.
Кошка очень стосковалась по простой, обычной ласке. По определённости положения. По определённости, наконец, высказывания - все предыдущие хозяева отчего-то произносили кошке длинные человеческие речи, вместо того, чтоб говорить кратко и запоминающеся: "Хорошо. Нельзя. Кис-кис. Иди отсюда. Кушать. Тазик. Мама. Киса хорошая."
На животе у кошки прощупывалось что-то вроде грыжи.
Я упросила соседей подождать два дня с выкидыванием кошки, а пока посоветовала намочить газетку в её лужице и положить в лоток. Уже в тот же день кошка начала в лоток какать. Правда, писать ещё не соображала.
Потом я засунула Анфису в переноску, а лоток - в пакет. Анфиса смотрела на меня очень печально. А когда мы пришли на станцию и мимо стали с грохотом проноситься огромные поезда, она глухо, безнадёжно заплакала. Оттого, что ничего не может сделать, и никуда не может убежать. Оттого, что её опять куда-то уносят. Оттого, что она сочла меня хорошей, а я оказалась плохая.
Через час пути с то плачущей, то всхипывающей кошкой я передала её знакомой цыганке, чтобы та отнесла её на лечение и воспитание. Кошка оказалась не бобтейлом, а метисом оного. В "санатории", очутившись среди множества зверей, она сориентировалась мгновенно: заметив приближающихся собак, схватила ближайшего котёнка, запихнула его в переноску и закрыла своим телом. Собаки бежали, устрашённые её грозным шипением.
Сейчас кошечка лечится и обучается, и вскоре будет абсолютно здорова, стерилизованна, воспитанна и с вет.паспортом.
Буду искать ей хозяев, такие дела.

Сегодня снился в консьержке мне Цой. Пел острополитическую песню с террактами, полицаями, пожарами и евсюковыми. А помню я только две строчки:

Вчера я ехал в этом метро, и завтра поеду опять.
Вчера я жил в этом доме, и завтра буду в нём ночевать.

И припев:

В нашем Багдаде -
Спокойные ночи,
В нашем Багдаде -
Мирные,
Мирные
Дни.
Мама, спасибо,
Папа, спасибо,
За то, что мы дети
Не знающие
Войны!

Такие вот игры подсознания.

***

К вопросу о моих "Ключах" - нет, когда я пишу стихи, я не размышляю, что чего должно символизировать, это у меня ассоциации бешено в голове проносятся.

Ну всё, набираю группу :) Кстати, Щербинка, где будут занятия, граничит с Москвой и ехать из многих частей Москвы недалеко, могу объяснить, как

Что ты ждёшь от меня? - Я вовсе не Кармен,
Ногти мои не длинны, и чулки не драны.
Я танцую за медь, улыбаясь даром;
Танец мой дик и нежен, как цвет сараны,
Только не хищен, нет, ведь я - не Кармен.

Да, у меня есть нож - он певуч опасно,
Да, я и без ножа - знаешь сам - зубаста.
Юбка моя красна, оттого - прекрасна;
Только душа моя не горда - блохаста,
Только я не умею бывать - согласна...

Веришь? На площадях я танцую - карму.
Видишь - это не шрамы, но всё ещё раны.
Площади! Разве ты видел светлее храмы?
Кровь не сочится, когда я хожу - так странно...
Знаешь - немного жалко, что я - не Кармен.

Наступают на голые пятки мне осенние холода.
Я тебе принесла подарок - это яблоко, как всегда.
Нынче, знаешь, пора для яблок, и за городом - Авалон.
Над садами летает сладкий золотой колокольный звон.
Засыпают русалки-мавки без тяжёлых и скучных снов.
Я сегодня из листьев жёлтых для тебя наплела венков.
...Режу - ровно посередине. Запах яблока нежно-свеж.
Вот румяная половина - ну, давай же, бери и ешь.

У меня всё нормально, ни шатко, ни валко -
Я то возле подножья, то на гребне волны.
В этом море ударов я почти что русалка,
Я почти бронепоезд в этом мире войны.

У меня всё нормально - я хожу как поминам,
Как по топи болотной, как по глади воды.
Мне уже и не надо учиться быть сильной,
Я уже не стираю с тела знаки беды.

У меня всё нормально. Это просто простуда,
Это просто усталость и просто болит,
Просто копятся письма и завалы посуды,
Просто кто-то ночами моим горлом скулит...

Однажды, в стародавние времена, молодому рыцарю по имени Арнгейр случилось ехать в одиночестве лесной дорогой. Ночь застала его в пути, и рыцарь устроился на ночлег на поляне, заросшей мягким толстым ковром из мха. Когда же он проснулся, то обнаружил себя лежащим в пещере, связанным по рукам и ногам и окружённым троллями — уродливыми существами ростом в полтора человеческих, с туловищами как бочки и огромными руками неимоверной силы. Они были одеты в звериные шкуры. В центре пещеры горел костёр, а на костре булькала в котле закивающая вода.
— Ты удостоился великой чести, человек, — сказал Арнгейру один из троллей, заметив, что тот проснулся, — быть съеденным королём троллей.
Он показал на свою голову, и Арнгейр увидел, что на ней блестит тонкая золотая корона.
Рыцарь в самых учтивых выражениях поблагодарил тролля за оказываемую его честь, но начал просить, чтобы король разрешил ему себя выкупить.
— И кто же может заплатить за тебя выкуп? — спросил тролль.
Думая, что речь идёт о золоте, Арнгейр назвал его родителей, объяснив, что они люди благородные и очень богатые.
— Хорошо, — сказал король троллей. Арнгейра отнесли в дальнюю пещеру, где и оставили, развязанным, но запертым, словно в темнице, а король троллей послал вестником в замок родителей Арнгейра.
— Король троллей спрашивает, хотите ли вы купить жизнь вашего сына за ваши жизни? — спросили вестники, и родители передали с ними королю троллей:
— Нам очень жалко, что наш сын умрёт.
Тогда король троллей сказал Арнгейру:
— Твои родители, благородный рыцарь, отказались платить за тебя. Есть ли ещё кто-то, кто может выкупить твою жизнь?
— Тогда, — отвечал Арнгейр, — отправьте весть моему побратиму, рыцарю Инголфру. Он отдаст за меня выкуп, потому что мы всегда выручаем друг друга, и на свете нет товарищей ближе, чем мы.
И король троллей отправил вестников рыцарю Инголфру.
— Король троллей спрашивает, хочешь ли ты купить жизнь твоего побратима Арнгейра своей жизнью? — спросили вестники, и Инголфр передал с ними королю троллей:
— Мне очень жалко, что мой брат умрёт.
И пришёл король троллей к Арнгейру, и сказал:
— Благородный Инголфр отказался тебя выкупать, и я даю тебе последний шанс. Есть ли кто-нибудь ещё, кто захочет выкупить твою жизнь?
Долго думал Арнгейр, вспоминая и перебирая своих товарищей и родственников, и, наконец, сказал:
— Есть одна девушка, по имени Ингеборг. Когда-то я поклялся ей в любви, а она поклялась в любви мне. Нам не дали жениться, потому что она — простого рода, и мы не виделись три года и три месяца. Но если она помнит свою клятву, то сделает всё, чтобы помочь мне, а если она забыла её, тогда мне незачем жить.
И король троллей отправил вестников к Ингеборг.
— Если ты выйдешь замуж за короля троллей, он оставит жизнь и дарует свободу рыцарю Арнгейру, — сказали ей тролли; а человеческая женщина, ставшая женой тролля, всегда умирает меньше, чем через год. Но в тот же момент, как Ингеборга услышала весть, она вышла из дома, в чём была, и пошла за троллями в лес. Долго шли они, и солнце успело зайти, когда они вышли на поляну, поросшую толстым и мягким ковром мха.
— Это постель, которую приготовил тебе наш король, — сказали тролли. — Ложись.
Ингеборга легла. На мох уже выпала роса, и платье бедной девушки мгновенно промокло. Она вся дрожала от холода.
— Любезные спутники не могли бы вы дать мне одну из своих шкур, чтобы я укрылась, а то я совсем замёрзла, — взмолилась она.
— Лежи и жди, скоро придёт наш король и согреет тебя, — ответили тролли. Девушка целый час лежала, не смея шевельнуться; внезапно её сморил колдовской сон.
Когда она проснулась, то обнаружила, что рядом с ней лежит рыцарь Арнгейр. Заплакав от радости, Ингеборг разбудила его своими поцелуями и рассказала, как она здесь оказалась.
После этого они прошли лес, зашли в первую же церковь и обвенчались.
А коня съели тролли.

...
[450x600]

Над страною дым, да не он один,
Над страною гарь покрывает га -
Лето жёлтых дынь, лето сладких дынь
Поджигает лес, как жиган стога.

Пьём-едим угар, как густой кисель,
Спать ложимся - дым, а проснёмся - чад.
Заплелся в домах, словно бант в косе:
Все глотки сладки, все куски горчат...

Совсем решено.
Катьку берём к себе.

Милый Чеширский кот, я, наконец, созрела,
Я признаюсь в любви к вашей улыбке.
Прямо сейчас я в камере жду расстрела.

Другими словами, мне нечего больше терять,
Тем более - девичью гордость.

Там, за решёткой - ночь, крикливые местные джунгли.
Где-то взахлёб визжит пьяная скрипка.
Руки мои от солнца жестокого смуглы,

Подчёркнуто смуглы от тысячи красных штрихов.
А почерк утратил твёрдость.

Милый Чеширский кот, вы мой пример и муза.
Завтра я встречу утро вашей улыбкой.
Я улыбнусь скуластым отпрыскам кукурузы.

Мне негде стираться, подол всё ещё в крови.
Воняю, как стая мартышек.

Завтра придут узнать мою последнюю волю.
Я попрошу разбить дурацкую скрипку.
Че был бы горд, я не сдала им пароля.

Бумаги здесь нет, шепчу вам это письмо.
Знаю, вы слышите.

впервые в жизни праздновать днюху в клубе :)

Она всегда улыбается - совсем не умеет хмуриться,
Руки её - как веточки, талия - как лоза.
Она себя кормит тем, что танцует босая на улицах -
Лёгонькая, как ветер, буйная, как гроза.

Юбки взлетают в пляске, рваные, дерзкие, пёстрые,
Руки взлетают тоже - пара бронзовых птиц.
Она улыбается внутрь, словно одна на острове
Среди рыхлого моря болезненных, бледных лиц.

По ветру летят, как знамя, длинные чёрные волосы;
Кажется, нету легче босых коричневых ног -
Медь под такими ногами сверкает, как чистое золото,
Звон её превращается в песни больших дорог.

Она всегда улыбается - совсем не умеет хмуриться,
Не может пинать поверженных и падать покорно ниц.
Она себя кормит тем, что танцует босая на улицах -
Безвестная из безвестнейших уличных танцовщиц.