ЮНОШИ, НЕ ВСТРЕЧАЙТЕСЬ С “ДЕДУШКАМИ”!
Юлия Калинина
После того, что армия сделала с солдатом Андреем Сычевым, каждый гражданин, достигший восемнадцатилетнего возраста, имеет полное моральное право уклоняться от службы всеми доступными средствами и методами.
Все, кому весной придет повестка, могут с чистым сердцем ее выкинуть и не ходить ни на какой призывной пункт. Уехать, спрятаться, заболеть, потеряться.
Служите сами, товарищи офицеры. Сами себя насилуйте. Сами себя бейте. Режьте. Ешьте. Сами себе врите, какие вы герои. Флаг вам в руки.
После того, что армия сделала с Андреем Сычевым, отказ служить в сегодняшней армии — это не уклонение от исполнения конституционного долга, а проявление гражданской зрелости.
Потому что наша армия — это уже не армия. Это беда. И если власть не может или не хочет бороться с бедой — тогда народ должен заставить ее это делать.
Акция гражданского неповиновения. Сорвать один призыв. Хотя бы один. Чтоб никто не пришел на призывной пункт, ни один человек. Тогда что-то может начать меняться.
Иначе — никак. Поднявшаяся волна обличений скоро упадет, пар выйдет, актуальность уйдет, и все вернется на круги своя.
Министр обороны опять будет утверждать, что в восьмидесяти процентах воинских частей дедовщины — нет. И никто его не сможет переубедить в обратном.
Нет дедовщины, поняли? Министр сказал — значит, так оно и есть.
* * *
Военные полагают, что граждане обязаны верить любой чепухе, которую они несут с экранов телевизора. Они считают граждан идиотами, у которых ни мозгов нет, ни собственного житейского опыта.
Чего только не придумывают — лишь бы прикрыть задницу. Самое подлое, дешевое, поганое вранье, шитое белыми нитками.
“Да, у нас повесился солдат, но не потому, что над ним старослужащие издевались, а потому что его девушка бросила”. А глаза чистые-чистые.
Ну, разумеется. Если девушка бросила, непременно надо вешаться. Все вешаются. В доказательство вам и собственную шею предъявят: мол, и я вешался неоднократно, видите, шрамы. И письмо напишут от имени девушки, и фотографию покажут, и сказочку сочинят…
Никто не врет так подло, как военные. Пока следствие не опровергло версию командиров Челябинского училища, они с пеной у рта доказывали, что солдат Сычев закачал солярку в ногу. Или слюну — в коленный сустав. Сам себя изувечил по причине слабости духа, не выдержав испытаний армейской службы.
Мальчик умирает по их вине, так его еще дерьмом надо облить. Это и есть офицерская доблесть.
* * *
Наша армия устроена так, что военным позволяется врать в свое удовольствие. Разоблачать их некому. В войсках работают только военная контрразведка, которую интересуют исключительно шпионы, и военная прокуратура, возможности которой весьма ограничены.
Милиция в армию не допускается, средства массовой информации — тем более. Армия наглухо закрыта от общества. Никто не знает, что там творится. Ушел парень в солдаты — и пропал в черной дыре. А наврать про него можно что угодно — не проблема.
Государственный институт, предназначенный для защиты граждан и существующий на их средства, представляет собой дыру, в которой исчезают на два года их сыновья.
Абсурд. Дикость, которую мы тащим за собой по инерции из дремучего прошлого — с драконами, которым приносили в жертву детей. Давным-давно уже надо было открыть глаза и признать дикость дикостью и строить службу в армии по призыву на принципах здравого смысла.
Да, Конституцией установлено, что наша армия — призывная. Молодых людей призывают в армию, чтоб обучить их военным специальностям. Чтоб если война — каждый знал свое дело и место.
Надо обучить — ну и учите. Точно так же, как учат в вузе или колледже. Пускай к восьми утра солдат приходит в часть, переодевается в форму и занимается до пяти вечера. Потом снимает форму и идет домой.
Западные призывные армии устроены именно так. Это не “школа мужества”, где человека обстругивают до состояния бесчувственной скотины, а чистая учеба. Больше — ничего.
Если солдат живет далеко от части и не может каждый день ездить домой, он после пяти свободен, идет в соседний бар, в кино, встречается с девушкой. Ночует в казарме, но на выходные все равно уезжает.
Бывают, конечно, и полевые выходы. На неделю подразделение уходит в лес, окапывается, ночует на голой земле, учится выживать. Но в остальное время солдаты ведут совершенно нормальный образ жизни. Они имеют право на восьмичасовой рабочий день, на отдых, на личную жизнь.
Конечно, как и в любом коллективе, они отстраиваются по отношению друг к другу — кто сильнее, кто авторитетнее. Бывают и ссоры, и драки. Но такое повальное чудовищное зверство, как у нас, там просто невозможно.
В такой армии совершенно другой климат, потому что там служат не только дети из малообеспеченных семей и преступники, а все, кому положено. Солдаты не заперты в клетке, не
Читать далее...