"И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился..."

А.С. Пушкин "Пророк"

[показать]Я смотрю, как с высокой ветки, самой близкой к небу, падает, кружась и переворачиваясь в прохладном звенящем воздухе, жёлтый лист. Я делаю - шаг - шаг - шаг. Останавливаюсь. Я поднимаю голову и смотрю вверх, в тугое сплетение уже почти совсем голых ветвей у меня над головой и на боязливо покачивающийся жёлтый листик на одной из веток. Проходит минута в молчаливом созерцании - и этот последний жребий осени падает, переворачиваясь, переливаясь золотом Царицы серого неба, плавно опускается на землю, к моим ногам. Я стою посреди жёлтых листиков, сунув руки в карманы чёрного пальто, мягко улыбаясь, обступившему меня золоту.
Проходит мгновение, или два, или целая бесконечность мгновений, прежде чем в тишине вновь смогли раздаться звуки - резкий, звонкий и весёлый вскрик, как будто бы детский; звук, которым хлыст рассекает воздух; довольно громкий шорох плаща из грубой материи; и снова смех - яркий, приятный, от души. Проходит ещё пара бесконечностей, и я поднимаю голову. Моя улыбка направлена на пожилого человека в клетчатом кепи, сером плаще, в толстых чёрных кожаных перчатках. Когда мы жили на Севере, мой папа такие носил, они были то-о-олстые, как кожа крокодила, но вместе с тем - мягкие на ощупь. Мне нравилось незаметно забирать их у папы из кармана и засовывать в них руки, изображая какое-нибудь чудище, потому что перчатки болтались на руках, как боксёрские.
Старик громко и задорно смеялся, он всплёскивал руками и бил себя по коленям, слегка присаживаясь, чтобы дать смеху свободно вырваться на волю. Его глаза метали весёлые искорки приятного жёлтого цвета, изливаясь на окружающий мир осенним спокойствием, радостью и неописуемым счастьем. Старик смеялся. На кончиках его пальцев блестели едва-едва заметные золотые нити, и когда он взмахивал руками, словно птица, чтобы словно взлететь, словно воспарить, словно растаять в этом счастье, нити взмывали в воздух, рассыпаясь листопадом жёлтых и оранжевых листьев.
Навстречу мне летели птицы. Это были обычные городские голуби неописуемой раскраски или гордые орлы, маскирующиеся своим оперением под талую листву - не важно; они летели навстречу мне. Миг, когда я попала в их стаю, когда они с невероятной скоростью проносились мимо меня, чувствуя их мощные взмахи крыльев, чувствуя, как перья рассекают воздух, как разрезают тонкую, прозрачную осеннюю ткань их стремительные обтекаемые тела, этот миг был подобен Полёту! Их крылья касались плеч и головы, растрепали волосы и подняли вокруг столб листьев - жёлтых, золотых, оранжевых... И где-то за этим буйством красок и звуков, за этим ощущением Полёта и Растворения в неминуемом Счастье слышался смех старика, виделись золотые нити его рук...
А когда птицы пролетели, когда они завернули за угол дома, летя низко, почти касаясь земли крыльями, я осталась стоять у обочины; мыски моих сапог были зарыты в прошлогоднюю и сегодняшнюю листву, я широко улыбнулась, вдохнула терпкий, всё также звенящий воздух и посмотрела на старика. Он улыбался, стоя напротив меня метрах в пяти. Он улыбаясь смотрел на меня.