Мечта (если случится дожить до старости): обойти стариком всю Землю, ощупать ее ступнями и поласкать рукой. Погладить деревья. Наблюдать за птицами и животными. Улыбаться людям, которые будут встречаться на пути. Не поучать, как святоша в масле, а улыбаться им.
Мне кажется старость – это самое счастливое время у человека, когда вдыхаешь жизнь полной грудью и ничто не мешает усилиям твоей груди.
Когда неважно – поешь ты сегодня или не поешь, устанешь в пути или не устанешь, замерзнешь или нет.
Очень хочется своими ногами пообщаться с землей. Я только сейчас понимаю, что много хожу сейчас пешком наверное потому, что подсознательно готовлю свои ноги к будущему общению с землей. Нужны сильные и крепкие ноги, такие же сильные и крепкие, как сама земля.
Жить - значит выполнять последовательно цикл определенных ритуалов.
Тогда умереть - значит потерять способность к выполнению ритуалов? Выполнить последний ритуал фактом своей смерти и потерять эту способность?
Может ли быть другой смысл у понятия "жить"? Ведь даже если ты воздерживаешься от выполнения ритуалов - это тоже своего рода ритуал.
Вот бы понять, почувствовать - то самое понятие "жить", которое вне ритуалов и вне заранее просчитанных действий.
"Торжественная церемония" - удивительное понятие. Люди признаются в том, что на величественное они настраиваются заранее. Это научение такому тонкому внутреннему лицемерию, которое только возможно.
В чем проявляется суть понятия "живой"?
Мне кажется, что сама способность человека умирать - это продолжение его веры в ритуалы. Нужно отмечать свой день рождения. Нужно мыть руки перед едой. Нужно умирать.
Была мысль у Д. Лихачева. Мысль, которая поразила меня.
Он смотрел на "Троицу" и написал: "Все три ангела погружены в свои мысли. Но они находятся между собой в гармоническом согласии. Их "безмолвная беседа" , согласие между собой, знаменовала истинное единение. Они думают одну думу..."
Это так переплелось с строками Бродского, над которыми иногда и слезы проступают:
Всю ночь бесшумно, на один вершок,
растет трава. Стрекочет, как движок,
всю ночь кузнечик где-то в борозде.
Бредет рябина от звезды к звезде.
Спят за рекой в тумане три косца.
Всю ночь согласно бьются их сердца.
Они разжали руки в тишине
и от звезды к звезде бредут во сне.
Вот так представляется Творение и еще в образе Ежика и Медвежонка, которые безмолвно наблюдают за звездами. И еще в образе солдата Зацепы, который в 1943 году в ночь перед атакой, когда было ясно, что все они полягут, увидел вдруг Бога и написал ему записку.
И вот - смерть.
Смерть - это миг, когда разбиваются стенки сосуда и морская вода становится частью моря. Но при этом, содержимое колбы теряет ощущение своей самости.
Теперь важный момент: на чем же держится это ощущение "самости"? На иллюзии того, что море - это сочетание колбочек, наполненных морской водой.
Именно на этой иллюзии базируется ощущение смерти...
Морская вода стала частью моря. Но содержимое колбы потеряло ощущение самости и считает эту потерю "смертью".
Важно: считает так не в момент самой потери (никто не знает, что будет в момент смерти). Считает до смерти, то есть "предполагает о смерти"
Идем дальше.
Что такое слово? Слово - это символ, позволяющий наречь каждую из колбочек. Отсечь у моря части и наре6чь их.
Конечно слово - не основа, не суть обмана, но явление, поддерживающее и углубляющее обман.
Мне все таки видится, что начало обмана было до слова.
Человек не видит того, что в каждом существе и в нем тоже - искра Божия. Соответственно не может понять, как это другие могут быть братьями и сестрами.
Человек видит вокруг себя мнгожество вещей, предметов. Они реальны. Их можно пощупать. А Бог - реален? Как его пощупать?
Предметы, которые можно щупать, разделяются на ценные и не ценные. Человеку нужно окружить себя ценными предметами. Не потому, что они ему нужны - просто это создает ценность самого человека. Ценные предметы бросают отблеск на самого обладателя их.
Море представляется как совокупность квардатных стеклянных колб наполненных морской водой. Они то вздымаются, то опадают. От этого по поверхности идет рябь.
Каждая колба уникальна, независима от другой.
Колбы различаются и стремятся к различиям.
Различия между колбами вывражаются так: одна святее, потомув что стремится к этому, другая - соответственнее - греховнее, потому что не стремится к этому.
И дальее различия: одна начальственнее, потому что имеет право поучать. Другая - соответственно - внимающая, потому что имеет право слушаться.
Это разделение приводит к сложным взаимосвязям, которые необходимо регламентировать.
Такое вот представление о море.
Может ли быть иное представление о море, а не такое, как это?
Вопрос.
Мне очень нравится образ луча.
Для луча нет понятия одиночества, потому что он находится в постоянном движении, преодолении, осваивании.
Луч не зависит от других лучей, он зависит только от своего Центра. От того, кто его послал.
Луч всегда открыт к общению с другими задорными лучами, с которыми осознается единение.
Самое главное, то, что мне очень нравится в этом образе - луч находит единение с другими лучами не в том, что направление их движения совпадает. Он находит единение с другими лучами в общем Центре.
То есть, лучу близки те задорные лучи, которые осознают свой Центр так же , как осознает его Он.
Это близость осознания Центра.
Поднялись на лифте на третий этаж.
- Вот на этом лифте Юрий Владимирович каждый день поднимался в свой кабинет.
- А на какой этаж? - спрашиваю у него.
- На этот. На третий. Вот его кабинет.
Я приосанился, хотя что тут такого, ну поднимался Андропов каждый день в свой кабинет, ну и что?
- Мы пройдем через двор, - сказал он мне через минуту.
Вышли во двор. Узенький дворик.
- Вон, видишь наверху окошки с решетками? Это и есть "подземелья Лубянки".
- Я думал, они в подвалах.
- Вон, смотри - указал вверх.
Окошки с решетками тоже были на уровне 3 этажа, что и кабинет Андропова. И палач и жертвы находились на одном уровне.
Узник не может существовать без конвоира. Конвоир не может существовать без узника. Две стороны одной монетки. Общее у них то, что они живут в рамках одной системы, которая описывается как "тюрьма".
Конвоир постоянно сравнивает свое положение с положением узника и ему кажется, что он на пути к совершенству.
Из сегодняшнего разговора:
- ... корейцы изобрели робота, который круче японского...
- Чем он круче японского?
- Он может поддерживать 20000 тем разговора...
Я это услышал и рассмеялся. Они ведь не знали о тех спорах, которые здесь пылают - слово и прочее.
А лучше этого образа, который прозвучал у них в диалоге - не придумаешь.
Еще один интересный образ: живой робот.
Живой робот, который может поддерживать 20000 тем разговора и потому круче многих других.
В субботу вечером на фоне сильной усталости вдруг возникло ощущение совершенной влюбленности в жизнь.
Прочем под "жизнью" - это осознанное ощущение - воспринималось не то, что "во мне", а то, что вокруг меня и частью чего я являюсь.
И еще интересно: это ощущение влюбленности в жизнь было выражено не эмоционально, а как-то по-другому. Не эйфория, не сладость... Что-то другое, большое, сильное.
Слово.
Представил, что люди проглотили свои языки. Что дальше? Как заявить другому о своих потребностях? Как напомнить Мишке, что он обещал мне отдать 200 $ (еще вчера, гад такой), как выразить, что я хочу есть? Как намекнуть девушке, что я хочу любви?
Ну приноровимся стукать по голове друг дружку. Составим алфавит стука.
Ну, не хуже, чем колебать языком воздух. Звук идет сложным путем через уши, а тут - напрямую в мозг. Даже тонких оттенков можно добиваться.
Будем стукать друг дружку по голове.
Перепишем, что Вначале был Стук. И Стук был за Бога. И Стук стал Бог.
Поэты будут достигать лирического стука. До слез.
Будем общаться.
Потом подискутируем: как могут люди обходиться без стука по голове? Как же общаться-то?
Я наверное очень смешливый человек и иногда замечаешь какие-то миги жизненные, от которых внутри растекаются волны удовольствия вперемешку со смехом. В этот миг кажется, что люди такие необычные, такие талантливые и смешные, как дети.
Может слиянность с этими мигами и есть то, что называется удовольствие от жизни?
А потом он сказал:
"Я не понимаю.
Б..., я не понимаю. Ну почему на всех 4 камерах, е... его в с..., одинаковый план? А? Б....! Ну что у них за х.. все время?
Вот здесь, на этой камере - чьи-то ж..., а на этих четырех, б..., одинаковый план! Ну что за д....бы?"
А потом он успокоился.
" Я смонтирую. Но, что сняли, б...., то и получите! Обижайтесь - не обижайтесь"
По преданию Апухтин умирал так:
Он, огромный, толстый сидел в кресле в полном забытьи. Иногда в глазах его проскакивало сознание и он начинал декламировать Пушкина и только Пушкина. Потом опять окунался в забытье...