1. Фоторепродукция из инета. Борис Пастернак.
2. Якоб Айгеншарф. Его стихи.
__________
Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре.
И море, дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи . . . Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пёс наш хромучий, лохмато - дремучий,
ложится и лижет солёную цепь.
И море - всем топотом, и ветви - всем ропотом,
И всем своим опытом - пёс на цепи,
а я тебе - шёпотом, потом - полушёпотом,
Потом - уже молча: " Любимая, спи . . . "
Проживший долгую жизнь Борис Пастернак на первый взгляд написал не так уж и много — все его стихи помещаются в один большой том. Обычно объясняется это тем, что у него всегда не хватало времени на творчество. Необходимость зарабатывать деньги многочисленными переводами, трудности с жильём, душевные терзания.
[300x444]Однако если рассматривать всю его жизнь — вне стола, пера и бумаги — как произведение, мы получаем объёмный роман о борьбе вдохновения и быта, пера и молота. Лишь часть его описана самим автором — и прямо, и иносказательно.
Так начинают
Пастернак мог и не быть поэтом. «Многим, если не всем, обязан отцу, академику живописи Леониду Осиповичу Пастернаку, и матери, превосходной пианистке», — писал он в биографии. Родившись 10 февраля 1890 года в Москве, куда семья переехала из Одессы, он с детства пробовал рисовать, в юности шесть лет серьёзно занимался музыкой, учился философии.
И вдруг резко ушёл в поэзию в начале 1910-х.
«...Боря начал поздно. Но и это ещё не всё! Мало того, что он взялся за стих, не имея маленького опыта (в пустяках хотя бы!), но он тащил в стих такое огромное содержание, что оно в его полудетский (по форме) стих не то что не лезло, а, влезая, разрывало стих в куски, обращало стих в осколки стиха, он распадался просто под этим гигантским напором», — писал Сергей Бобров, коллега по поэтическим группам «Лирика» и «Центрифуга».
«Роды» продолжались долго, лишь свою третью книгу «Сестра моя — жизнь», написанную в 1917-м и изданную чуть позже, он считал началом своего «пробуждения». Здесь определилась его роль в советской литературе. Дело в том, что Пастернак — это своего рода Маяковский, который не пошёл на площадь вытрясать из себя личность в угоду пролетариату, а старался внимательно наблюдать за своими ощущениями и передавать их с максимальной точностью. Потому по «Сестре» очень точно можно представить (не на уровне фактов, но обоняния, осязания и прочего), чем было лето 1917-го.
Это цитата сообщения Sun_Ambrella Оригинальное сообщение
Маяковский и Брик. Больше, чем любовь
2-ая попытка!
У меня на счет "больше, чем любви" свое мнение, но ведь с гением не поспоришь...
Одно ясно - не было бы этой несуразной, болезненной и ненормальной зацикленности - не было бы и бессмертных стихов. От счастья только плачут, но не пишут.
Спасибо ей хоть за это.
Владимиру Маяковскому.
Корону снесет ли его голова?-
Поклон через век Королю!
На пальце – кольцо,
Там сплетались слова
«Люблюлюблюлюблю».
И так ненавидеть, чтоб пеной с губ
Вышла любовь в кружевной платочек!
И в уголках запекшихся сруб
Вымостил круг по точкам.
Бешено в кровь – оваций ладонь
Рукоплескал и конца не видел!
Белый цветок, в сердцевине – вонь
Каменный полый идол!..
Нервный язык не заденет коньяк –
Шубу с роскошной тульей
Белым плечам. Ну а Красный Маяк
Серая тушит пуля.
В вере ломающийся
Единственные дни
На протяженьи многих зим
Я помню дни солнцеворота,
И каждый был неповторим
И повторялся вновь без счета.
И целая их череда
Составилась мало-помалу -
Тех дней единственных, когда
Нам кажется, что время стало.
Я помню их наперечет:
Зима подходит к середине,
Дороги мокнут, с крыш течет,
И солнце греется на льдине.
И любящие, как во сне,
Друг к другу тянутся поспешней,
И на деревьях в вышине
Потеют от тепла скворешни.
И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье
|
* * *
А вы, мои друзья последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.
Над вашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена! Ведь все равно — вы с нами!..
Все на колени, все! Багряный хлынул свет!
И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами —
Живые с мертвыми: для славы мертвых нет.
Анна Ахматова
1942
Утишительница боли — твоя рука,
Белотелый цвет магнолий — твоя рука.
Зимним полднем постучалась ко мне любовь,
И держала мех соболий твоя рука.
Ах, как бабочка, на стебле руки моей
Погостила миг — не боле — твоя рука!
Но зажгла, что притушили враги и я,
И чего не побороли, твоя рука:
Всю неистовую нежность зажгла во мне,
О, царица своеволий, твоя рука!
Прямо на сердце легла мне (я не ропщу:
Сердце это не твое ли!)- твоя рука.
Вижу: ты выходишь из трамвая —
вся любимая,
Ветер веет, сердцу навевая —
вся любимая!
Взгляда от тебя не отрываю —
вся любимая!
И откуда ты взялась такая —
вся любимая?
Ты — орлица с ледников Кавказа, —
где и в зной зима,
Ты, неся сладчайшую заразу, —
не больна сама,
Ты, любовнику туманя разум, —
не сойдешь с ума,
Все пять чувств ты опьяняешь сразу, —
вся любимая!
Мне кажется, нам было бы с тобой
Так нежно, так остро, так нестерпимо.
Не оттого ль в строптивости тупой,
Не откликаясь, ты проходишь мимо?
И лучше так! Пускай же хлынет мгла,
И ночь разверзнется ещё бездонней, -
А то я умереть бы не могла:
Я жизнь пила бы из твоих ладоней!
Какие б сны нам снились наяву,
Какою музыкой бы нас качало -
Как лодочку качает у причала!..
Но полно. Проходи. Я не зову.
Март 1932
Я, как слепая, ощупью иду
На голос твой, на теплоту, на запах...
Не заблужусь в Плутоновом саду:
Где ты вошла - восток, где скрылась - запад.
Ну что ж, веди меня, веди, веди
Хотя б сквозь все круговороты ада,
На этот смерч, встающий впереди, -
Другого мне Вергилия не надо!
1932
"Будем счастливы во что бы то ни стало..."
Да, мой друг, мне счастье стало в жизнь!
Вот уже смертельная усталость
И глаза, и душу мне смежит.
Вот уж, не бунтуя, не противясь,
Слышу я, как сердце бьет отбой,
Я слабею, и слабеет привязь,
Крепко нас вязавшая с тобой.
Вот уж ветер вольно веет выше, выше,
Все в цвету, и тихо все вокруг,—
До свиданья, друг мой! Ты не слышишь?
Я с тобой прощаюсь, дальний друг.
31 июля 1933, Карийское
Удивительное стихотворение молодого и талантливого парня, пишущего под псевдонимом Апрель Алхимов.
Тонкое чувствование и чествование Владимира Маяковского греют душу его преданным поклонникам.
«Вы ушли, как говорится, в мир иной,-
Пустота, летите в звезды врезываясь.
Ни тебе газет, ни чувств с чужой женой.
Нет, Владимир это не насмешка!
В горле горе комом, не смешок.
Вижу, как в аршинах комнаты помешкав
Собственных костей роняете мешок.
Прекратите Маяковский, вы в своем уме ли!
Дать, чтоб щеки заливал смертельный мел!?
Вы ж такое загибать умели,
Что никто на свете не умел!»
(Маяковский "Сергею Есенину")
"Я люблю смотреть, как умирают дети"1
Не познав пожизненной вражды.
Граждане, товарищи ответьте,-
В жертву, чьих идей вас жгли вожди!?
Сплетники оставьте вести ваши,
Наш поэт их страшно не любил,
Прекращайте рукопашных марши,
Видеть это выше всяких сил.
Не откроют нам причин потери
Ни патрон, ни строчки почерк чтимый,
Среди всех прославленных истерик
Я иду по этим смычкам мимо…
Маяковский жил по горло в драме,
Где мастак и хам - весны оскал,
Там где рой народный бурей ранен
И боязнь к возне мирской близка.
Может век негоже прошлый прожит,
Может крик не оправдал певца.
И кому раздастся тихо,- «Боже!»
Суеверно ли глухим скопцам!?
Может быть под этим адским садом
Было жутко нежности стоять!?
Стыд подавлен одуревшим стадом,
Где кастет гулял мозги кроя.
ЛЕФ обложен лживыми друзьями,
Дух унижен жадною женой,
Обездвижен труд его статьями,-
Не прошел дождь желчи стороной.
Самолюбие не допускает жалость
И становится любовь больней.
Что с мечтой от алчных взглядов стало
В красном скопе выпавших огней!?
Нежность – клад в его смертельной маске,
Но идут уже в штыках стихи,
Станут адом райских песен сказки
От атак неопытных таких.
Да,- жестокость вынуждена чалить
Вожделенье ожиревших чувств -
Кучный почерк кочками промчало
Мир испуганный в дугу согнув.
Может век негоже прошлый прожит,
Может крик не оправдал певца.
Кто из вас не удостоен дрожи
По овалу пухлого лица!?
Здесь огромный меркантильный Морок
Окружает догмами тебя
И жирея ты мертвеешь скоро
Как скупой на выдержку сойдя.
Коммунизм велик в своих идеях,
Но народ не смог вне клетки жить,
Потонул пророк в толпе плебеев,
Равенства порвалась быстро нить.
И когда стихает рокот хора
Над масштабом тамошних машин,-
Лишь ожога ищет рыжий порох,
Оставляя нам лишь дыма шифр…
«Так что же однажды сказал тебе Заратустра?
Что поэты слишком много лгут?
Но и сам Заратустра – поэт.
Теперь веришь ли ты,
Что сейчас он сказал правду?
Почему веришь?»
Ф. Ницше «Так говорил Заратустра»
1 Не счесть авторов, написавших о “загадочной” и “цинически-садистской” строчке Маяковского “Я люблю смотреть, как умирают дети”. Защитников, начиная с влиятельнейшего Романа Якобсона, тоже было немало. Линию адвокатуры подытожила Лиля Брик, которую сам поэт называл “милым и родным Детиком”: “Жизнь полна страданий, и тоски, и ощущения одиночества. Чем раньше кончится такая жизнь, тем лучше для человека. Чем раньше человек умрет, тем для него лучше. Поэтому и - “ Я люблю смотреть, как умирают дети” . Как говорится - “ недолго помучился” . Так говорили когда-то в народе об умерших детях. <...> Это горькое выражение взято резко-парадоксально, как единственное, что может радовать человека, любящего и жалеющего людей. Маяковский позволил себе небольшую поэтическую вольность - дать вывод не в конце стихотворения, а в начале”. Сам Маяковский в дебаты не вступал, и по свидетельству одного из обвинителей, в 1928 году ответствовал: “Надо знать, почему написано, когда написано и для кого написано”. Последуем его совету. Как известно, юный Владимир Владимирович был максималистом и на “небольшие поэтические вольности” не разменивался. Сразу за изуверской строкой следовало:
Вы прибоя смеха мглистый вал заметили
за тоски хоботом?
Нет, не заметили, а сам Маяковский карты не раскрыл.
|
Белой ночью. Ах, дверь не запирала я, Не зажигала свеч, Не знаешь, как, усталая, Я не решалась лечь. Смотреть, как гаснут полосы В закатном мраке хвой, Пьянея звуком голоса, Похожего на твой. И знать, что все потеряно, Что жизнь - прокля...
|
У большого друга всех лирушников, который помог очень многим разобраться на сайте, остановил десятки атак спамеров, помог мне исправить не один десяток багов, Кости Шушлина kshushlin -а открылся острый лейкоз. Лечение подразумевает пересадку костного мозга, химиотерапию и много-много переливаний крови. Мозгом с ним поделится дочь, одну химиотерапию он уже пережил, кровь активно сдают его друзья с нашего сайта и не только. Но крови надо действительно много, поэтому я прошу о Вашей помощи.
Кровь нужна любая. Александровская больница находится в Санкт-Петербурге на улице Солидарности 4. Это станция метро Проспект Большевиков. Больного зовут Шушлин Константин, находится он в гематологическом отделении (название отделение важно). Надо сказать, что кровь для него.
При себе достаточно иметь паспорт. Накануне сдачи крови вечером поужинать, утром в день кроводачи ограничиться легким завтраком. Не употреблять жирную, острую пищу, молочные продукты. За 72 часа - исключить алкоголь, за 2 часа до и 2-3 часа после - не курить.
Здесь часы работы станции переливании. Больничный комплекс достаточно большой, пункт переливания находится слева от центрального входа на первом этаже.
Вот отчет о сдаче крови от Сим , для тех, кто никогда не сдавал и хочет узнать как это происходит. Кто хочет и может помочь деньгами - вот Костя выложил реквизиты, в том числе вебмани. Я обязательно помогу, как получу зарплату.
Я всегда был против публикации сообщений о помощи, хотя конечно бывают жуткие случаи, разрывающие сердце фотографии и не такие большие суммы, чтобы они стоили жизни или здоровья человека. Но сотни тысяч людей, которые прочитали бы такое сообщение, большей частью бы не смогли помочь, стали бы себя за это винить, и их пусть и сиюминутное, но ни в чем не виноватое настроение будет испорчено. В данном случае никаких ужасов не рассказываем и на жалость не давим, просто нашему общему другу нужна помощь. Спасибо всем, кто это прочитал.
источник http://www.valez.ru/post137962703/?upd
Я спросил у свободного ветра,
Что мне сделать, чтоб быть молодым.
Мне ответил играющий ветер:
"Будь воздушным, как ветер, как дым!"
Я спросил у могучего моря,
В чем великий завет бытия.
Мне ответило звучное море:
"Будь всегда полнозвучным, как я!"
Я спросил у высокого солнца,
Как мне вспыхнуть светлее зари.
Ничего не ответило солнце,
Но душа услыхала: "Гори!
[показать]ОСЕНЬ
Поспевает брусника,
Стали дни холоднее,
И от птичьего крика
В сердце стало грустнее.
Стаи птиц улетают
Прочь, за синее море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.
Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснется
И заплачет спросонья.
РОДНАЯ КАРТИНА
Стаи птиц. Дороги лента.
Повалившийся плетень.
С отуманенного неба
Грустно смотрит тусклый день,
Ряд берез, и вид унылый
Придорожного столба.
Как под гнетом тяжкой скорби,
Покачнулася изба.
Полусвет и полусумрак,-
И невольно рвешься вдаль,
И невольно давит душу
Бесконечная печаль.
Я В ЭТОТ МИР ПРИШЁЛ ...
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И синий кругозор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце
И выси гор.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть море
И пышный цвет долин.
Я заключил миры в едином взоре.
Я властелин.
Я победил холодное забвенье,
Создав мечту мою.
Я каждый миг исполнен откровенья,
Всегда пою.
Мою мечту страданья пробудили,
Но я любим за то.
Кто равен мне в моей певучей силе?
Никто, никто.
Я в этот мир пришел, чтоб видеть Солнце,
А если день погас,
Я буду петь... Я буду петь о Солнце
В предсмертный час!
Будем как Солнце! Забудем о том, Кто нас ведет по пути золотому, Будем лишь помнить, что вечно к иному, К новому, к сильному, к доброму, к злому, Ярко стремимся мы в сне золотом. Будем молиться всегда неземному, В нашем хотеньи земном! Будем, как Солнце всегда молодое, Нежно ласкать огневые цветы, Воздух прозрачный и все золотое. Счастлив ты? Будь же счастливее вдвое, Будь воплощеньем внезапной мечты! Только не медлить в недвижном покое, Дальше, еще, до заветной черты, Дальше, нас манит число роковое В Вечность, где новые вспыхнут цветы. Будем как Солнце, оно — молодое. В этом завет красоты! 1902