Ты сказку напой мне, где радуги хвост дугой,
И мир наш такой же и все же совсем другой,
И грозы, беснуясь над гладью большой воды,
На шахматном небе иные вершат ходы.

А тучи клубятся, как дым, как десятки грив
В едином порыве, встречая приход зари,
Ты сказку напой мне, из самых глубин души,
И после, конечно, новую напиши.

Чем больше хочется сказать, тем меньше слов найдешь на это,
И будет пауза висеть, неловко долго и смешно.
И только первый луч зари в глазах, как лучшая примета
Едва забрезжившего лета с тобой нас свяжет все равно.

За спиной твоей снежный змей, не страшит его змеелов,
Он скрывал тебя столько дней и скрывать еще больше готов.
Мне его до конца приручить никогда не суметь, не дано,
Я тебе оставляю ключи и зажгу, по привычке, окно.
Ты смотри, если мимо скользишь, залетай, забредай, заходи,
В череде нескончаемых зим змеелов, как и прежде, один.

Не будем подводить никаких итогов, так как, по правде, подводить-то и нечего, год прошел, через четыре часа новый, а за окном ну вылитый апрель. Всем добра и кучи вкусных мандаринов :)

С новым 2014-м годом лошади! from VolF Maple on Vimeo.

Прости, декабрь, но я не твой фанат,
не любы мне ни скрежеты метели,
ни крайности бездарнейших сонат,
они ведь и тебе осточертели?

ты панцырем сковал мой хрупкий храм
надежд и недопетых, недопитых,
стихов, поэм, любви, комедий, драм,
все до хрящей тобой теперь обвиты.

и кровь густа, течет и не течет,
прости, декабрь, что ртом тебя глотаю.
но ты один подставил мне плечо
как будто воплощение Христа и

нас связывает многое, ни суть.
Прости и с новой бурей все забудь.

- Традиционно, с Днем рождения меня. )
- Спасибо-спасибо, я тронут и рад, что не забыли *внутренний голос*

Одна из самых красивых ее вещей.

Это цитата сообщения lj_izubr Оригинальное сообщение

крокодил

Он так приходил - раздавался звонок.
В прихожей, почти что не чувствуя ног,
Стояли мучительно молча.
Ни разу заранее не говоря,
В начале июля, в конце сентября,
Чуть дождь мостовые намочит.

Он так оставался - почти навсегда,
Сердито на кухне кипела вода,
И в масле шипели пельмени.
В стиральной машине - круженье носков,
А мы обсуждали сезон отпусков,
И то, что дожди к перемене

Времен. Ну, хотя б, к переводу часов ,
И тек по столу парафиновый сок,
Ломаясь и хрустко, и хлёстко.
И свечи чадили, и реки текли
Монахи по городу весело шли
И медлили на перекрестках.

Он так уходил - он смотрел на часы
И брови - две тёмных прямых полосы -
Сходились и вновь расходились.
Потом обувался и долго еще
Завязывал шарф, укрывался плащом,
Как кожей сухой крокодильей.

И в масле шипела проклятая суть
Того, что не нас на носилках несут,
Но вещи, привыкшие к носке,
Потом переходят к друзьям и другим
Друзьям, из которых иные - враги,
Застрявшие на перекрестке.

Он так возвращался - и скоро уже,
Мигающий свет на шестом этаже
Сменился на новый фонарик.
И реки чадили, и свечи текли,
И нас уносили. И нас унесли.
Остались пельмени, война их

Не тронула. То есть с собой не взяла,
И он не вернулся - такие дела,
Но запах сгоревшего масла
Когда его чувствуешь, колет десну,
Как хвост крокодилий тебя захлестнул,
И давит привычная маска.

Монахи, что босы встают на весы,
На реки - две темных прямых полосы,
И словно качели, качают,
Остались стоять между этим и тем,
На страже, на том перекрестке систем,
Которые время вращают.

И темные брови сходились. Потом
Глотаешь дожди пересохшим зонтом,
Дожди, перекрестки и знаки.
Потом возвращался. Потом уходил,
И в небе летел молодой крокодил,
Зеленый и синий с изнанки.

http://izubr.livejournal.com/267254.html

Мы все в неравной степени грешны, кто душу заложил, а кто и сердце,
Кто в детстве наступил на муравья, когда легко бы мог не наступать.
И если суждено в веках гореть (а никуда от этого не деться),
То мне бы дотянуться и успеть тебя сильнее прежнего обнять.
Я вижу, как взметнулись ввысь костры, их языки со злостью лижут небо,
И стало вдруг до боли горячо, но больше-то и не о чем просить.
Мы все в неравной степени грешны, и только об одном молиться мне бы -
Суметь перехватить и твой огонь, раз силы не хватило погасить.

Ребятушки, кому не чужды всякие игрушки и браузерки в том числе, перемещайтесь в Мироход, ОБТ только вчера стартовал и все самое интересное впереди. Ну и (маааленькая просьба) регистрируйтесь, переходя по этой ссылочке http://www.mirohod.ru/player/Darkverge, ибо мне нужны три человека минимум, докачавшиеся до 8-го уровня. ) Всем кексиков и добра.

Какой-то сплошной сезон салютов, но, что есть, то есть. Альбом вас ждет.

Комментарии, думаю, излишни.

Я всегда любил людей, которым можно написать в два часа ночи: - а пошли смотреть слонов через ограду, - и они пойдут. Потому что в этом нет никакой логики, и важное совещание / сессия, но разве можно быть что-то важнее? Потому что слоны - они не могут ждать.

Под конец уже руки дрожали, но таки доснял.

Ежели вы не были на Круге Света в этом году - завтра последний день сходить, удалось попасть только в Лужники и, надо сказать, несравнимо мощнее, чем даже прошлое шоу на Красной Площади. Особенно радует звук, пробивающий до мурашек и наличие не только лазеров и экранов, но и живого огня и пара. Пара фоточек потом появится, пока же мне лень и хочется спать.
А, ну еще и грех про салют на смотровой не упомянуть - близко, красиво, все радостно чихают, сзади только что отпел Газманов и в руках баночка халявной колы и флажок.

Огонь внутри, он должен полыхать,
безумства путь – единственен и точен,
и, право, нет страшнейшего греха,
чем отпускать тебя на дни и ночи.

Счастье ляжет звонким инеем, поздним солнцем над крыльцом,
Я его зову по имени, помню руки и лицо,
В губы пряные, неистово, нежно, крепко, вновь и вновь,
Счастье где-то взмоет с птицами, миновав мое окно.
Я же выскочу, встревожено, там ветра и не уют,
Безрассудна до чего же и не щадишь любовь свою.
Как прижмешься – мир изменится, много ль надо, посуди?
Пролетит с зимой метелица, только ты не уходи.

В тебе есть то, что я всегда искал,
В тебе есть то, что я искать не смел.
Пока меня вела моя тоска,
Пронзая сотней в цель попавших стрел,
Не жил, не воспарял и не умел.
И снег был чист и, как и в детстве, бел,
Но руки не сжимали его плоти,
До хруста, и он стлался вдоль дорог.
Я был стрелой, одной из многих сотен,
Которой в цель стрелок попасть не смог.