проскользнет гибкой лаской рассветный шелест,
обогнавший лучей несмелых шальную прыть.
я рождаюсь сегодня в день, перепрыгнув через
полудрему. просто хочу пожить.
под чечетку дождя пройдусь босиком по крыше,
расшвыряв по ветрам словами цветочный блюз.
в воздухе расплескав, синий смешаю с птичьим
мельтешеньем. после к тебе вернусь.
на закате раскованно порозовеет небо
выдернет ветром задорного смеха клок.
в этом вечере, вышитом радостью, мне бы
задержаться. навеселиться впрок.
летняя ночь окутает плечи легкой грустью,
заставит забыть говорливый вечерний шум.
над макушкой высокой липы сегодня пусто --
новолуние. ночь васильковых дум.
Мир сходит с ума, пока я стою под зонтом.
Пока мы сплетаем тела, пока я режу бекон,
Пока сижу у костра, а ты допиваешь кефир,
Пока я все время одна, пока ты всегда не один.
Вершатся судьба и война, пока ты играешь струной,
Пока я бросаю дела, опять не спеша домой,
Пока мы не пьем коньяк, пока я гуляю с другим,
Пока тебя ждет жена, пока я вдыхаю дым.
Возможно, рожден герой, пока мы живем вот так,
Пока ты мной увлечен, пока нашим встречам рад,
Или случилась чума, пока я тебя так люблю,
Пока я хочу тебя так, пока по ночам не сплю.
как раз расцвела черемуха белым
белым как мел или холодный снег.
в декабре ходили по снегу под снегом
в январе по лыжне друг за другом следом
весь февраль и март, и апрель - белый бред.
Ты ненаглядная, ты милая моя
Неповторимая, желанная любовница.
Зачем в тот вечер выбрала меня,
Зачем ты подошла ко мне знакомиться?
Был вечер, да. В круговороте лиц
Вишневый взгляд царапнулся случайно.
Не торопясь, раскланявшись, уйти,
Тянула время, пивом запивая.
Не оттого, что тот вишневый взгляд,
Не для него смеялась и сияла.
Лишь чтобы в дом, где мне никто не рад,
Дорога лишний раз не возвращала.
А дальше? Дальше только вопреки.
Или назло. Или взамен обидам.
Ты был вокруг, был глубоко внутри,
Был ощутим, но на все сто невидим.
Безумству слабых песня - продолженье
Четвертый месяц нашим отношеньям...
в лесу хорошо всегда. даже когда вообще нехорошо. когда кошки скребут в разных местах. когда бардак в мыслях и вокруг. и некоторые места в теле напоминают о необходимости бросить курить. и еще спина. засада со спиной и с коленками.
а в лесу хорошо. гигантские вечнозеленые монстры втыкают верхушки в небо неприступными стрелами. или стенами. тропинки пересекают просеки. или наоборот. не важно. там как-то не важно все вообще. и то, что нехорошо тоже не важно.
подошвы желтых ботинок вносят свой посильный вклад в местные тропы. мозг молчит. в тон окружающей тишине. движемся только мы с Зинкой. все остальное замерло. тоже бы замереть. и не двигаться. никогда. никогда до той самой минуты, в которую случится чудо. когда я стану кем-то. очень нужно стать.
хочется поесть снега. каждую зиму с детства ем снег. хрустящий холодный снег. белый-белый. но накануне кто-то большой просыпал коры и иголок, и шишек, и чего-то еще. все белое стало в крапинку. все белое посерело и осунулось. шаг в сторону и нога по колено внутри. и в ботинке это холодное и осунувшееся в крапинку.
и гиганты с темно-зелеными лапами уже за спиной. под ногами ясени.
а в лесу хорошо. даже когда вообще все нехорошо
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
Слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы, посох и заплаты,
Меру окончательной расплаты
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
(Ю. Левитанский)
москва
когда подлетаешь к ней
или просто паришь на высоте птичьего крика
ты видишь миллионы огней. или море бездонное.
панегирики..
читают лица и люди на надгробьях людей и птиц.
или собак, и кошек
тоже.
толпы. и яркие фонари.
толпы серых лиц,
обращенных ниц.
толпы прохожих.
москва.
когда подъезжаешь к ней
автострады огнем забиты.
пробиться и проскочить - поди ты..
катафалки
стоят в очередях-пробках.
так заведено - не жалко
не жаль ни времени,
ни части суток.
это мы, опаздывающие,
недосчитываемся минуток.
пускай.
пускаем мимо письмена без смысла.
прОбило время.
прОбило безыскусной тризной.
серые толпы.
толпы серости.
ходим взад и вперед,
перечитывая -заичности.
мы -- несметные
мы -- черпаем античности
романтикой площадей....
там, где ярче светит --
на театральной и манежной,
на новой и триумфальной,
на спартаковской и на КРАСНОЙ..
а под землей не встретишь взгляда.
там только сам себе дервиш.
сам и просека,
сам отрада.
сам ограда
от совершенных...
город ярких огней.
город серых лиц.
и улиц.
город, где нет нас.
только лазареты и переулки.
перевернулись.
наши следы
еще впереди.
© pam
Над нами волшебный вечер купает в снегу фонарь, а ты говоришь о вечном так правильно, хоть в словарь ненужных определений садись и пиши статью. И я, повинуясь тени, почти не дыша, стою и слушаю, как реальность зажала тебя в тиски (поэтому ты банально, и, главное, по-мужски молчал), о кленовых листьях, о рыбах, об нло, о чьих-то повадках лисьих, о том, что давно прошло.
Но мы научились слушать, не то, чтобы между строк, а где-то над ними: «Ну же, я так без тебя продрог, как, если бы тот барашек… из ста миллионов звёзд… ну, в общем, мне стало страшно, что ты это всё всерьёз».
И я понесу такое, что впору сказать «не стих».
Не знать бы душе покоя, да было б кому нести.
Но тоненьким пульсом, робко сигналит в мозгу: держись,
сейчас он нажмёт на кнопку и выключит эту жизнь…
Ларки