Круговорот



Переполнена фактами, лицами
Сентября золотая тетрадь.
Возвращаюсь к исходным позициям –
Только верить, надеяться, ждать.
Исчезает в толпе между прочими
В яркой курточке твой силуэт –
Я же только смотрю озабоченно
Да молитву твержу тебе вслед.
Торопливыми, жадными строчками,
Превращая общение в чат,
Между встречами долгие прочерки
Я заполнить пытаюсь сейчас.
А листва, что под ноги ложится мне,
Ободряюще шепчет опять:
"Возвращаясь к исходным позициям,
Не забудь, не покинь, не утрать..."

надо как то успокоиться и доходчиво объяснить самой себе что все это не так уж и важно
...
путсь все время будет утро, оно мудрое, и утром легче

но зато билет греет:)
точно знаю что отдохну:) и никакая сессия не помешает!
если честно я даже готова взять академ...

ну почему я такая непутевая а

горячее молоко на ночь пожалуй лучше вина..

Настроение сейчас - спокойно:)
В колонках играет - почти тишина

я танцую перекати-польку
перекати-польку
перекати-польку танцую я

рассказать тебе шепотом о том, как мне больно дышать,
как мне страшно за стенами этих бездушных квартир,
как карабкается по ржавой пожарной лестнице глупенькая моя душа,
как пытается прыгнуть с крыши и травами прорасти
под окном твоим, над печатями жестких труб,
под покровом ночи, дрожа и силясь уйти домой.
приручил мои губы к теплой мягкости своих губ,
а потом оказалось, что все это делалось не со мной.
и по тоненькой лесочке от холодного лезвия до небес
пробираться, забыв оставить включенным свет...
бесконечно трудно - с тобой. невозможно - без;
и душа за сутки старится на тысячу лет.
и рассыпались крылья известкою с потолка
и висят теперь грязной тряпочкой с ссутуленых плеч,
и рука сжимается-разжимается, в судороге рука,
потому что не знает, в какую могилу ей лечь

а сегодня мне снились фурболги, те что из фелвуда. ох мамочки.

Настроение сейчас - почти рабочее

главное понять то , что причина всех твоих проблем в тебе самом. тогда все наладится.

Настроение сейчас - сосредоточенное
В колонках играет - Prabhupada Padma

- Я не понимаю, как ты можешь любить обезумевшую стаю птиц,
которая только что пыталась убить тебя.
- Ох, Флетч! Ты не должен любить обезумевшую стаю птиц! Ты вовсе
не должен воздавать любовью за ненависть и злобу. Ты должен
тренироваться и видеть истинно добрую чайку в каждой из этих птиц, и
помочь им увидеть ту же чайку в них самих. Вот что я называю любовью.
Интересно, когда ты, наконец, это поймешь?

Тот опыт, который помнится нами до последнего мгновения, те два-три события, которые всплывают в сознании, когда мы оглядываемся на прожитую жизнь, являются действительным достижением нашей жизни...
Чистым результатом труда всей жизни является то, что приходит на память в последний момент жизни... (Сатья Саи Баба о Самскарах...)

[198x293]
[198x296]
дождалась:)
[198x290]
[198x257]

/
[700x525]

f
[525x700]

^)

[700x525]

Помнишь, сказала "сердце болит"? - Я знаю дату.
Там, под ребром, прорастет полип сквозь все преграды, -
он подрастает, цветет бордо, уже ветвится
и заплетает густой кордон для райской птицы.
Хочешь, молчи, я смогу сама, - уже привычно
все рассказать, написать тома твоих обличий:
- то, при котором ты просто друг, знакомый дальний;
- то, при котором меж наших рук ледок растаял;
- то, при котором поспорить всласть о чем угодно;
- то, при котором теряет власть моя природа
быть одиночкой;
- то, еще, при котором лишней
я оказалась, а ты - прощен. И Харе Кришна;
- ну и последнее, мне о нем иглой под кожу:
то, при котором мы вдвоем и так похожи
взгляды, движения, голоса и дети наши,
и мимоходом по волосам и это - важно,
и, наконец-то, спина моя уже не мерзнет,
и ты любуешься, не таясь за вечной Морзе
этих своих "зачем тебе? - Других навалом",
и я не помню слова "терпеть" и "жить устала"...

Только молчит, не поет душа, тобой немея. -
Я
без тебя
немогудышать.
Я не умею.

скучаю..


[525x700]

жук:)
[640x480]

Каждый месяц я вижу, как свято место пустует в соседних яслях,
Потому что мой незачатый сын истекает кровью в двадцатых числах,
Упирается больно, бьется, хочет родиться,
Кровью плачет, шепчет: мама, я бы мог тебе пригодиться,
Что за черт, почему ты не хочешь со мной водиться?
Я пою ему песенку про сестру и братца,
Как они никогда не плачут на аппельплаце.
Скручиваюсь эмбрионом, чтобы помешать ему драться,
К животу прижимаю грелку, чтобы ему согреться,
Говорю: отстань, не дури, обретайся, где обретался,
Радуйся, что еще один месяц там отсиделся,
Ты бы кричал от ужаса, когда бы увидел, где очутился.
Он говорит: уж я бы сам разобрался.

Я читаю ему стишок про девочку из Герники,
Про ее глаза, не видящие того, что делают руки.
Он говорит мне: ты думаешь, это страшней, чем гнить от твоей таблетки,
Распадаться на клетки, выпадать кровавой росой на твои прокладки,
Каждый месяц знать, что ты не любишь меня ни крошки,
Не хочешь мне дать ни распашонки, ни красной нитки,
Ни посмотреть мне в глаза, ни узнать про мои отметки?
Полюби меня, мама, дай мне выйти из клетки.

Я рассказываю ему сказку про мою маму,
Как она плакала сквозь наркоз, когда ей удалили матку,
Я говорю ему: ладно, твоя взяла, я подумаю, как нам быть дальше;
Я не люблю тебя, но я постараюсь стать лучше,
Чувствовать тоньше, бояться тебя меньше,
Только не уходи далеко, не оставляй меня, слышишь?

Он говорит: ладно, пора заканчивать, я уже почти что не существую,
Так — последние капли, черный сгусток сердца, красные нитки.
Мы, говорит, еще побеседуем, мама, я еще прийду к тебе не родиться,
Истекать кровью, плакать, проситься, биться,
Клясться, что я бы смог тебе пригодиться,
Плакать, просить помочь мне освободиться.
Где-то в двадцатых числах приду к тебе повидаться

- дорогие товарищи! отвяжитесь от меня нахер и нифига от меня не ждите, пжалста! ибо от лукавого все ваши хуевы претензии, в часы медитации думается мне..