Вот как оказалось -- хоть и импортное пиво, а всё равно разбодяженное судя по тому, что с утра какое-то муторное похмелье опустилось на мои очи. Проходил я неприкаянным целый день, побывал снова на озере, правда на ближнем и весь день корил себя даже тем малым, как для котенка, что выпил накануне. На следующий день мы собирались с О. в архив. Антон обещал меня разбудить и взять с собой с пятичасовой электричкой. Я разлегся спать на диване в гостиной, потому что не выносил духоты комнаты. Однако ни сквознячок из окна над головой, ни журчание радиоспектакля над ухом не ускорили мой сон. Было мне как-то не по себе и ночь становилась старше на час каждый раз, когда я смотрел на экран телефона. Зерно сомнения в собственных возможностях куда-то поехать уже через пару часов очень быстро выросло в разлапистую пальму уверенности. Хоть и жаль было отменять, но когда термометр показал 37,3, стало окончательно ясно, что надо сидеть дома, отдыхать. Никаких суперранних электричек, пересадок на Текстильщиках и прочего жесткача. Ну заболел и заболел. С кем не бывает? Надо подлечится, попить побольше. Как там, витаминное питье. Обильное. Чай не согбенный старец. Завтра уже буду как огурец. От ковида и привит, и болел - а если не ковид, то и нипочем он мне. Узнав о моем недуге, дядя Миша принялся нахваливать мне целебные свойства таволги. За вторник я выпил наверное ведро отвара этой травы, не увидев, впрочем, какой-то отдачи. А столбик градусника озадачил меня поднявшись вечером до 38,3. Нельзя сказать, что я прямо плохо себя чувствовал - даже в поселок сходил с детьми перекусить, но возвращаясь понял, что возможно немного перенапрягся и мне следует лечь. Стало ясно, что с дачи надо как можно скорее убираться, хотя бы чтобы не стать таволгозависимым, потому что где не помогает таволга поможет еще больше таволги. Договорились с дядей Петей, что он на следующий день, в среду, приедет нас забрать. Всё было в общем-то в шляпе: температура исправно сбивалась и не ставила рекордов в прыжках в высоту, ел я с аппетитом, насморка или сильного кашля не было. Так перхнешь какой-то харчей время от времени - но с кем не бывает?

Продолжение

Я так привык путешествовать одинешенек с детьми, что почти не показалось мне странным, что нас никто не встретил в аэропорту. Хотя раньше мама наверняка бы встретила. Пока мы ждали такси, я всё раздумывал над несбывшимся предчувствием, что поездка в 2021 будет последней. В итоге, оказалось, что предчувствие оправдалось в том, что это была последняя нормальная поездка, с мамой. К бабушкиному дому подъехали в сумерках. И вот я уже стою в гостиной, в которой смотрел мультики, приходя из школы в первом классе. Слушаю как хрустит паркет, магнитятся почти бесшумно двери лакированной донельзя стенки.. Здесь когда-то праздновал я свадьбу с двумя дюжинами гостей за столом занявшим почти всю комнату. Из тех гостей четверых уже нет в живых. А еще раньше, в 97 году здесь, где я разлегся на ночь, правда в другой тогда еще кровати, тихонько угасла от инсульта моя прабабушка Евдокия Тимофеевна, ровесница Гражданской войны, в чьем деревенском доме под Тулой стояли немцы в короткий период оккупации декабря-февраля 1941-42. Знала бы она, что когда-нибудь в ее доме будут щебетать по-немецки, но не угрозы, а невинную чепуху? Она любила мне повторять: "Вот я скоро умру, и ты будешь жить в этой квартире!" Я истайна верю в эти её слова.

На следующий день, пощипывая себя, сходил в "Вавилон", он же "Форт", где глядел на все как деревенщина - хотя не был всего лишь три года. Долго бродил с дебильной улыбкой по книжному, удивляя продавьцов, которых в России в любом магазине как ос над лотком с клубникой, незнанием чего я хочу. Я ожидал увидеть тьму книг про СВО, её героев и штурм Вашингтона, а в итоге ушел с книгой Глуховского. Вообще ни одной такой книги не нашел, а хотел бы иметь в качестве сувенира.

Смешные цены на всё подбивали на импульсивные покупки и обжираловку от пуза; супчик полтора евро? Серьезно? Берем! Все берем! Зачем тогда вообще готовить? Прогулялся по пятачку перед метро. Вспомнил как в 1996 году менял тут же наклейки у старших пацанов. Еще повспоминал аллею, где сейчас парковка "Форта", вечерню гулкость шагов в ней и что она ушла и никогда-никогда больше не вернется, как и моё отрадненское детство. Сейчас совсем рядом гроздьями нахохлились электросамокаты, как в этом вашем Берлине, молодые люди беспечно посмеиваются проходя мимо. Маленькие, в просторной, не смешивающей больше трех тонов москвички внимательно переключают музыку в телефоне, косясь на светофор. Завтра правда ядерная война?

Кавалерийским наскоком порешал все свои дела - номер, банковский счет, аккаунт на госуслугах. Везде меня встречали как управляющий поместьем встречает давно не наведывавшегося барина - разве что под ручку не водили. Казалось сервис думал на шаг вперед и исключал на корню любую возможность недовольства. Если же кто-то чем-то недоволен, то сотрудники и клиенты вокруг делают вид будто происходит нечто неприличное. Будто кто-то взял, да показал ни с того, ни с сего пипиську. Взъерошенная полоумная бабка в банке выдала, отплевываясь напоследок: "Вы молчите, вам нельзя отвечать, но я знаю что вы меня слышите!" Маленькие начальники приходят за обслуживанием к большим дуракам. А как известно пока ты начальник, хоть и маленький, я - дурак и даром, что большой.

В один из первых вечеров я набрался смелости и пошел в мамину квартиру, ставшую моей, в сопровождении бабушки и одного из немногих оставшихся в Москве друзей - Д. Я думал, что меня сшибет напрочь, но первый раз я ходил и как в романах позапрошлого столетия, вступал во владение. Теперь я могу творить здесь что хочу, но я хочу сохранить все как есть. Это мой дом, я здесь вырос, я не хочу ничего менять - это крутилось в моей голове на репите. Тут мы отмечали наши славные новые года. Тут я маялся в свои 18 и переживал, читал, готовился к экзаменам. Тут я ползал, строя железную дорогу, заглядывал в 1990 году в гостиную, пока мама чертила диплом. И здесь же лежала, умирая, пока ее не забрали в бесполезную больницу. Побыв в квартире минут пятнадцать, мы вернулись к бабушке пить чай. Я не знал, что еще вернусь домой надолго дабы повторить путь, который пришлось пройти маме.

В субботу рано утром поехали на метро до Казанского вокзала, сели в электричку и поехали к дяде Мише и Антону на дачу в озерные места. Тоже частичка детской ойкумены. Год 97-й, не последняя среди старых, ухоженных дач-кормилец с чудесной антенной, благодаря которой по вечерам сериал - Гриф - птица терпеливая! - на неказистой "Юности" - сквозь жуткие помехи угадывается погоня по тесным улочкам, а за окном шебуршит ночная симфония и ветер постукивает мини-мельницами от кротов. Я вспомнил последний наш приезд с мамой, как ходили купаться на Белое, в заброшенный пионер лагерь. Похожие на лягушат старики лениво сгоняли уже присосавшихся слепней, в воду лезли обрюзгшие тетки, стройные мамочки и оголтелые дети. Над гладью озера вдруг проносился истребитель, оглашая лес гулким грозным рёвом. А потом мы ели в беседке соленый-пресоленый шашлык, пили вино и кормили комаров. Ежечасно детей отпускали в парник рвать Читать далее...

Пока шли от вокзала к квартире -- всего минут пятнадцать -- я все пребывал в каком-то невероятном возбуждении, не отступавшем несмотря на усталость помешанную с остаточным опьянением от еще польского пива. Неужели я в России? Это ведь здесь "по пути от Кенигсберга я приблизился к стране..." Значит еще не совсем. Но нет. Совсем. Билборды, вывески нагло светятся русскими буквами. Снующие немногочисленные прохожие переговариваются между собой по русски как будто это было чем-то само собой разумеющимся. А не в сон ли я попал? Нет. Вот замигал светофор и переключился на зеленый. Машины встали, и из Яндекс-такси завыл какой-то шлягер 80-ых. Курьер помог найти дом, кодовый замок открылся раза с пятого. То ли от волнения дрожали пальцы, то ли сдал мозг или железо. Внутри коробочка с ключами -- и мы в квартире! Безумный день позади. Квартирка что надо. Календарь с депутатом на стене и проспекты к 80 летию освобождения Кенигсберга от фашистки-немецких захватчиков. Зачитаешься!

Рухнули спать, закусив какой-то дрянью из жабки, которая не заинтересовала два кордона таможенников.
Наутро шустро пособирали вещи и пошли сперва менять злоты, которых я набрал в банкомате за каким-то, вместо евро. Выползли с нашими пожитками на нехилую жарень. Судя по райончику это могло быть ВЕЗДЕ. В первом банке, в котором я хотел выпотрошить пакетик с пеньендзами мне сообщили, что злот они не принимают. Оказалось, что злоты принимают только в одном банке в городе, который, к счастью, оказался неподалеку. Наменяв наконец местных тугриков, пошли завтракать в бывший Макдак, который по общему вердикту оказался очень даже ничего. Особенно, если все переводить в евро.

Путеводитель отрабатывать не было ни времени, ни сил, однако до московского рейса оставалось несколько часов и хотелось увидеть хоть что-то. Охоты разбираться в общественном транспорте не было никакой, так что мы двинули с вокзала пехом по указателям (мобильный интернет работал плохо). По жаре с тяжеленным чемоданом было, конечно, так себе, но я знал за что страдаю. Очень уж приспичило посмотреть осталось ли что-то от Кенигсберга. Чем ближе к собору, тем цивильней всё становится. Но и в целом, никакой разрухи я не увидел. Очень редко вдруг посреди пятиэтажек виднеется неоготическая башня из красного кирпича, как инопланетный корабль далекой цивилизации. Наконец мы вышли на мост откуда открылся неплохой индастриал-вид. Сразу стало понятно что тут-то как раз развернулись девелоперы. Тут строятся самые лакомые кварталы. И тут же кормятся немногочисленными туристами местные. Правда туристов было раз, два и обчелся. Поэтому к нам цеплялись с особенным рвением. Впрочем, цены на всё такие смешные, что отчего же отказать ребенку в фотографии с ястребом или огромным попугаем? Наконец, че-то совсем стало тяжко тягать чемодан. Мы скрылись под сенью стен собора, а я обнаружил, что аккурат за углом и есть та самая пресловутая могила - кенотаф - Канта. Граффити Кант - лох, к сожалению, уже не было видно, но подслушанное у экскурсовода с лихвой компенсировало этот минус.

Стало внезапно ясно, что пора двигать в аэропорт. Телефон поймал какой-то вайфай, и я вызвал такси прямо к мосту перед собором. За какую-то куцую тыщенку. Водитель-женщина оказалась на удивление разговорчивой и поведала мне за получасовую поездку практически всё о городе, историю своей семьи и перспективы на будущее. Мне показалось интересной её мысль, что, мол, сначала вытравляли дух немчуры, снося даже то, что можно было бы восстановить, а потом вдруг чухнулись, что городу-то нашему оказывается 800 лет, но... в каком-то смысле, было уже поздно. Осталось только Канта на магнитики для холодильника фигачить. Ну в целом, это как какие-то турецкие или североафриканские города, где то здесь, то там вдруг виднеются отрывочные-открыточные античные руины. Думаю, если будет следующий раз, то вполне можно будет остаться на пару дней, чтобы найти таксистку и растрясти её на пешеходную экскурсию.)

В аэропорту ко мне привязалась какая-то сумасшедшая тетка, пытавшаяся почему-то говорить со мной по испански. А еще я впервые увидел двух вояк, отправлявшихся на СВО. Один попроще, а второй - прямо весь в грозных нашивках типа "всех убьем кто встанет на нашем пути".

Полет с "Победой" удивил меня тем, что я вообще разницей с Аэрофлотом не заметил. А если нет разницы, то зачем платить больше?

И снова меня охватило неверие в реальность происходящего. Вот сейчас через пару часов я выйду в Шереметьево, закажу в такси и поеду на такси к себе домой?

À suivre...

Оказывается ещё до Скорсезе был снят отличный фильм о проблемах стареющих боксеров.
Хотя спорт в фильме только метафора. На самом деле он про то как невероятно сложно вырваться из болота жизни. На словах-то все знают что и как делать, но такая у беды гравитация, что человеческие потуги взять себя в руки, волевым усилием порвать с прошлым обречены на провал. Подпрыгнул -- и сразу земля тянет вниз. И чем выше подпрыгиваешь, пытаясь убежать силы тяжести, тем больнее падать.
[700x294]

Пока я бронировал, заказывал, продумывал мне еще не верилось, что вот действительно через пару дней я буду снова дома. Впервые с 2021 года, с начала войны, со смерти мамы. Это казалось фантамсмагоричным, невозможным попросту. Уже на подходе к автовокзалу Гданьска я остановился и задумался. Какое-то мощное чувство сказало мне - не надо, но то было всего лишь минутное сомнение, которое я тотчас переборол. Придя в автобус и очутившись среди русскоязычной публики, направляющейся домой под руководством старичка-весельчака водителя, бодро инструктировавшего нас как себя где вести, я уже будто одной ногой ступил в свою московскую квартиру, хоть за окном еще мелькал опрятный польский неоренессанс. Тронулись мы в 18 часов, по расписанию. В автобусе, чистеньком, немецком, занята половина мест. Все сидят угрюмые, тупят в телефон. И только дети беззаботно шуруют между кресел, передавая друг другу игрушки. Одна девочка громогласно гаркнула на весь автобус: "Я еду с мамой в Россию к бабушке. А папа не поехал, потому что он Россию не любит". Мамаша её сразу зашикала, но на самом деле всем пофиг. Одни сидят угрюмые, потому что боятся допросов на границе, другие боятся застрять на границе до ночи из-за тех, кто боится допросов на границе. Мы были все в одной лодке. И лодка должна была пройти через два шлюза...

За окном тянулись бесконечные поля, на фоне живописнейшего заката. Северное уже небо склонилось к земле отвесным стеклом лабораторной колбы. Ближе к границе исчезли и последние следы человеческой жизни. Наш автобус подкатил к пограничному пункту в одиночестве.. Лишь навстречу нам границу прошла шальная фура. Атмосфера в автобусе, как писал Довлатов, как в приемной у дантиста. Да еще водитель автобуса, тот самый бодрый старичок, нарассказывал нам на перекурах кучу страшных историй, правда больше про легкомыслие путешественников, чем про зверства пограничников.

Однако, в итоге всё прошло довольно гладко. Польские пограничники багаж смотреть не стали, прогнали всех молчаливо через паспортный контроль и милостиво разрешили садиться обратно в автобус. Вечерело. Над нейтральной полосой виднелась большая надпись РОССИЯ. В неё совершенно не верилось. И скорее даже из-за алфавита. За три года глаза отвыкли от русских вывесок. Но и -- вот там? Уже Россия? 6 часов на поезде и час на автобусе от Берлина??

Нас оповестили, что автобус, пришедший за час до нас еще не прошел контроль... В этот момент холодок пробежал по спине... что же там так долго проверяют? Мемасики в телефоне? Я представил как умаются дети за многочасовой контроль и зажмурился. Перед глазами встала тетенька, потрошащая наш чемодан, расспрашивающая про книги на заморском языке и наличие украинской крови... Когда я открыл глаза, нас пригласили к окошку погранконтроля. Вопрос, который мне задали, меня весьма удивил - "На каком основании въезжали в Польшу?" Показал свой немецкий ВНЖ. Бац штамп. И три детям в довесок. Всего где-то минута. Но двум теткам с казахским паспортом у одной, и местом рождения Украина у другой, повезло меньше. Их куда-то увели и уже прошедшие границу тетки, принялись выть, что теперь это на три часа. Что надо вызвать на границу такси и поделить плату. Что вообще зачем их ждать и давайте поедем. К нам тем временем подсадили невезунчиков с предыдущего автобуса, прошедших допрос об отношении к тому что сейчас происходит, просмотром телефонов и графиков отпусков за последние годы. Всё молодые парни и девушки лет по 25. В итоге всех отпустили ̶б̶е̶з̶ ̶с̶о̶с̶т̶а̶в̶л̶е̶н̶и̶я̶ ̶п̶р̶о̶т̶о̶к̶о̶л̶а̶ и даже двух тетенек вернули живыми -- и автобус тронулся дальше.

Люди заметно расслабились. Потянулись бесконечные разговоры о том, о сём. О планах. Освещенные экранами телефонов лица, напряженно склонились над ватсапами. Мысленно все уже были на следующем этапе своих поездок. Ехал ли кто-то из автобуса именно в Калининград ? Не ведаю. Но всё что я слышал это города и веси, названия вокзалов и аэропортов. А пока в Москву, в Москву... Мы сделали это. Вот за окном аршинными буквами над сараем - ШИНОМОНТАЖ. Где шиномонтаж, там и родина.

В 22:30 мы вкатили на привокзальную площадь Калининграда.

À suivre

Приехали мы в Гданьск на польском поезде из Берлина. Рядом сидели какие-то волго-немецкие пенсионеры, в до безобразия хорошем настроении, которые трещали на весь вагон и никак не могли решить то ли идти в вагон ресторан, то ли остаться скушать взятую с собой курочку. То ли пересесть где не дует, то ли туда, где припекает солнце.

В хостеле нас встретило огромное панно на нашем этаже с российским загранпаспортом. Мы решили, что это добрый знак. Затем мы почистили пёрышки и пошли ужинать в какой-то неимоверно огромный ресторанный дворик с кучей всяких закусочных и без единой сетевой - во всяком случае мировой или европейской известности. Поэтому приходилось подходить и вычитывать меню. Сам район казался совсем новым, с иголочки, но выдержанным в традиционных бурых тонах, посему гармоничным.

Следующим днем мы располагали совершенно и с утра отправились на гульбище. Что ж, Гданьск показался мне маленьким и не таким затоптанным туристами Амстердамом. Везде чувствуется близость воды и открыточной архитектуры. И травой не воняет на каждом углу...

Никакой русофобии я нигде не приметил. Но видел бабку бомжиху, которая последними словами материлась на украинских беженцев. Причем без всякой на то видимой причины. Что до русского языка, я даже предупредил детей лучше говорить по немецки, но в итоге оказалось, что в сфере услуг - рестораны, парикмахерские - работает полно русскоязычных украинцев, да и полякам глубоко фиолетово - если ты клиент, тебе везде рады. Никто тебя не спрашивает кто ты и чьих будешь.

Гуляя по спокойным улочкам Гданьска, я всё думал о Данциге. О тенях людей, гулявших по тем же закоулкам 85 лет назад. Ловил эхо звучавшей тут когда-то немецкой речи... Им так хотелось коридор, так хотелось назад в рейх... А потом эка как вышло. Одни пожелтевшие фотографии в прабабушкином альбоме по Кельнам и Франкфуртам.

Очень впечатлил убирающийся мост на реке... Разводные мосты видел, а вот таких еще ни разу. Сплавали на Вестерплатте, но к сожалению провели там лишь час. И всё же видеть руины военной базы и мемориал начала Второй Мировой было потрясающе.

На следующий день у нас еще было вагон времени, и мы намылились в новый музей войны, но очередь туда стояла аж с улицы, так что мы дали заднюю. Пошли вместо этого в салон красоты)) и привели себя в божеский вид. Так что меня уже в этом году стригли в Стамбуле и Гданьске. Надо ж. Потом пообедали немного выше нашего бюджета - ужин приговоренного? - и побрели на (авто)вокзал, где нас ждал автобус в Калининград.

À suivre...

И не нужно. Можно шлепать по минам как по лужам.
Даже сраный стол нельзя просто заказать, оплатить и получить. Потому что номер грузчиков определяется как спам, они не могут до меня дозвониться, вынуждены приезжать второй раз и в отместку "забывают" третий пакет со второй столешницей. А может правда забывают. А может ее утром на складе забыли погрузить. Но очень уж подозрительное совпадение. Теперь на пустом месте возник огромный ЧИРИЙ, который надо лечить, мазать, ждать и прокалывать.

Месяц как мне совсем поплохело и все вышло за рамки обычного ОРВИ. Легкие восстановились, но мозги пока нет. В мозг залетают порой мухи. Путаю вторник и четверг, сегодня и завтра. Свинцовая сонливость отползает с меня, как объятья пьяного, медленно-медленно. Сегодня первый день в библиотеке. Я пытаюсь нащупать где я был и чем вообще занимался до "отпуска". Потом я как-нибудь напишу про выкуривание души из тела.

To face the truth. Even an unpleasant truth. Despite all the pain. The illusions in my head have no roots. They are as short-living as soap bubbles.

Я хочу прилечь отдохнуть, вместо этого гоню себя к следующей цели. Меня сейчас откинуло в 2020 год, лето. Я впустил в свою жизнь ненужного человека, начал подбухивать. Сейчас история повторяется в виде фарса. Тогда я пришёл в себя благодаря спорту и тому, что был оставлен в покое в условиях ковида кругом.

Новое веяние времени - люди перестали отвечать на сообщения.
Сначала я думал, что так делают только испорченные килотоннами мужского внимания девушки, для которых это своего рода защита, как для дикобраза его иголки. Тут уж не до вежливости и этикета.
Потом я заметил то же самое со знакомыми обоих полов. Пишешь им и в середине общения они перестают отвечать. Или даже в самом его начале. Раньше я бы подумал, что этот человек не хочет поддерживать отношения. Но к моему удивлению при личной встрече такие люди как ни в чем не бывало продолжают общение, будто существовало два мира - действительный оффлайн и эфемерный онлайн и вместе им не сойтись.
Я долго ломал голову над этим феноменом, пока не заметил, подглядывая мельком в смартфон других людей, что у некоторых с дюжину не открытых, зеленых чатов, которые они или мельком читают в превью или куда вообще не заходят. Когда я что-то им пишу, это как если бы я что-то сказал им через стол на шумном дне рожденье - может услышит, а может и нет. А может и не хочет слышать?
Мы так хотели как удобнее, как попроще, чтобы открылось окно в мир, а открылся иллюминатор на подводной лодке.

Сейчас ты мне нужен, бог из машины!
Истерты до ветоши все мои жилы.
Порой в казино выпадает зеро,
Порой балаган приезжает в село.

Бывает же в фильмах крутой поворот,
Бомжиху богач на поруки берёт,
Бродяга находит в метро дипломат,
В нем пачки банкнот мафиозных лежат.

Твердит календарь отрывной на стене,
И статус в вотсапе, и сторис в инсте,
Будь сам кузнецом, твое завтра теперь -
Пойдет на ловца завороженный зверь.

Кувалдой машу я, расставил силки,
Но зверь не идёт, а железки мелки -
Не тянут на счастье, работу Гефеста.
Гефесты из грубого сделаны теста.

Их много божков и богинь, и богов -
В глубинах земли и среди облаков.
Кому-то из них появляться пора -
Иначе спектакль - пустая мура.

Кинуть жизнь не получится. Сразу проскочить в дамки. За это расплата. И за компенсаторику расплата. Практически за всё расплата. Её нет только, когда кропотливо идешь по скучной инструкции.
В воскресенье 19 лет этому дневнику. Треть, от силы четверть жизни. Я обсустроился в своей ракушке. Неужели здесь будут записи 2034 года? Когда-то и 2014 казался туманным будущим. А оно накатилось, как волна и схлынуло. 20 лет, как я закончил школу, 15 - универ. Из которых без малого семь мясорубка и соковыжималка. В итоге, всегда есть расчетная ведомость. Банкет всегда за чей-то счет. Я не готовился к такой жести. А если бы готовился, то вряд ли бы в неё угодил.

Это цитата сообщения murashov_m Оригинальное сообщение

Май

Полная радуга


Алезия - тренировка легионеров.

От их всеслышащих ушей...

Нет, не то удивительно, что этот фильм сразу положили на полку. Удивительно, что его кто-то вообще когда-то утвердил, выделил деньги, запустил в производство... Понятно, что еще не отгремела "Пражская весна", социализм с человеческим лицом, но ведь все-таки его досняли! Не забросили.

Меня вообще удивляет уже давно насколько кино соцлагеря - ГДР, Польша, Чехословакия - было свободным, наглым, на грани. Я думаю, что "Ухо" только в нескольких местах сглажено, потому что откровенные совсем уж вещи не прошли. Я думаю, сцена насилия довольно сглажена, и секс исключен. Один раз Людвик запускает Анне руку в халатик. Вообще, "Ухо" дает прикурить "Жизни других" и другим фильмам на схожую тему. Особенно интересно, что сейчас мы сами запускаем в свою жизнь "уши" больших корпораций. Мы их не боимся как государства.

Валаамова ослица заговорила: нет, вы не имеете права слушать нас в туалете, и не кухне не имеете. Даже чиновника! Вообще в фильме не случайно столько кафкианского - земляк! и даже что-то из "Носорогов".

Финал меня вообще потряс. Этот звонок, ну прямо как от товарища Сталина! Вы назначены министром. Это какой-то финал из Шиллера, из "Бориса Годунова". Ничего себе они там снимали в это время в Чехословакии, Польше, ГДР!
[700x518]

[393x700]

Прописные истины скользят мимо нашего разума как отдаленно знакомые письмена чужого алфавита. Чтобы научиться их понимать не достаточно смотреть на их вязь. Надо уйти в жизнь, выучить язык от площадных ругательств до восторженных молитв, а затем вернуться и перечитать, нет - впервые увидеть их отражение в себе самом.

После просмотра этого культового фильма остался только один вопрос: как Пол Маккартни мог уйти от такой женщины?
[700x379]

Символично, что именно вчера я дочитал этот роман. Роман колкий, как подобает такому сюжету. Не всё в нём верно, природе и человеку, есть необъяснимое, непонятное, чудаковатое, но то, что угадано пронзительно до тревоги.
Самое, пожалуй, поразительное это образ пораженной гангреной страха "мирной" жизни за колючей проволокой. Тяга, тяга быть нормальным, непрокаженным, а зараженным дурманом нормальности. Этот роман обязателен к прочтению теми, кто не понимает как вообще было возможным то, что случилось.

"Седьмой крест" - роман и том, что такое символическая победа. Незримая, неугасимая победа духа над сапогом. Поэтому и рискуют столько человек жизнью, чтобы спасти одного беглеца. Чтобы седьмой крест остался пустым. В этом и глубокое философское значение - в мире людей, а не полубогов пустыми должны оказываться не гробницы, а кресты.

Не надо много речей. Пусть будет одна, но такая, какую не забудешь. Иначе чувствуешь себя учительницей литературы, проверяющей десятое сочинение на тему "Образ Ленского в романе А.С. Пушкина "Евгений Онегин". И музыку попроще. Без диссонансных вывертов. Задирай, задирай планку, пока до нее никто не допрыгнет. Зачем? Устроили партсобрание.