Богатство, выпятив мамон,
Явилось к Фую в дом.
Был человеком раньше он,
А нынче стал ...

Такие люди безобидные
В одном, однажды, жили городе,
Носив свои одежды длинные,
Закутываясь в них от холода.

Но рассказал им кто-то каверзный
О бесподобных белых ангелах,
И в головах их безалаберных
Случилась полная анархия.

На голубей толпа набросилась
И отрывала с мясом крылья им,
И до гола одежды сбросила,
И крылья пришивала нитями.

И так ходили люди-ангелы -
В крови и перьях души голые,
И с крыш окрест на землю падали,
А там без крыл лежали голуби.

Проковыряв пространство пальцем
И заглянув в дырявость сути,
Мы обнаружим постояльцев
Извечных внутренних раздумий.

Мы огорошим их слегка
Своим незванным появленьем,
И будут странными слова,
Что они скажут со значеньем.

Когда же мы к себе придем
Такой расстроенные встречей,
В окне, вдруг, вырастет проем...
Кого еще несет под вечер?!

Обедни час - казалось, всё на смарку,
Смешалось "наказанье" с "битиём"...
Столкнулись две досужие кухарки
За нестареющим разделочным столом.

И начался извечный диалог
Душ женских столкновением объятых -
Какую больше ненавидит Бог,
Кому с любовью, а кому за плату.

Одна кричала: - Мне не повезло!
Меня отдраить возжелает всякий.
Другая причитала: - Вот не зло,
Ко мне-то пристают одни собаки.

И первая ей отвечала так:
- Ты вечно вся в золе и гадких шкварках,
И за версту воняет так кухаркой,
Кому ж такое... окромя собак.

Вторая стала медленно вскипать.
В её душе заклокотали звуки:
- Ах, ты зараза, стерва, сука, б...!
Да, чтоб тебе принять адовы муки!

Ты на себя взгляни-ка изнутру -
Как не огреть тебя стоячим колом!
Ведь ты, подстилка, скачешь по двору
С утра до ночи с задранным подолом!

Вскричала первая: - О, свет не видел жаб
Тебя страшнее, злее и вонючей!
Когда б я мужиком была б -
Я бы тебя не стала и с падучей!

И с этими словами в волоса
Друг дружке - хвать! - вцепилися кухарки,
И продолжался спор живой и жаркий
До самого последнего конца...

Оставим их, мой друг, хватает мути -
Нам много сделать надо бы успеть,
Кухарок же в их распаленной жути
Пусть кто-нибудь другой рассудит
Ведь...

Она уходит...
Бросив грустный взгляд...
Оставив спину, лишь,
И узенькие плечи
В глазах моих...
Я знаю...
Виноват...
Но как иначе?
Если нет - не легче.

Если не в спину, а лицом -
Глаза в глаза!
То удержать желание шальное
Я не смогу...
Ни не поцеловать,
Ни объяснить,
Что всё это такое.

Она уходит...
Бросив грустный взгляд...
И я смотрю
На узенькие плечи...
Я знаю...
Я не прав!
Я виноват!
Но как иначе?!
Если нет - не легче...

1.
- Ты оставил маленькую искорку для меня.

Она мерцает,
Как сердце в ночи
Стукнет.
Тихо.
Вспыхнет.
Темень.
И только это -
Кричи - не кричи!
Только
Вспыхнет.
Только
Стукнет.
И темно.
И тихо.
И память...

2.
- А память... вечность...

А память
Вечность
Унылая
НестОящая
Бесконечность
Бескрылая
Безнадёжная
Ложная
Как остов
И остров
Желаний
Пустых
Мечтаний
Необитаем
Растает
В дымке
На снимке
Летящего
Времени
Нашей
Памяти.

Прекрасный сад
Люблю
Бродить
Укромных уголков
Дорожками
И за цветами
Слов
Такими
Ненарошными
Увидеть
Красоту
Дриад
Что поселились
Здесь
Давно
И весь
Заброшен сад
Но
Голосов былых
Не умирают звуки
Они слышны
И руки
Помнят руки
Волос
Распад
Люблю
Я твой
Люблю
Прекрасный сад...

В разгаре бал, вино рекой.
Под звуки пламенных мазурок,
Едят, смеются, бьют ногой
И пьют мадеру из мензурок.

Поручик Ржевской, как всегда,
Графиню ревнуют к графину.
Она ж твердят, что никогда
Так не хотелось им мужчину...

Приятны дамы и вино,
Если ничто нас не тревожит,
Но как бывает тяжело,
Когда нужда нутро нам гложет.

Поручик вышли сам не свой -
Вернулись мокрый с лужи Невской...
Графиня: - Дождь, мой дорогой?
- Нет ветер, - чертыхнулся Ржевской.

Из Петербурга на Москву
Поручик ехали в карете
И любовались на листву,
И, дремля, думали о лете...

- Графиня N..., такой груди...
Как вспомнишь - все в низу немеет...
- Яйцо, Мариша, не клади
На серебро, оно тускнеет...-

- Так с внучкой старая княжна
Про что-то рядом говорили...
Поручик вымолвили: - Ба!
А нас такому не учили...

Живешь, живешь - все нет добра
Весь век учись и жди обмана...
И портсигар из серебра
Убрал из брючного кармана.

Графиня, как-то чуть дыша,
Шептали Ржевскому на бале -
- Поручик, Вы моя душа...
Вечор я жду Вас в нашей зале.

Как все уснут - входите в дом.
Я с двери в сад сниму запоры...
Только прошу Вас об одном -
Чтоб не греметь - снимите шпоры...

Ночь. Сад и дом уснули. Тишь.
Графиня ждут у туалета...
Вдруг... как полуночная мышь,
Скребут Поручик по паркету.

Графиня так и обмерли -
- Поручик! Шпоры! Я ж просила!!!
- Снял-с... Это ногти-с ma Cherie...
Она - аж свечку уронила.

Я преклонить свои колена
У этих сладостных колен
Хочу, Прекрасная Елена,
Что краше всех других елен!

Я этой чудненькой головки
Хочу поймать летящий ветр,
До губ последней остановки
Не дотянувшись сантиметр.

Хочу почувствовать дыханье,
Хочу услышать нежный блюз,
Хочу... и нет мне оправданья -
Моих желаний, слов и чувств...

Я помню, как пылала Троя
Под опьяненный звон мечей -
Но я уже не помню кто я,
На стороне был... и на чьей?

Так и сижу, склонив колена
У этих сладостных колен...
И не Парис, моя Елена,
И не иной АгаменЕн.

Свой лоб олимпийский
Наморщит Зевес -
И выйдет Афина-Паллада!
И молнии тотчас
Помчатся с небес
От рая до самого ада!
Расцветится тьма
Белобрысым лучем,
Разверзнута стонами грома,
Но страннику будет она
Нипочем -
Ведь нету у странника дома!
Отправился в путь
Из отеческих мест
Сей странник,
Ища на распутье
Прекрасную, добрую, смелую
Весть
О жаркой пронзающей сути...
Найдет - не найдет,
Я о том умолчу,
Поскольку здесь речь не об этом...
Я просто с тобой
Оказаться хочу
Однажды...
Не только поэтом.

О! Кажется, я говорю невпопад
(Я начал про женские икры!)
Но вижу тебя...
И я этому рад!
А все остальное лишь игры.
Меж тем громовержец,
Великий Зевес
Уж Бахусу тыкал на вина...
- Однако, с Пегаса
Ты лучше бы слез...
Мне вслед улыбнулась Афина.

Стопа Богини - это диво,
И гордость Греции самой!
Изгиб пленяющий игриво
И нежный пальчик... Боже мой!

Готов погибнуть каждый эллин
За бесподобный ноготок,
Меж скал увидев и расселин
Одну из этих дивных стоп!

И я погиб бы непременно,
Увидев грезы наяву...
Но я другим попался в плены,
И лишь затем пока живу...

О, Вы, Прекрасная Елена!
Я Вам пишу не сгоряча.
Готов я петь Вас до колена,
И от колена до плеча!

А от плеча петь Вас и выше
Простите паче... не готов -
Там голос будет мой не слышен
И не найдется нужных слов.

И мне понадобится где-то
Найти божественную кисть,
Чтоб словом скромного поэта
Писать сжигающую жизнь!

О, Вы, Прекрасная Елена!
Я Вам пишу почти крича -
Хочу я петь Вас до колена!
И, если можно... до плеча...

Когда жестокая асана
Меня согнет в бараний рог,
Одну лишь Вашу гибкость стана
Читаю страстно между строк.

И мое тайное чтенье
Стараюсь вежливо скрывать,
Чтобы у Вас дурное мненье
На сей предмет не создавать.

Чтоб не вносить свои мотивы
Вам в разлинованную жизнь,
Не жать невызревшие нивы,
Не рвать солому на овин.

Я лишь смотрю и жду с надеждой
Тот миг соединенья душ,
И чувств, в клубок, сплетенья нежных,
Или чего, не знаю уж...

Смотрю и жду... меня ж асана
Опять сгибает пополам,
И я опять про гибкость стана
Читаю вслух стихами Вам.

Весна коснётся наших рук,
Заглянет в сонные глаза,
Шепнёт тихонько: "милый друг,
Проснись скорей, ведь я пришла..."
(Фабрициева Н.)


Шепнёт, коснётся, скажет нам,
Что, вот, она пришла и можно
Влюбиться, не взирая на
То, что с любовью очень сложно.

На то, что стал с годами я
Таким считающим расклады,
На то, что, проще говоря,
Влюбляться, может, и не надо.

Не надо, может, но весна,
Придя, припасть заставит к кубку.
И я, такой же как она,
Опять полезу ей под юбку.

Счастья вырвавшийся крик
Зазвенит стихами,
И умолкнет в краткий миг
Сбывшихся желаний.

И уж лету на виски
Высыпает проседь,
И лекарством от тоски
Угощает осень.

Но разлегшись у зимы
Жаркого камина,
Бесконечность вспомним мы,
Что проходит мимо.

И вздохнем, и хорошо
Смежит веки сон нам...
Все что было - все прошло
Стихотворным звоном.

Тени бродят в старом доме,
Бродят тени, плачут, стонут...
Будто лики в страшной коме,
Ожив - в мраке ночи тонут.

Тени ищут прошлой жизни
Безмятежное веселье,
Смех и радостные брызги,
И гостей на новоселье.

Ищут жадными руками
Призрак, тающий, былого...
Только где, не знают сами,
И роятся бестолково.

Тени бродят, как кривые
В зеркалах изображенья,
Неприкаянные, злые -
Жаждут крови и отмщенья...

И находят утром в доме
Труп на плитах коридора
С выражением истомы,
Смельчака иль просто вора.

Не ходи в тот дом, дружище,
Тени там и приведенья -
Это чьи-то души ищут
Для себя успокоенья.

Тени бродят, тени плачут...

Когда Уран, владыка хаоса,
Осадит крепости Сатурна,
Ударив лапой шестипалою
В просвет пластин брони фигурной,

Героя высохшая тень
Бессильем гибельным объята...
Побед одержанных когда-то
Не в силах слава встать с колен!

Увядший разум в запустенье,
Бесстрастно наблюдает пыль
И паутину всезабвенья,
И жизнь похожую на гниль.

И страх бессилья леденящий
Ложится пеплом на виски...
Но в жажде жизни настоящей
Готовы сжаться кулаки!

И средь недвижимого времени
Взыскует он остатком сил,
Чтобы Сатурна тяжким бременем
Его Создатель наградил.