cлавная светлая девушка Эльза братьев своих любила;
руки колола крапивой, молчала – упорно играла роль.
на каждой ладони будто стило профиль резало лебединый,
а на одежду, чужую, зелёную, щурясь, глядел король.

солью ли ей разъедало веки, пальцы, запястья жгло ли,
только плевать ей было и на себя, и на целый мир.
это не сказка, не скальдова песня, верь мне, – немного боли –
и братья – дикие белые лебеди – стали опять людьми.

нет, я не лебедь белая, но и не то чтобы вовсе ведьма;
смыть невозможно водкой и мылом всё, что случилось, но –
в радужном и недужном, хмельном бреду моём, звонком, медном
чудятся мне не эльзины братья, а самый – из смелых – снов.

хочешь, мой лебедь, стать человеком? это совсем не страшно,
это не больно... да впрочем – тебя ведь не от чего спасать.
я бы сплела тебе одному двенадцать крапивных рубашек,
да только где же растёт та крапива, которую нужно рвать?

(с)

Матильда_Жу,

[346x300]

Август.
Персик зарёй подсвечен,
и сквозят леденцы стрекоз.
Входит солнце в янтарный вечер,
словно косточка в абрикос.

И смеётся, налит, початок
смехом жёлтым, как летний зной.
Снова август.
И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.

(перевод Анатолия Гелескула)

(с)

ты пахнешь ветивером и апельсином,
миланом в июле и прагой в апреле,
ты пахнешь тропическим - пряным и сильным
бушующим ветром. вот помнишь, смотрели

на море, как там паруса ликовали -
белёсым на синем пунктирная лента?
ты пахнешь как море, как травы, как ралли -
как счастье момента,

ты пахнешь кофейно-имбирно-лимонно
и очень бодряще,
ты пахнешь по-разному - нежно и томно,
но так настояще,

что я утекаю от нежности дикой
в тугие ладони.
ты пахнешь малиной и ежевикой,
дождём в подоконник,

проглоченной наспех конфетой с ванилью,
не чаем, но матэ,
щекотной, смеющейся книжною пылью,
сметаемой ватой,

ты пахнешь мне вечером ярко-лиловым,
и аэропортом,
чернильной запиской, и чем-то вишнёвым -
но высшего сорта.

ты пахнешь то ссорой, то сексом, то негой,
а то тишиною...
я очень надеюсь, когда меня нету,
что ты пахнешь мною.

(с)

Время тянется... Время длится...
Время сводит меня с ума.
Не сидится мне, не стоится,
я подпрыгиваю, как птица,
задеваю крылом дома.

Неуклюже расправив плечи,
поднимаюсь туда, где свет.
Сверху легче, намного легче.
Это правда, что время лечит...
Жаль, что времени больше нет.

(с)

Вечный_воитель_,
Shlyapnic,

[275x378]

*)

[466x700]

Фото Сергея Хитрова

Светлый праздник бездомности,
тихий свет без огня,
ощущенье бездонности
августовского дня.
Ощущенье бессменности
пребыванья в тиши
и почти что бессмертности
нашей грешной души.
Вот и кончено полностью,
вот и кончено с ней,
этой маленькой повестью
наших судеб и дней.
Наших дней, перемеченных
торопливой судьбой,
наших двух переменчивых,
наших судеб с тобой.
Полдень пахнет кружением
дальних рощ и лесов
пахнет вечным движением
привокзальных часов.
Ощущенье беспечности,
как скольженье на льду.
Запах ветра и вечности
от скамеек в саду.
От рассвета до полночи -
тишина и покой,
никакой будто горечи
и беды никакой.
Только полночь опустится,
как догадка о том,
что со счёта не сбросится
ни сейчас, ни потом.
Что со счёта не сбросится,
ни потом, ни сейчас,
и что с нас ещё спросится,
ещё спросится с нас.

(с)

NN


Как, в сущности, и грустно, и смешно –
Держать фужер, смотреть на дождь в окно,
Мерло лаская местного разлива,
Прохлада хрусталя у самых губ,
И на тебя безумное табу,
И разговор с тобою молчаливый

Я тихо ненавижу интернет:
Мы вроде есть, и всё-таки нас нет,
Мы призраки во славу виртуала...
А как бы стать хотелось – хоть на миг
Живыми полнокровными людьми,
Хотя, наверно, мига было б мало

Да, простота страшней, чем воровство...
Мне, в общем-то, не надо ничего,
А просто дождь, мерло, уходит лето...
Камина нет, собаку не куплю.
Наверно, просто я тебя люблю –
Прости меня, прости меня за это

(с)

Я верно болен: на сердце туман,
Мне скучно всё, и люди, и рассказы,
Мне снятся королевские алмазы
И весь в крови широкий ятаган.

Мне чудится (и это не обман),
Мой предок был татарин косоглазый,
Свирепый гунн... я веяньем заразы,
Через века дошедшей, обуян.

Молчу, томлюсь, и отступают стены —
Вот океан весь в клочьях белой пены,
Закатным солнцем залитый гранит,

И город с голубыми куполами,
С цветущими жасминными садами,
Мы дрались там... Ах, да! я был убит.

(с)

Я думала, отсюда видно вечность...
Скажите, доктор, как надолго страх,
когда стоишь вот так у поперечины,
сминая каждый божий день в руках?
Не надо, доктор, я и так всё знаю:
вот это – в вену... эти – натощак...
я только постоянно забываю,
мне делать шаг или не делать шаг?
Ведь вам уже известно, чем я кончу,
мне даже не прописан полный курс.
Моя реальность с каждым разом тоньше,
и с каждым разом всё пресней на вкус.
Но всё равно - спасибо за оказию
сойти с дистанции, а не с ума.
Я буду умолять об эвтаназии.
Я задолбалась уходить сама.

(с)

слишком отчётливо помню лица,
особенно те, что имеют привычку сниться.
сны-то всё из дешёвого ситца,
а лица в них из шёлка да из парчи.
вот и твоё: умеет мне дорого обходиться,
улыбается, светится и молчит.

бог появляется редко, внимательный, как врачи.
голос строг, пальцы тонки и горячи.
он даёт мне выпить холодной водки,
из открытых ран достаёт осколки,
приговаривает небрежно:
я с тобой, дурочка, не кричи.

я лежу и слышу, как крошатся кирпичи,
как происходит время, как рвутся связи.
кажется, заново пишешься тонкой вязью,
крупным курсивом на белоснежных листах.
а присмотреться: горечь и душный страх,
я ползла, и след позади кровав.

а теперь кого-то высокого дёргаю за рукав:
нет, может быть, я не имею прав,
но, может быть, я и права отчасти,
я, к тебе пришедшая, всё проиграв,
выжженная, разорванная на части,
живущая не бесплатно и не безнаказанно.

и прошу тебя, господи, покажи мне счастье,
а то я не умею о нём рассказывать.

(с)

CHE_RNAJA@,

[360x312]

место у иллюминатора, пятый ряд,
и прощай, прощай, прощай, земля чужая.
я живу в двух измерениях: уходя
или провожая.
сердце очертаниями – скол на скол,
скоро хрустнет, глупое, и остынет.
в мир текут сто белых рек горячим песком
из моей пустыни.
слёзы нежным хрусталем на ветру звенят,
и о бесконечности напевают звёзды,
а в руках твоих замёрзших вместо меня
остаётся воздух.

(с)

посередине лета хочется места, где
если не тень, то река ходит темно и долго.
говорить под лист, наклонившись лицом к воде:
выдохом выходи мериться, водомерка.
что тебе делать, выдохнуть и отдать,
вытолкнуть тонким горлом прозрачный стержень,
ибо держала меня земля, как тебя вода,
а теперь не держит.

если не ветром, то воздухом изнутри,
зыбью сторожевой над горячей крышей.
на реке живут две воды: одна говорит,
а другая слышит.
а другая стоит и держит в руках ключи,
а другая молчит, прижимая ладонь к плечу.
ей говорят: плыви, не молчи, лечи,
и она говорит: лечу.

так высоко лечу, что земли не вижу.

(с)

В.Н.


Перейти на "вы", как на красный свет -
Помедлишь секунду, и всё – привет.
Понимая, что скоро зелёный подует в спину.

Перейти на "вы" и не обернуться,
Когда губы её поцелуем нальются
И потянутся пальцы сердце твоё вынуть.

Помнить едкий вкус на её губах
Предрассветных истерик в московских дворах.
На пустых скамейках нервные ломкие тени.

Это страшно и просто – перейти на "вы"
Сквозь апрельский запах горелой травы
И сквозь всполохи мая в грозовом небе.

Но, похоже, поздно. Сегодня июнь.
Постучи по дереву, трижды сплюнь,
Если услышишь: "Как я тебя любила..."

Поспеши защёлкнуть замок в дверях.
Ты уже взаперти, а в её руках
Выбивает искры сказочное огниво.

Ты не будешь кричать и не сможешь проснуться.
И собака с глазами как чайные блюдца
Понесёт тебя на спине до её постели.

И покружится вверх по кружеву вен
Жадный жар обнажённых её колен.
И уже неважно, кто ты на самом деле.

(с)

новых подписчиков
sqqq03@*****,
sqqq04@***** )

[390x358]

пусть с меня начинаются нежность и безмятежность. пусть я буду им алеф, ты же им будешь - бет.
пусть мы станем друг другу так же близки, и между - пусть не будет тревог и смятений, обид и бед,

а впрочем - впрочем, если нельзя иначе, если так мир устроен: немного боли необходимо,
то я согласна - пусть я буду тем, кто сегодня плачет. плачет от неги и счастья - любить любимых,

плачет от нежности - утром смотреть на солнце, как оно всходит над городом каменно-серым,
плачет от страсти - в улыбку, когда смеётся, целовать бесконечно. не верь, не веруй -

ладно, допустим, всё кончится после смерти - и алфавит откроют другие знаки,
но нега и нежность останутся на конверте, который ты отправлял мне в москву из своей ларнаки,

но солнце и небо останутся над москвою, и будут по-прежнему означать невозможность тлена,
всё, что я выбрала в этой жизни, объединяет меня с тобою -

незыблемо,
радостно,
постепенно.

(с)

Он так её мучит, как будто растит жену.
Он ладит её под себя — под свои пороки,
Привычки, страхи, веснушчатость, рыжину.
Муштрует, мытарит, холит, даёт уроки.

И вот она приручается — тем верней,
Что мы не можем спокойно смотреть и ропщем.
Она же видит во всём заботу о ней.
Точнее, об их грядущем. Понятно, общем.

Он так её мучит, дрючит, костит, честит,
Он так её мучит — прицельно, умно, пристрастно,
Он так её мучит, как будто жену растит.
Но он не из тех, кто женится, — это ясно.

Выходит, всё это даром: "Анкор, анкор",
"Ко мне, ко мне," — переливчатый вопль тарзаний,
Скандалы, слёзы, истерики, весь декор,
Приходы, уходы и прочий мильон терзаний.

Так учат кутить обречённых на нищету.
Так учат наследного принца сидеть на троне —
И знают, что завтра трон разнесут в щепу,
Сперва разобравшись с особами царской крови.

Добро бы на нём не клином сошёлся свет
И всё сгодилось с другим, на него похожим;
Но в том-то вся и беда, что похожих нет,
И он её мучит, а мы ничего не можем.

...Но, может быть, вся дрессура идёт к тому,
Чтоб после позора, рёва, срыва, разрыва
Она дорастёт и станет равна ему,
А значит — непобедима, неуязвима?

И всё для того, чтоб отринув соблазн родства,
Давясь слезами, пройдя километры лезвий,
Она до него доросла — и переросла,
И перешагнула, и дальше пошла железной?..

А он останется — треснувшая броня,
Пустой стакан, перевёрнутая страница.
Не так ли и Бог испытывает меня,
Чтоб сделать себе подобным — и устраниться,
Да всё не выходит?..

(с)

я люблю тебя навеки,
а живу с тобою врозь.
я в часах сдвигаю стрелки,
чтобы время не сбылось,
я опять меняю ракурс,
чтобы виделось ясней.
подари нам, Боже, август
на каких-то тридцать дней...

кораблю с дырявым днищем
снова в доке зимовать.
я стою почти что нищий –
что ещё тебе отдать?
моль почти доела парус,
время точит якоря.
подари нам, Боже, август
и немного сентября...

над моим микрорайоном
ночь дырявит небеса.
я прошу за всех влюблённых,
если нам с тобой нельзя.

сентябри смыкают веки,
наши беды не всерьёз.
я люблю тебя навеки,
а живу с тобою врозь.
виноградной грозди завязь
тяжелеет с каждым днём.
подари нам, Боже, август,
дальше мы переживём...

(с)