"Я уже давно не проводил так много времени один... Не помню сколько чашек кофе я выпил... Слушая только тиканье секунд и пытаясь отвлечься от него, что-то напевая. Ты потерялся? С тобой произошёл несчастный случай? Или ты и вправду увидел птицу и последовал за ней? Потому что если так, ты не вернёшься.
И я буду где-нибудь ещё, конечно...
Время течёт без тебя, как ещё одна чашка холодного кофе, и я не могу никуда пойти. Обещание, которое я дал тебе. Лишения, которые мы оба испытали. Боль от тепла твоего тела, которая привязывает меня к тебе... Всё это въедается осторожно и глубоко в шрамы на моём теле... "

Сегодня хочется быть простым, как доска. Никаких посторонних извращений. Полностью отдаёмся делу. Прямолинейному созерцанию. То, что в моём взгляде ничего не читается - не мои проблемы. Мои сегодня также просты, как я сам. Убить или не убить. И ответ прост.

Нафиг. Надоело потом убираться. Так что сегодня в моей каморке чисто, опрятно и стерильно. Что там будет завтра, я и сам не знаю.

Знаешь, я элементарен как айсберг. Просто он изо льда, а я из чего-то другого, более живово. Правда на поверхности у меня всего 10 % общей извращённости. И обитаю я в краях неожиданно холодных и нелюдимых.

Я сегодня для всех улыбчив и нераздражителен. Камешек в людском океане. Чтобы меня сточить потребуются столетия, если не тысячилетия. Для меня это даже будет нормальным, чем-то в порядке вещей.

Я прост, как детский рисунок. Правда рисовали его не для тебя.
[200x402]

Кажется, я умудрился сделать из своей жизни очерк. Море превратить в несколько рваных строк на клочке бумаги. Небо в чёрные точки клякс. Тебя - в неровное молчание между строк...

Похоже, я заврался настолько, что начал верить сам себе.
[360x550]

Ты трогаешь мой лоб в попытке проверить температуру кипения. Не выйдет. Я всего лишь заболел. Чем? Тоской. Насмерть. Мне хочется разжечь костёр посреди гостинной, сидеть в кресле и стряхивать пепел на пол.

Город дыщит людским гомоном, шумом машин. Затыкаешь уши, и город задыхается.

Он заслонил меня от меча. Бледный юнец, переполненый романтическим бредом осени. Его кровь и дыхание густым облаком осели на мои дрожащие пальцы. Он снова умирал у меня на руках. Снова спасал от моей собственной черной всемогущей тени.
-Мастер... Мастер, улыбнитесь как вы всегда это делаете...
-Идиот- я слабо приподнял уголок окровавленных губ. - Тоже мне последнее желание...
-За такую красивую улыбку можно умереть.- он слабой рукой вытер кровь с мой щеки и вновь размазал её по моей одежде. Зелёные глаза горели внутренним, выразительным огнем. Наверное, из-за сдерживаемых слёз.
-Лучше бы ты за неё жил- я усмехнулся, легко коснулся губами его лба и упал на его подставленные руки.
-Мастер!- что-то горячее упало на моё лицо. Блин, этот идиот плачет. -Мастер!!!
-Ну дай мне сдохнуть в тишине и покое.- Я прижал его к себе и уткнулся носом в макушку. Его тело обжигало. Но это не надолго.
Под его сдерживаемые рыдания я умер. Он ещё долго тряс моё тело, шептал всякие глупости и непрерывно плакал.
Я стоял у него за плечом и наблюдал эту нелепую, но в чём-то даже трогательную сцену.

Лень. Такая острая, что даже больно. Недостаток витаминов, отсутствие силы воли, плохой характер сделали меня очень ленивым. Это почти смертельно. Единственно на что остались силы и желание - скалиться на тебя каждое утро, когда ты вытряхиваешь меня из одеяла. Ну и иногда биться головой о стену, когда становится нестерпимо стыдно за себя. Скоро через мой лоб протянется широкий, никогда не заживающий шрам. Вторая улыбка в районе третьего глаза. Тогда мне не придётся даже скалиться...

Ты вызываешь у меня острое желание убивать, резать на куски и склеивать обратно. То я тебе нравлюсь, то не нравлюсь. То мы живём под лозунгом: "Мир, дружба, жевачка". А то начинаем перетирать собственные зубы в труху.
Мне хочется рухнуть в кресло и забыться летаргическим сном. А когда я проснусь у тебя как раз будет период оттепели. Мне будет разрешено курить в квартире, вставать в 3 часа дня, забывать помыть посуду и совершать свои маленькие неуклюжие подвиги для тебя. А пока яростная дрожь сводит пальцы, которые хотят сомкнуться на твоём горле. Но я улыбаюсь. Мне интересно, когда ты начнёшь бить о мою лохматую голову тарелки. Для такого случая я даже выбрал стратегически верное место у холодильника. Если ты захочешь в меня что-то кинуть, я буду отбиваться распахнутой дверью с яйцами.
Я достал сигареты и закурил. Ко мне устремилась ваза с розами, которые я принёс тебе вчера в честь очередного примерения. Ваза с жалобным всхлипом состыковалась с дверью холодильника. Меня слегка забрызгало. Но лучше быть мокрым и в сознании, чем мёртвым и в нокауте. Из-за вмытины в дверце послышался всхлип. Я иду, моя принцесса. Аптечка у меня уже давно наготове...

Как будто увидел небо в первый раз.

Пряное, острое, как осколок стекла, небо.

Оно порезало мне глаза своим скупым, бледным великолепием.

Я захлебнулся инеем на ветках...

Темнота и тишина свели меня с ума. Когда ты заключён во мгле пары квадратных метров без солнца и соседей, ты начинаешь напоминать дрожащую тварь без малейшего проблеска сознания.

Тишина в этих подземельях настолько необъятная, что минуты тянутся бесконечно. В ушах настолько глухо, что начинают чудиться шорохи, шаги, журчание воды. А когда приходит настоящий звук с лязганьем замков, ты подыхаешь от ясности его звучания.

Голод тоже вносит изощренное звучание в бесконечность моего бытия. Кожа так плотно прилипла к костям, что скоро разорвётся о ребра. Она и так беспрестанно трескается и шелушится.

Когда кто-то врывается ко мне в свете огня, я ничего не вижу. Глаза настолько привыкли к темноте без малейшего проблеска, что просто слепнут от едва тлеющей лучины.

Я напоминаю себе животное, которое обратило все свои ресурсы на выживание в пределах этой пытки...

[400x285]
Ноги утопают в сахарной пудре снега. И демоны и боги вязнут в этих сугробах.

И чтобы вокруг не было так пронзительно бело и беззастенчиво одиноко хочется обагрить этот холод обжигающей кровью.

Подарить зиме огня, которого нет с ледяном, жестоком ветре.

Подарить огненые листочки голым чёрным веткам.

Подарить мёртвому блеску снега жизнь. Чтобы он вспыхивал и шептал о своей искренности...

Твое мягкое дыхание опаляет мои щёки. Оно уводит меня в какуе-то нереальную сказку своей сладостью. Огромный теплый мирок, созданый тобой для меня. Меня переполняет вся та бесконечная нежность, которую ты щедро даришь мне.
И я в ответ дарю тебе свою любовь. Я смущённо застываю посреди улицы, а потом неожиданно прижимаю тебя спиной к стене, скрывая от дождя. Лёгкими поцелуями покрываю тёплые ладони. Твой взгляд похож на осеннее золото.
Эта неконтролируемая нежность, которой лучатся твои глаза, делает меня до банальности счастливым.
Ну и пусть...
[391x550]

"Мир никогда не хочется спасать. Только очень наивным дурачкам. Все другие настолько недовольны своей жизни, что предпочитают, чтобы их спасали. Приносили кофе в постель, ходили за них на работу... В настоящее время человек почти не способен пожертвовать собой ради других.

По крайней мере бесплатно..."

Я перестаю прислушиваться к телевизору. Двери балкона распахнуты настежь и бесконечная пронзительная синь режет лёгкие.

Я бы умер за это синее, яркое небо.
Куришь...
Отрываешь босые, насквозь промёрзшие ноги от ледяной плитки...
Прижимаешься помятыми крыльями к распахнутой двери...
И растворяешься
В небе.

Сладкая, терпкая конфета- боль. Каждый раз хочется попробовать, но каждый раз я давлюсь и пугаюсь. Однажды я отважился.

Тонкое, изящное лезвие нежно поцеловало запястье. Слишком тонкое, чтобы нанести серьёзный ущерб, но достаточно острое, чтобы дарить нестерпимую, жгучую боль, разливающуюся по руке. И второй раз, углубляя едва заметную царапину, взявая к крови. И вот она выступает едва заметными каплями...

Жестокость часто связана с эстетическим восприятием красоты. Это не значит, что эта связь действует наоборот. Но врождённая, беспричинная жестокость заставляет осознавать краткость жизни, красоту окружающего мира. Ценить боль...

Веер крови рассыпается по траве искрящейся росой. Туман заволакивал твои враз потемневшие глаза. Белая одежда скромно приоткрывала клочёчки исцарапаной кожи.

Я провёл трепетными пальцами по твоему бледному лицу. Предсмертная агония, так украсила твоё лицо, что я не мог оторвать жадного взгляда от кровавых дорожек твоих слёз...

Ты стоишь на коленях, подняв глаза к бледному свету витражей.

Незачем унижаться сегодня

С твоих губ слетает молитва за молитвой. Всё громче, всё яростней твой призыв. Всё острее слова, которые я бы хотел не слышать.

Поднимись, встань с колен... Улыбнись мне и я все прощу... Всё отдам.

Да я не человек, но во мне так много человеческого, что я пугаюсь сам. Если бы я был непогрешимым, эта боль сейчас не пронзала бы мне сердце.

Обагри свои руки в моей крови. Сегодня я разрешаю тебе эту жестокость.

Улыбнись... И я умру у тебя на руках.

-Где ты..? - слабые пальцы коснулись моей раскрытой ладони. Я наклонился к самому его уху.
-Я тут- мой голос был тихим, как лёгкий бриз.
-Я не чувствую тебя...
-Потому что ты умираешь,- я говорил спокойно, но по лицу у меня катились слёзы. Я видел перед собой потеряного ребёнка, который даже в момент смерти остаётся один. Сердце болело от обиды и боли. Я задыхался.
-Я с тобой. Прости меня, я с тобой!-из моего горла вырывались рыдания. Я крепко прижыл его к груди и баюкал в своих объятих.
-Нет, тебя здесь нет. Я не чувствую твоего тепла... Тепла твоей души, укутывающего меня...

Крылья женщины- птицы бессильно опали, обнажая сапфировую грудь.
-Поймана, сожжена, развеена пеплом над водой...
-Казнена, казнена...-роптало горное эхо.
-Не любима, отравлена, презрета...
-Забыта, забыта...

Маленькая фея оттопыривала мой большой палец. Крылья трепетали от натуги.
-Спаси, спаси забытую!-её пискливый голосок оторвал меня от созерцания холодного, голубого заката. - Спаси птицу.
Я перевёл глаза на сапфировую спину.
-Синяя птица, синяя...- я грустно улыбнулся, обнажая меч.

Хотелось написать что-то гениальное и значительное. И при этом вывернуть сам русский язык так, чтобы даже его мама не разобрала с какой стороны подступиться к её сыночку. Хотелось выразиться, кратко, но в то же время красочно, с парализующим эффектом на слушателя. В итоге при помощи наждачки и пачки сигарет мысль была обстругана до невразумительных опилок и оставлена в середине комнате.
-Идите вы на... - и дальше слогами неразборчиво адрес. Фраза из 21 слова. Я вно за пределами нашей галактики и, возможно, даже не в этом измерении. И мысль окрылённая, восторженая, рассыпчатая как снежок на морозе, метнулась в противоположную сторону.

Вокруг меня плескалось отчаяние. Океан боли, страха и ненависти. Вселенная жестокости. Война.
И среди этой грязи мне хотелось дарить тепло и жар моей крови. Приносить людям благославление сверкающей катаны, любовь Бога и тишину покоя. Я мечтал увести их по дорожке в райский сад, воссоединить их с родными и близкими.
Передо мной упал паренёк. Совсем ещё юный, неоперившийся разум. Окровавленным пальцем я начертил на его лбу крест. Немая молитва прошелестела в тишине и вверила его заботам ангела-хранителя.
Холодно было так, что кровь превращалась в кристалы льда.
А впереди ждала очищения преисподняя, не ведающая покоя.