[показать]

а ведь тепло за окошком, видите??

уезжаю 12го до конца лета..

Неправда ли?
[показать]

Иногда это очень надо.. надо чистить каждый уголочек своей души, каждую частичку своего сердца.. чтобы было спокойно.. чтобы не было ничего лишнего, обременяющего..
Иногда это очень надо.. надо чистить каждый уголочек вокруг себя, чтобы наравне с внутренней чистотой тебя окружало внешнее сияние.. По-тихоньку.. не все сразу..
Я начала..
Как всегда не с того, как всегда с внешнего, но это уже хорошо.. Тогда не больно.. тогда не сложно.. тогда - приятно.. сердцу и глазу..

Чистила клавиатуру.. надо было бы конечно купить новую, но на это нет времени.. Вынула каждую кнопочку (клаве уже 3 года) протерла ее, бережно смахнула пылинки и вставила на место..

Итог: успокоилась сама и глаз радуется..

Каким я его вижу..

[показать]


Или замок под небесами..

[показать]

Или так..

[показать]


Быть может это и есть он:

[показать]


Или он:
[показать]


Иногда мне кажется, что я вижу его таким:
[показать]


Очень может быть, что он вовсе и не на небе..


[показать]


В одном я уверена точно: ОН ЕСТЬ!

О, если бы судьба моя
Сплелась с твоей, как нам мечталось,
Я пил бы радость бытия,
А не похмельную усталость.
[показать]

Сегодня он пришел, чтобы вновь разбить меня и сделал это..уже не так больно..

На дне каменной лужи -- ты да я...

Заливает до краев усталой теплой водой.

Нежится и катается по бесконечной воде солнце.

На берегах -- лето, ленивое, ленивее некуда.

Осыпались и плаваем...

Я не буду начинать свой рассказ с описания тех мест, где я родился, учился и вырос. И уж поверьте - вы никогда не узнаете точно, какой это был год, месяц и день. Не имеет значения, в какой стране я находился, и какую политическую партию поддерживал. И я абсолютно уверен в том, что вам не нужно знать, сколько мне сейчас лет. Все это ерунда. В этой истории важно лишь то, что я был репортером городской газеты.
Работу свою я любил и относился к ней серьезно, поэтому выполнял все задания по полной программе, часто переходя рамки обычных репортажей, и за это меня поощряло начальство. Конечно, сначала попадались малоинтересные статейки, но позднее работа заняла всю мою жизнь, потому что оказалась намного насыщеннее и ярче реальности, в которой жил я. Помню, еще с раннего детства я мечтал совершить прославленный поступок, показать силу воли и духа, и свято верил в то, что эта работа – основательная ступень к достижению главной цели. Однажды меня попросили съездить за город и подготовить полный репортаж о готовящемся событии. Моему начальству стало известно, что какой-то богач устраивает нечто вроде цирка для своего ближайшего окружения и настойчиво просил редакцию, в которой я работал, чтобы это событие не осталось незамеченным в широких массах нашего города, потому что шоу, как он сам сказал собирается быть грандиозным. Уверен, вы ни капли не удивитесь, - этот репортаж поручили мне.
День выдался жаркий. И не просто жаркий, а знойный. Огромная, бесконечная степь повисла в желто-серой дымке пыли. Каждое движение, каждый звук многократным эхо разлетались в воздухе, и, казалось, не принадлежали никому, и уходили в бесконечное пространство.
Мы стояли за лентой, которой было обтянуто довольно большое поле, напоминавшее квадрат, нарисованный трехлетним ребенком. Народу собралось немало, но никто, видимо, не понимал, что происходит и чего ожидать. Разбившись на произвольные группки, люди о чем-то оживленно разговаривали, туда-сюда сновали непонятно откуда взявшиеся дети. Постепенно создавалась напряженная, нервная обстановка. На многих лицах было заметно раздражение, да и мои нервы тоже были ни к черту. Все эти люди-муравьишки, к счастью, всего на пару часов ставшие для меня кругом общение, то и дело бросали подозрительные взгляды в мою сторону; потом (как это положено у подобных им) как ни в чем не бывало отворачивались и, спустя пару секунд, злобно поливали меня грязью. По большому счету мне было наплевать на сплетни этих уродов, на их врожденную неприязнь к журналистам, на глупые предрассудки, но тем не менее неимоверное желание подойти и залепить пощечину (а то и что-нибудь похлеще) не покидало меня.
Потушив в себе инстинктивное раздражение, я подумал, что не плохо было бы охладиться и передохнуть. Бросив короткий взгляд на высохшую степь, я развернулся и направился к автомату с водой. Рядом с ним стояла довольно симпатичная девчушка. Ее легкий летний сарафанчик так красиво облегал стройное разгоряченное тело, что мои и без того влажные ладошки вспотели. Видимо в тот момент лицо мое приняло крайне идиотическое выражение лица, потому что куколка с надменной ухмылкой посмотрела в мою сторону и тут же отвернулась. Я повернул голову в туже сторону, куда и она. Краем глаза я заметил, что она наблюдает за моими маневрами, но реагировать на это не стал - мое внимание уже переключилось на другой, более интересный объект – железный кунг, стоящий нескольких метрах в десяти от доселе необходимого мне автомата, беспрерывно покачивался и издавал странные, пугающие звуки. Несколько мгновений я стоял неподвижно, реагируя лишь зрачками глаз на движения металлического предмета. Неожиданно в поле моего зрения вклинился мужчина, невысокий, но довольно сильный на вид. Грузной походкой он подошел к кунгу, достал из заднего кармана небольшой ключ, вставил его в еле заметную скважину, повернул и распахнул дверцу бункера. Яркий свет палящего солнца не позволил мне сразу понять, что находиться внутри, в ужасающей пыльной темноте. Лишь слух не подвел меня – странное крехтение-рычание-сопение усилилось. Из темноты показалось лицо все того же мужчины:
- Hey, guys! Come here! – громким хриплым голосом крикнул он и призывно махнул рукой.
Через секунду еще трое точно таких же парней быстрым шагом зашли в кунг. На мгновение в черном прямоугольном проеме исчезли все признаки жизни, но, как оказалось, лучше бы они на самом деле исчезли – четверо мужчин, покашливая и отводя глаза, медленно вынесли довольно большую клетку. Они молча поставили ее на землю и расступились.
К моему удивлению в клетке сидел мальчик. Хотя это нечто сложно было назвать мальчиком или, вообще, человеком: слишком много чего-то звериного, хищного волчьего было в нем. Я судорожно рассматривал это уродливое создание, но взгляд мой возвращался к его неистовым глазам. Цвет этих двух белых существ, живущих своей собственной жизнью, можно было бы проассоциировать разве что с кровавой болезненной мочой, в которой зрачки, словно нервные поплавки в рыбной реке, прыгали, как Читать далее...

«Люблю» - сказать могу я много раз,
И всё скажу тебе с любовью
От сердца чистого, ведь нас
Любовь связала чистотою.

Чиста душа, свежи желанья,
И мысли только о тебе.
И наше общее призванье –
Быть вместе, думать о судьбе.

О той судьбе, что нас связала,
О той, что сердцу помогла
Найти исток, найти начало
Любви, терпенья и тепла.

И пусть сольются воедино
Сердца влюблённых молодых.
И счастья полная корзина
Найдёт приют в сердцах двоих.

В колонках играет - Чичерина: Тулула

Я уйду на восток
За остатками собственных снов
За обрывками чьих-то еще
И ветром предутренних грез

Но когда-нибудь я вернусь
Принеся с собою печаль
Ничего обещать не берусь
Ухожу, а все-таки жаль

Жаль мне жизни, что брошена зря,
А кому ее доживать?..
Моей тени…а все-таки жаль
Ухожу, ведь уж скоро заря…

Ухожу, ухожу, не держите
Не забуду я вас никогда
Вспомню вас, вдруг увидев,
Как краснеет поутру заря

Ну, простите меня, ну поймите
Лишь последняя жертва больше
Свои души на свет отпустите
Посмотрите, ведь вот и заря…
Я
Не забуду я вас никогда

А я бы хотела написать письмо тебе—настоящее, нежное,
На пожелтевшей коже прошлогодних, мёртвых газет—
Вот жмурюсь и представляю, как ты небрежно-бережно
Держишь безбрежность букв в тонких пальцах…И да, и нет,
И бумага хрустит, а вода такая по-Варшавски спокойная…
И чтобы сквозь сетку измученных, бегущих в никуда слов,
Сквозь солнце, падающее в море и не знающее—утонет ли,
Ты бы прочёл, что ты для меня—серый город и все сто
Мостов его, чёрной лавой залитых, и тени теней, скользящие
По ступенькам—к воде и к самим себе, и холодный звон
Стеклянного неба о тучи бетонные, и смех башенок,
И шёпот волн, убаюкивающих раскиданное серебро,
И ладони вечера, и отчаянность…и самая тёплая из свечей,
Горящая в самом светлом окне самого большого дома
Самого красивого на свете города, и двадцать шесть
Вдохов-выдохов, в которых спрятались и живут эти строчки,
И ласка шершавых, живых камней, ловящих морское эхо,
И серая, мокрая шерсть бесконечно печальной осени,
И дороги, ресницами в небо врезающиеся…веришь?
Вот и я верю…потому и молчу…а вода такая по-Варшавски спокойная…

Уже публиковалось мною на Ли.ру ранее.. здесь для Смотрителя_кельи.. захотелось, чтобы ты прочитал))

...Эти дни - дни памяти по погибшим, по тысячам погибших людей в Азии. Зажигаются свечи, и их пламя плачет по невинно канувшим в бездну смерти душам...И - прежде всего - по младенцам.Чем МЫ можем помочь сейчас? Уже ничем. Только почтить их память.

Если вам небезразличны эти трагические события, скопируйте это сообщение себе в дневник.

Рассказ, написаный мной тоже примерно год назад. Как всегда прошу не судить строго мое скромное творчество:)
И еще, спасибо большое тем, кто по-прежнему остается моими ПЧ несмотря на мои редкие появления в дневнике:) Итак, "Соня"..


Это был солнечный весенний день. Такие дни бывают, когда кажется, что уже больше не будет ни снега, ни холода, ни морозов; когда в воздухе витает аромат весны и все вокруг начинает новую жизнь. Счастье и радость разливается по весеннему миру, наполняя собой мысли и чувства людей. Хочется мечтать и не думать о заботах. Это настроение овладевает разумом и на душе становиться приятно легко.
Соня любила такие дни. Пробуждение от зимнего сна приходило к ней с первыми лучами весеннего солнца. Прилив сил и хороший заряд энергией быстро сказывались на настроении девушки. Она расцветал, как бутон необычайно красивого цветка, светилась от счастья, будто капли росы на нежных лепестках розы. Казалось, у Сони были невидимые крылья, и она словно птица летала по жизни, счастливая и свободная. Ее стремление к совершенству, как в делах, так и в самой себе, поражало всех. Несмотря на легкомысленность, присущую ее характеру, она довольно неплохо училась в *** университете.
Поступить туда ей удалось с такой же лёгкостью, с какой она делала всё, за что бралась. Здесь жизнерадостную девушку любили и уважали не только сокурсники, но и преподаватели. Один даже предложил устроить ее в балетную школу, и она согласилась. Соне легко давались непростые тренировки, и вскоре она завоевала авторитет и там. Девушку заметили, заинтересовались ею. Не последнюю роль сыграла ее божественная красота. Это юное создание обладало ангельской внешностью. Кругленькое личико, легкий румянец и ясные ярко-голубые, будто весеннее небо, глаза оставляли несгладимое впечатление в сердцах многих людей, когда-либо видевших девушку. Крупные белокурые локоны нежно спадали на плечи и трогательно шевелились при малейшем дуновении ветра. Прекрасный силуэт ее тревожил умы огромного количества молодых людей и именно на него обратил внимание профессор, а потом устроил в школу балета.
Она любила всё, чем занималась, но самой большой её любовью был Антон.
Этот провинциальный паренёк поселился в душе Сони навсегда - так она его полюбила. И полюбила внезапно, совершенно случайно столкнувшись с ним в метро. Их встреча была такой же неожиданной и яркой, какой была Соня и вся её жизнь. В их любовной истории всё было просто и ясно: он, простой деревенский парень, приехал в Москву учиться и наткнулся, налетел в метро на московскую девушку. Соня влюбилась в Антона моментально, молниеносно. Этот темноволосый девятнадцатилетний мальчик запал в душу коренной москвички не так давно, но, видимо, навсегда.
Она полюбила его так сильно, как ни любила ещё ни кого,
и сама не знала за что. Соня не задумывалась над этим, а просто наслаждалась своей жизнью и надеялась на долгое существование в ней счастья в лице Антона. Но он не любил Соню.
Бесспорно, она ему нравилась, и нравилась безмерно, но полюбить её он не мог. Эта солнечная яркая москвичка была для Антоши не больше чем сучком, за который цепляешься, неожиданно попадая в быструю бурлящую горную реку. Так и случилось. Антон попал в ураган московской жизни, а Соня стала для него своеобразным путеводителем по сумасшедшей Москве.
И все же им было хорошо вместе. Они нечасто виделись, потому что у каждого было очень много личных дел, но, когда все же встречались вечером, после всех дневных проблем и забот, наслаждались друг другом и были очень счастливы. Время, проведенное вдвоем, было единственным свободным моментом в их повседневной жизни. Но Соня находила и другой способ отдыха.
Любимым ее занятием, которое она ставила превыше всего, был сон. Среди всей суеты её жизни, среди всей этой энергии, она умела выкраивать время на это необычное состояние покоя. Девушка отдавалась своим снам полностью, не осознавая до конца, что это всего лишь небольшая частичка ее жизни. В своих снах она мечтала, и её мечты улетали далеко от реальности, туда, где никто и никогда её не найдёт и не потревожит. Там она жила в тихом райском мирочке, где была королевой снов. Эта волшебная роль отчасти досталась ей и в реальной жизни и сильно завораживала ее сознание. Просыпаясь, Соня всегда хотела вернуться обратно - так хорошо ей было там, но она никогда никому не рассказывала о своем желании погрузиться в мир грез и сказок.
Прекрасна такая жизнь, полная любви и счастья, и она продолжалась бы еще очень долго, пока все не переменилось в одно мгновенье.

Соня опять бежала в институт, сбивая с ног прохожих. В глазах как всегда был живительный блеск, который отличал ее от всех живых существ на этой планете. И за этим блеском она не видела ничего. Она бежала, бежала, бежала; она летела по этой жизни безумно, не оглядываясь на прошлое, не думая о будущем.
И вдруг...удар, сильный удар...Соня закрыла глаза, уничтожив яркий блеск в них, блеск жизни. Она не чувствовала ничего: ни боли, ни шума вокруг, ни Читать далее...

Прошлой весной я возвращалась домой с празднования дня рожения моей подруги. Путь был неблизкий, в голове разгуливали разные бредовые мысли, как это обычно бывает после милых посиделок. Я спустилась в полупустое метро, зашла в вагон и села в самый дальний угол. Народу там было отсилы человек пять. Я закрыла глаза. К щекам как будто прикоснулись теплыми мягкими ручками, и лицо налилось кровью. В голову видимо тоже что-то ударило, и я, очнувшись, судорожно полезла в сумку за книжкой. В моих руках оказалось творение Мураками "Мой любимый sputnik". Открыв на заложенной странице и прочитав пару строчек, я поняла, что это выше моих сил. Поэтому рука снова опустилась внутрь сумки и выудила оттуда ручку. Я не задумывалась над тем, что писала, поэтому получилось "немного" бредово... а именно:
"Как вы думаете, какого ехать одной в метро поздно вечером, сидя в углу, на трехместном сидении, после маленькой вечеринки дома у подруги и писать в книжке Мураками на форзаце. Лучше чем это ощущение полной свободы, для меня может быть только утренний секс с любимым человеком. Наблюдать за людьми, не подозревающих о моем пристальном взгляде, вслушиваться в стук колет несущегося поезда, чувствовать небольшое головокружение от выпитого пару часов назад вина - все это вселяет в меня силы и пробуждает желание жить. В вагон зашли две девчонки и парень, весело смеясь. А рядом со мной села какая-то женщина. Это я не с вами, вы меня не видите, я вижу вас, но я не здесь, я в себе, в своих мыслях. Тишина..."
Потом эта книжка благополучно попала в руки другой девушки ) и провела на ее даче все лето. И вот, неделю назад наконец-то вернулась ко мне. Это не все, что было там написано, но остальная часть является еще большим бредом. поэтому думаю, не стоит писать и это. Добавлю лишь одно четверостишие:

"Четыре
Часа четыре есть для сна,
Четыре, нам пора прощаться,
Четыре слова ты сказал,
Четыре мысли есть для счастья".

[показать]

Я шла, теряясь в толпе людей, шла, глядя на белое московское небо, заснеженные деревья... а снег, белый, пушистый кружился в оранжевом свете уличного фонаря..обычного фонаря, одного из тех, которых в моем городе миллионы или даже больше, а мне казалось, что это волшебство, что такого нет больше ни в одном уголке нашей планеты, что эта красота дарована мне за мою скучную жизнь, что мне дано чувствовать и видеть красоту окружающего меня мира в награду, как искупление природой своей вины передо мной.. Это было похоже на обычный роман, один из тех, что читают люди в тонких переплетах, разлетаясь по разным веткам подземки.. один из тех, что читают дабы занять время, не для получения какого-то особого удовольствия от прочтения, а так.. Ты просто шел и я вызватила его взгляд из толпы, я сразу поняла, что ТЫ - мой.. точнее что ты будешь моим..навсегда.. обязательно будешь.. так бывает, только поймаешь взгляд, улыбку, жест, и понимаешь, что это твое, твое навеки.. что это то единственное, что истинно нужно тебе, чтобы жить, дышать... Ты просто улыбнулся и, замерев на миг, вдруг подошел и спросил, просто так, как-будто мы были знакомы сто лет: "неужели не холодно одинокой девушке ходить в столь позднее зимнее время одной?" - глупо.. я знаю, глупо, но мне казалось, что это - зимняя сказка, моя сказка..Вот так, в один миг появилась во мне эта любовь.. любовь принесшая столько грусти, печали, боли..любовь о которой я вспоминаю, глядя на свои руки..на эти тонкие, уже еле видные полосочки на моей правой руке..пять ради себя, шестая же для.. для меня, чтобы помнить это всегда.. но нет ничего вечного, шрамы затянутся и я все забуду, но боль, которую ты мне причинил останется со мной навсегда...
[показать]

Глухими ударами бьется обида,
Тоска тянет лямку, спускаюсь на дно
В бездонный колодец. Вода? Мне не видно.
В глазах потемнело? Да просто темно.
Все дальше и дальше лечу по тоннелю.
Спастись мало шансов, и я не хочу.
Для мыслей нет места, и руки немеют.
Знай, я оскорбление твое проглочу.
И пусть будет горло щипать от рыданий,
И руки дрожать в страшный час роковой,
Но больше никто не увидит страданий
И боли в глазах от обиды немой.
Глаза закрываю – все тело теплеет,
Кинжалом стальным режет звук тишины.
Остались секунды – сейчас жизнь дотлеет.
Не разум, а чувства мне были важны.

Это был мой первый рассказ, написанный примерно год назад. На первый взгляд в нем нет ничего необычного, точнее наоборот, там все обычно и похоже на фэнтези, на самом деле в нем то, что волновало меня в тот период моей странной жизни, когда все еще было хорошо...
[показать]

В одной из таких ночей, что-то нарушило полночную тишину, посреди которой Антей находился. Он снова лежал в своей постели и плакал. Он не хотел, чтобы его слёзы кто-то увидел и, поэтому тут же, услышав чей-то голос, попытался как можно быстрее спрятать их, щедро одарив ими свою мягкую подушку. Голос был так тих, что Антей не сразу уловил, что это за разговор, но здесь явно звучало его имя.

- Антей, - откуда-то слышался незнакомый ему голос, - Антей, я знаю, что освободит тебя от твоих мук, я знаю, кто забрал твоих родителей.

- Кто, кто это говорит? – Громко воскликнул Антей.

- Я знаю, - будто эхом доносилось до него.

- Кто это? Покажись! – Ещё раз крикнул он и сразу соскочил с кровати.

Антей встал в полный рост, и не переставал вертеть головой, пытаясь понять, откуда исходит голос, но голос перестал говорить и замолчал.

Лучи солнца, пробивающиеся сквозь большое окно комнаты Антея, разбудило его ранним утром. Антей медленно потянулся, лёжа в кровати, а затем бодро спрыгнул с неё, чтобы сделать небольшую утренею зарядку, и тем самым окончательно привести себя в полную готовность перед предстоящим днём. За окном летали ранние птицы и разноцветные эльфы, в городе Арзамассе уже во всю кипела жизнь: его жители ходили повсюду и радостно приветствовали друг друга, желая доброго утра и ласково улыбаясь, даже такие животные как собаки и коты, учтиво кивали головой при встрече друг с другом, не помня собственной вражды и, не огрызаясь, друг на друга. Антей смотрел из окна своей комнаты на всё происходящее с воодушевлением и некоторым восхищением, вызванное красотой такого пейзажа. Несколько робких стуков раздалось в дверь комнаты.

- Входите! – Громко произнёс он.

И в комнату влетела фея.

- Доброе утро, Антей, - радостно произнесла она.

- Доброе утро, фея, - ответил ей он своим приятны голосом.

- Ты уже проснулся? – спросила она, желая убедиться, что он готов окунуться в море предстоящих дел.

- Да, фея, я готов! – Как можно бодрее сказал он.

- Ну что ж, тогда самое время помыться, позавтракать и приступить к нашим делам, ты ведь не против.

- Делам? – Удивился Антей, - каким делам?

- Не беспокойся, Антей, в этом мире нет ничего такого, с чем бы ты не справился, - успокоила его фея, - ты посмотришь как работают жители Арзамасса, какую трудную, но, тем не менее, важную работу совершают они каждый день, и скоро мы побываем на горе Эфиор, потому что пришло самое время, что бы нашим жителям отправиться собирать прекраснейший чай.

- Конечно! – Радостно воскликнул Антей, - я жду с нетерпением, когда же мы отправимся.

- После того, как ты позавтракаешь.

- А это обязательно? – Всем видом Антей показывал, что этого ему не так уж и хочется.

- Обязательно, Антей, завтрак, - залог хорошего дня.

Вместе они отправились на кухню, где их уже ждали Принц Гуманность, Граф Храбрость, Сенатор Справедливость, Госпожа Правда и Герцог Благородство. Они дружно приветствовали Антея, а он, в свою очередь, так же добро приветствовал их.

После завтрака, Антей, в сопровождении феи и Сенатора Справедливости отправились в город, который весь кипел в работе. Ворота замка, охраняемые двумя огромными охранниками, быстро отворились, когда они выходили из них. И снова они отправились по знакомым, для Антея, улицам Арзамасса, в котором он уже вчера побывал, но теперь они могли смело заходить в любую мастерскую, в любую пекарню и любой магазин, в общем, они могли идти куда угодно и всюду их приветствовали и с большим желанием отвечали на любые вопросы и удовлетворяли любые желания, вызванные любопытством Антея. В одной из мастерских делали лопаты, тяпки и прочие предметы труда, чтобы жители могли работать на полях. Там Антей смог помочь кузнецу в его нелёгком, но важном деле. Со лба Антея просто градом капал пот, от высокой температуры в помещении и от тяжёлого физического труда, но Антей всё равно упорно продолжал работать, чтобы докончить начатую работу над изготовлением топора для лесорубов. Очень часто, когда ничего не получалось, Антей так хотел всё бросить и уйти отсюда, но только он хотел это сделать, как его же упрямство не давало ему выйти из кузницы и он возвращался, чтобы докончить начатое дело до конца, и кузнец, всегда помогал ему, давая нужные советы и останавливая его, если Антей делал что-то не так. Не один топор Антей испортил, прежде чем на пятый день добиться желаемого результата, но какого было его удовлетворения от мысли о том, что весь его труд прошёл не зря. Теперь он с лёгкой улыбкой вспоминал о неудачных попытках, после которого он был весьма зол и считал, что у него никогда ничего не получится, но добрый кузнец, всегда повторял: «Ничего в этом мире не делается с первого раза, и не нужно стесняться или боятся учиться чему-нибудь новому, даже если у всех вокруг всё получается, а у тебя нет. Знал бы ты сколько я сделал испорченного товара, пока, наконец, у меня не получилось то, что мне надо. И я был зол, и мне хотелось всё бросить, но как и у тебя, у меня была целеустремлённость и моё упрямство работало на меня». После подобных слов, Антей всегда смотрел на здорового кузнеца и не мог поверить, что и он когда-то не владел этим делом в совершенстве. Теперь каждый день Антей с удовольствием гулял по городу, в котором каждый давал ему попробовать ему свои силы в их деле. Так Антей, день ото дня, учился всё новому и новому, приобретая не только навыки и новых друзей. За один месяц жизни в Арзамассе он успел побывать и поработать в кузнеце, пекарне, магазине, мастерской по пошиву одежды, в одном из уличных кафе, в котором его научили вкусно готовить. Но больше всего впечатлений ему досталось от посещения громадного машиностроительного завода, в котором большую часть труда делали машины.

Скоро настало время собирать чай. Но, далеко не все жители Арзамасса делали это, а лишь немногие. Фея, и многие эльфы Читать далее...

Ты ещё не был на балконе, - тихо прошептал Принц Гуманность, не решаясь тревожить уединение Антея, стоявшего в немом молчании.

- Да, - тут же опомнился Антей, - конечно.

И они пошили, пройдя все три комнаты, с которых Антей и на этот раз не свёл глаз, даже не замечая света солнца, проникающего сюда сквозь стеклянную стену, огромного балкона. Скоро они оказались на улице, здесь царила чудесная погода, великолепное голубое небо, украшенное небольшими пористыми облаками, посреди которых, яркими лучами жёлтого круга, блистало солнце во всей своей летней красе, находясь у всех над головами, свежий ветерок, ласкал руки, лицо, шею Антея, не спрятанные под лоскутами одежды. Антей встал на краю балкона и замер в восхищении. Отсюда, весь город располагался как на ладони, и даже помимо него, были видны далёкие горы, с которых спустился Антей, и, конечно же, поле, через которого они прошли. Были видны все дома, все улицы, проспекты, большие здание, предназначенные для чего-то необычного, например, концертов или подобных и не подобных представлений, а так же стадион и многочисленные парки города, в общем, отсюда было видно всё, кроме чудесного водопада, видневшегося с другой стороны замка.

Впечатлений, приобретённых им в течении всего этого необычного дня, Антею хватило бы надолго, но Принц Гуманность не переставал и после этого удивлять его всё новыми и новыми красотами родного замка и города. Антей целый день гулял по замку, побывал в саду, лежащем во дворе огромного дома, в котором Антей видел такие же деревья, как и в городских парках, а также фруктовые деревья, небольшие ручейки и маленькие фонтанчики. Так, постепенно, приближалась ночь. Она мёртвой хваткой обхватывала всё, что попадалось ей на пути, проглатывая в темноту, но только постепенно, и так, чтобы завтра, вернуть всё на место. Яркое солнце исчезало за горизонтом, а на его место приходила маленькая луна, светящаяся, тусклым светом, где-то далеко на небе, посреди звёздного полотна, хранившего безмолвное молчание и полную тишину, не нарушаемую никаким лишним звуком. На дворе ночь, а значит все жители волшебного Арзамасса, погрузились в сон и только Антей, воодушевлённый сегодняшним днём и полный новых впечатлений всё никак не мог заснуть, ворочаясь с одного бока на другой. Он тщетно пытался сомкнуть свои глаза так, чтобы царство сна проникло в его голову как можно раньше, и этого ему никак не удавалось. Так продолжалась, но скоро жажда овладела им и он так хотел пить. Антей вышел из замка и отправился на поиски кухни, в которой, наверняка должна была быть вода. Но найти её, посреди полу кромешной темноты, которую нарушили лишь тусклые огоньки, висящих на верху разноцветных лампочек. Но всё же, упорство и целеустремлённость Антея не ведали границ, и он добился желаемой цели не смотря ни на что, но и тут не было всё так легко, ведь весь замок, в том числе и кухня, были освещены тусклым светом разноцветного огня, посреди которого Антей не мог увидеть ни воды, ни еды, ни даже холодильника, который где-то, а в его наличие Антей не сомневался, был. И тут, пройдя один из огоньков, расположенных на уровне его глаз, он заметил, что это вовсе не огонёк, точнее, огонёк, но только живой, потому что это был спящий эльф, его свет не горел так ярко, как днём, и крылья за спиной вовсе не шевелились, он как будто повис в воздухе, лишь немного покачиваясь вверх-вниз. Антей, ещё раз оглядел всю кухню, пытаясь найти графин с водой, но безрезультатно, но кое-что Антей всё же заметил: у самого окна он увидел такой знакомый ему огонёк, цвета солнца, причём такой же яркий, какой был и днём. Антей сделал несколько шагов в её сторону и подойдя по ближе несказанно обрадовался, потому что узнал в ней фею. И только он хотел прикоснуться к ней, как она сама повернулась к нему, совсем не сонная, а очень даже весёлая и бодрая. Она взлетела в сторону и включила свет, от которого всё, немногочисленное число эльфов, бывших в комнате, тут же проснулось и с шумом негодования и жалобой отравились туда, где темно, чтобы продолжить свой спокойный и крепкий сон. А фея, не переставала улыбаться обворожительной улыбкой, от которой все негодования эльфов прекращались и они, поприветствовав её, снова приходили в чудесное настроение, которое, тем не менее, не мешало им идти из кухни в поисках продолжения сна.

- Не спится, - сказала фея, когда все эльфы улетели.

- Да, новое место, мне всегда было не легко на новом месте, - ответил Антей.

- А может ты просто хочешь пить? – Фея так быстро моргала своими длинными ресницами, глядя на Антея.

- Да, ты права, но как ты догадалась.

- Да у тебя же губы просто побелели от жажды, - пояснила она, - подожди, ты как раз пришёл к чаю, я его только что приготовила.

И фея, взмахнув своими прозрачными крыльями отправилась к столу, на котором стоял чайник и два стакана, один совсем маленький, а второй, естественно, побольше. Она налила в них чай и пригласила Антея к столу. Теперь, два самых близких друга сидели на кухне и пили чай.

- Очень Читать далее...