«Эй, кудрявая, экземпляр единственный. Для тебя пою одной, бля, в принципе»
...в этот день ты мне позвонила.
- Привет! – мне показалось, что ты сказала это шепотом, потому что голос у тебя был каким то грустным и немного сиплым.
- Привет!- сказал я и немного подумав, сказал еще раз – Привет!
- Я заболела! Лежу вся такая грустная и немного сопливая.
- Хочешь сладких апельсинов? – спросил я, вспомнив что-то из нашего прошлого.
- Нет, как-то не хочется.
- А рассказов длинных вслух? Собственного сочинения? А убийство соседей тебя устроит? – плагиат в эту минуту вытеснил из моей головы другие мысли, а мне казалось, что я тупею не глазах
- Давай! Только про себя! В смысле про меня!
Ты совсем не изменилась. Здесь я вовсе растерялся. Я так долго готовил речь для того, чтобы произнести её в тот самый момент, когда ты снова появишься в моей жизни. А то, что ты снова появишься, я даже не сомневался. И вот ты здесь, на расстоянии небес и взглядов, а я ничего не могу сказать. В голове мысли стали проноситься каким то бешеным потоком, помню в этот момент я подумал, что и абсента пить не надо, просто звони мне чаще и я вновь буду ощущать тот самый прилив сил и безудержного вдохновения, как в момент вдыхания паров этого горького эликсира. А теперь, ты просишь меня рассказать о тебе. Но что я могу рассказать? Мне так легко говорить о своих друзьях, которые стали джанками еще до своего рождения. Мне так легко говорить о безумстве этого мира. Но так сложно говорить о тебе...
* * *
...свет бил в глаза и громкая, почти надрывная музыка, разрывала барабанные перепонки, глубоко спрятанные в ушных раковинах. Блестящие дамы на высоких каблуках. Мужчины в белых рубашках с черными кобрами на джинсах, наполняли зал и все танцполе было усыпано сверкающими маечками и кофточками. У всех блестели глаза. Алкоголь и наркотики делали свое дело. В тот вечер в клубе «Ибиса» нас было трое. На мне была голубая шапочка и огромные очки, скрывающие маленькие зрачки и масляные белки глаз. Ада была одета в белую майку, которая превратилась в сверкающую звезду благодаря blacklight. Ботинки на высокой платформе. И короткая юбка увидев которую, я удивленно спросил что-то про ремень. Пашок был как всегда в своем репертуаре. Рваные джинсы. Свитер аля Курт Кобэйн. Грязные волосы. Кеды. Все, что нас объединяло, так это наплывающий, как волна океанского теплого бриза кайф черного афганского гашиша и что-то вроде дружбы. Мы оказались здесь не случайно. Утром я получил зарплату. Днем Ада созвонилась со своим дилером и уже ближе к вечеру мы курили гашиш из бонга. Помню я тогда сказал:
- А не пойти ли нам в какое-нибудь злачное заведение? Настроение по-моему отличное и денег хватит если не на всю ночь, то на половину точно.
- Отличная идея! Устроим там вакханалию, да такую, что на утро этот город сгорит в огне гнева бога Джа! - сказала Ада. С её появлением в нашей жизни, у нас стало рождаться больше авантюр и мысль о тотальном сумасшествии казалась не такой уж страшной. Мы сели в такси. В толпе стоящей за билетами, Ада начала раздавать конфеты купленные в соседнем супермаркете и кричать что-то насчет Амстердама и гашиша. Конфеты ушли в доли секунды. Я начал кричать, что у меня есть флаеры, которые позволят сэкономить пару сотен рублей для того, чтобы в клубе потратить их на лишние пятьдесят граммов джина или мартини. Вообщем, не успели мы войти, как охрана сразу же взяла нас на заметку. От своего хорошего знакомого я узнал, что камеры внутреннего наблюдения в этом клубе натыканы везде и называл он все это «Мечтой онаниста». Гашиш на тот момент уже заканчивал свое парадное шествие по сосудам наших мозгов и мы решили, что парочка джина нам совсем не помешает. Немного посидев за барной стойкой, мы совсем потеряли человеческий облик и осознавая новый прилив крови к голове, разбрелись творить чудеса. Первый выход был за Адой. Крутя своей попой и зазывая своей походкой всех «черных», она двинулась в самую толпу, вскидывающей руки в такт какой-то сумасшедшей музыки. Помесь латинских ритмов с ревом тысячи моторов Харлей-Дэвидсон застрявших в пробке. Выпив еще по сто джина, мы с Пашком разошлись в разные стороны. Он пошел, еле передвигая ноги, в скопище людей сидящих вокруг танцполя и пытался найти хоть одно знакомое лицо. Его разрывало желание с кем-то поговорить. Я же двинулся в чиллаут. Я знал, что там и происходит все самое интересное. Именно в чиллауте нельзя было курить, но можно было заказать себе и своим дружкам кальян и мирно попыхивая рассказывать какой ты красивый и умный. Именно там собирались все самые красивые девушки нашего города, в гордом одиночестве попивали какой-то сумасшедший коктейль в ожидании своего принца на белом коне, ну или хотя бы с ключами от большой белой кареты. Пройдя вдоль периметра, усеянного синими диванами с маленькими подушечками и красными коврами, я не нашел ничего интересного. Какие-то пьяные шлюхи. Укуренные хачики. Безликий смех. Боже
Читать далее...