.
[700x292]
[600x400]
[393x600]
[600x392]
[358x600]
[600x396]
[600x334]
[398x600]

.
[684x256]

.
[693x699]

.
[700x525]

.
[700x525]

.
[640x495]

.
[520x450]

.
[700x525]
[536x700]
[699x525]

.
[467x700]

.
[700x525]
[700x525]
[700x525]

.
[699x476]
[542x699]
[699x484]
[468x699]
[700x504]
[520x698]

Самая опасная для психики штука -- это когда видишь одно, а тебе говорят другое. Видишь, что больной в коме, -- а тебе говорят, что он спит лёгким сном выздоравливающего и улыбается во сне. К счастью, бывает искусство, которое не врёт. Оно бы и радо, но бессознательно проговаривается -- просто потому, что имеет дело с данностями. Кино, например. Про что бы ты ни снимал, в кадр попадает кусок реальности. Вот такой кусок, и довольно большой, показал сейчас Пётр Буслов в «Бумере. Фильм второй». Сюжета там никакого нет, он распадается при первом прикосновении, но настроение -- точное. Образ страны -- вполне адекватный. Сразу за Москвой начинается огромная свалка, земля, которой слишком много, чтобы её можно было возделать. По этой земле можно только метаться, потому что долго задерживаться на ней нельзя: тоска, тревога, пустота, руины. Обломки старых парков культуры и остановившихся предприятий. Братки, забывшие об иерархии: «Старшие в Москве сидят, а у нас тут всё просто так». И пара-тройка приличных людей, машинально продолжающих делать своё дело без цели и смысла. Так выглядит сегодняшняя Россия.
Ну, значит, я всё правильно вижу. Не может же быть, чтобы мы с Бусловым, принадлежа к разным поколениям, так одинаково воспринимали Родину. О тенденции лучше всех сказала Марья Васильевна Розанова: после этих её слов в эфире нашего «Сити FM» восторженные звонки раздавались беспрерывно. Розанова уже три часа как уехала домой, а какой-то упёртый слушатель всё настаивал: «Вернуть старуху! Старуха говорила правду!» Правда вот какова: «Атлантида погрузилась в воду не за пятнадцать минут. Это был процесс долговременный. И с Россией он -- долговременный, с той только разницей, что погружается она не в чистую океанскую воду, а в совсем другую субстанцию». Все мы до сих пор живём остатками советского мира, и сейчас он на глазах частично догнивает, а частично догорает. Техногенных катастроф в ближайшее время будет как минимум не меньше. Чечня будет превращаться в гигантскую мину-ловушку. Стабфонд будет расти, становясь всё бесполезнее. Попытка закрутить гайки будет неизбежной, но, оттянутая до последнего, обвалит всё окончательно, потому что этого закрута сгнившая субстанция уже не выдержит. Такова макротенденция, и никакой другой я не вижу.
На этом общем и довольно гибельном фоне есть мелкие тенденции, гораздо более увлекательные. Мир всасывается в новую глобальную войну, но Россия в этом противостоянии никакой роли играть не будет -- обойдутся без нас. В моду у нас стремительно входит и скоро окончательно войдёт психоанализ: где без толку изменять реальность -- надо менять своё восприятие этой реальности, и прошлый год наглядно показал, что без Курпатова и Еникеевой поле массовой культуры сегодня уже непредставимо. Психолог -- самый желанный гость в политических ток-шоу (ибо политическая информация закрыта наглухо и остаётся гадать по гуще). Психолог -- самый популярный персонаж скандальных и кулинарных программ. Психолог -- тот мёд, которым вместо йода смазывают рану.
На фоне свёртывания отечественной вольности всё больше проявляется другая тенденция -- как бы компенсирующая: рост бесстыдства. Главная тенденция в этом смысле -- повторять на голубом глазу: «Да, мы такие!» Мы такие, и быть другими не можем и не хотим. Пробовали, не вышло. Если врать -- то нагло. Если демонстрировать собственную бездарность -- то без тени смущения, триумфально и самоупоённо. В глазах Максима Галкина, Елены Степаненко и Владимира Соловьеёа -- одна и та же эмалевая уверенность: это наше время. Мы по крайней мере никем не притворяемся. Эту тенденцию я назвал бы новой честностью.
Модно становится заботиться о своём теле, потому что заботиться о душе в таких условиях нельзя: душа может догадаться о происходящем и лишиться покоя. Модно становится не просто худеть (это уже давно), но исправлять любые другие дефекты, шлифовать себя до пластикового совершенства в духе Барби. Всё моднее будет делать экзотические домашние ремонты. В прессе всё большую роль будут играть так называемые блоги -- их и сейчас уже цитируют вовсю: «живые журналы», дневники молодых обывателей, убеждённых в своем праве судить обо всём на свете. И впрямь, чем они хуже обозревателей с образованием и опытом? Информация одинаково скрыта от всех, а умствования никому не нужны. Бесстыдство -- самая естественная и, пожалуй, самая спасительная реакция на страх.
Надо бы, наверное, сказать о позитивных тенденциях. Они налицо. Самым нервным и пугливым -- литераторам, кинематографистам, отдельным умным девушкам, -- довольно быстро надоедает бояться. И тогда они начинают говорить правду: сначала друг другу, потом остальным. Так что на фоне тотальной пошлятины постепенно начинается расцвет искусств. Так уже было в Серебряном веке, накануне другой катастрофы. Но ресурс тогдашней России был не в пример больше. Тем пышнее будет наш последний расцвет.

Дмитрий Быков,
"Город женщин" №4, апрель 2006

.
[375x500]

.
[650x435]
[700x488]
[700x482]
[700x453]
[698x378]
[470x698]
[469x699]
[700x495]
[512x698]

.
[699x525]

.
[650x488]

.
[700x465]

.
[700x525]
[525x700]

.
[500x375]

.
[698x268]