Временами учеников Рамакришны охватывала тоска по созерцательной жизни и по Учителю, владыке экстаза. Как сладко им было бы свести деятельность Ramakrishna Mission к церковному культу, располагающему к мечтательному бездействию. Но Вивекананда сурово одергивал их.
"Разве вы хотите замкнуть Рамакришну в ваших собственных границах? Я разрушу эти границы!.. Рамакришна гораздо выше, чем думают его ученики! Он воплощение бесконечных духовных идей, способных к бесконечному развитию. Один его взгляд мог бы создать тысячу Вивекананд... Я буду распространять его идеи во всем мире..."
Как бы ни был ему дорог Рамакришна-человек, его слово было ему еще дороже. Он не собирался воздвигать алтарь новому Богу, но хотел пролить над людьми манну его мысли. И эта мысль была прежде всего действием. "Религия должна быть практической, чтобы быть религией". "Наилучшей же религией" было в его глазах - "видеть Шиву во всех живых людях и особенно в бедных". Он желал бы, "чтобы каждый человек брал к себе каждый день одного, шесть, двенадцать слепых, больных, голодных, чтобы кормить их, ухаживать за ними, воздавать им то же поклонение, как Шиве и Вишну в храмах".
Однажды один из братьев-монахов шутливо упрекнул его в том, что он вводит в чисто экстатическое учение Рамакришны западные идеи: всю эту организацию, деятельность, служение, которых Рамакришна не допустил бы. Вивекананда сначала возражал иронически, с несколько резким юмором, своему собеседнику, и косвенно - остальным слушателям, ибо он чувствовал, что они заодно с ним.
- Что знаете вы обо всем этом? Вы, невежды!.. Ваше обучение остановилось, как у того глупца, на первой букве бенгальского алфавита "К", потому что она напоминала ему Кришну и он не мог продолжать из-за слез, которые текли у него по щекам... Вы сентиментальны до глупости. Что вы понимаете в религии? Вы годитесь лишь на то, чтобы говорить со сложенными руками: "О Господь! Как прекрасен твой нос! Как великолепны твои глаза!" и прочие глупости... И вы думаете, что ваше спасение обеспечено и что Шри Рамакришна придет в ваш последний час, чтобы взять вас за руку и отвести на самые высокие небеса. Учение, публичная проповедь - это, по-вашему, майя, потому что он сказал однажды: ищите и найдите Бога прежде всего! Делать добро миру - это самонадеянность!.. Как будто достигнуть Бога - такая простая вещь! Как будто сам он настолько глуп, чтоб стать игрушкой в руках какого-то идиота!..
Затем внезапно он загремел:
- Вы воображаете, что постигли Шри Рамакришну лучше, чем я? Вы воображаете, что гйана - это сухое знание, к которому проходят через пустыню, умертвив сердце? Ваша бхакти - сентиментальная глупость, которая делает вас бессильными. Вы хотите проповедовать Рамакришну так, как вы его поняли? Это - крайне мало!.. Руки прочь! Кому нужен ваш Рамакришна? Кому нужны ваши бхакти и мукти? Кому нужно то, что говорят ваши писания? Я с радостью готов пойти в тысячу преисподних, если я смогу разбудить моих соотечественников, погруженных в бездействие, заставить их стать на собственные ноги, сделать их людьми, как требует дух карма-йоги... Я не прислужник Рамакришны или кого бы то ни было другого! Я служитель того, кто служит и помогает другим, не заботясь о своих собственных бхакти и мукти!..
Ромен Роллан
Жизнь Вивекананды
В комнате сидел один вайшнавский госвами. Учитель обратился к нему: "Ну, что ты скажешь? Что является путем?"
Госвами: "Господин, воспевания Божественного имени достаточно. Писания придают особое значение святости Божественного имени для Кали-юги".
Учитель: "Да, в святости Божественного имени сомнений нет. Но может ли простое имя добиться чего-нибудь, без горячей любви поклонника, стоящей за ним? Необходимо чувствовать великую неугомонность души по видению Бога. Допустим, человек повторяет имя Бога механически, в то время, как его ум поглощен "женщиной и золотом". Может ли он достичь чего-либо? Простое бормотание магических слов не вылечит боль от укуса паука или скорпиона. Человек должен также применить дым от горящего коровьего помета".
Госвами: "Но как быть тогда с Аджамилой? Он был великим грешником - не было греха, которого он бы себе не позволил. Но он произносил имя Нараяны на своем смертном одре, призывая своего сына, который тоже носил это имя. И таким образом он был освобожден".
Учитель: "Вероятно, Аджамила совершил множество духовных вещей в своих прошлых рождениях. Также говорится, что он однажды практиковал аскетизм; кроме того, это были последние мгновения его жизни. Что толку купать слона? Он покроет себя грязью и пылью снова и станет таким, как прежде. Но если кто-нибудь убирает пыль с его тела и купает его непосредственно перед его уходом в стойло, - тогда слон остается чистым.
Предположим, человек становится чистым, воспевая святое имя Бога, но немедленно после этого совершает множество грехов. У него нет силы духа. Он не берет обета не повторять свои грехи. Омовение в Ганге, без сомнения, освобождает человека от всех его грехов, - но какая в этом польза? Говорят, что грехи усаживаются на деревьях вдоль берега Ганга. Не успевает человек выйти назад из священных вод, как старые грехи прыгают с деревьев ему на плечи. (Все рассмеялись.) Те же старые грехи завладевают им снова. Едва он появляется из воды, как они падают на него.
Поэтому я говорю, - воспевайте имя Бога, и вместе с этим молитесь Ему, чтобы вы могли получить любовь к Нему. Молитесь Богу, чтобы ваша привязанность к таким временным вещам, как богатство, имя и земные блага, могла становиться все меньше и меньше с каждым днем.
(К госвами) С искренностью и настойчивостью человек может постигнуть Бога через все религии. Бога постигнут вайшнавы, а также постигнут шакты, ведантисты и брахмосы. Мусульмане и христиане постигнут Его тоже. Все обязательно постигнут Бога, если они упорны и искренни.
Некоторые люди находят удовольствие в раздорах, говоря: "Человек не может ничего достичь, если он не поклоняется нашему Кришне", или: "Ничто не может быть получено без поклонения Кали, нашей Божественной Матери", или: "Человек не может быть спасен, если он не примет христианскую религию". Это чистейший догматизм. Догматик говорит: "Только моя религия верная, а религии других ложны". Это плохая позиция. Бога можно достичь различными путями.
Кроме того, некоторые говорят, что Бог имеет форму и не является бесформенным. Так они начинают ссоры. Вайшнав ссорится с ведантистом.
Каждый может правильно говорить о Боге только после того, как он увидит Его. Тот, кто увидел Бога, в самом деле, знает, что Бог имеет форму и что Он также является бесформенным. Он имеет многие другие аспекты, которые невозможно описать.
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 8
«ПРАЗДНОВАНИЕ ДНЯ РОЖДЕНИЯ УЧИТЕЛЯ В
Во всех странах мы видим людей, придерживающихся этой философии и говорящих: "Я выше добродетели и порока, а значит – не связан никакими нравственными законами и могу делать все, что хочу". Да и в вашей стране можно встретить людей, которые говорят: "Я не связан: я сам – Бог: предоставьте мне делать, что я хочу". Но это не верно. Правда, душа не подчинена никаким физическим, умственным и нравственным законам. В законе – рабство, вне закона свобода. Правда, что свобода прирожденное право души, ее природа, что она просвечивает через все покровы материи в форме кажущейся свободы человека. В каждый момент нашей жизни мы чувствуем, что свободны, что не можем ни жить, ни говорить, ни дышать без того, чтобы чувствовать, что свободны; но в то же время остается всегда слабая мысль, что мы похожи на машины, а вовсе не свободны. В чем же тогда истина? Не чистое ли заблуждение эта идея о свободе? Одна часть людей считает заблуждением идею о свободе, другая идею о рабстве. Кто же прав?
Человек действительный не может не быть свободным: он становится связанным только тогда, когда входит в мир Майи, имени и формы. Свободная воля – название неправильное. Как воля может быть свободна? Воля начинает существовать не раньше того, как истинный человек становится рабом. Воля человека связана: но то, что проявляет эту волю. вечно свободно; и даже в состоянии рабства, – которое мы называем человеческой жизнью, или божеской жизнью, или жизнью в небесах, или на земле, – в нас все-таки остается воспоминание о свободе, которая составляет наше божественное право, за которое все мы сознательно или бессознательно боремся.
Когда человек достиг свободы, как он может быть связан каким бы то ни было законом? Никакой закон во вселенной не может связать его, потому что сама эта вселенная принадлежит ему. Он сам – вселенная. Про него можно сказать только, или что он – вселенная, или что для него нет вселенной. Как же может он думать о подобных вещах, как пол, страна и т.п.? Как может говорить: "Я мужчина, я женщина, я ребенок?" Не ложь ли это? Узнав истину, как он может говорить, что то составляет право мужчины, а это – право женщины? Никто не имеет никаких прав, так как никто даже не существует отдельно от остальных. Нет ни мужчин, ни женщин: душа вечно бесполая, вечно чистая. Ложь говорить, что я мужчина или женщина, или принадлежу той или другой стране. Весь мир мое отечество, вся вселенная моя, потому что я одет ей, как моим собственным телом. И однако ж, мы видим людей, отстаивающих эти теории и в то же время творящих дела, которые нельзя назвать иначе, как скверными. А если мы спросим их, почему они так поступают, они говорят, что мы заблуждаемся, так как они не делают ничего дурного. Где основания, по которым можно судить, что хорошо и что дурно? Основания следующие: Хотя добро и зло – условные проявления души, но зло – более внешняя, а добро – более внутренняя оболочка действительного человека, действительного "я". Если человек не проникнет через слой зла, он не достигнет слоя добра и; если не пройдет через оба слоя, – не достигнет сущности "я".
Свами Вивекананда
Гйана-йога
Человек действительный и кажущийся (II)
Учитель спросил Нитьягопала: "Ты будешь что-нибудь есть сейчас?" "Да", - ответил поклонник. Нитьягопал, который был в возрасте двадцати трех или двадцати четырех лет и неженат, был как ребенок. Его ум постоянно парил в духовной сфере. Он посещал Учителя иногда один, а иногда в компании с Рамом. Учитель увидел возвышенное состояние его ума и стал очень любить его. Он отмечал время от времени, что Нитьягопал был в состоянии парамахамсы.
После того как Нитьягопал закончил есть, Учитель посадил его рядом с собой и давал ему различные наставления.
Одна женщина, в возрасте около тридцати одного года и большая поклонница, часто посещала Шри Рамакришну и питала к нему высочайшее уважение. Она была под сильным впечатлением от духовного состояния Нитьягопала и, смотря на него как на своего собственного сына, часто приглашала его в свой дом.
Учитель (Нитьягопалу): "Ты ходишь туда?"
Нитьягопал (как ребенок): "Да. Она берет меня".
Учитель: "Остерегайся, праведник! Ходи туда только изредка, но не часто, - иначе ты соскользнешь со своего идеала. Майя есть не что иное, как "женщина и золото". Праведник должен жить вдали от женщины. Все гибнет там. "Даже Брахма и Вишну боролись за жизнь в том водовороте".
Нитьягопал внимательно слушал эти слова.
М. (про себя): "Как странно! Этот молодой человек развил состояние парамахамсы. Это постоянно повторяет Учитель. И все же есть вероятность его падения, несмотря на его высокое духовное состояние? Какое жесткое правило установлено для садху! Он может соскользнуть со своего идеала близко общаясь с женщинами. Как может обычный человек ожидать достичь освобождения, пока такой высокий идеал не утвержден праведными людьми? Женщина, о которой идет речь, очень благочестива, - но тем не менее существует опасность. Теперь я понимаю, почему Чайтанья наказал своего ученика, юного Харидаса, так сурово. Несмотря на запрещение своего учителя, Харидас разговаривал с одной поклонницей-вдовой.
Но он был санньяси. Поэтому Чайтанья прогнал его. Какое суровое наказание! Как строги правила для того, кто принял жизнь отречения! С другой стороны, какую любовь Учитель питает к этому поклоннику! Он предостерегает его даже сейчас, чтобы он не подвергся опасности в будущем".
"Остерегайся, праведник!" Эти слова Учителя прогремели в сердцах поклонников как отдаленные раскаты грома.
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 8
«ПРАЗДНОВАНИЕ ДНЯ РОЖДЕНИЯ УЧИТЕЛЯ В ДАКШИНЕШВАРЕ»
Йогиндра впервые пришел к Рамакришне, когда ему было лет двадцать. Его семья давно знала Рамакришну и неодобрительно относилась к нему — в доме его считали если не совсем сумасшедшим, то, во всяком случае, малость не в себе. По этой причине Йогиндре пришлось посещать храм тайком. Семья, конечно, обо всем дозналась, но остановить Йогиндру оказалось невозможно. При всей своей мягкости, Йогиндра умел проявлять независимость в поступках и суждениях.
Его независимость часто проявлялась в критическом отношении даже к самому Рамакришне. Например, он однажды ночевал в комнате Рамакришны и, проснувшись среди ночи, обнаружил, что тот исчез, а дверь открыта. Йогиндра вскочил и вышел поискать Рамакришну, но не нашел. Тут его обожгло страшным подозрением: а что, если Рамакришна отправился в музыкальную башню к жене? А что, если все его рассуждения о воздержании и чистоте не более чем притворство?
Исполненный решимости немедленно доискаться правды, Йогиндра побежал к музыкальной башне и спрятался так, чтобы Рамакришна не мог миновать его, когда выйдет. И действительно, Рамакришна скоро появился, но с другой стороны: он возвращался из Панчавати, куда ходил медитировать. Йогиндра почувствовал горький стыд за свое неверие. Но Рамакришна успокоил его:
— Ты правильно поступил; прежде чем признать кого-то своим гуру, нужно день и ночь следить за ним.
И после смерти Рамакришны и основания Ордена Йогиндра — теперь уже Йогананда — часто критиковал суждения и политику Вивекананды, несмотря на искреннюю привязанность, соединявшую их.
Кристофер Ишервуд
Рамакришна и его ученики
Джива есть не что иное, как воплощение Сатчидананды. Но, так как майя, или эго, создает всевозможные упадхи, она забывает свое истинное Я.
Каждое упадхи изменяет природу человека. Если он носит нарядное одеяние с черной каймой, вы тут же обнаружите, что он мурлыкает любовные песни Нидху Бабы. Затем следует игра в карты и гуляние с тросточкой. Если даже болезненный человек надевает сапоги, он начинает насвистывать и взбираться по лестницам как англичанин, прыгая с одной ступеньки на другую. Если только человек держит перьевую ручку в своей руке, он исписывает всякую бумагу, которую он только может достать - такова сила этой ручки!
Деньги - это тоже великое упадхи. Обладание деньгами производит такую перемену в человеке! Теперь он совсем другой человек. Один брамин, бывало, часто приходил в храмовый сад. Внешне он был очень скромным. Однажды я отправился с Хридаем в Коннагар. Как только мы вышли из лодки, мы заметили этого брамина, сидящего на берегу Ганга. Мы подумали, что он наслаждается свежим воздухом. Посмотрев на нас, он произнес: "Эй, жрец! Как поживаешь?" Я отметил его тон и сказал Хридаю: "У этого человека, должно быть, завелись деньги. Вот почему он разговаривает так". Хридай засмеялся.
У лягушки была рупия, которую она держала в своей норе. Однажды над норой проходил слон и лягушка, выскочив в припадке гнева, подняла ногу, будто для того чтобы ударить слона, и сказала: "Как смеешь ты ходить над моей головой?" Такова спесь, которую порождают деньги!
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 7
«УЧИТЕЛЬ И ВИДЖОЙ ГОСВАМИ»
Сколько миллионов раз и в скольких странах возбуждался этот вопрос! Короли и ученые, богатые и бедные, святые и грешники, все от времени до времени спрашивали: Есть ли в мимолетной человеческой жизни что-нибудь постоянное, не уничтожающееся? Нет ли в человеке чего-нибудь продолжающего жить после того, как его внешняя форма, тело, превратится в горсть праха? Нет ли чего-нибудь, переживающего огонь, который сжигает тело? В сущности, ответ был дан еще тысячи лет назад, а после только возобновлялся и выражался более понятно для нашего разума. Поэтому мне остается только повторить тот же ответ, и я не имею ни малейшей претензии пролить на этот всеобъемлющий вопрос какой-либо новый свет. Я пытаюсь только изложить вам на современном языке мысли древних об этой старой истине, передать в простой форме идеи философов, выразить мысли ангелов и Бога так, чтобы они могли быть поняты бедным человеческим умом.
Всякую материю освещает разум. Этот зал существует только благодаря разуму, и остается неизвестным, пока его не сопровождает какой-нибудь разум. Тело не самосветяще; если бы оно было таким, то таким оставалось бы и в мертвом человеке. Ни ум, ни духовное тело не имеют собственного света, – в них нет сущности разума. То, что самосветяще, не может уничтожиться. Свет того, что светится заимствован светом, является и исчезает. Но может ли что-нибудь вызвать, уничтожить, или сколько-нибудь ослабить светимость того, что само свет? Мы видим, что луна темнеет и опять становится светлой, и знаем, что она светится только заимствованным светом солнца. Если кусок железа положить в огонь, то он накалится и начнет испускать свет; но этот свет слабеет и исчезает, потому что он заимствован. Уменьшение возможно только для того света, который заимствован, а не составляет своей собственной сущности. Мы видим, таким образом, что тело, внешний человек, не имеет света в своей сущности; оно не самосветяще, не может знать само себя. То же самое и ум. Из чего это видно? – Из того, что ум слабеет, дряхлеет, бывает силен в одно время и слаб в другое; из того, что все может влиять на него. Свет, которым светит ум, не принадлежит ему. Но кому же он принадлежит? – Тому, в ком он не заимствован и не отражен, но чью сущность он составляет. Будучи сущностью некоего существа, этот свет не может угасать, или изменяться в силе. Он принадлежит душе, которая сама свет. Душа не знает, но сама – знание, не существует, но сама существование, не счастлива, но сама – счастье. То, что счастливо, заимствовало это счастье; в нем это качество отраженное. То, что имеет знание, получало это знание; это свет заимствованный. То, что имеет относительное существование, не существует само по себе, но отражает существование чего-то другого. Везде, где есть различие между веществом и качеством, качество только отражено на веществе. Но душа не имеет ни знания, ни существования, ни блаженства, как своих свойств, – все это ее сущность.
Но нас опять могут спросить: "На каком основании мы берем на себя смелость утверждать все это? Почему считаем, что душа есть знание, блаженство, существование, или что она в своей сущности самосветяща? Почему нельзя сказать, что ее светимость результат заимствованного света, подобный светимости тела, заимствованной от ума?" – Мы видели, что, пока присутствует ум, тело светится; но, как только ум покидает его, светимость тела исчезает. Если ум уходит от моих глаз, я могу смотреть и ничего не увижу: если он уйдет от моих ушей, вы можете говорить сколько угодно, а я не услышу ни одного слова, и то же будет со всеми другими чувствами. Таким образом, мы видим, что светимость тела не его собственная, но заимствованная от ума. То же справедливо и относительно светимости ума. Все из внешнего мира влияет на него; малейшее воздействие, ничтожное повреждение мозга изменяет его. Светимость ума не может быть его собственной, так как мы видим во всей вселенной, что то, что составляет сущность, никогда не изменяется. Но почему не сказать, что светимость души, ее блаженство и знание также заимствованы? – Потому, что тогда не будет конца подобным вопросам. В самом деле, от кого может душа заимствовать свет? Если мы скажем, что от какой-нибудь другой души, то тот же вопрос может быть повторен опять, относительно этой второй души, и так далее до бесконечности. Мы должны будем остановиться, наконец, на ком-то, у кого свет незаимствованный, и логичнее всего остановиться на первом звене, где мы нашли светимость, и не идти дальше.
Таким образом, мы видим, что человеческое существо составлено, во-первых, из внешней оболочки, тела; во-вторых, из тонкого тела, состоящего из ума и интеллекта, ощущений и сознания, и, наконец, из находящегося позади них
После завершения тантрической садханы Шри Рамакришна стал следовать Брахмани в дисциплинах вайшнавизма. Вайшнавы - это поклонники Вишну, "Всепроникающего", Высочайшего Бога, который известен также как Хари и Нараяна. Из различных Воплощений Вишну, Рама и Кришна имеют самое большое число поклонников.
Вайшнавизм является исключительно религией бхакти. Бхакти - это интенсивная любовь к Богу, привязанность к Нему одному; по природе своей она является блаженством и дарует любящему бессмертие и освобождение. Бог, согласно вайшнавизму, не может быть постигнут через логику и аргументирование; и без бхакти все покаяния, аскетизм и обряды бесполезны. Человек не может постичь Бога только своими усилиями. Для видения Бога Его милость абсолютно необходима и эта милость ощущается чистотой сердца. Ум должен быть очищен через бхакти. Чистый ум тогда навсегда остается погруженным в экстаз видения Бога. Именно культивирование этой возвышенной любви является главной заботой религии вайшнавов.
Существует три вида внешней преданности: тамасическая, раджасическая и саттвическая. Если человек, выказывая свою преданность Богу, побуждаем недоброжелательностью, высокомерием, завистью или гневом, - тогда его преданность тамасическая, поскольку она находится под влиянием тамаса, качества инерции. Если он поклоняется Богу из-за желания славы или богатства, или из-за какой-либо другой мирской амбиции, - тогда его преданность раджасическая, поскольку на нее воздействует раджас, качество активности. Но если человек любит Бога без какой-либо мысли о материальной выгоде, если он выполняет свои обязанности только чтобы порадовать Бога и питает ко всем живым существам дружеское отношение, - тогда его преданность называется саттвической, поскольку она находится под влиянием саттвы, качества гармонии. Но высочайшая преданность превосходит эти три гуны или качества, будучи самопроизвольным, непрерываемым расположением ума к Богу, Сокровенной Душе всех существ; и она начинает пульсировать в сердце истинного поклонника, как только он услышит имя Бога или упоминание о Божественных атрибутах. Поклонник, владеющий этой любовью, не примет счастье небесное, если оно будет предложено ему. Его единственным желанием будет любить Бога при любых обстоятельствах - в удовольствии и боли, жизни и смерти, чести и бесчестии, процветании и бедствии.
Существуют две стадии бхакти. Первая известна как вайдхи- бхакти или любовь к Богу, определяемая предписаниями священных текстов. Для поклонников на этой ступени предписаны регулярное и методическое поклонение, гимны, молитвы, повторение имени Бога и воспевание Его славы. Эта низшая бхакти со временем вызревает в пара-бхакти или высшую преданность, известная также как према, самая интенсивная форма божественной любви. Выше божественной любви ничего нет. Она существует потенциально во всех человеческих сердцах, но у связанных созданий она неверно направлена на земные объекты.
Чтобы развить любовь поклонника к Богу, вайшнавизм очеловечивает Бога. Бог должен рассматриваться поклонником как Родитель, Хозяин, Друг, Ребенок, Муж или Возлюбленный; переход к каждому последующему отношению в приведенном порядке характеризуется усилением любви. Эти бхавы, или отношения к Богу, известны как шанта, дасья, сакхья, ватсалья и мадхур. Риши Вед, Хануман, мальчики-пастухи Вриндавана, Каусалья - мать Рамы и Радхика - возлюбленная Кришны, представляют соответственно самые совершенные примеры этих форм. При восхождении по этим ступеням великолепные проявления Бога постепенно забываются и поклонник все более и более постигает близость божественного общения. Наконец, он начинает ощущать себя любовницей своего Возлюбленного, и не остается никаких искусственных барьеров, отделяющих его от его Идеала. Ни общественные, ни моральные обязательства не могут привязать к земле его воспаривший дух. Он
"Мир - вода, а ум - молоко. Если ты выльешь молоко в воду, они станут одним целым, - ты уже не сможешь найти чистого молока. Но преврати молоко в сметану и сбей из нее масло. И когда это масло положишь в воду, оно будет плавать. Поэтому занимайся духовной практикой в одиночестве и добудь масло знания и любви. Даже если ты будешь держать это масло в воде мира, они не будут смешиваться. Масло будет плавать.
Наряду с этим ты должен практиковать различение. "Женщина и золото" преходящи. Только Бог является Вечной Сущностью. Что человек получает за деньги? Пищу, одежду и жилье - больше ничего. Ты не сможешь постичь Бога сих помощью. Поэтому деньги никогда не могут быть целью жизни. Это и есть процесс различения. Ты понимаешь?"
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 1
«УЧИТЕЛЬ И УЧЕНИК»
В индийской мысли не отыскать ни одного полновесного идеала, который не уходил бы корнями в Упанишады. Люди, не потрудившиеся основательно изучить писание, иной раз предпринимали нелепые попытки возвести идею бхакти к иностранным источникам; как вам известно, несостоятельность этих попыток была убедительно доказана. Концепция бхакти целиком проявилась уже в самхитах (не говоря об Упанишадах) - тут и поклонение, и любовь к Богу, и все прочее. Только потом этот идеал становится все более и более возвышенным. В самхитах местами мы еще натыкаемся на следы религии, основанной на страхе и терзаниях, тут молящийся еще содрогается подчас перед Варуной или каким-нибудь другим божеством; тут он еще не на шутку терзаем идеей греха. В Упанишадах ничего такого нет, никакой религии страха, но взамен нам дана религия Любви и Знания.
Таково наше писание. Более поздние истолкования Упанишад неодинаковы, и, как я уже сказал, при любых разночтениях между Ведами и позднейшей пуранической литературой пураны обязаны «посторониться». Но верно и то, что сегодня мы по меньшей мере на девяносто процентов паураники и лишь на десять процентов вайдики. В нашей среде бытуют самые противоречивые воззрения, а в обществе превалируют религиозные взгляды, вряд ли почерпнутые из священных писаний индусов. А иной раз мы с изумлением наталкиваемся на книги и обычаи, опирающиеся не на Веды, смрити и пураны, а на местные верования.
Еще одно затруднение связано с комментариями. Комментатор-адвайтист, работая с адвайтистским же текстом, всегда сохраняет его в первоначальном виде, но тот же самый комментатор, обращаясь к тексту дуалистической школы, терзает его на все лады и открывает в нем наистраннейшие «смыслы». Преобразующая сила комментария такова, что «нерожденный», например, может превратиться в «козу»: по воле толкователя aja («нерожденный») становится aja («коза»). Столь же жестоко, если не хуже, обращаются с текстами комментаторы-дуалисты: всякий дуалистский текст блюдется в целости и сохранности, но всякий другой, недуалистский, буквально подвергается пыткам. Язык санскрит настолько сложен, санскрит Вед настолько архаичен, а санскритская филология так совершенна, что дискуссии о значении того или иного термина могут поистине длиться века. При желании любой пандит способен перевести чей угодно бессвязный лепет на правильный санскрит и составить из него текст, наделенный силой убеждения и сдобренный цитатами из канонов и правил. Вот почему так нелегко проникнуть в истинный смысл Упанишад.
Свами Вивекананда
Значение Веданты для жизни индийцев
Один из соседей: "Почему человек имеет греховные наклонности?"
Учитель: "В творении Бога есть вещи всех видов. Он сотворил плохих людей так же, как и хороших. Это Он дает нам хорошие наклонности, и Он же дает нам наклонности плохие".
Сосед: "В таком случае мы не ответственны за наши греховные поступки, да?"
Учитель: "Грех порождает свой собственный результат. Это закон Бога. Разве ты не сожжешь свой язык, если пожуешь стручковый перец? В молодости Матхур вел довольно фривольную жизнь - поэтому он страдал от различных болезней, прежде чем умереть.
Человек может не понимать этого в молодости. Я заглядывал в печь на кухне храма Кали, когда там горели поленья. Сначала сырое дерево горит довольно хорошо. Кажется, что оно не содержит много влаги. Но когда полено достаточно выгорает, вся влага собирается к торцам. Наконец, вода бьет струей из дерева и тушит пламя.
Поэтому каждому нужно быть осторожным с гневом, страстью и жадностью. Возьмите, например, случай Ханумана. В приступе гнева он поджег Цейлон. Наконец, он вспомнил, что Сита жила в роще ашоки. Тогда он начал трепетать, поскольку огонь мог повредить ей".
Сосед: "Зачем Бог сотворил злых людей?"
Учитель: "На то Его воля, Его игра. В Его майе существует авидья так же, как и видья. Темнота тоже нужна. Она еще больше раскрывает всем великолепие света. Нет сомнения, что гнев, похоть и жадность - пороки. Зачем тогда Бог сотворил их? Для того, чтобы сотворить святых. Человек становится святым, победив чувства. Есть ли что-либо невозможное для человека, который подчинил свои страсти? Он может даже постичь Бога, по Его милости. Опять же, смотри, как вся Его игра творения сохраняется благодаря похоти.
Злые люди тоже нужны. Однажды крестьяне-арендаторы в одном имении стали непослушными. Землевладелец вынужден был послать Голака Чоудхури, который был головорезом. Он был таким жестоким управляющим, что арендаторы дрожали при одном упоминании его имени.
Нужда есть во всем. Однажды Сита сказала своему Мужу: "Рама, было бы великолепно, если бы каждый дом в Айодхье был особняком! Я вижу много старых и полуразвалившихся домов". "Но, моя дорогая, - сказал Рама, - если все дома были бы замечательными, что было бы делать каменщикам?" (Смех.) Бог сотворил все виды вещей. Он создал полезные деревья, а также ядовитые растения и сорняки. Среди животных есть хорошие, плохие и все виды созданий - тигры, львы, змеи и прочее".
ПРОВОЗВЕСТИЕ РАМАКРИШНЫ
Глава 2
«В ОКРУЖЕНИИ ПОКЛОННИКОВ»
Самой замечательной его ученицей, его спутницей, духовной дочерью и самым преданным сердцем стала Маргарет Нобль.
Она написала ему из Лондона, что решила приехать и посвятить свою жизнь женскому образованию в Индии. 29 июля 1897 года Вивекананда пишет ей: «Разреши мне теперь сказать тебе, что еще тогда я знал твое большое будущее, связанное с работой в Индии. То, что нужно сейчас женщинам Индии — это женщина, настоящая львица, которая отдала бы себя для работы с ними — женщинами Индии. Индия не может сейчас произвести сама собой женщину, в которой она так нуждается. Она должна получить помощь извне, и тогда, с помощью дружеского сердца, она начнет растить своих женщин. Твое образование, искренность, чистота, необыкновенная напряженность любви, отвага и прежде всего, твоя кельтская кровь делает именно тебя той самой женщиной, в которой так нуждается сегодня Индия.
Но трудностей очень много. Ты даже не можешь представить себе бездны нищеты, и невежества, и рабства, которые ты найдешь здесь. Ты окажешься в гуще полураздетых нищих — мужчин и женщин, пораженных, как проказой, предрассудками, разобщенных кастовыми преградами, угнетаемых продажными жрецами и презираемых ими. С другой стороны, многое из того, к чему ты привыкла, окажется здесь совершенно безжизненным. К тому же климат очень жаркий. Наша зима напоминает ваше лето, а на юге бывает жара, непереносимая для многих европейцев. Никакого европейского комфорта ты не найдешь здесь даже в городах. Но если, несмотря на все это, ты все-таки захочешь приехать — знай, ты ожидаема, тысячу, миллион раз мое сердце говорит — «Добро пожаловать в Индию»,— каждым биением своим оно повторяет тебе — «Добро пожаловать в Индию!» Что касается меня, то я здесь немногое имею, то немногое, чем я располагаю — я буду счастлив предложить тебе, себя самого я предоставляю к твоим услугам. Ты должна очень хорошо подумать, прежде чем решиться на этот шаг. Но что бы ты ни решила — свершишь ли ты свой порыв, или останется он порывом и ты откажешься от этой идеи — я обещаю тебе: я буду стоять возле тебя до самой смерти, будешь ли ты рядом со мной или будешь далеко, будешь ли ты работать в Индии или нет, примешь ли ты Веданту или отвергнешь ее совсем. «Слон один раз уходит умирать и никогда уже не возвращается обратно». Так и слово мужчины, раз данное, оно не отбирается назад, я обещаю тебе это».
Маргарет Нобль прибыла в Индию 28 января 1898 года, чтобы работать вместе с Генриеттой Мюллер в области женского образования. Вивекананда сам представил ее, назвав «даром Англии, лучшей жемчужиной Британской короны, которую сегодня Англия приносит в дар Индии». В марте он сам посвятил ее обрядом Брахмачарьи — отныне жизнь ее стала реализацией в себе Бога. Вивекананда дал ей имя Ниведитта — что значит «Достойнейшая». Под этим именем она снискала обожание и глубокое уважение индийского народа. Церемония посвящения была произведена в замке монастыря. Но до этого Вивекананда увез Маргарет и один прошел с ней одно из самых сокровенных посвящений — поклонение Шиве, которое закончилось посещением священного места, где оба они принесли обеты к ногам Будды. «Теперь иди и следуй ему, который родился, чтобы отдать свою жизнь людям».
Вивекананда сопровождал Ниведитту в ее поездке к Святой Матери — вдове Рамакришны, которая обняла ее со словами: «О, дитя мое, возлюбленное дитя мое!» После обряда посвящения Вивекананда взял Ниведитту и сам повел ее по Индии, открывая перед Маргарет душу, сердце, обычаи и природу этой страны. Он раскрывал перед ней историю, фольклор, обычаи, традиции своей Родины. Нелегко было Маргарет сразу принять все. Так, однажды, в одном из храмов она увидела кровь жертвенного животного и в негодовании воскликнула: «Зачем здесь кровь? Кровь перед лицом Господа?» Вивекананда стремительно повернулся к ней: «А почему бы и не допустить немного крови для полноты картины?»
Свами Никхилананда
ВИВЕКАНАНДА
Бог без образа подкарауливал его. В нем была и отталкивающая, и притягательная сила. Не Рамакришна пошел к нему, но Тотапури явился за возлюбившим Кали.
Он только проходил мимо. Никогда он не должен был задерживаться на одном месте больше чем на три дня. Он увидел Рамакришну, невидимый им. Молодой жрец сидел на ступеньках храма, погрузившись взором в блаженное созерцание жившего внутри его видения. Взгляд его поразил Тотапури.
— Сын мой, — сказал он ему, — я вижу, что ты уже далеко продвинулся по пути истины. Если хочешь, я могу помочь тебе достигнуть следующего этапа. Я научу тебя Веданте.
Рамакришна с наивной простотой, заставившей улыбнуться сурового аскета, ответил, что ему сначала надо спросить разрешения у Матери (Кали). Разрешение было получено. Тогда он кротко и с полным доверием отдался во власть божественного руководителя.
Прежде всего ему предстояло подвергнуться испытанию посвящения. Первым условием был отказ от всех привилегий, от всех знаков отличия: от шнурка брахмана, от звания жреца — это ничего не значило, — но он должен был отказаться от всех надежд, привязанностей, иллюзий, которыми он жил: от личного Бога, от всех плодов его любви и его жертвы, здесь, на земле, и вообще где бы то ни было, отныне и во веки веков… Ему пришлось, совершенно нагому, исполнить над собой символический обряд погребения. Он предал земле последние останки своего «я» — свое сердце… Лишь тогда он мог облачиться в одежду санньясина цвета охры, эмблему нового пути. И Тотапури начал разъяснять ему сущность основных истин Веданты и Адвайты-Брахмана, единого и неделимого, и погружений в поисках своего «Я», чтобы осуществить слияние с Брахманом и прочно в нем утвердиться путем самадхи (экстаза).
Не следует думать, что легко было ему, даже пройдя все этапы экстаза, найти ключ от узкой двери, ведущей к последнему из этих этапов. Его рассказ об этом должен быть воспроизведен. Он не только принадлежит к священным текстам Индии, но вместе с тем представляет ценный материал для изучающих жизнь духа на Западе.
«…Нагой человек (Тотапури) приказал мне отвлечь мой ум от предметов и погрузиться в лоно Атмана. Но, несмотря на все мои усилия, я не мог миновать царство имен и форм и привести свой дух в состояние „безусловности". Мне не стоило никакого труда отвлечь свой ум от всех предметов, за исключением одного: это был слишком близкий мне образ моей лучезарной возлюбленной Матери, средоточие чистого познания, являвшийся мне как живая реальность. Он преграждал мне дорогу к потустороннему. Я многократно делал попытки сосредоточить свой ум на поучениях Адвайты, но каждый раз передо мной вставал образ Матери. В отчаянии я сказал Тотапури: „Это невозможно. Мне не удается поднять свой дух до состояния „безусловности", чтобы оказаться с глазу на глаз с Атманом". Он строго возразил мне: „Как, ты не можешь? Ты должен". Оглядевшись вокруг себя, он нашел кусок стекла, взял его, вонзил кончик мне в переносицу и сказал: „Сосредоточь свой ум на этом острие". Я напряг все свои мыслительные способности, и лишь только передо мной возник прелестный образ Божественной Матери, я воспользовался способностью размышления и, действуя как мечом, рассек этот образ надвое. Тогда исчезло последнее препятствие, и мой ум тотчас же вознесся за пределы „условных" вещей. Я растворился в самадхи».
Ему понадобились напряжение всех сил и бесконечное страдание, чтобы взломать дверь, ведущую в царство недостижимого. Но, едва войдя, он одним прыжком достиг последнего его этапа — Нирвикальпа самадхи, в котором исчезают и субъект, и объект.
«Вселенная померкла. Исчезло само пространство. Вначале мысли-тени колыхались на темных волнах сознания. Только слабое сознание моего „я" повторялось с монотонным однообразием… Вскоре и это прекратилось. Осталось одно лишь Существование. Душа потонула в своем „Я". Всякая двойственность исчезла. Пространство конечное и пространство бесконечное слились в одно. За пределами слова, за пределами мысли я достиг Брахмана». Он в один день осуществил то, для чего Тотапури понадобилось сорок лет. Аскет, пораженный результатом своего опыта, изумленно взирал на это тело, застывшее, как труп, и пролежавшее три дня, излучая божественную ясность духа, достигшего предела познания. Тотапури должен был пробыть на месте лишь три дня. Однако он остался одиннадцать месяцев, чтобы вести беседы с учеником, превзошедшим своего учителя.
Ромен Роллан
Жизнь Рамакришны
Брахмани была полным энтузиазма учителем и изумленным свидетелем духовного прогресса Шри Рамакришны. Она гордилась достижениями своего уникального ученика. Но сам ученик не знал отдыха - его предназначение влекло его вперед. Его Божественная Мать не позволяла делать ему ни одной передышки, пока он не оставит позади себя все царство двойственности с его видениями, переживаниями и экстатическими грезами. Но для нового восхождения прежние мягкие советчики не годились. Брахмани, на которую он полагался в течение трех лет, увидела, что ее сын отходит от нее, чтобы следовать приказам другого учителя - с мужской силой, суровой наружностью, грубым телосложением и громовым голосом.
Новым гуру был странствующий монах, здоровый Тотапури, которого Шри Рамакришна стал называть Нангтой, "Нагим", из-за его полного отказа от всех земных предметов и привязанностей, включая даже одежду.
Тотапури был носителем незнакомой для Шри Рамакришны философии - философии недуалистической веданты, конечного осуществления которой Тотапури добился в своей собственной жизни. Эта древняя индусская система определяет Конечную Реальность как Брахман, также описываемый как Сат-чит-ананда, Абсолютное Существование-Знание-Блаженство. Брахман есть единственное Реальное Существование. В Нем нет ни времени, ни пространства, ни причинности, ни разнообразия. Но через майю, Его непостижимую Силу, порождаются время, пространство и причинность, и Единый начинает казаться разбитым на множество. Вечный Дух предстает как многообразие индивидуумов, наделенных формой и подверженных воздействию времени. Бессмертное становится жертвой рождения и смерти.
Неизменное претерпевает изменение. Безгрешная Чистая Душа, загипнотизированная Своей собственной майей, испытывает радости рая и страдания ада. Но эти переживания, базирующиеся на двойственности отношения субъект-объект, - нереальны. Даже видение Личного Бога является, строго говоря, таким же иллюзорным, как переживание любого другого объекта. Поэтому человек достигает своего освобождения только пронзив покрывало майи и вновь обнаружив свою полную тождественность с Брахманом. Познав себя единым с Универсальным Духом, он постигает несказанный Покой. Только тогда он оказывается по ту сторону фикции рождения и смерти - только тогда он становится бессмертным. И это конечная цель всех религий - разгипнотизировать душу, загипнотизированную своим собственным неведением.
Путь ведантической дисциплины есть путь отрицания, "нети", на котором, посредством строгого различения, все нереальное отрицается и отвергается. Это путь гйаны, знания, прямой метод осознания Абсолюта. Отвергнув все относительное, включая и само различающее эго, ученик погружается в Одного без Второго, в блаженство нирвикальпа самадхи, где и субъект и объект одинаково растворяются. Душа выходит за границы царства мысли. Переступаются пределы сферы двойственности. Майя со всеми своими изменениями и модификациями остается позади. Истинный Человек выше заблуждений творения, сохранения и уничтожения. Лавина неописуемого Блаженства сметает все относительные идеи боли и наслаждения, добра и зла. В сердце сияет слава Вечного Брахмана, Абсолютного Существования-Знания-Блаженства. Познающий, знание и познаваемое растворяются в Океане единого вечного Сознания; любовь, любящий и любимый поглощаются в бескрайнем Море высшего Счастья; рождение, рост и смерть исчезают в бесконечном Существовании. Все сомнения и опасения успокаиваются навсегда; колебания ума прекращаются; импульсы прошлых действий исчерпываются. Ломая распорки шатра, в котором душа жила с незапамятных времен, успокаивая тело, умиротворяя ум, затопляя эго - свежая радость Брахмана изливается в этом сверхсознательном состоянии. Пространство исчезает в ничто, время поглощается в вечности и причинность становится сном прошлого. Есть только Существование. Ах! Кто может описать то, что душа чувствует в своем общении с Я?
Даже когда человек спускается с этой головокружительной высоты, он лишен идей "я" и "мое"; он смотрит на
Ни один человек не может видеть Бога иначе как в человеке. Если бы мы пытались видеть Бога иначе, мы создали бы для себя только страшную карикатуру Его и верили бы, что карикатура не хуже оригинала. Есть рассказ о глупце, которого попросили нарисовать Бога Шиву и который, после нескольких дней усердных стараний, нарисовал только фигуру обезьяны. Таким образом, когда бы мы ни пытались думать о Боге, как Он есть, в Его абсолютном совершенстве, мы неизбежно потерпим самую полную неудачу; потому что мы люди и не можем представить Его как нечто высшее, чем человек.
Настанет время, когда мы станем выше нашей человеческой природы и познаем Его как Он есть; но, пока мы люди, мы должны поклоняться Ему в человеке и как человеку. Толкуйте сколько хотите, думайте сколько можете, но вы не в состоянии думать о Боге иначе как о человеке.
Мы ограничены настоящим строением нашего существа и должны смотреть на Бога как на человека. Если бы, например, буйволы захотели молиться Богу, они, соответственно своей природе, смотрели бы на Него как на огромного буйвола; если б рыба хотела поклоняться Богу, она должна была бы составить о Нем понятие как о громадной рыбе. А человек должен думать о Нем как о человеке. И эти разные понятия происходят не вследствие болезненной деятельности воображения. Человека, буйвола и рыбу - всех их можно представить себе как разные сосуды различной формы и качества. Все эти сосуды идут к Божьему морю, чтобы быть наполненными водою. В человеке вода принимает форму человека, в буйволе - форму буйвола, а в рыбе - форму рыбы. Каждый из этих сосудов, хотя и содержит ту же воду того же самого Божьего моря, кажется имеющим свою собственную форму и свои свойства; и, таким образом, когда человек видит Бога, он видит Его как человека, а животные, если только они имеют какое-либо представление о Боге, должны видеть Его, сообразно со своими умственными устройством и свойствами, как животное. Поэтому мы не можем не смотреть на Бога как на человека и должны молиться Ему - как человеку. Другого способа нет.
Свами Вивекананда
Бхакти-йога
Согласно религиозным представлениям индусов, комната, в которой женщина рожала, десять дней после родов нечиста и всякий, кто в нее войдет, по выходе должен совершить омовение. Практический смысл запрета в ограничении допуска к младенцу, когда он так сильно подвержен инфекции.
В большинстве семей строится отдельная пристройка для роженицы или ей отводится помещение в стороне от комнат, где живет семья. У Кхудирама было всего четыре комнаты — молельня, спальня Кхудирама, спальня Рамкумара и общая комната. Через двор от дома стояла бамбуковая, крытая соломой кухня, к которой примыкал чулан. В нем и должна была рожать Чандра.
Сейчас на месте чулана выстроен мемориальный храм. Дом Кхудирама сохранился.
В чулане был сложен очаг для варки риса и стояло примитивное приспособление для очистки рисового зерна от шелухи. С приспособлением управляются двое: один нажимает ногой на рычаг, который приводит в действие пестик, другой подсыпает рис в углубление под пестиком. В зрелые годы Рамакришна часто пользовался этим примером — в числе других простых примеров, которыми он пояснял свои мысли: «Как можно жить обычной жизнью и все время помнить о Боге? Берите пример с домохозяйки. Она столько дел делает сразу! Одной рукой подсыпает рис в ступу, другой придерживает младенца у груди и все это время еще толкует с соседкой. Но чем бы она ни была занята, она ни на миг не забывает о том, чтобы не подставить руку под тяжелый пестик. Делайте, как она, — какими хлопотами ни были бы вы поглощены, ни на миг не забывайте о Нем».
Родовые схватки начались перед рассветом 18 февраля 1836 года. Роды были легкие. Чандра едва успела с помощью Дхани добраться до чулана, как родился ребенок.
Позднее Дхани рассказывала об одном странном обстоятельстве. Пока она занималась с Чандрой, новорожденный, еще весь в крови, каким-то образом покатился по полу и лежал в золе очага, не издавая ни звука. Дхани подхватила и обмыла его, восторгаясь тем, какой он красивый и крупный; по ее словам, он выглядел, по крайней мере, как шестимесячный.
Памятуя о видении после посещения храма Вишну в Гайя, Кхудирам решил дать своему третьему сыну имя Гададхар - Булавоносец, что является одним из эпитетов Вишну. Ребенок вырос с этим именем; только уже взрослым в Дакшинешваре получил он то имя, под которым его узнает мир: Рамакришна.
Кристофер Ишервуд
Рамакришна и его ученики
Гириш Чандра Гхош был прирожденным бунтовщиком против Бога, скептиком, представителем богемы, пьяницей. Он был величайшим бенгальским драматургом своего времени, отцом современной бенгальской сцены. Подобно другим молодым людям, он впитал в себя все пороки Запада. Он погрузился в жизнь легкомысленных развлечений и был убежден, что религия - это только обман. Материалистическую философию он оправдывал как дающую возможность человеку получить хотя бы немного радости от жизни. Но серия неудач потрясла его и он стал стремиться приподнять завесу жизни. Он слышал разговоры, что в духовной жизни помощь гуру необходима, и что к нему нужно относиться как к Самому Богу. Но Гириш был очень хорошо знаком с человеческой природой, чтобы усмотреть совершенство в человеке.
Его первая встреча со Шри Рамакришной не произвела на него никакого впечатления. Он вернулся домой с чувством, как будто он повидал какого-то клоуна в цирке, - поскольку Учитель, в полусознательном состоянии, спросил, был ли уже вечер, хотя в комнате горели лампы. Но их пути часто пересекались, и Гириш не мог избежать дальнейших встреч. Учитель посетил одно из представлений в Звездном Театре Гириша. И на этот раз, также, Гириш не нашел ничего особенного в нем. Однажды, однако, Гиришу случилось увидеть Учителя, танцующего и поющего с поклонниками. Он почувствовал заразительность и захотел присоединиться к ним, но удержал себя из-за боязни быть осмеянным.
В другой раз Шри Рамакришна собирался дать ему духовное наставление, когда Гириш сказал: "Я не хочу слушать наставления. Я сам написал множество наставлений. Они бесполезны для меня. Пожалуйста, помогите мне более ощутимым образом, если вы можете". Это понравилось Учителю и он попросил Гириша развивать в себе веру.
Через некоторое время Гириш начал понимать, что гуру - это тот, кто безмолвно раскрывает внутреннюю жизнь ученика. Он стал убежденным поклонником Учителя. Он часто осыпал Учителя оскорблениями, пил в его присутствии и допускал вольности, которые поражали других поклонников. Но Учитель знал, что в глубине души Гириш был нежен, доверчив и искренен. Он не разрешал Гиришу оставлять театр. А когда один поклонник попросил его сказать Гиришу, чтобы тот бросил пить, он строго ответил: "Это не твое дело. Тот, кто взял попечение о нем, присмотрит за ним. Гириш - Вира (поклонник героического типа). Я говорю тебе, пьянство не повредит ему". Учитель знал, что просто слова не могут заставить человека избавиться от глубоко укоренившихся привычек, но что молчаливое влияние любви творит чудеса. Поэтому он никогда не просил его отказаться от алкоголя, что привело к тому, что Гириш сам в конечном счете избавился от этой привычки. Шри Рамакришна укреплял твердость Гириша, позволяя ему чувствовать, что он абсолютно свободен.
Однажды Гириш был приведен в уныние своей неспособностью подчиниться какой-либо практике духовной дисциплины. В экзальтированном состоянии Учитель сказал ему: "Хорошо, дай мне свою доверенность. С этой минуты я беру ответственность за тебя. Тебе не нужно будет ничего делать". Гириш издал вздох облегчения. Он был счастлив думать, что Шри Рамакришна взял на себя его духовные обязательства. Но бедный Гириш не мог тогда понять, что он так же, в свою очередь, должен будет отказаться от своей свободы и превратиться в марионетку в руках Шри Рамакришны. Учитель начал тренировать его в соответствии с этим новым отношением. Однажды Гириш сказал по поводу какого-то пустячного дела: "Да, я сделаю это". "Нет, нет!" - поправил его Учитель. "Тебе нельзя говорить в такой эгоистичной манере. Ты должен сказать: "По воле Божьей, я сделаю это". Гириш понял. Впредь он старался отбросить всякую мысль о личной инициативе и отдавал себя на Волю Божью. Его ум стал постоянно обращенным к Шри Рамакришне. Эта неосознанная медитация со временем обуздала его непокорный дух.
Свами Никхилананда
Биография Шри Рамакришны
Насколько материнский глаз Рамакришны, как и глаз самой Матери, умел со снисходительностью проникнуть, понять и направить смятенные сердца самых потерянных из его детей, показывает достойная францисканской легенды история его отношений с актером Гириш Чандра Гхошем.
Великий актер и драматург был пьяницей и гулякой, восставшим против Бога, несмотря на то что из-под его гениального пера временами выходили прекрасные религиозные произведения. Но в его глазах это была лишь игра.
Он не видел того, что с первого взгляда постиг Рамакришна, — что он сам был игрою Бога.
Он услышал о Парамахамсе. Ему хотелось посмотреть на него, как на какого-нибудь диковинного зверя на ярмарке. Он был пьян: при первой встрече он оскорбил его. Рамакришна спокойно и насмешливо сказал ему:
— По крайней мере пейте во славу Бога! Может быть, он тоже пьет…
Пьяница, разинув рот, воскликнул:
— Откуда вы это знаете?
— Если бы он не пил, как бы он мог создать этот сумбурный мир?
Гириш был потрясен. Когда он ушел, Рамакришна тихо сказал своим изумленным ученикам:
— Он очень благочестив к Господу.
По просьбе Гириша он пошел посмотреть на его игру в театре в Калькутте. Гириш был тщеславен и добивался похвалы. Рамакришна сказал ему.
— Мой сын, ваша болезнь — горбатая душа.
Взбешенный Гириш осыпал его бранью. Рамакришна благословил его и ушел. На следующий день Гириш стал умолять о прощении. Он привязался к Рамакришне, но никак не мог отказаться от пьянства. Рамакришна никогда этого и не требовал. Именно поэтому Гириш сам отказался от вина. Рамакришна внушил ему чувство свободы.
Но этого было недостаточно. Рамакришна говорил ему, что не делать зла — слишком отрицательная добродетель. Нужно приблизиться к Богу. А Гириш на это не способен. Никогда он не мог подчиниться никакой дисциплине. В отчаянии он сказал, что предпочитает самоубийство размышлениям и молитве…
— Я не прошу у вас многого, — сказал Рамакришна. — Одну молитву перед едой. Одну молитву перед сном. Неужели вы и этого не можете?
— Нет. Я ненавижу рутину. Я не могу молиться, погружаться в раздумье. Я не могу думать о Боге даже минуту!
— Хорошо, — сказал Рамакришна. — Если вы хотите видеть Господа и если вы, однако, не желаете сделать ни одного шага к нему, то не хотите ли вы доверить это мне? Я буду молиться за вас. Продолжайте вашу жизнь!.. Но внимание! Обещайте мне жить впредь совершенно во власти божьей…
Гириш согласился, не предусмотрев всех последствий. Это означало жить без единого личного желания, во власти внутренних сил, подобно листу, колеблемому ветром, или же котенку, которого мать с таким же успехом может отнести на ложе короля, как и в ящик с нечистотами. Он должен был принять все и ни о чем не спрашивать. Это было нелегко. Гириш старался честно держать свое слово. Но однажды он сказал:
— Да, я хочу сделать это.
— Что вы сказали! — воскликнул строго Рамакришна. — У вас больше нет воли, чтобы сделать или не сделать. Вспомните, вы все доверили мне. Вы поступаете согласно тому, что хочет в вас Господь. Я молюсь за вас; но мои молитвы ни к чему не приведут, если вы не откажетесь от всякой инициативы.
Гириш покорился.
И результатом этой дисциплины было то, что через некоторое время он осуществил отречение от своего «я» и был принят Богом.
Он не отказался, однако, от своей профессии драматурга и актера, и Рамакришна и не желал этого. Но он ее очистил. Он был первым, кто ввел женщин на бенгальскую сцену. И теперь он спасал от нищеты многих несчастных девушек и поднимал их; впоследствии он направлял их в монастырь Рамакришны. Он стал одним из наиболее верующих последователей учителя и самым замечательным его учеником в миру. Несмотря на его откровенность и едкий юмор, он пользовался уважением и почетом среди учеников, живших в обители, и после того, как их Учитель умер.
Умирая, он сказал:
— Безумное стремление к материальному — устрашающая завеса. Убери ее с моих глаз, Рамакришна!!
Ромен Роллан
Жизнь Рамакришны
