исходная позиция: вдохи на ширине встреч.

каждое утро наполнять легкие коктейлем из волшебства твоего смеха и душного грохота города подводная вата такая тяжелая артиллерия желтая пыль спелая желчь прерий плавятся репейные волосы бредит малярия поезд туда-сюда разность потенциалов ловцы снов снуют в подворотнях сыпят мне за ворот куски пояса ориона стороны света коротят скулят как кутята планы неладно скроены встречи сорваны спорные моменты упираются в неоспоримые стены сумерки синеют это не одно и то же это два и то же три четыре ускорение никак не умножается на массу плюсуй плюсуй арбитр передает пас зрителям парнас взят каркас смят космодром взорван в ком ты видишь цель в ком ты видишь цель выжми сцепление повесь сушиться любую тварь растворяй в желудочном соке в кисло-гладком соусе в одиннадцатом автобусе выход на брусья вход с эшафота фото под память исправленному нельзя верить неисправному можно врать вожжи на себя вот же вот же он я пережеванный прижимай крепче выковыривай картечь из колец из тетрадок-в-ветку из отечных выдумок по нечетным числам скручивает нас в кадмиевые стержни мы тренажеры мышиных лап упражнения для развития дырок в памяти смотри как вежливо скачет ночь по чердакам это новый год по подключичному календарю.

выдох.
вернуться в исходную позицию.

вас защитит хуленепробиваемое стекло.

как ад может быть чем-то конкретным и внятным?
если ад и существует, то он должен быть основан, например, на ожидании.
то есть, грубо говоря, ты полагаешь, что в раю все поют псалмы, улыбаются и ведрами жрут кутью, а в аду - жарятся на сковороде и страдают, ну да, чисто физиологическое все такое, в бестелесных-то сферах. но вот после смерти ты оказываешься непонятно где, в длинной-длинной очереди людей, ожидающих решения своей судьбы. каждого интересует только одно: куда он попадет, и если в ад - то как именно будет наказан. люди толкаются, переспрашивают, кто за кем стоит, следят, чтобы никто не пролез без очереди, психуют, провоцируют, поливают друг друга грязью, дерутся. и вот именно это-то и будет длиться вечно. ты еще чего-то ждешь, а все уже давно решено, и ад-то - вот он.
в общем, это примерно как на почте, только никогда не заканчивается.

***

эй, прохожий, проходи. (с)
и пойди купи себе самоучитель "улыбка для чайников".

***

все отзываются об этом мире так, словно видели кучу других.
но паршивее, чем этот, конечно же, не встречали.

чай льется из ноздрей высшего существа напрямую в глотки низших
мы - ходячие вышивки на чьих-то чужих телах
альманах памяти начинается с коллекции беспамятств
пряничные человечки спиваются
пальцы растут внутрь и заканчиваются где-то в предплечьях
вечность настолько истрепали, что она стала полувечностью
и когда наступает
время собирать камни в почках
вокруг ничего уже и нет

***

простите, ваша street слегка кострит.

***

ты прочитаешь в газете, что всё не то
спрел урожай или дети не верят в бога
мир, мол, такой неустойчивый, как пирога
как динозавр, взгромоздившийся на атолл
толку от этих башен, машин, копыт?
всё, что болит, продолжает болеть и пахнуть
мой гайморит говорит, что не верит в слякоть
хочешь узнать, что думает гайморит?
спирт тебе в руки, странник. бери. пусти
стринги на тетиву, каблуки на стрелы
мель для того и есть, чтобы кто-то сел и
врос корешками книжек в людской массив

тки полотно поллитровыми днями дна
килты задрав, ускакали на юг дожди
в жидких простенках копятся семена
новых планет, обреченных на бигуди

выдели в тексте красным утечки снов
вычти в уме из вечности час на секс
чувствовать невесомость способен тот
кто до нее имел хоть какой-то вес

доноры брови, выгнутой в кочергу,
гордо кривят ухмылки над знаком плюс
строится мост
я подпрыгиваю на бегу
чтобы увидеть в луже, что я смеюсь

"всё проходит и герда тоже пройдёт", - думал кай по кличке соломон
имя кай было увеличительно-ласкательным, а прозвище - спасательным жилетом, летящим по касательной
его полным именем было кайло
потому что им всегда махали
его захламленная регалиями голова нагло стригла встречных парикмахеров хромированными каракулями
набитая паклей брюшная подлость мечтала о жареном
так проживаются дни, в которых направление путают с наполнением
он не принимает бой
он не заплывает за буй
он не забывает про buy
поэтому у него всегда есть выбор: либо медвежонок барни, либо ружьё браунинг
его накрывает занавесом
раздается сухой щелчок
кончилась в обойме гармония

в клочки собачьей шерсти
в вывернутые предплечья
в густые ручьи
в кресты да крючья
в неполученные треугольнички писем скручены наши животы и пожитки

привяжи меня к стрелке компаса
намотай на неземную ось и
держись

эта версия сна дрожит тряпичным лобовым стеклом на чьем-то взмокшем лбу
эти разговоры о будущем начинаются с отрицания настоящего и заканчиваются упованием на прошлое

моя ночь - яромир хладик, пишущий тебе длинные письма где-то внутри себя

где-то внутри спящего
кратера-великана
клейкие скамейки пахнут солодом
"да у тебя даже дома нет!" - хохочут сигнализации машин и сумасшедшие окна
до икоты
до колик в кирпичном боку трансформаторной будки
ни одна школа не рассказала нам
сколько чашек мутного зеленого чая в сутках
сколько merd'ов в одном километре дороги
и куда пропадает север, когда я сплю головой на юг

друг твоего врага мной тоже прожит
я выхожу в улей, там ходят люди с дневниками и красными ручками
рассматривают друг друга
ставят друг другу оценки за поведение и прилежание
дети подражают взрослым
взрослые подражают киногероям
киногерои подражают деревьям

повторение пройденного остается единственным востребованным видом деятельности
в троллейбусе, который идет на восток, заклинило последнюю рабочую дверь

днями напролет проветриваю кварталы свежим комнатным воздухом
скармливаю ночным звукам гранулы своего молчания
прячу по углам початые пузырьки солнечного света
вывинчиваю лампочки
ввинчиваю березовые почки
моя ночь - шаркающий почерк с тростью из слоновьей злости

будильники вырезают меня для яви узкими кусками, как из пирога

кровать распахивается, как шкатулка, из которой никто не выпрыгивает
проигрывать, рано или поздно, - удел тех, кто начинал играть
каркас крепнет и обрастает мясом
лопасти со свистом распускаются
трест лопнул
пластик треснул
окна помрачнели и опустили глаза
машины заткнулись и спустили колеса
плоскости становятся сферой

привет
ты мой дом

 

я люблю молчать об истории мира в целом

потому что не знаю, за что воздвигают стелы

за кого идут на костёр, под клеймо, в атаку

почему узор ненавидит свою изнанку

панорама грязи: экстаз

снизошел до мяса

паровозы в рясах гудят сквозь куски паласа

посейдон фырчит и устало стрижёт колени

этот воздух чист, как заформалиненный

    ленин

это всё не то

всё не стоит того, что.

того, чтоб.

-

это всё не то

это всё утонет в ближайшей луже

это всё не стоит того, чтоб театр

   начинался с ружей

это всё висит, как пустое эхо на манекене

горизонт пробит в трех местах головой оленя

воспаленный смех проживет три дня на подкожном корме

этот дом для всех

этот дом для тех, кто о доме вспомнил

это всё не то, чтобы чем-то плохо и кто-то хлюпал

просто день-подвох бесполезней дня-оплеухи

-

по мосту идут золотые боги в горящих шапках

тень росла так долго, что стала мхом, приковавшим пятки

 

я не считаю барыгами людей, получающих доходы от своего любимого занятия.

я считаю барыгами людей, чье любимое занятие - получать доходы.

начинай.
в сорок третьей порции чая качается смех.
сюрикены осыпались с неба - темно, как днём.
все кричат, что тот, кто мог отвечать за всех -
не пролез в проём.
бесполезный комок клетчатки
слепая слизь
переспелые губы шепчут чужой подтекст
посейдон хохочет: всё то, чем ему клялись,
уместилось в секс.
занавески прячут
в утробах комнат
куски тепла
и на все тела не хватает клеток и словарей
расшифруй свой плач, пока еще раз не истекла
эра пней.
начинай.
из-под детских кроваток выглядывают зеркала
расстилай сонливость на ширину шоссе
в эти сети влипают все, в ком хватило зла
быть добрей.

... но и потому, что все мы деревья,
вкопанные в собственную тень.
(с) М. Павич

снимаю накипь с этих жидких дней,
которые как пустой суп -
жрешь только потому, что надо жрать
только потому, что надо ждать
весны
весомости
прилива сил
преждевременного облысения
новых песен
навьего дня

проще всего развернуться на полпути, сказав: "не для меня"

заставь эффект домино работать наоборот:
поднимайся, когда все остальные падают
когда вокруг продают всё, что не смогли купить -
раздавай бедным свои немногочисленные сбережения:
лот №1. умение лепить снеговиков
лот №2. умение пить тревоги из горла
лот №3. шикарный вид из окна на чужую дверь
лоты №№ 4 - ?. детские картинки из памяти: как ты пробираешься через густой запах полыни и разглядываешь светлячков на пыльных кустах; как сидишь на краю грядки и щуришься от солнечного света, отражаемого плотными страницами; как в тесном курятнике ловишь кур и посыпаешь их дустом; как твоя щепка садится на мель за ближайшим поворотом ручья.

частокол криков стягивается в тугой обруч на голове
гниение мира диктует единственное условие:
не будь ребенком

*

послушай, город, кто додумался дать тебе в руки март?
ты же совершенно не умеешь с ним обращаться.

по стенам серых построек солнечные зайцы удирают от лунных волков
глубоко-глубоко
магма гудит свои колыбельные каждому, кто собрался проснуться
атланты по очереди выходят на подиум и демонстрируют прессы, на которых проступают кубики льда
первое издание твоего смеха выпускается столь малым тиражом, что тебе самому не остается даже одного экземпляра на память

никто не говорит: пора расправлять плечи на ширину тротуаров
никто не говорит: пора переплавлять мечты в кораллы
никто не роговеет прессованными порциями ожогов на языке
никто не гремит тектоническими плитами текстов в оловянных цилиндрах воображения
все кричат: собака лает, караван идет

собака лает, караван мычит
собака лает, караван спит стоя
собака лает, собака ждет
собака молчит
собака молчит
караван лает, собака мочится на караван
карнавал здравого смысла плавно перетекает в вакханалию нездоровых бессмыслиц

все открывалки сломались об табличку "откровения не будет"
привычки так и не смогли ни к кому привыкнуть
опоздания так и не научились к кому-нибудь опаздывать
сроков нет

скованные одной цепкой фразой
мы ждём Годо
мы ждём всходов
мы ждём моды на прекращение ожиданий

в последние дни я наблюдаю за довольно занятными существами.
в пространстве они ориентируются по прозрачности собственных ресниц ("чем более неверным путем я пойду", - говорит мне один из них, "тем более непрозрачными они станут. а вы, люди, с вашими черными ресницами, достойны жалости: вы давно и безнадежно заплутали"), а во времени - по вязкости слюны того, кто в данный момент находится по правую руку.
в основе их письменности лежит алфавит, в котором согласные звуки представлены порами, а гласные - прыщиками, наносимыми на кожу живого человека, которая и является для них единственным освоенным носителем информации.
свои странные песни они поют на вдохе, а молчат - только ребрами.
когда они передвигаются, наблюдателю кажется, что они неподвижны, а он, наблюдатель - перемещается.
пить они могут только едва начавший застывать цемент, поэтому жажда вынуждает их быть кочевниками.

космология их довольно своеобразна: мир им представляется подстаканником, поэтому миссия этого мира и всех тварей, населяющих его, сводится к тому, чтобы быть опорой для Священного Стакана. сосуд этот не имеет форм и размеров, но достоверно известно о нем одно: Самон, единый бог-творец, наполняет этот сосуд высшим смыслом, а Самнеон, единый злой дух, отпивает из этого сосуда. так устанавливается баланс добра и зла, вселенская гармония.
в одном апокрифическом источнике, записанном на коже человека, ушедшего из цивилизации жить за полярный круг и потому ставшего для этого народа недоступным, говорится, что существует и третья сила, способная разбить Священный Стакан или попросту пересадить его в другой подстаканник, но большинство жрецов считает эту версию ересью. активные распространители ереси преследуются и подвергаются жестоким пыткам сном.

если верить слухам, история этого мелкого народа берет свое начало в фугах Баха.

~

поправь меня, если я не ошибаюсь
приди во все уравнения с саженцами сингулярностей
сегодня у меня саднит в горле - в нем пробиваются первые ростки жерновов

навстречу мне идут улыбающиеся бородатые дедушки
на груди у каждого из них висит тевтонский орден
великие магистры и рыцари выглядывают из-под дедушкиных бород, истерично дрыгают ногами
окна домов рыгают запахами котлет и кухонными ссорами
все выносят сор изо лба
нет злобы
нет золота и амброзии
никто не выбрался из амбарного замка
аминь кокаин каина не воскресит тебя
аминь камень авеля не простит тебя
аминь комета галлея не рассмотрит тебя в телескоп
нерасторопные спутники высасывают парниковое тепло через озоновые дыры
озорные гривы протуберанцев царапают уродливые короны
это время вспарывать коконы
это время испытывать терпение комнатных растений
это время скрипеть половицами чужих спален
а вера - вервие простое

лопасти черпают первые пригоршни кислорода и захлебываются пористыми клочками утра
когда я вырасту из своей глупости, пожалуйста,
не дай мне врасти в следы чужой старости

главное - выбрать имя своей беде
сжечь её паспорт
выслать к чертям из города
все пароходы знают, зачем воде
мятные бороды

/05.02.2011/

как будто ваш бог был поставлен сюда по блату -
забросив вино, превращает воду в гранаты

караты растут в отшлифованных ветром глазницах
порвите батут
отпустите на волю больницы
как будто никто не теряет границы повторов
пейзаж - приговор
натюрморт - эталон приговора
любой поворот оправдает любые присяги
никто не придет защитить терпеливость бумаги
никто не вернет расстояниям статус эксперта
конверты не в счет, если "здравствуй" не влезло в конверты
концертная версия страха:
все шесть миллиардов
билетов распроданы. паства готовит петарды.

парад карамельных героев вскрывает проулки
как будто за сердце опять ампутируют руки

/20.12.2010, 13-14.03.2011/

Это цитата сообщения CAZADOR Оригинальное сообщение

Бьорн!

такие низкие потолки
такие низкие, что кажется -
вот-вот упрешься, засмеешься
а назавтра вылупишься из комнаты, как из яйца
как из лица
царствие небесное всей скорлупе
всем румянам
несмеянам в отцовских рубахах
умываться рано
прыгать рано
рождаться рано
ищи-свищи свое руно на чужих руинах

а зачем нужны храмы тому, у кого есть сердце?

из-под юбок крановщиц
тянутся стройные долгие ноги подъемных кранов
скрипя, покачиваются на ветру
на свету
на дозе сыворотки правды
из подворотни выходит сын полкана
мы будем молчать
мы будем молчать
мы будем мочалить пространство и время кусками своей тишины
пока однажды дважды триста дней спустя
тяжелая вода этих картинок не разорвет нас как переполненные воздушные шары
еще не ставшие переполненными гондонами
главное не стать
главное не всплыть гондольерами в узких каналах освенцимов
целуй свинцовую землю
стягивай змеиную кожу
никто не помнит цель это стрелы
никто не видит рептилий в этих птицах
мы тоже

жены говорят мужьям, уходящим в интернет:
"возвращайся с shift'ом или на шрифте"

вначале выло слово
вначале стыло олово
вначале были тень и темень
тень в свое оправдание создала то, что способно отбрасывать тень
темень в свое опровержение родила свет, способный отбрасывать тьму
новый век
новый вермут
явился Человек Сутулый
сполз с табуретки, спрятал листок
перетянул планету меридианами и параллелями
развесил на них рваные портянки и тухлые простыни
спит усталый портрет
хмурит скулы
крутит пулей у виска
тащи свой пульт в конуру

сила доброты твоей велика
но они никогда не уберут в кобуру свой культ

тульский пряник тебе товарищ
узон тебе прыщ
в будущем ты повстречаешь великого мудреца
где-то на пути от рабских кущ к борщу
в прошлом ты привыкнешь путать мудрецов с мокрецами
чума передает пас цунами
церберы жрут сухие корма
спрячь глаза под циновку
скури карму на пять четвертей
в черте гор *да*
за чертой бледности
зачем тебе глаза
зачем тебе
векторы задаются косыми
выживает слепейший
последний всадник спешился
казармы обветшали
рекруты потеряли чувство субординации
такие сумбурные реакции
такие ошибочные координаты
носовые платки эмигрируют из карманов
массовка забывает выйти из образа
здесь такие низкие сутолоки
такие узкие сутки

ангелы приходят к моим дверям с требушетом
замочная скважина облизывает пересохшие губы и говорит им, что выхода нет

а нынешнее модное "будь в курсе"
я бы заменил на честное "будь в позе".

Иногда [хазарские] женщины берут платок
и складывают его во столько раз, сколько возможно,
это тоже считается молитвой.
(с) М. Павич

86400000 раз складываю мятое серое полотно дня
до маленького тугого квадрата размером с ноготь на твоем мизинце
разворачиваю обратно и вижу на полотне холодную ночь
со скрипучими дверями
с сюрными вальсами в фонарной вселенной
с пьяными голосами откуда-то сверху

слова оловянными каплями падают в меня
звуки липкой паутиной стягивают меня
любой поезд, отправившийся из точки A,
в точке B находит меня
сухим
раздетым
вдетым, как слепая нитка, в игольное ушко окна

режу полотно на тонкие седые волоски
скармливаю их продрогшим воробьям
говорю:

январю не все равно
февралю не все равно
весна идет по попону в воде
весна идет по опустевшим коконам
по скошенным телеграфным лбам
смотрится в свое завтрашнее водяное зеркало
любуется
видит в нем:
ты улыбаешься
сплетаешь из травинок непуганых зверей и птиц
пускаешь янтарные волны над ковылем
и на волнах этих танцует новый ковчег

бег заскакивает отдохнуть в меня
стук садится помолчать в меня
жар приходит остыть в меня

расплетаю тебе под ноги странную сказку
в которой всё идет к началу ничего
в которой ничто равно всему
в которой слова - как орехи:
одним словом можно накормить троих взрослых
другим насытится разве что ребенок
третье раскалываешь - а в нём только горошина прелого воздуха

говорю со снегом
говорю с пазухами
говорю с голодом
говорю с рельсами
говорю, что пастух проглатывает больше заблуждений, чем любая овца из его стада
говорю, что наша маленькая правда всегда больше всех неправд мира

3600 раз в день пересчитываю свои ребра и представляю
глухой лес и болото в нем, и на болоте тут и там прорастают имена детей
и когда имя расцветает, отрывается от чавкающей колыбели и, легко планируя, поднимается к солнцу -
где-то на планете счастливая мать впервые произносит его над его новым домом

а твоя улыбка - как тот двуликий бог
одна ее ипостась живет на твоём лице
вторая - на внутренней стороне моих век

у тебя есть только один способ не иметь ни берегов, ни дна:
не быть в русле.

интернет - не роскошь, а средство обездвиживания.

курю свои лестницы
странности
старость в латинице
когда улыбается -
кажется:
мир остановится
из памяти выбежит
вырежет
кадры. останется
на чай
на портвейн
на зимовье
на *долго и счастливо*
в кричащее утро
молчит,
раскачавшись на вспененных
качелях
сетчатках
платках
гладкошерстных параболах
разбавленный голосом
воздух
свивается в гранулы
гуляет по легким
по тяжким
по стяжкам на радуге
по градусу в день -
досчитать до сухого
до хруста
до набело
проветренных вен
уравнения
волны развернуты
в звенящие волосы снега
в спирали
в колючие клапаны
когда улыбается -
смотришь:
все версии сходятся
в густые круги за окном