Ты всегда был такой расчётливый, холодный, спокойный... Даже перед своим самоубийством ты строго выговаривал меня. Мне всегда хотелось зажать уши от твоей грубости...
Мы с тобой близнецы братья. Я нежный снаружи, но грубый и прямолинейный под этой сахарной коркой. А ты как дикобраз, с мягкой сердцевиной.
Сколько же боли ты нёс на своих плечах? Сколько одиночества? Зрячий со слепым сердцем. Мы все вокруг любили...Почти боготворили тебя. Но ты не видел, не понимал этого. Твой разум безнадёжно запутался в прошлом. Но глаза строго и пронзительно смотрели в будущее.
Ты напрявлял меня, нас. Но ты не мог выбрать правильной дороги для себя одного. Увидеть то счастье, что ждало тебя в настоящем.

Я рад, что ты прозрел перед смертью. Но я не могу смириться с тем, что не остановил тебя.

Ты со стоном пытыешься поднять моё изумрудно-зелёное пальто со скамейки.
-Ты куда-то собрался?- я вышел из тени, скрывая рукой с сигаретой улыбку. Ты вздрогнул и уронил пальто на его законное место.
-У тебя там что кирпичи в карманах? - ты возмущённо сверлишь меня взглядом за то, что я напугал тебя.
-Ну во-первых не в карманах, а в приручённом бермудском прямоугольнике. А во-вторых там ничего нет. - ты тут же с любопытсвом школьника заглядываешь в мои карманы. Глаза твои округляются.
-А чего оно такое неподьёмное?
-Путешественик должен быть как фокусник. - я забираю пальто у тебя из рук и накидываю на плечи. - Это волшебное пальто, перешедшее мне по наследству.
Ты недоверчиво хмыкаешь и правильно делаешь.
-Не помню, чтобы у тебя в родствениках были фокусники.
-А их и не было. Боги рождаются из лилий. Какие уж тут родственики?- я закуриваю новую сигарету. - Ладно, забей.
-Нет, ну покажи! Чего в нём волшебного? - ты прямо задыхаешься от возмущения... Или от дыма?
-Смотри и восхищайся.- Я засунул руку в карман и вынул свои любимые карманные часы изящной работы.
-Не по~o~o~oнял...-ты возмущённо заныл.-Там же ничего не было.
-Конечно, в этом и фишка.
Я методично выкладывал тепед тобой свои сокровища. За часами последовал серебряный коготь, живая орхидея, связка ключей, флейта, сборник стихов на неизвестном языке, деньги, пачка сигарет, красивый ножик и моя любимая зажигался. Твоя челюсть скоро стукнулась об пол. А потом из тебя полился дикий хохот.
-Твои карманы аналогичны женской сумке...гы-гы... тоже ничего нет. А когда выясняется, что в ней, остаётся только поражаться, как всё это туда влезает...ха-ха-ха...
Ты начинаешь задыхаятся, так что я полагаю на сегодня с тебя хватит.
-Но у меня есть одно существенное отличие...- Я натягиваю капюшон и растворяюсь в воздухе.

Между нами стена. Ты смотришь на меня так нежно, что мне хочется умереть от отвращения. Ты думаешь что я человек, но на самом деле я что-то диаметрально противоположное. Мне ненавистны твои касания, не потому что мы чужие, а потому что я просто умираю от твоих прикосновений. Я погибаю в такой неизлечимой депрессии, что меня проще отдать под пытки, чем заставить терпеть это.

Не приближаяся ко мне.

Пегой луной наступает вечер
Лысый швейцар зажигает свечи
Пудрится цирк в ожидании встречи
С голодною толпой

И через миг на арене алой
Вырастет мир на утеху зала
Белый маньяк затрясет устало
Битой головой

Белый клоун белый мученик
Ради смеха пьяно-жгучего
Будет издеваться над собой

Вечером здесь у него заботы
Ведь унижение его работа
Но посмеется последним наш
Невидимый герой

Но в час когда полночь погасит краски
Бывший Пьеро поменяет маску
Новый из тех кто над ним смеялся
Превратится в гной

Клоун не зря помнит эти лица
Вечером шут а теперь убийца
В душном трактире он отрешится
С пьяною ордой

В кабаке с визгливой скрипкой
За столом от грязи липким
Будет хохотать он Сатаной

Завтра опять у него заботы
Ведь унижение его работа
Но посмеется последним наш
Невидимый герой

Кто выгибал на арене спину
Тот испытал что такое сила
Пой же цыган зажигай-ка милый
Белую ты кровь

Я изящный труп. Я давно кружусь в бесконечном танце. Мои онемевшие ноги выводят всё новые и новые па. Раз, два, три... Раз, два, три... Кто-то присоединяется ко мне. Кто-то танцует рядом, так ни разу и не прикоснувшись ко мне. Мы, как фигурки в музыкальной шкатулке, оплетаем друг друга музыкой.
А потом я отталкиваю тебя с дороги. Никогда не приближайся к мертвецу слишком близко. Иначе он уведёт тебя за собой в страну мёртвых. Я неприкасаем, понимаешь? Я мгновенный яд, от которого нет противоядия.
Я образец одиночества. Вокруг меня всегда полно людей, но я один. Мой танец не совместим с нормальной жизнью. Он просто вышел за грань этой убогой реальности и давно уже вычерчивает созвездия в небе.
Поэтому мне не нужен партнёр. Это всё равно что лишняя пара ног, в которых я буду без конца путаться и спотыкаться. так что их проще ампутировать.
Идеальный вальс одиночества.

Я всё жизнь хотел создать что-то совершенное. нарисовать, сыграть , написать. Что-нибудь настолько абсолютное, чтобы оно выражало всю сущность моего бытия. Чтобы оно рассказало всем о моём существовании: небу, земле, пламени, смерти. Им бы захотелось получить меня всего. без остатка.

Но единственное произведение в моей жизни от которого я без ума, но оно ещё далеко до совершенства, это я.

Грязная ночь подыхала у моей двери. Я копался в себе, пытаясь отыскать хоть каплю сочувствия к этой покалеченной днём мрази. Но внутри ничего не было. Только алчность. Я был жаден настолько, что мне было жалко для неё даже глотка воздуха. Я посмотрел на неё, оскалившись как дикий зверь. Мне хотелось плеснуть ей в лицо кофе, чтобы она ушла. Она вздрогнула и спрятала лицо в серых, сумрачных ладонях. Моё щедрое второе я мечтало о том, чтобы кто-нибудь помог ей. Кто-нибудь скрыл бы эти сутулые плечи тёплый пиджаком и прошептал обжигающие нежные слова. Я знал, что таких людей миллион. Людей готовых поклонятся этой убогой сироте, вытирающей мой порог. Я поднял взгляд и посмотрел во мрак.
К нам кто-то приближался. Тихими, мягкими шагами. Но не заметить его было невозможно. Я почувствовал ледяную ясность утра. Этот красавец с гривой огнено-рыжых волос присел рядом с оборванкой. Его узкие бледные руки притянули её к груди. Она рыдала. Я опёрся о косяк, наблюдая за этой парочкой. Дым сигареты запутался в моих волосах и ласкался к холодным пальцам. Поставив перед собой две кружки кофе, я уселся на пороге...

Когда пытаешься выразить мысли на бумаге - это почти всегда совершенно бесполезно. Мысль убегает от тебя, прячется от чёткого определения. Она не любит резкости.
Иногда ты находишь её в других. И тебя тянет к ним, потому что ты надеешься, что они объяснят тебе то, что ты не понял сам.
Или можно сплести вязь из слов и поступков, чтобы поймать идею. Зафиксировать её и погладить ненасытным сознанием. В моей голове плавает миллион этих непереваренных трупиков. Все они пытаются вырваться наружу, чтобы так или иначе вернуться в мировой круговорот мыслей.
Но иногда к человеку приходит ...озарение... Ты перестаёшь мыслить разрознеными словами. Сознание твоё приобретает целостность и завершённость. Но озарение мгновенно. Вот оно есть, а вот его уже и нет. И вновь ты борешься за смысл всего лишь словами. Тебе... мне горько... Я убит этой печалью ускользнувшей мудрости. Но я снова моднимаюсь на ноги и продолжаю искать.

На льду катался бог. Тонкие пальцы, сухая фигура, в которой остались одни мышцы, чёрные короткие волосы. Впившись в него взглядом невозможно было оторваться. Да и не хотелось. Иногда даже можно было забыть, что нужно дышать. Непрерывное, непрекращаемое движение. Он вёл за собой в сумрак, шептал скрипом коньков о крае бытия. Любой бы захотел поверить и уйти за ним. Видя эту грацию, люди забывали о привычном неуклюжем мире. Всем хотелось стать художниками, чтобы хотя бы на миг запечатлеть его в своём сердце. Но он бы сорвался с холста, как с обрыва, раскрыв свои прозрачные крылья, похожие на ледяной узор. Всем хотелось обладать, прикоснуться к этому совершенству, но он легко уходил в тройной прыжок и снова за границами досягаемости.

"Колдун дарит смерть" - прошептал я, видя как люди падают бездыханными...

-Купите соль... - я киваю, мысленно уже далеко отсюда....

2 часа спустя.

-Так... Делаем честные глаза и говорим, что соли нигде не было.

-Да мы зашли всего в два магазина. Пошли до ларька дойдём.

-Влом... Так что делаем честные глаза и говорим, что соли нигде не было.

-У меня всегда честные глаза!- я изучающе смотрю на него. Да.. И впрямь. Глаза голубые и наивные. Даже я бы купился.

-Ладно. Я делаю честные глаза, а потом мы говорим, что нигде ничего не нашли.

У него истерика. Я усмехаюсь про себя, лишая его единственной достойной роли в моём плане.

-Всё... Это конец. ТЫ смотришь в пол и пытаешься не ржать. А я чесно выкладываю, что мне было влом пойти и купить соли.

"В связи с тем, что заключённый был убит при попытке к бегству, попытка не засчитана."

Я расстроенно чертил взглядом запутанные линии на кирпичной стене. Почему когда жизнь подходит к концу, никто не ставит знака "тупик"? Чтобы всегда можно было отвернуться и пойти другой дорогой.

Я поднял голову вверх. Дома, как каменнные плиты, поднимались высоко над землёй. Только где-то вдали от этого кладбища маячил узенький, обшарпаный кусочек неба. Хотелось развернуться и уйти. Прикинуться обиженным, сесть на первый поезд до рая и уже там заняться профессиональным вандализмом. Но мне вообщем-то было всё рано.

Я исчез из неприятного, дурно пахнущего закоулка и представил себя где-то на Мальдивах. Всё. Больше никаких экспериментов по искусственному приближению к реальности. Белый песок и пальмы намного больше подходят под описание вечной жизни.

-Никогда не ври мне.

Я глубоко вздохнул. Зятяжка в пару кубических километров.

-Всегда говори праду.

Я, страдая неизлечимым синдромом святого мученика, закатил глаза к потолку-небу.

-Что ни по утрам, ни по вечерам, ни после чашки кофе?

-Никогда.

Боги не сдаются и не укладываются в стандартные рамки.

-А если правды две? Какую мне доносить до тебя?

-Не понял.

-Ну к примеру я тебя люблю до впадения в обморок и ненавижу так сильно, что готов убить?

-Первое приятно, а второе вполне может продлить мне жизнь...

-В смысле?

-Я буду знать КТО хочет меня убить.

Умалчим когда я его убью...

Это цитата сообщения Каль Оригинальное сообщение

Какой странный у нас разговор.
-Ты слишком жесткие баранки купил.
-Я ж их не тебе покупал а голубю.
-Нафига голубю столько баранок?Что же это?Жалость,а может быть акт милосердия?
-Я решил поиграть в маленького принца.Я приручаю диких животных.
-Мы в ответе за тех кого приручили.
-Я его не приручил,это просто начало нашей дружбы.
Он курит,я ем чипсы.Все прекрасно.
-Блин,уже четвертый час.
-Ха,а я встал всего 2 часа назад,-улыбается он.
-В выходные хочется сделать что-то запоминающееся,чтобы доказать самому себе,что ты прожил день не зря.
-Ты уже покормил голубя.
Хм,а он прав.
_Все таки аниме накладывает отпечаток на людей.
Я смеюсь.
-Почему?
-Потому что,если бы я не смотрел аниме,то не ходил бы с такой челкой.
Это точно,трудно ходить с волосами закрывающими все глаза.
-И не начал бы курить.
Тен-тян не курит?Нет это что-то нереальное.Он слишком естественно смотрится с сигаретой-как единое целое.
Я вдруг подумал о другом.
-Люди все состоят из маленьких слабостей.
Он с интересом смотрит на меня,покуривая сигарету.
-Маленкие слабости:к сигаретам,грейпфрутовой жвачке,удобным свитерам,очкам с стеклами-хамелеонами,непричесанным волосам.маленьким шокирующим признаниям,хитрым улыбкам...
-Ты решил разложить меня по полочкам?
Конечно нет.Это как попытка увидеть небо в щелочку между пальцами,выразить общее через частное.
Как раз то,что наполняет мою жизнь-маленькие слабости.

"Возлюби ближнего своего."

Я снял винтовку со стены.

"Помоги ближнему своему. Не пощади ни времени, ни теплоты душевной."

Ствол в моих рукал быстро нагревался. И из холодного, спокойного железа волшебным образом превращался в одно теплое, ласковое и обаятельное дуло.

"Помни, что каждый может потерять свой путь в темноте. Укажи ему путь."

Я вставил патроны, челкнул затвор. Сегодня будет говорить оружие, а я молчать. Я направил на него винтовку. В жадное до жизни сердце.

"О Боже мой!"

"Не упоминай имя Господа всуе"-прошептала ему сталь. Следы крови на полу ясно указывали куда-то на юго-запад, в землю обетованную.

"Для бешенной собаки сто верст не крюк."- успокоил я сам себя, залезая в автобус, идущий в противоположном направлении от моего дома. И дорога до ада или рая, то же самое что поворот за угол.

"До того как Солнце взорвётся осталось шесть лет." - сказали мне
"Ну, наконец-то!"- обрадовался я.

Скоро во избежание открытых конфликтов с обществом у меня отрастут когти как у Фреди Крюгера. И я буду прятать за ними свои больные идеи.

6 утра. За окном безобидный снег, который все же не внушает никакого доверия. Получена бытовая травма в связи неудачной борьбы с крушкой кофе. Ожог четвёртой степени и моментальная смерть.

-Пропало три куртки замшевых, три портсигара... - где-то я это уже определённо слышал, неужели от соседа в кащенко? Или он всё время борматал :"Не могу, не могу, я на тебе никогда не женюсь... Я лучше съем перед загсом свой паспорт. Или откушу себе правую руку..." Это был клинический, совершенно неизлечимый случай. Потом нас списали в запасники, как хронически больных и развели по разным камерам. Я до сих пор по нему скучаю. Он работал со мной в паре заместо приёмника. Я антеной, он усилителем. Когда нас находили за полночь, соединённых проводами, начинали подозревать в совершенно противоестественной связи. Ну если в телепатии есть что-то неестественное, то они наверное были правы. Впрочем больным можно всё, кроме нормального питания...

"Наступил конец света, а никто не заметил, потому что все смотрели рекламу."

Моё жуткое расписание меня доканало. Мышцы лица отмирают, и улыбка падает на стол.

-Слышь, а может перенесём Апокалипсис на вторник. А то понедельник день тяжёлый и как-то так сразу?- ну хоть кто-то меня понимает.

-Лучше его вообще отменить в этом году. Мы его уже лет 7 переносим, всё времени нет.

-Ну как же на год? Люди ждут, волнуются. А мы раз, и на год?




-Так, будешь приставать, отправлю с Сибирь убирать снег.

-Весь?

-Весь.

Трель телефона. Мёртвая дрянь на столе снова приклеивается к моему лицу.

-Бог на проводе...

Я лежал рядом с живим трупом. Его пальцы судорожно сдавливали мою холодную от ужаса ладонь...

Это цитата сообщения After_Dark Оригинальное сообщение

Апокалипсис отменили. Разочарованные демоны, недовольно ворча, вновь улеглись спать в глубины океана; белоснежные ангелы, устав лить слезы над моей неопределенного цвета душой, растворились в молочной пене облаков.
Я сижу на подоконнике, и, наслаждаясь игрой южного ветра в волосах, смотрю сквозь стекло. А все-таки не так уж он и плох, этот старый, пыльный мир.
Если смотреть на него с определенного ракурса…

И вижу я горы и вижу пустыни,
Но что мне до вечной людской суеты,-
Мне ласково светят иные святыни,
Иные святыни в Дворце Красоты.

Я хочу обладать мелким изящным почерком, похожим на
божественное кружево...

Или хотя бы напоминающим завитки
дыма, обручённые со словами.