Убили Мать мою, убили,
За что убили Мать мою?!
Лежит в крови, в дорожной пыли,
В родных степях, в родном краю.

Высоко коршуны над нею,
А ниже воронье кричит,
И я рыдать над ней не смею,
Как мне сыновий долг велит.

И подойти я к ней не в силах —
Я сам упал, лежу в пыли,
Лишь ветер на родных могилах
Туманом плачет из дали.

Зачем печальным тихим звоном
Еще монастыри звенят,
Зачем с последним горьким стоном
Готовят горестный обряд?

Быть может, рано, рано, рано!
Быть может, мертвая жива!
Быть может, с горького бурьяна
Ее доносятся слова?!

О, развяжите мои руки!
Я встать хочу, хочу пойти!
Пойти на зов, на крест, на муки
И мертвую хочу спасти!

Убили Мать мою, убили,
За что убили Мать мою?!
Лежит в крови, в дорожной пыли,
В родных степях, в родном краю.

1918
* * *
Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой,
И холодныя ветры степныя
Панихиды поют над тобой.

Ни пути, ни следа по равнинам,
По сугробам безбрежных снегов.
Не добраться к родимым святыням,
Не услышать родных голосов.

Замела, замела, схоронила
Всё святое родное пурга.
Ты, - слепая жестокая сила,
Вы, - как смерть, неживые снега.

Замело тебя снегом, Россия,
Запуржило седою пургой,
И холодныя ветры степныя
Панихиды поют над тобой.

1918
* * *
Все жду весны давно, давно,
Но нет весны в тревожных далях.

Е.Кропивницкий
О, эта даль! — она обманна:
Ее лазурь и глубина
Как будто нам поет: «осанна!» —
Но бездна в ней отражена.

Иди на даль — она отступит,
Иди на свет — потухнет он.
Нас тьма, нас смерть, нас бездна крутит
Безумным колесом времен.

Оно — и солнце завертело,
И эти звездные миры.
И каждый миг — лишь злое дело
Жестокой и слепой игры.

Не знаю, было ли начало,
Не знаю, будет ли конец, —
Но сколько в эту бездну пало
Остановившихся сердец!

Всем неизбежное паденье,
Всех бездна бездной обняла,
И нет таких высот спасенья,
Где б удержаться жизнь могла.

15 декабря 1922
* * *
Из вечности зова не слышу:
Безмолвна небесная высь.
Но месяц восходит все выше,
Но звезды все так же зажглись.

И плачет душа: для кого же —
И месяц, и трепет огней?..
Я чувствую, как я ничтожен, —
Ничтожен, ненужен, ничей!

И гордое слово — «сознанье» —
Меня не утешит ничуть...
Иду я пустыней молчанья —
И горек, и страшен мой путь.

1923
* * *
Я не пойму: звезда, пустыня, море, —
Что это — разум? Бог? Обман?
На этом неразгаданном просторе
Бессмыслия блистает океан.

Кто нам сказал, что мы отображаем
Бессмертное в бессмертном бытии?
Что знаем мы, когда еще не знаем,
Что мы? Кто мы? И для чего пришли?

Есть страшная железная преграда —
Молчание. Нам некому сказать,
Что мы идем, куда идти не надо,
И знаем то, чего не стоит знать.

НОЧЬ (В.В Маяковский)




Багровый и белый отброшен и скомкан,
в зеленый бросали горстями дукаты,
а черным ладоням сбежавшихся окон
раздали горящие желтые карты.

Бульварам и площади было не странно
увидеть на зданиях синие тоги.
И раньше бегущим, как желтые раны,
огни обручали браслетами ноги.

Толпа - пестрошерстая быстрая кошка -
плыла, изгибаясь, дверями влекома;
каждый хотел протащить хоть немножко
громаду из смеха отлитого кома.

Я, чувствуя платья зовущие лапы,
в глаза им улыбку протиснул; пугая
ударами в жесть, хохотали арапы,
над лбом расцветивши крыло попугая

1912г

 Александр Вертинский - (0) - Александр ВЕРТИНСКИЙ. Фильм1 Александр ВЕРТИНСКИЙ. Фильм1   Фильм о Вертинском - (0) - Александр ВЕРТИНСКИЙ. Фильм2 Александр ВЕРТИНСКИЙ. Фильм2

[699x444]

***
Строительница струн - приструню
И эту. Обожди
Расстраиваться! (В сем июне
Ты плачешь, ты - дожди!)

И если гром у нас - на крышах,
Дождь - в доме, ливень - сплошь, -
Так это ты письмо мне пишешь,
Которого не шлешь.

Ты дробью голосов ручьевых
Мозг бороздишь, как стих.
(Вместительнейший из почтовых
Ящиков - не вместит!)

Ты, лбом обозревая дали,
Вдруг по хлебам - как цеп
Серебряный... (Прервать нельзя ли?
Дитя! Погубишь хлеб!)

М.Цветаева

Мы прячем, душим тонкой сетью лжи
Свою любовь.
Мы шепчем: "Да? Ты мой? – Моя? – Скажи! –
– "Скорей! Одежды брачные готовь!"

Но я люблю, как любит петь ручей,
Как светит луч.
Последний я, иль первый, меж лучей,
Навек, на миг, – мне всё равно, – я жгуч.


Но я люблю, как любит льнуть к волне
Воздушность ив.
Мне всё равно, что скрыто там на дне, –
Я в зеркале поверхности красив.

Поверхность отражает выси гор,
Измены дня.
Мой милый друг, лелей в себе мой взор,
Как тень, как сон, люби, люби меня!

[562x306]

В.М. Васнецов

САВАОФ

Я помню сумрак каменных аркад,
В средине свет — и красный блеск атласа
В сквозном узоре старых царских врат,
Под золотой стеной иконостаса.

Я помню купол грубо-голубой:
Там Саваоф с простертыми руками,
Над скудною и темною толпой,
Царил меж звезд, повитых облаками.

Был вечер, март, сияла синева
Из узких окон, в куполе пробитых,
Мертво звучали древние слова.

Весенний отблеск был на скользких плитах -
И грозная седая голова
Текла меж звезд, туманами повитых.

И.Бунин

28 июля 1908

Опять, опять, опять
О прошлом, прежнем, давнем, старом,
Лет тридцать, двадцать, десять, пять
Отпетом, ах! быть может, даром!

Любимых книг, заветных лиц
Глаза, страницы, строфы, всклики;
Гирлянды гор, ступни столиц,
Муть моря, плавни повилики...

В земной толпе - я тёмный дом,
Где томы, тени, сны, портреты;
Эдгаров Янек - я; за льдом -
Ток лавы, памятью прогретый.

Но дом живёт, вулкан горит,
С балкона - песни, речи, сплетни:
Весенний верх сухих ракит,
В одежде свежей плющ столетний!

Лишь домовой таясь в углу,
Молчит в ответ пустым гитарам, -
Косясь на свет, смеясь во мглу, -
О прошлом, прежнем, давнем, старом.


Валерий Брюсов

Надо же... В Интернете поискала, чтобы сравнить, а то он у меня записан в тетрадь, и в одной строке я не уверена. И... Не нашла.

Слева тянется кровая рука. Приходи ко мне, и будет жизнь легка. Слева тянется проклятой сказки ложь. Приходи, от Сатаны ты не уйдёшь.
		Справа светятся обманно огоньки. Справа нет тебе ни зова, ни руки. Лишь один завет: налево ни чуть-чуть. И кладут тебе булыжники на грудь.
	О, предтечи, светлоокие мои, Было легче вам в степенном житии. Раньше было всё во всем начистоту. А теперь из пыли платье я плету.
		У меня в моих протянутых руках Лишь крутящийся дорожный серый прах. И не Солнцем зажигаются зрачки, А одним недоумением тоски.
Я ни вправо, я ни влево не пойду. Я лишь веха для блуждающих в бреду. Мир звериный захватил всю землю вплоть. Только птица пропоёт, что жив Господь.

Константин Бальмонт
21 мая, 1921.

Афродита
Ольге Груздевской

Здесь ритмы моря
Волнами о скалы,
Фонтаном брызг,
Пронзая валуны.

И Афродита,
Что меня искала
В таящих свежесть
Отблесках луны.

Пусть Средиземное
Лежит меж нами море,
Где правят бал
Солёные валы

И общее,как жизнь,
Разлуки горе
У,ставшей мифом,
Кипрской скалы.

Пускай ревнует
Посейдон уныло,
А дням разлуки
Не предъявишь счёт...

Ты-для меня
Когда-то выходила
Из тёплой пены
Изумрудных вод.

А.Мамонтов

И кто, в избытке ощущений,
Когда кипит и стынет кровь,
Не ведал наших искушений,
Самоубийство и любовь!
Ф. Тютчев

Своей улыбкой, странно-длительной,
Глубокой тенью черных глаз
Он часто, юноша пленительный,
Обворожает, скорбных, нас.

В ночном кафе, где электрический
Свет обличает и томит
Он речью, дьявольски-логической,
Вскрывает в жизни нашей стыд.

Он в вечер одинокий - вспомните,-
Когда глухие сны томят,
Как врач искусный в нашей комнате,
Нам подает в стакане яд.

Он в темный час, когда, как оводы,
Жужжат мечты про боль и ложь,
Нам шепчет роковые доводы
И в руку всовывает нож.

Он на мосту, где воды сонные
Бьют утомленно о быки,
Вздувает мысли потаенные
Мехами злобы и тоски.

В лесу, когда мы пьяны шорохом,
Листвы и запахом полян,
Шесть тонких гильз с бездымным порохом
Кладет он, молча, в барабан.

Он верный друг, он - принца датского
Твердит бессмертный монолог,
С упорностью участья братского,
Спокойно-нежен, тих и строг.

В его улыбке, странно-длительной,
В глубокой тени черных глаз
Есть омут тайны соблазнительной,
Властительно влекущей нас...

Валерий Брюсов.

О, Елена, Елена, Елена,
Как виденье явись мне скорей.
Ты бледна и прекрасна, как пена
Озарённых луною морей.

Ты мечтою открыта для света,
Ты душою открыта для тьмы.
Ты навеки свободное лето,
Никогда не узнаешь зимы.

Ты для мрака открыта душою,
Но во тьме ты мерцаешь, как свет.
И, прозрев, я навеки с тобою,
Я - твой раб, я - твой брат - и поэт.

Ты сумела сказать мне без речи:
С красотою красиво живи,
Полюби эту грудь, эти плечи,
Но, любя, полюби без любви.

Ты сумела сказать мне без слова:
Я свободна, я вечно одна,
Как роптание моря ночного,
Как в небе вечернем луна.

Ты правдива, хотя ты измена,
Ты и смерть, ты и жизнь кораблей.
О, Елена, Елена, Елена,
Ты прекрасная пена морей.

Константин Бальмонт.

Надо верными оставаться,
до могилы любовь неся,
надо вовремя расставаться,
если верными быть нельзя.

Пусть вовек такого не будет,
но кто знает, что суждено?
Так не будет, но все мы люди...
Все равно - запомни одно:

я не буду тобою брошена,
лгать не станешь мне, как врагу
мы расстанемся как положено,-
я сама тебе помогу.

В.Тушнова

Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю,—
все равно
напиши,
прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет.
Не на будущее,
так за прошлое,
за упокой души,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!

В.Тушнова

А может быть, останусь жить?
Как знать, как знать?
И буду с радостью дружить?
Как знать, как знать?
А может быть, мой черный час
не так уж плох?
Еще в запасе счастья часть,
щепотка крох...
Еще осталось: ночь, мороз,
снегов моря
и безнадежное до слез —
«Любимая!».
И этот свет, на краткий миг,
в твоем лице,
как будто не лицо, а лик
в святом венце.
И в три окна, в сугробах, дом —
леса кругом,
когда февраль, как белый зверь,
скребется в дверь...
Еще в той лампе фитилек
тобой зажжен,
как желтый жалкий мотылек,
трепещет он...
Как ночь души моей грозна,
что делать с ней?
О, честные твои глаза
куда честней!
О, добрые твои глаза
и, словно плеть,
слова, когда потом нельзя
ни спать, ни петь.
. . . . . . . . . . . . . . .
Чуть-чуть бы счастья наскрести,
чтобы суметь
себя спасти, тебя спасти

В.Тушнова

Думаешь  -  позабудешь?
Счасливым,думаешь,будешь?
Что  же,давай,попробуй,
Может  быть  и  получится,
Только  ты  слишком  добрый,
добрые  больше  мучатся.
И  я  ведь  не  злая,
Да  как  пособить  не  знаю.
Если  будешь  со  мной  встречаться  -
Не  забудешь  -  могу  ручаться.
Если  видеться  перестану  -
По  ночам  тебе  сниться  стану.
Если  мною  обижен  будешь  -
Так  обиды  не  позабудешь.
А  себя  обидеть  позволю,
к  вечной  нежности  приневолю...
                                       В.Тушнова

     Дано мне тело -- что мне делать с ним,
     Таким единым и таким моим?

     За радость тихую дышать и жить
     Кого, скажите, мне благодарить?

     Я и садовник, я же и цветок,
     В темнице мира я не одинок.

     На стекла вечности уже легло
     Мое дыхание, мое тепло.

     Запечатлеется на нем узор,
     Неузнаваемый с недавних пор.

     Пускай мгновения стекает муть --
     Узора милого не зачеркнуть.

             1909

Л. Д. Рындиной

Как мечтать хорошо Вам
В гамаке камышовом
Над мистическим оком - над бестинным прудом!
Как мечты - сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Истомленно лунятся: то - Верлен, то -
Прюдом!

Что за чудо и диво!
То Вы - леди Годива,
Через миг - Иоланта, через миг Вы - Сафо!..
Стоит Вам повертеться -
И загрезится сердце:
Все на свете возможно, все для Вас ничего!

Покачнетесь Вы влево -
Королев королева,
Властелинша планеты голубых антилоп,
Где от вздохов левкоя
Упоенье такое,
Что загрезит порфирой заурядный холоп!

Покачнетесь Вы вправо -
Улыбнется Вам Слава,
И дохнет Ваше имя, как цветы райских клумб;

Прогремит Ваше имя,
И в омолненном дыме
Вы сойдете на Землю,- мирозданья Колумб!

А качнетесь Вы к выси,
Где мигающий бисер,
Вы постигнете тайну: вечной жизни процесс.
И мечты-сюрпризерки
Над качалкой грезёрки
Воплотятся в капризный, но бессмертный
эксцесс!


Игорь Северянин
1911, Дылицы

               Мне странно видеть лицо людское,

  Я вижу взоры существ иных,

  Со мною ветер, и все морское,

  Все то, что чуждо для дум земных.

  

  Со мною тени, за мною тени,

  Я слышу сказку морских глубин,

  Я царь над царством живых видений,

  Всегда свободный, всегда один.

  

  Я слышу бурю, удары грома,

  Пожары молний горят вдали,

  Я вижу Остров, где все знакомо,

  Где я -- владыка моей земли.

  

  В душе холодной мечты безмолвны,

  Я слышу сердцем полет времен,

  Со мною волны, за мною волны,

  Я вижу вечный -- все тот же -- Сон.

  

  Я вольный ветер, я вечно вею,

  Волную волны, ласкаю ивы,

  В ветвях вздыхаю, вздохнув, немею,

  Лелею травы, лелею нивы.

  

  Весною светлой, как вестник Мая,

  Целую ландыш, в мечту влюбленный,

  И внемлет ветру Лазурь немая,--

  Я вею, млею, воздушный, сонный.

  

  В любви неверный, расту циклоном,

  Взметаю тучи, взрываю Море,

  Промчусь в равнинах протяжным стоном,

  И гром проснется в немом просторе.

  

  Но снова легкий, всегда счастливый,

  Нежней, чем фея ласкает фею,

  Я льну к деревьям, дышу над нивой,

  И, вечно вольный, забвеньем вею.