robertmekis.com/?kateg=phot...=landscape

умопомрачительные виды!..

ifolder.ru/

удобный архив для хранения файлов; быстро и надёжно

polnolunie.baikal.ru/oleg/door.htm#Child

net.kirov.ru/zabavy/torba/texts/

termika.ru/dou/progr/spisok16.html#nd

ruspesni.ru/

Русские песни

rzd.ru/e3/index.php

расписание, наличие мест, стоимость билетов | ОАО "РЖД"

pipestudio.ru/fullpipe/inde...d=download

забавная игрушка

deviantart.com/

Куча первоклассных картинок

Это цитата сообщения Бирге_канаттуу Оригинальное сообщение

Это не моя сказка, а Доброго_пёса, вот!

Маленькая Лизхен уже долгое время сидела на подоконнике, поджав колени, и слушала, как поёт ветер. Она не знала, как это объяснить, но сегодняшней ночью воздух над городом звенел, очень мягко и как-то переливчато. А еще она смотрела, как падает первый снег. Снежинки будто кружились на ветру и вовсе не опускались на землю. К тому же казалось, что это не фонари, а именно снег освещает город. Вдруг маленькая Лизхен подумала - а ведь это снежинки звенят, ударяясь  друг о друга. [350x314]

- Как жаль, что этого никто не слышит, - шепотом сказала она, оглядывая пустые тёмные окна домов.

 ***

Вдоль домов шла большая лохматая собака, мягко ступая лапами по брусчатке. Никто не видел, как она вошла в город и никто не увидит, как она исчезнет. Её очень нравились эти старые улицы, кружевные фонари - легко было представить себя какой-нибудь собакой прошлого века, и тогда походка сама собой становилась размеренной и беззаботной, а подбородок чуть приподнимался.

Вдруг собака заметила фонарщика, зажигавшего уличные фонари. Пойдя поближе, она обнаружила, что это совсем даже не фонарщик, а какая-то рыжеволосая девушка, тем не менее, выполнявшая его работу. Собаке стало интересно и, подойдя совсем близко, она увидела, как девушка развешивает на фонарях необычные восточные украшения со странным названием - "музыка ветра". Вы спросите, откуда собаке об этом известно? Что ж, я и сам не знаю - мало ли в мире странного и загадочного.

Собаке показалось, что рыжеволосая девушка заметила её, и, тем не менее, не здоровалась и даже не обращала внимания.

- А что вы делаете? - немного помолчав, спросила собака.

Рыжеволосая девушка вздрогнула и уронила клубок ниток.

- Простите, я думал, вы меня заметили.

- Кто вы?

- Пёс, - представилась собака.

- Оль, - ответила девушка.

Рыжеволосая Оль еще немного постояла, в удивлении глядя на Пса, и принялась за свою работу. Перекинув нитку через один из изгибов чугунных кружев, она сделала узелок и к другому концу нитки подвесила музыку ветра. Фонарь засветился мягким голубоватым светом.

Пёс подумал, что было бы неприлично задавать вопрос дважды, но любопытство не оставляло его. Неожиданно девушка сказала:

- Скоро всё сами увидите.

Закончив с последним фонарём, рыжеволосая Оль подошла к Псу и присела рядом на бордюр.

- А знаете, ведь ветру скучно просто забавляться с волосами да дуть в водосточные трубы…

***

Читать далее...

Это цитата сообщения Оригинальное сообщение

..Из любимого..

[302x426]
На полустанке, или в шумящем аэропорту,
Или на белой пристани в тумане вечернего полумрака -
Где-то там меня ждут
Девушка в свитере и большая собака.

Я знаю о них, хотя не видел их никогда.
Их нет даже в снах моих, сумбурных и торопливых.
Но я знаю - я должен добраться туда,
Где эти двое ждут меня терпеливо.

Это непросто, ведь белый цемент снега занёс
Все дороги и все дорожные знаки.
Но девушка стряхивает снежинки с волос,
И некоторые тают на носу у собаки.

А от вселенского холода лопаются рельсы и провода,
И нету карты, ни связи - лишь то, что чутьё подсказало.
И так страшно: вдруг я доберусь туда -
А они уже ушли, не дождавшись, с вокзала...

Стирательная резинка времени хочет оставить лишь снег.
Но я снова точу карандаш, и опять выступают из мрака
Мои далёкие, соскучившиеся по мне -
Девушка в свитере и большая собака...
(с)

Это цитата сообщения Оригинальное сообщение

Без заголовка

[330x488]
Вот вам веселый декабрь
Из огоньков витрин
Из проводов и камня
Из гололеда шин

Из опозданий девочек
Из огорчений мам
Неровных тетрадных клеточек
Невыспавшихся по утрам

Если я правильно помню
И моя память не спит с другим
Авторство этого мира
Принадлежит им

Они ни в кого не верят
И никогда не плачут
Бог, открывающий двери
И Ангел приносящий удачу
(с)

[показать]Бродя по всемирной сети иногда, бывает, находишь какую-то картинку, которая заставляет кровь закипать, а жилки натягиваться от сладкого предчувствия: ты вдруг вспоминаешь какой-то особенно дивный момент своей жизни, который ассоциируется  у тебя именно с этой картинкой и ни с какой другой. Причём, момент этот скорее всего важен лишь для тебя одного и другие ни о чём таком не знают.
И вот эта самая картинка, похищенная из интернета, натолкнула меня на одно забавное воспоминание о снах, точнее, о существах, которые приносят сны на кончике пера и укладывают детей спать.
Синие, мохнатые, - возможно, я не так их себе представляла, но выражения их морд как раз говорят о том, что существа пришли с добрыми намерениями.
Помню,  по ночам, у бабушки в деревне, ночевали мы в чердачном помещении, обустроенным под комнату. Там сильно пахло деревом, а по утрам сюда залетали ароматы прелых яблок и цветущей на огороде вишни. Я спала почти у самого окна, и сквозь тюль было хорошо видно чистое, ясное, звёздное небо. Не помню, чтобы хоть раз оно омрачалось тучами ночью, и даже если днём было пасмурно, к вечеру облака расступались и выглядывал серп луны, озаряя своим сиянием высокую траву, нежные лепестки цветов ириса и ягоды облепихи и калины. Наверное, в воде озера, расположенного, по рассказам, недалеко от бабушкиного дома, отражалась лунная дорожка... К сожалению, я об этом уже не узнаю, так как пруд перекопали, а бабушка и вовсе переехала в город. Только и остался этот дом, обворованный, разорённый сад-огород...
Но живы воспоминания. По вечерам мы собирались на кухне, на первом этаже дома, пили чай и опускали босые ступни в мягкую шерсть ковра на деревянном полу. Но пока ещё были сумерки, пока было достаточно светло, чтобы не бояться настоящей ночной темноты, но уже довольно темно, чтобы различать ночные шорохи за кустами малины и ежевики, я любила выходить на улицу и сидеть на красивой лавке, наблюдать за бегом редких облаков и появлением на небосводе первых звёзд, а иногда - когда луна была полная - самой настоящей лунной радуги - радужного ореола вокруг луны. Мне тогда нравилось вспоминать, что не далее как сегодняшним днём мы с двоюродной сестрой взяли маленькие бидончики и пошли на родник, за питьевой водой. Мы смеялись и брызгались кристально чистыми водами источника, бегали по "козьей" тропке, круто поднимающейся вверх и усыпанной козьим помётом. А иногда мы видели за камнем в ручье живых ящериц, немного похожих на драконов. По пути к дому часто останавливались, потому что бидоны были достаточно тяжёлыми для нас, совсем ещё маленьких; на таких остановках мы с сестрой делились тем, что у нас тогда было самым важным - снами, страшными историями. Летом в деревне солнце садилось поздно, но на опушке леса, хоть и на протоптанной тысячами стоп дорожке, нам становилось не по себе. Была там одна беседка, в которую мы боялись заходить: она всегда пустовала и казалось, что там время идёт совершенно по-другому. На счастье, мы никогда не забредали в лес, иначе, думается, сейчас бы я не сидела здесь и не строчила бы очередную историю из воспоминаний (ей-богу, пора садиться за мемуары!)), и наши похождения всегда ограничивались лесной опушкой. Да и людей там достаточно много ходило, и со всяким стоило поговорить, всякого стоило послушать. Иногда мы набирались смелости и лезли на крутой склон к кусту орешника, чтобы отведать его сладковатых плодов.
Ложась спать, я всегда начинала выдумывать какую-нибудь невероятную историю, а некоторые даже доходили потом до любопытных ушей моей сестры, но только те, которые были, скажем так, "безвредны" для неё, о которых бы она не могла рассказать родителям. Или просто те, которые мне удавалось не забывать, засыпая.
Одна их таких историй, впоследствии, приходившая ко мне много раз, когда бабушка перебралась в город и мы перестали к ней ездить, прочно сидит в моей голове. Она укладывается в пару строк, и рассказывает о волшебных мохнатых существах с добрыми глазами, которые приходят в сумерках, прячутся у стеллажа с книгами, а когда погашен последний огонёк в доме, выбираются из своего укрытия, сажают тебя на окно и рассказывают совершенно невероятные истории о звёздах, луне, небе, о других людях в других мирах и городах; рассказывают обо всём, о чём только пожелаешь услышать. А как они поют!... Кайф от тихого  урчания кошки у тебя на коленях - ничто по сравнению с удовольствием, которое доставляет их пение. И, накормленный такими рассказами и убаюканный песнями ребёнок, незаметно засыпает, отправляясь в своё собственное путешествие по мирам, городам и чужим странам.
Это даже скорее не сказка-история, а миф о сумеречных существах-сказочниках; никто не знает, есть ли они на самом деле, но мне порой ночью думается, а почему бы и нет?..

Настроение сейчас - сине-мохнатое)
Читать далее...

Ах, как хочется пустить в кровь весну!.. Нет, не стоило мне рыться в архивах)
И тем не менее...



Настроение сейчас - ностальгически-приятное)
В колонках играет - Башаков - В последний день 2000-й весны

Питер, Питер...
Ты столько знаешь, ты много видел,
И все, что я хочу сказать тебе -
Это только слова.
Я снова покупаю билет на поезд.
Чуть-чуть ревнуя и немного расстроившись,
Провожает меня до вокзала
Ночная Москва.

Небо, небо...
Над тобою совсем другое небо,
Морозным воздухом дышит Невский,
Скоро зима.
А я иду и всем улыбаюсь,
Я выше облака поднимаюсь,
И мне кивают, снимая шляпы,
На Невском дома.

[показать] Где-то, где-то
В любимых парках укрылось лето,
И мелкий дождик на водосточной
Играет трубе.
Нырнуло эхо в дворы-колодцы,
По старой крыше гуляет солнце,
И пахнет кофе, и все кофейни
Зовут к себе.

Здравствуй, город!
Пройду по площади вдоль собора.
А у тебя есть крейсер Аврора
И много других кораблей.
А у меня лишь одна гитара,
Немного пара из самовара,
В руке синица, которой снится
Клин журавлей.

А я живу на другой планете.
Там мало света и вечный ветер.
И, будто расстроенные струны,
Гудят провода.
А иногда там бывает плохо,
И до рассвета еще так долго,
Тогда я все оставляю как есть
И возвращаюсь сюда.

О, эти старые мостовые!
Они все помнят, они живые,
И каждый каменный всадник по-прежнему
Верит в мечты.
А я стою незаметной тенью
В пальтишке ветхом под звездной сенью,
В который раз, замирая, смотрю,
Как разводят мосты.

Зоя Ященко и Белая Гвардия "Питер"

Настроение сейчас - радужное
В колонках играет - соответственно

[показать]Я надеюсь, что Новый год никогда не постучится в мою дверь. А даже если и постучится, я всё равно не открою. Я даже к глазку не подойду, а буду сидеть с чашкой горячего вишнёвого чая в руках, завернувшись в плед, включив монитор и забившись в самый дальний угол, у батареи, слушая, как завывает вьюга за окном или капает мелкий декабрьский дождь. И в тот момент, когда он только занесёт руку, чтобы нажать на звонок или постучать в дверь, я замру и внимательно прислушаюсь, возможно, даже перестану дышать на мгновение. Стук - вы уже слышите? он же уже стоит у порога, вытирает ноги о коврик! - и никогда не открывайте дверь Новому году.
В моей квартире, в моей комнате, в моём данном материальном физическом мире нет времени, поэтому здесь не может быть нового года или старого. Здесь нет понятия минуты, секунды, часа, недели или даже века, здесь есть постоянно. Это - главная единица существования меня в этом месте, и я не имею права впустить сюда хоть какую-то систему координат времени, чтобы не разрушить постоянно.

[показать]...А давай представим, что мы с тобой стоим в самом начале дли-инной винтовой лестницы! Представь: мыски наших ботинок упираются в первую ступеньку, мы держимся за руки, крепко - потому что страшно делать первый шаг. Но ты сделай, давай, не мешкай и не бойся, ничего не произойдет. Ничего нормального и паранормального, я имела в виду. А сплошь НЕнормальное; главное - преодолеть страх и робость и подняться на десять сантиметров над полом, таким же, как и лестница. И вот мы уже стоим на первой ступеньке. Ведь правда не так уж это и страшно? Пусть ты боишься высоты, но здесь есть перила, а лестница не выглядит опасной или некрепкой. Внешность, конечно, обманчива, но поверь мне - ничего плохого с нами не случится. Ничего плохого с нами не может случиться, я чую.
Несколько десятков ступеней позади, и мы видим справа от себя в стене дверной проём. Мы заглядываем туда и видим, что прямо от порога растёт трава, свежая, сочная, зелёная, искрится на солнце; а вдалеке стоят деревья, шумя молодыми листьями; голубое небо простирается так далеко, что кажется, что оно просто-напросто бесконечно и есть всегда и везде. Ну вот мы и передохнули, ты ведь устал. Готов идти дальше?
Мы медленно и с любопытством поднимаемся, оглядываем стены, камни, окна, в которые бьёт солнечный свет. Ещё одна дверь справа от нас, на этот раз она закрыта, и подойдя к ней и приложив уши к тёплому дереву, мы слышим, что по ту сторону завывает метель, градины стучат по двери, а из щелей тянет леденящим руки и душу холодом. Пошли отсюда, говоришь ты, и мы снова поднимаемся выше.
Эта лестница кажется бесконечной, но мы-то с тобой прекрасно знаем, что там наверху... иначе не стали бы подниматься, зная, что это бессмысленно. Нет, мы слишком любознательны, чтобы упускать такой шанс, поэтому мы шаг за шагом, медленно поднимаемся по винтовой лестнице.

И так, шаг за шагом, мы поднимались по лестнице. И за дверьми или просто за ширмами, за дверными проёмами и замочными скважинами нам открывались миры, сказочные книги, времена года, течение времени, дыхание пространства и летаргия сна.
С каждой ступенью идти становилось легче, и мы крепко держали друг друга за руки, чтобы не улететь вверх, как шарик, накаченный гелием, или не упасть вниз, внезапно обнаружив, что тебя надули простым воздухом. С каждой ступенью мы обретали крылья, с каждой ступенью мы всё больше убеждались, что мы не зря идём, что наверху нас ждёт что-то... необычное, волнующее и обязательно то, что мы хотели всю жизнь увидеть больше всего, хотя сами, возможно, и не подозревали об этом. Мы шли вверх вместе, размеренно шагая и не боясь ничего, никаких преград не было на нашем пути, а если и были, то мы просто не замечали их. Мы проходили мимо времён, эр и столетий, мимо миров, пространств и Ничего, мимо людей, чувств и просто лиц, мимо масок, эмоций, мимо смерти и жизни, мимо расстояния между ними и расстояния между двумя влюблёнными во время поцелуя.
Когда лестница кончилась, мы оказались на большой каменной площадке. Внизу простирались луга, поля, леса, реки и озёра, моря и океаны, города, а за нашими спинами начиналась ещё одна лестница - лестница в небо.

Настроение сейчас - одухотворённое)
В колонках играет - Enya - Horizon

Настроение сейчас - возвышенное)
В колонках играет - записи с посиделок у Буривуха)

Настроение сейчас - творческое)

[показать]Тот, кто хоть раз заходил в его книжную лавку, наверняка замечал, что у него всегда прищурен левый глаз. Так это для того, чтобы не было видно, что глаз-то на самом деле зелёный. И очки-прямоугольники он тоже носит, чтобы скрыть что-то - так всегда было, есть и будет. Впрочем, всегда есть - вполне достаточно. Поговаривают ещё, что он питается книгами. Да не всамделишными книгами - страницами да обложками - а слизывает буквы с жёсткой и шершавой бумаги, проглатывает словосочетания и предложения, запивает смыслом, и вот тогда-то и можно увидеть, говорят, то, что "между строк": строк-то уже нет, а то, что между - осталось. Такие книги, по слухам, он хранит в старом чулане. Или просто складывает под прилавок. Не знаю, не знаю: двоюродному брату одного моего знакомого однажды удалось заглянуть за прилавок, но он не нашёл там ничего кроме счётной машинки, толстой учётной тетради да пары обгрызенных карандашей на суровой верёвке. Ну да! Конечно, ни один уважающий себя Книжный Мастер не станет хранить съеденные книги у себя под прилавком, это же и дураку ясно! Хотя я бы не сказала, что двоюродный братец моего знакомого отличается большим умом, раз ему один раз взбрело в голову прокатиться с горки на велосипеде, сев спиной к рулю.
Я думаю, что Книжный Мастер хранит свои съеденные книги не в старом чулане и даже не в шкафу, а в сыром и тёмном подвале, что под магазинчиком. Я сама как-то видела тяжёлое кольцо, торчащее из пола, о которое Книжный Мастер споткнулся. Он тогда долго ругался.
Интересно, как выглядят съеденные книжки? То есть, выходит, трупы книжек. Белые, чистенькие. Или, если книга старая, желтоватые и толстые листы, переворачиваются с тихим шелестом... стоп. Если книги мертвы, они не способны издавать звуков. Ведь мёртвые люди и животные  молчат?
Я иногда представляю себе такую картину.
Вот уже почти полночь и магазин давно закрыт. Но внутри, за прилавком сидит Книжный Мастер, сощурив левый зелёный глаз и сняв очки. Тёмные волосы, стриженные под горшок, немного спускаются на глаза, когда он бесшумно переворачивает страницы учётной тетради. Книжный Мастер на самом деле не такой уж и старый, скорее наоборот - очень даже молодой. Просто все вокруг говорят, что он здесь работает давно-давно. И вот бьёт полночь, и ровно с последним боем старых часов у стены, он захлопывает тетрадь, да так, что с листов летит пыль. Он кладёт её под прилавок, привязывает к гвоздю два синих одинаковых карандаша, отодвигает стул с деревянной крышки люка, наклоняется, хватается за тяжёлое кольцо и, рыча сквозь стиснутые от натуги зубы, тянет что есть мочи на себя. Крышка со скрипом поддаётся, и Книжный Мастер грузно оседает на пол. С полминуты он переводит дыхание, вытирает со лба выступившие капельки, берёт подсвечник с высокой, чуть пожелтевшей от долгого хранения свечой, щёлкает зажигалкой и начинает медленно и очень осторожно спускаться вниз по лестнице.
Подвал небольшой, но вдоль его стен стоят стеллажи, сплошь закрывающие стены книгами. Тут есть и древние фолианты, и более современные книги, и совсем-совсем ещё новые. И вот, неспешно пройдясь вдоль рядов, Книжный Мастер с тихим причмокиванием выбирает книгу, ставит подсвечник на лестницу, садится на ветхую ступеньку... в полумраке он раскрывает книгу, прикрыв глаза, подносит к лицу и, быстро листая, вдыхает неповторимый книжный запах. А потом углубляется в чтение...

Настроение сейчас - таинственное