Когда мы читаем стихи, или просто книги, они становятся для нас настоящим, а когда заканчиваем их читать, то прошлым. В стихах может таиться опасность. Опасность затащить впечатлительного читателя на дно чужих раздумий, страхов и сомнений.
Почему в душе читателя возникает отклик? Вероятно там теплится свое потаенное, задавленное так и не решенное никогда, и ждущее своего часа.
Далекое прошлое возвращается, претендуя восстановить свои права и порулить в качестве настоящего. Тебя разрывает на части между двумя разными мирами: несмонтированным настоящим как оно есть, и тем которое обидели в прошлом. Обидели тем, что оставили за пределами других воспоминаний, отрезали как купон и выбросили.
Часть детства до 7 лет была очень счастливой, розово-голубой, безоблачно мирной и прекрасной. Трехколесный велосипед с никелерованным звоночком, шапочка-колпачек, прогулки в парке.
Это все вспомнилось так неожиданно! Так утопленник оживает, выскальзывая с криками из воды. Так просыпаются, вскакивая среди ночи.
«Крошка Вилли-винки в гости к нам спешит, кто не снял ботинки, кто еще не спит?».
Как больно это вспоминать, находясь в действительности, в которой все проходит со скоростью даже более быстрой чем ты живешь. Тебя выталкивает из твоего настоящего в это, чужое, в котором все утекает как вода. Попадать в забытый кусочек совсем раннего детства и снова возвращаться в туда, где что-то сдирает кожу.
Почему же тот кусочек, который был в самом начале потерялся?
После него наступило жесткое время школы, домашней муштры, требований чего-либо 150 в день.
И все так резко, как обрубило. Это после стольких лет почти беспрерывного блаженства и любви.
Мне помнилось в основном только то время, когда я думала: когда уже мне наконец исполнится 16? Это от 7 до 16.
И вдруг раз: и было, было оказывается то, о чем обычно жалеют люди, которые отмечают совершеннолетие!
А стихотворение, которое мне это вернуло, тут же мне сказало, что это жалость, что все проходит…
Мучительный процесс, но возвращение было не из легких, сопровождаемое страхом тут же потерять. Переделка рухнувших конструкций, ремонт на скорую руку ночью.
Вобщем все вернулось на свои места. И я теперь иногда украдкой возвращаюсь на секунду далеко-далеко назад во времени, что бы знать, что оно там где-то есть и оно со мной и уже никогда не потеряется, так мамонтенок держит маму за хвостик, вопреки тому что все проходит.
P.S Вы плачете, мистер Клеменс?

Новый день, чистый лист. Так светло, недвуссмысленно ярко на небе.
Этот день полон красок и пыли, и какой-то разбитой жары.
Вот, дерутся в трамваях, пасажиры задумчивых будней,
Обалдев от тенденций вторгаться в чужие цветные миры.

Новый день у меня, ну а те, кто дерутся в трамваях,
Как же им тяжело, может быть у меня это синяя бледная блажь,
Что ростками прошла сквозь действительность, каждый день умирая,
И рождаясь опять посредине скрипящих скандалов и чувственных краж.

Я хочу притворится невидимой тоненькой тенью,
поглядев на себя из трамвая и со стороны,
Вот иду по бульвару и мне облака машут крыльями с неба,
А в трамваях, конечно есть жизнь, но, увы, облака не нужны.

Толчея, суета, берег снов, перекрестки сомнений и судеб.
Кто-то воздух хватает, ну а кто-то везде как всегда ищет веник и грязь,
Мне б дойти до угла и тогда кто-то где-то закурит папиросу последнюю,
И портшез выше солнца поднимут, что б сплющенным штекером выпала связь.

Перейти через площадь, увидеть все краски и тени,
Чебуреки, бутылки, глаза переполненный, лопнувший со смеху рот.
И дрожащие листики призрачных выцвевших чахлых растений
Позапрошлых веков позапрошлой любви у чугунных привычно-нелепых ворот.

И еще поворот, и еще один танец-погибель и еще одна смерть, на пути в голубое вчера,
Где кивают азальи дребезжащим трамваям и крейсер, рассекая жару между лицами, каясь идет.
У меня только путь. Только путь есть, и больше ни пенни, сквозь пустыни-сугробы оранжево стелет себя на асфальте жара.
Где все рано ли поздно, икая потянутся к солнцу, и оно нам покажет опять где томятся просторы, где опять чистый лист, поминутно лучась белизной меня ждет.

PS. Впечатление от одной из прекрасных, недавно услышанных песен.

[300x400]
На Украине так много городов, в которых я еще не была. Так интересно попасть впервые в незнакомый город.
Сначала боишься что он тебя разочарует, а потом вдруг открываешь для себя все новые и новые необыкновенные вещи. Отстутсвие жесткости очертаний Днепрпетровска, ненавязчивая, но тщательная детализация среды городского центра. И это все только если сравнивать старый центр Днепропетровска и Харькова.
Харьков очень красив.
Когда его создавали не экономили на пространстве. Но столько прекрасных с любовью выполненных мелочей среди такого размаха площадей и улиц.
И тоненькие ниточки любви совсем небольно тянутся от архитектурных крошечных чуд к седцам людей, а оттуда уже идет любовь от одного человека к другому.
И если засесть дружной компанией на уютной кухне, предварительно намокнув и не сразу вспомнив код подьезда, то маленькие искры большой любви между некими парами выделяющимися из толпы будут летать по квартире выплескиваясь через балкон.
Приятно гулять по жаре, охлаждаясь в синих глазах любимого человека.
Поцелуи дейтвуют как жаропонижающее лучше чем душ.
Маленькая звериная сказка – Харьковский зоопрак с интересом глядит сотней любопытных, нечеловеческих, и таких милых глаз на нас, как мы идем взявшись за руки.
Быть счастливым можно где угодно, но если тебе предстоит увидеть при этом новый красивый город, то щастье усиливается переливается и играет сотней новых красок и ощущений.
Благославенен душ после прогулки по жаре!
Благославенны обезьянки, ищущие друг у друга блох, точно так же как два человека намыливают друг-друга и поливают один другого ручным душем :))))
Спасибо Дэнушке!
А так же была приятна дорога домой на продуваемом свежим ветром автобусе, с пробегающими мимо соснами, полями и реками.
Но когда-нибудь хочется приехать в Харьков еще :)))))
[400x429]

Иногда люди выражают симпатии просто так или от того, что человек попался такой же как он, не лучше и не хуже, из-за чувства локтя, чувства поддержки среды подходящей для его уважения самого себя.
Но бывают симпатии редкие, но такие искренние и восторженные, что возникает чувство что тебе дали не конфетку, не фантик от конфетки, а орден.
Один орден такой дорогого стоит.
PS. "-А ты что, Суворов не пьешь?;
- Дык до первой звезды нельзя, матушка!" (с)
PPS. "Обними меня за плечи,
Пожалей меня за ордена..."
(с) Аукцыон.

Обволакивающий ритм начала фильма. Плавно еле-еле заметно покачивающаяся в кадре статичность не многих движений. Черно-белые кадры. Становится понятно не сразу, что черно-белая среда только лишь тончайшая пленка реальности в которой проживают ангелы, которые не спешат, которые все понимают, у которых есть чувство вины, за то что у них то есть целая вечность, а у тех насчастных, рождающихся и умирающих, мысли которых они читают каждую минуту нет в сущности ничего.
Ничего кроме простых человеческих радостей, горя, маленьких взлетов и падений, которые есть величайшая трагедия, для тех с кем они случаются.
А за пределами реальности ангелов, мир цветной, полный красок, чувств, мелочей, грязи и кристальной чистоты в душах людей. В душах, которые может быть снаружи, покрыты шелухой и мусором, а где-то в их самом сокровенном основании – кристальная чистота, как в высших слоях атмосферы.
В цветном мире есть все – дрязги, несовпадения, досада, самопожертвование, хандра, страх, ликование, торжество, гордость, но самое удивительное это любовь, чувство, к которому нужно придти, заработать, выстрадать, суметь вырваться из состояния блеклых половинчатых недоэмоций, что бы наконец-то почувствовать себя одиноким, жаждущим чего-то большого, яркого, и неповторимого.
А глаза ангелов полны знаний недоступных людям, полны грусти, сострадания, обвернуты нежной дымкой неуловимой, неземной красоты.
Но что-то однажды может заставить ангела, свернуть с нерушимой дороги вечности и сделать шаг навстречу смерти, потерям, надежде, и конечно же любви.

Посвящается Г.Г. Маркесу
и сокровищам гетьмана Полуботка....

Искусственные царапины на невидимых пленках пространства. Старая мебель, тяжелая, громоздкая, странная, отжившая свой век. По углам кто-то распылил бархатные вязкие тени. В них прячется нечто спокойное и вместе с тем не живое и не мертвое, нечто стоящее на границе снов, мира живых и мертвых, ленивое, вечное, простое.
На массивном бюро валяются свечи. Тонкий слой пыли создает особенную фактуру поверхности, накладываясь тончайшим миром, поверх всего сущего, и несуществующего еще пока.
На стенах портреты, может это дагерротипы? Нет, просто старые фотографии, затемненные смазанные лица, руки, складки одежд. Может это оторванный от мира ходожник-фотограф создал шедевры сам не зная об этом, а может они так органично сливаются с комнатой, что их качеством в данном случае можно пренебречь.
На темном диване с частичным матовым блеском, разбросаны тусклые монеты.
Вот высвечен слабо угол рамы картины полотно, которой навсегда останется темным пятном теплой густой сажи-тени.
Подсвечники, бронза, хрусталь. Ржавчина в тишине. Крик повисает беспомощно невидимой паутиной на стульях уснувшего времени. Лист бумаги громко падает рассекая пространство то ли комнаты, то ли лесной чащи. И падает на мох спящих сомнений уставшей вечности.
Что же? Что же, что же я тут забыла? Что я забыла тут, в микроскопическом государстве микроскопических лабиринтов пыли, крошечных пространств, муравьиных тропинок лишенных навсегда своих путников, увязнувшей в сонной неге страсти, легкие следы ног далеких сказочных карновалов?
Ах, да! Вот они! Мои часики! Как только луч света подскользнулся об из золотую поверхность, я их сразу узнала! Стало чуть больно глазам.
Моя прелесть! Идем же, идем же, идем отсюда! Идем через стекла смутных чувств, неясных желаний и мыслей туда, к маленьким белым снежинкам, исключительно доброты только ради смягчающих контуры смеющихся, дерзких, дразнящихся уличных фонарей!

Прикоснулись губы на удачу,
К сердцу, заскучавшему в пыли.
А еще запомнился собачий,
Грустный взгляд, замерзнувшей любви.

Не о чем мне шепчет лето-осень
Пусть же будет лучшим «не о чем»
То, что обещает небу проседь,
То, что нервно дергает плечем.

А подруги чувства-настроенья,
Величаво в небо полетят,
На лету курлыкая значенья, слов,
В которых кажется нам яд.

Дай мне руку, стать хочу я выше,
Что бы заглянуть за горизонт,
А вокруг лишь серенькие крыши.
На которых делают ремонт.

Или только мы сейчас на крышах,
А вокруг безумная лоза,
Глаз моих лишь только точка выше,
На которой льдистые глаза.

Синий лед с налетом звездной пыли,
Нежно тает трепетно скользя.
Кто разлил на сердце соус «Чили»?
Кто сказал счастливым быть нельзя?

Неужели это просто капли,
Капли-слезы, счастья и грозы,
Что пройдут сквозь жизненные грабли
Как алмаз бессмертной красоты?

"Ипполит, вы просто пройдите мимо нас и простите нам, что мы счастливы!".... :)))

Мистическим наполненный,
Заветным, неизбежным.
Деревьев кроны волнами
Разносят трепет нежный.

И страхи одиночества
Холодными губами,
Пылинок звезд касаются
И исчезают сами..

И спутанными тропками, клубятся муки совести.
И блики слабых отблесков несказанных стихов,
Ложатся как то скованно над всхлипнувшею пропастью,
Рождая шопот сдавленный, что не хватает слов.

А шум реки испуганной, не в силах скрыть сомнения
На счет любви, что прячется в кисельных берегах.
Ей не кому поплакаться в жилетку, заблуждения
Рождаются в немыслемых захлопнувшихся снах.

И странные красавицы, глядят глазами вечности.
Зеленые материи дрожат на их плечах.
Пусть нет в них понимания и нет в них человечности,
Но лучики гармонии мерцают в их руках.

Всех ветров дуновения,
Ерошат души странников,
Хватающих мгновения,
Из теплых подстаканников.

И фары что-то выхватят,
И филин сонно ухнет,
И что-то нервно выпорхнет,
И лампа снов потухнет…

Вчера одна девушка сказала о другой: «Она страшная как смерть, но так уверена в себе!».
Абсолютная уверенность в себе произвела впечатление даже на мою нагловатую подружку.
Чем же может оказаться на самом деле эта уверенность, и на кого она может производить впечатление?
Об этом я задумалась, пожалуй не на шутку…
Если мне о ком-то рассказывают ни с того, ни с сего, значит что-то хотят этим сказать, видимо. Иногда мне в разные моменты моей жизни намекали что я в себе не уверена.
Я не обращала особо внимания, но вот именно сейчас я задумалась кто же были эти люди?
Почему им было нужно мне ЭТО сказать?
Почему одни думают буд-то я считаю что я – пуп земли, а другие намекают (не говорят прямо, а именно намекают) что я не уверенна в себе.
Когда я смотрюсь в зеркало - я вижу гармонию линий, форм, цвета. Когда я иду по улице – я чувствую гармонию сокращений и расслаблений мышц моего тела.
Я вижу людей, которые не знают что такое гармония, им тяжело двигаться, тяжело дышать, тяжело существовать в пространстве и времени.
Иногда мне жаль этих людей, мне хочется им что-то дать, но я знаю что скорей всего они это отвергнут, потому что не поймут, или просто не смогут взять.
Когда я встречаю человека, которому мой естественный ход мысли покажется оскорблением, я предпочитаю не умничать особо, с трудом порой подбирая темы для разговора. Пусть он лучше считает меня замкнутой, не уверенной в чем-то, осторожно пробующей потрогать реальность, которая возможно меня пугает. Пусть лучше это, чем он будет знать что я думаю о нем. Не хочу делать ему больно, ведь он от этого не поумнеет! Пусть он думает что может меня жалеть и даже взять надо мной свое покалеченное шефство! Пусть завалит меня советами, участливо спрашивая как дела.
Ему будет хорошо, пока он не встретит того другого, кто заставит его плакать от зависти.
Кто наступит кованным сапогом на его дрожащее самолюбие, и размажет его как кусок грязи об шконку.
Этот будет как всадник из сонной лощины.
Которому все равно, который делает больно другим без укоров совести, без запинки, без жалости.
Этот другой не сомневается в своем превосходстве, в своем совершенстве, в правильности своих поступков.
Он просто не сомневается. Либо никто не видит его сомений, либо он не сомневается никогда. Абсолютный сгусток енергии, абсолютный поток всепобеждающего начала.
Только Александра Македонского рано или поздно остановит океан, лишая его смысла жизни.
А «неуверенный» в себе «человечек из ваты» во все времена сажал розы, и плел свои фенечки, с виноватой улыбкой умалчивая ответ на вопрос типа «зачем».

Cветает, ночь пошла на взлет,
Снег жалко - падает и тает.
Гуляет заспанный народ,
И даже грусти не хватает.

Повис на ветках лунный кот,
Хвостом в потьмах лаская лица.
Луч солнца шлепнулся на лед,
Как бедный пасынок царицы

И запоздалая Весна вошла
С печальными глазами.
Усталый Март плеснул вина,
В бокал к капризной бледной даме.

А человеческие сны
Водили в парке хороводы.
И с ними я, как друг весны,
Как фея пасмурной погоды.

Мысли спутались, как пряжа золотая.
Облака - кудрявые болонки.
Я хожу по берегу босая.
На песке рисую профиль тонкий.

А когда придет лукавый вечер,
Расскажу ему свои секреты
Все не состоявшиеся встречи,
Все невоплощенные сюжеты.

Улыбнется вечер и исчезнет,
Растворится в воздухе осеннем.
Водяной паук напишет песню
На воде одним движеньем.

P.S. Я написала это стихотворение несколько лет назад, находясь в безвыездном проживании в Новомосковске, в городском парке...
А теперь вдруг вспомнилось от чего-то...

Мое детство проходило в не совсем обычной среде. Сначала изостудия, потом художка. А сразу просле нее, последние два года школы - архитектурный класс + подготовительные курсы, которые составляли с архитектурным классом одно целое. Не хватало только стеклянного коридора в зимнее время от школы к институту, для большей целостности и уюта. Мольберт, карандаш, акварель, резинка, ватман.. и еще немного приколов и фантазий. Нас не очень было много, но мы смогли создать атмосферу, в которой каждый был нужен и на своем месте. Сама собой создалась система знаков, намеков, тропинок, аллегорий, образов, названий книг, цитат из стихов...
В начале одиннадцатого класса к нам пришел парень. Он подошел ко мне на перемене и представился: "Славик". Потом оказалось что его зовут Стас, но для друзей он просто Славик... ОН был не такой как мы... Словарный запас казался меньше, угловатость фраз, непонимание наших шуток... Мы старались не дать ему понять, что все вышеперечисленное это так ...
Вступительные курсы стала вести женщина удивительно интресно рассказывающая как надо рисовать, а как бы между прочим кучу разных историй в том числе и смешных... и грустных. Короче мы все в нее влюбились...
Оказалось что это мама Славика.
Мы долго думали что она помогает дома ему рисовать... Но потом выяснилось что он САМ так рисует.
Славик сидел как и я на первой парте только в другом ряду.
Очень часто когда солнце светило в кабинеты я поворачивала голову и попадала в его льдистый взгляд, со смешинками...
На выпускном вечере дискотека проходила в спортзале где были покрашены полы, и я с еще несколькими однокласниками просидела в темном уголке слушая разные приколы и истории...
Утром Славик встретил меня у выхода и спросил, где же я пропадала...
Мне было немного смешно, я не ответила.
Когда мы поступили в инcтитут все без исключения, мы с ним оказались в одной группе... И когда Славику однажды захотелось прогулять со мной ленту я была не против. Вобщем, общаясь с ним я начала замечать что он не только не тупой, но и умеет рассказывать, и затрагивать такие темы, что у меня от удивления расползались мысли...
Иногда ему не хватало слов чтобы сказать, я ему подсказывала...
Короче мы стали друзьями. Причем дружили мы странно: могли не общаться месяц, а потом Славик как ни в чем ни бывало предлагал пойти погулять. Его наверное немного расстраивало, что я люблю музыку, которую он не понимает, а когда я дала ему почитать Гессе, он его так и не прочел. Я уже молчу про фенечку которую он ни разу не одел...
Но наша дружба становилась все крепче, общение все интересней, и как буд-то за перерывы Славик бывал других странах и узнавал там что-нибудь новое и лучше узнавал себя.
На втором курсе я стала замечать что у меня почти не осталось подруг.
Сначала я не могла понять в чем дело, речь ведь не идет о девочках, общение с которыми я поддерживала только потому, что так надо... Они мне были... как Славик и даже больше, я думала что мы все вместе - друзья...
А потом вдруг бах... и один только Славик.
Вот мы идем после зимней сессии, взявшись за руки по Московской и все такое белое и из темно-синего неба падает мелкий снег...
Так было странно узнать что все девочки без ума от Славика :)))))))
И что никто не верит что мы с ним друзья...
Потом я его познакомила с моим парнем, потом плакала на нем, когда меня бросил другой парень, потом я вышла замуж.
Славик перестал со мной разговаривать, но перерыв в общении затянулся на три года.
На пятом курсе Славик подошел, когда вышла покурить на крыльцо и спросил: "Ну как, ты счастлива?". Я ответила: "Конечно, а почему ты спрашиваешь?". Он сказал: "Потому что у меня нет жены".
Потом я закончила институт, и мы больше не виделись.
PS. Славик был высокий. Метр девяносто два. Худощавый, стройный, блондин с волосами вьющимися волнами. Красивой улыбкой с безупречно ровными белыми зубами. Артистически длинными пальцами,
тонким носом с горбинкой, ярким ртом безупречной фомы, голубыми глазами с большими ресницами.
.... Мы были друзьями когда-то...

Прошло немного времени. Теперь мне кажется не важно люблю я В или нет. ОН сказал я все сама разрушила.
А мне легко и хорошо. Я чувствую себя свободной. Мне не нужно уже думать о том какой мне быть. Я просто есть. Я дышу, гуляю, пою песни, читаю, рисую, танцую, слушаю мызыку, читаю, смотрю классные фильмы...
Я слишком долго считала любовь точкой отсчета, думая с позиции "Любить-не любить, а как это повлияет на мою любовь и.тд.". Конечно мои размышления касались разных тем, потому что благо мое образование это позволяло, но все было закручено вокруг стержня любви-нелюбви.
Пусть любовь это река, но можно в ней тонуть наглотавшись воды,
а можно сделать лодку и плыть себе дальше сухим и счастливым.
Если в тебе (в лодке) есть большая дыра, ты склонен заделывать пустые места. Так сложилось исторически в нашем обществе, что для заделывания дыр должна обязательно любовь. Наши мозги разучиваются думать о чем-то другом, вкупе с бытовыми проблеммами.
Все так серьезно.
Так пафосно, жизненно важно.... Но только что потом остается от нас?
Потрепанные стоянием в очередях, изуродованные непроходящей любовью создания, так много пытающейся вложить а нас при рождении природы, боящиеся тишины.
Тишины без телевизора, с телепрограммами нашпигованными установками типа: "надо женится (выйти замуж), родить детей, спокойно умереть в окружении внуков", тишины без радио с песнями о том же "о главном".
Смеющиеся над теми, кто занят созданием формул, над теми кто рисует странные сюжеты в своих рисунках, над теми кого беспокоит вопрос "а где же истина?", что они имеют в конце пути, есть ли он у них, если есть нужно ли ТАК по нему идти?
Каждому свое - популярное выражение нашего времени.
Но иногда это звучит как диагноз, как скрип печати в справке больного.
Как знак того что альтернативы нет.
Может человеку не зря дано самому создавать строить.
Я построила лодку, которая теперь несет меня по реке любви, и теперь ничто не помешает мне выйти на берег так как буд-то и не было никакой реки. И пусть мое сердце ведет меня туда куда хочет, а не туда, куда нужно, что бы вело.
И пусть всех... :)))))))

"Велике поле чужої долі
так легко перейти,
а де ж свою знайти?!"
(с) Олег Скрипка

Легко быть рыбой, скорпионом или птицей.
И в глаз чужой легко попасть чужой ресницей.
И так не сложно петь тебе чужие песни
Все тем же голосом чужим – так интересней.

Легко вскрывать чужим ножом чужие раны,
Легко податься мясником в чужие страны.
Легко на стенах рисовать чужие лица,
С чужой душой в чужом раю легко проститься.

Легко со лба откинуть прядь чужим движеньем,
Легко с чужим ходить в кино по воскресеньям
И потихоньку воровать чужое счастье,
Так просто в поминках чужих принять участье.

Так просто видеть пред собой чужие спины,
И представлять как уплывают вдаль дельфины.
Легко осколки собирать чужого сердца,
Легко на ключик запирать чужие дверцы.

Но среди сотен очагов есть свой - горит, пылает,
Он манит давнею мечтой и обжигает!
И боль свою как тяжело пустить погреться!
И кажется что бьется пепел вместо сердца.

За кладбищем направо пылил пустырь,
А за ним гулубела река,
Ты сказал мне: "Ну что ж иди в монастырь,
Или замуж за дурака!"

Только принцы такое всегда говорят,
Но я эту запомнила речь.
Пусть струится она сто веков подряд,
Горностаевой мантией с плеч!

(с) Анна Ахматова

Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: «Чего ты хочешь?»
Он сказал: «Быть с тобой в аду».
Я смеялась: «Аль напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду».

Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
«Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты».

И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца,
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада –
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.
(с) Анна Ахматова

Я окошка не завесила,
Прямо в горницу гляди.
От того мне нынче весело,
Что не можешь ты уйти,
Называй же беззаконницей,
Надо мной глумись со зла ;
Я была твоей бессонницей,
Я тоской твоей была!

(с) Анна Ахматова
начало 20 века

[показать]
Море разных людей, океаны глаз,
За что белый день у меня в этот раз?
Кто-то скажет привет «Привет!»
Кто-то скажет «Прощай!»
На сплетеньи дорог человеческих стай.
У кого-то в смятеньи не дрогнет рука,
Кто-то плавно сдерет гибкий шаг с паука.
Кто-то скажет: «О, милая, как вы прекрасны!»
Но мне важно не это, а что б вечер был ясным.
В Театральный бульвар заведет меня вечер,
Одинокие люди вдоль аллеи как свечи.
Веселых компаний разноцветные стайки,
У кого-то на майке – эмблема ямайки.
Я вдохну полной грудью дорогой и дешевый,
Томный сумрак весны, и начну круг по-новой.
Я войду в океан в своей длинной пироге.
Хорошо даже если «болят мои ноги!».
А вокруг океан разных лиц, разных поз,
Где-то отблеск улыбки, где-то пасмурность слез.
Кто-то нашу весной утоленность украл,
Он нам тихо шепнет: «Начинается бал!»,
А потом разобьется и осколком запляшет,
И руками скульптур белолицых замашет,
Скажет пьяный бессвязно «Вот это прикол!»,
И начнется безумнейший НАШ рок-н-ролл...