А что за душой? Она тиха, подспудна. Невыразима. Мне хочется, чтобы она заговорила.

Йу-хуу. Чем бы себя занять. Кого бы любить.

Чай с яблоками. Это потрясающе.

"Полёт сороки
Над радугой небесной,
Как мостик в небе.
Иней искрится, значит,
Ночь ушла без остатка."

(ОТОМО-НО ЯКАМОТИ, 100 стихотворений 100 поэтов)

Хочется яблока. Большого, красного, круглого, теплого. (Ушла реализовывать)

Лежала на акупунктуре ежиком. Мир на меня улыбался. Самое забавное, что это расслабляет.

Вдруг поняла (зашла в магазин по пути с работы) парадоксальность своего, стандартного продуктового набора: шоколад, бананы и пучок укропа.

Прочитала забавный цикл стихов об автостопе (Владивосток - Москва - Владивосток), написанный с пылом Маяковского. Смогла бы я на флейте водосточных труб?

Книга Зеланда так растянута и вяла, что трудно читается. Вообще же, часть его рекомендаций вполне совпадает с Лао-Цзы, "снизить важность", и "не вступать в борьбу" - это просто по принципу недеяния. Другая часть напоминает Карнеги, ей-богу.


Кстати, "Чем меньше женщину мы любим/ Тем больше нравимся мы ей" - это как раз - поэтическое отражение принципа "снижения важности".

На работе снова пообещали переиндексацию. Чувствую, не зря мне последние пару дней снится шоппинг)

О сердце грустное,
туман передрассветный
Слеза прозрачная,
и месяц, и слеза.

ни пяди не отдам
себя
но все же

Мой дневник теперь оформлен. (Бенуа). Осталось дописать главу о "Соловье" (Бенуа). И оформить голову (что - опять Бенуа?:)

В комнате тихо, светло, плывет запах мелиссы, щекочет ноздри кошке - она самоотверженно умывается перед сном.

Хочу рассказ. Написать. Гы.

проста условная тоска,
о, в граде n жизнь нелегка,
невеста вяжет шарф пока
нет в мире сна и жениха.

сезон дождей, старух, собак,
переживет, да будет так,
цветет и гаснет красота
о в граде эн жизнь непроста,

вот день вот ночь меж них клубок
а за окном - весенний ток
о город эн ты так жесток
что диалог как монолог,

и только редкий смс
доходит из местечка s.

И в свете целом
цвета больше
нет.
И темен свет,
и нет ему предела.

Но если - я - уйду
ты помни, помни, дух
изгибы тела.

Ложусь на дно.
Касаюсь пальцами песка -
И так легки, и так легка,
Что все равно.

Зеленый – это Венера, пятница, медь, море и сила. Вы человек цвета творчества и амбиций. Вы как растение, которое поглощает углекислый газ и преобразует его в кислород. В вас есть мощь полноводной реки. Вы – это практические решения и материальные цели. Ацтеки связывали зеленый цвет с Кетцалькоатлем, богом плодородия. В Египте священники клали изумруд под язык, разговаривая с духами. Зеленый – символ недолговечности, судьбы, удачи, сексуальной силы. Индийского Ганешу, бога мудрости, изображают на зеленом фоне. Зеленый означает, что можно спокойно идти вперед, тогда как красный – это мистический запрет. В исламе зеленый – цвет пророка, а праведники в мусульманском раю носят зеленые одежды. Холодный зеленый символизирует обновление, жизнь, надежду. Но зеленый может быть и цветом безумия, дьявола, сказочных драконов и смерти. Поэтому некоторые инстинктивно отвергают зеленый. Так, актеры не любят играть в зеленой одежде. Это суеверие восходит к Средневековью: тогда актеры опасались, что в красителе содержатся опасные вещества, например мышьяк. Одновременно знакомый и странный, спокойный и тревожный, зеленый ободряет и угрожает, дарит гармонию и вселяет беспокойство. Зеленый противоположен красному, как вода – огню. Вы горды, отстаиваете свое право на независимость, доходя до нетерпимости и упрямства, и лелеете собственное «Я». Вы себя идеализируете? Тогда щедро разбавьте свой зеленый синим и желтым

Чем хуже человек думает об окружающем мире, тем хуже этот мир для него становится. Чем больше он расстраивается по поводу неудач, тем охотнее приходят все новые. «Как аукнется, так и откликнется». Если человек выбрал такой способ существования, он каждый день занимается Трансерфингом наоборот: скользит на линии жизни, где его ждет сущий ад. Примите прямо противоположную позицию: назло радуйтесь неудачам, находите в них хоть малейшую пользу – это всегда возможно. Стакан не наполовину пустой, а наполовину полный. Банальная поговорка «что не делается – все к лучшему», работает безотказно, если это ваше кредо. Необходимо упрямо придерживаться установки на хорошее, отказаться от старой привычки расстраиваться и досадовать по любому поводу.

Альтернативный способ восприятия неудач – радоваться каждой неудаче или нежелательному развитию событий. Каждая неудача, по крайней мере, служит полезным уроком, делает вас сильнее и опытней. Радуйтесь любым проявлениям вашего мира, и он превратится в рай. Это, конечно, очень необычный способ поведения. Но ведь и цель совсем необычная – стать джином, исполняющим свои желания. Разве можно этого достичь обычными методами?

Поначалу это дается с трудом, потому что старая привычка негативно реагировать на нежелательное держится очень прочно. Главное, необходимо научиться помнить при каждом досадном обстоятельстве о том, что это маятник пытается вас зацепить. Как только вы вспомнили, вы можете сознательно сделать выбор: отдать энергию маятнику, выплеснув свои отрицательные эмоции, или оставить его ни с чем, и тем самым одержать победу.

Если вы вспомнили, провалить или погасить маятник уже совсем нетрудно. Мы всегда отдаем энергию маятнику бессознательно. Как уже говорилось, маятники дергают нас за нити наших чувств, а стартовым рычагом механизма захвата наших мыслей служат наши привычки. Даже прочитав эту главу, и задавшись целью помнить, вы снова будете негативно реагировать на нежелательное. Потом вы осознаете, что в тот момент вы просто забыли и действовали бессознательно, по привычке. Однако стоит вам вовремя вспомнить, как ситуация оказывается под вашим контролем. Вы усмехнетесь про себя: «А, это ты, маятник? Эге, сейчас меня так просто не зацепишь». Вы больше не марионетка, вы свободны сознательно принять или оттолкнуть маятник.

Если вы будете настойчиво практиковать такую технику, со временем старая привычка сменится новой.
(с) Вадим Зеланд.

- Ты должен остаться у меня навсегда! - сказал император. - Ты будешь петь, только когда сам захочешь, а искусственную птицу я разобью вдребезги!

- Не надо! - сказал соловей. - Она принесла столько пользы, сколько могла! Пусть она остается у тебя по-прежнему! Я же не могу жить во дворце. Позволь мне только прилетать к тебе, когда захочу. Тогда я каждый вечер буду садиться у твоего окна и петь тебе; моя песня и порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь тебе о счастливых и о несчастных, о добре и о зле, что таятся вокруг тебя.

Маленькая певчая птичка летает повсюду, залетает и под крышу бедного рыбака и крестьянина, которые живут вдали от тебя. Я люблю тебя за твое сердце больше, чем за твою корону, и все же корона окружена каким-то особым священным обаянием! Я буду прилетать и петь тебе! Но обещай мне одно!..

- Все! - сказал император и встал во всем своем царственном величии; он успел надеть на себя свое императорское одеяние и прижимал к сердцу тяжелую золотую саблю.

- Об одном прошу я тебя - не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше!

И соловей улетел.

Слуги вошли поглядеть на мертвого императора и застыли на пороге, а император сказал им:

- Здравствуйте!

"Каждая теория работает, а потому имеет право на существование. Любая концепция судьбы так же работает. Если вы для себя решили, что судьба – это что-то предопределенное, чего вы не в состоянии изменить, значит так и будет. В таком случае, вы добровольно отдаете свою судьбу в чужие руки, неважно чьи, и становитесь корабликом, плывущим по воле волн. Если же вы считаете, что сами творите свою судьбу, тогда вы сознательно берете ответственность за все, что происходит в вашей жизни, на себя. Вы боретесь с волнами, пытаясь управлять своим корабликом. Обратите внимание, что происходит: ваш выбор всегда реализуется. Что выбираете, то и получаете. Какое бы мировоззрение вы ни выбрали, правда будет на вашей стороне. А другие будут с вами спорить именно потому, что и они тоже правы."

(с) Вадим Зеланд

У Генделя все время происходили ссоры со знаменитой певицей Куццони, которая обладала таким же строптивым характером, как и сам композитор. Гендель совершенно не переносил, когда певцы украшали его мелодии. На одной из репетиций "Оттона" Куццони устроила Генделю скандал. Она хотела петь арию по-другому. После бесполезных уговоров Гендель просто схватил упрямую певицу в охапку и воскликнул:
- Мне хорошо известно, что вы - сам дьявол в женском обличье, но примите к сведению, что тогда я - Вельзевул, князь всех чертей! - и с этими словами Гендель понес певицу к раскрытому окну, намереваясь ее выбросить. Куццони не на шутку испугалась:
- Я все буду петь как надо! Я была не права!...
Подоспевшие музыканты с трудом вырвали из рук разъяренного Генделя несчастную певицу. Следует добавить, что потом именно в этой арии певица на спектаклях имела наибольший успех.

взято отсюда: http://www.classic-music.ru/handel.html

Мясо с кроваво-безвкусным кетчупом, противный запах лука. Мы сидим все вместе, изображая единство. Нас три девушки и 18 парней – расширенный выпуск духовиков музыкального училища. Тихо напиваюсь белым вином из пластикового стаканчика, жмурясь от лучей надоедливо- радостного летнего солнышка. Летнее солнце, летнее кафе, белое вино, белый стаканчик, белый лук. Голова кажется такой пустой и звенящей, что новая жизнь вот-вот неизбежно начнется.
- Я в Казань еду.
- Да ладно, что ты там забыл?
У нашего тубиста вечно взъерошены волосы, три года назад в него два месяца была влюблена моя лучшая подруга. Думаю, все дело в этой взъерошенности; ощущение, что его голова это птичка, которая сейчас вспорхнет на ветку. А может быть, это как гнездышко из волос, в которое так приятно запустить ладонь. В общем, орнитологический эффект держался два месяца.
- Ты еще не знаешь, я же женился.
- Зачем?
- Сам не знаю. Сремся каждый день. И так последние две недели. Она из Казани, так что жить будем там.
Он недоуменно запускает руку в гнездо, нервно, самоуспокаивающе проводит по волосам. Я прячу иронический взгляд в тарелке с полусвежим шашлыком. Справа небольшое оживление – излишне пьяный трубач, заметил за соседним столиком двух чернокожих студентов, и теперь агитирует их присоединиться к нам, шумно возвещая о своей политкорректности. Атмосфера в той части стола колеблется от дружелюбия до агрессии. Один из студентов (в его опавших плечах чувствуется напряжение) решает все же пересесть к нам. Теперь оттуда волнами жара, рокотом моря доносится всеобщее, но опасливое веселье.
Напротив сидит мой единственный с курса друг. Мы молча смотрим друг на друга. Через час придет его жена, и тогда мы втроем пойдем к остановке. Он продолжает пристально смотреть на меня, что начинает напоминать какой-то ностальгический фильм. Смотрит, смотрит и смотрит. Мой взгляд упирается в шашлык.
- Чего будешь дальше делать? Чем займешься?

- Еще вина?
Разговор не может образовать внятную линию, он похож на кусочки плохо прожаренного мяса, которые украшают мою тарелку.
- Интересно, что с нами будет дальше - неслышно бормочу я шашлыку.
- Ты что-то сказала, солнц?
- Угу.
Затем мы встаем, чтобы сделать общий снимок. Девочки затягивают процесс привычным прихорашиванием, пытаясь что-то разглядеть в миниатюрных пыльных зеркальцах, в которых едва помещается один глаз. Через полгода однокурсник, который делал фото, выложит его в «Одноклассниках». Мы всегда стараемся приготовить нашу историю из ничего, вынужденно нанизывая на шомпол все, что подвернулось под руку. Улыбаемся в объектив. Лжем самим себе. Стараемся вовремя говорить комплименты, когда нечего больше сказать.
- Привет, классно выглядишь.
Ну вот, она пришла, Оля. Она постоянно, небрежно счастлива и заполняет пространство мелкими движениями: виновато улыбается, поправляет волосы, трогает сережку, кофточку, его руку, машинально щурится от солнца и рассказывает об экзаменах. Все, что должно было быть здесь, кончено. И вот мы встали. Мы куда-то идем.

лови на излете
последние капли
последние строки

и желтое небо
увидев, подумай
об оскаре уайльде

мы все в пустоте
и ни слова что было бы ново
ни жеста

живого цветка вместо
лови обонянием
тлеющий запах
бутона в петлице -

творцы умирают
в памяти. больше
никто не родится.

4 оперы Стравинского "раскиданы" вдоль его 60-летнего творческого пути, каждый раз фиксируя определенную веху. Если балетный жанр в его творчестве был источником неожиданной трансформации, революционного преображения, то оперы как бы подытоживали, упорядочивали, аккумулировали в себе лучшее, после чего начинались новые поиски.
Первая опера, Соловей, должна была стать и первым театральным сочинением начинающего композитора, но вмешалась судьба в лице Дягилева и его замысла сказочного балета. Возвращаясь к Соловью через четыре года, Стравинский уже был не новичком, а мастером, нашедшим собственный стиль и индивидуальность. 1 акт, написанный в 1909 в манере Дебюсси и Римского, и 2, 3 акты, датируемые 1914 годом (где правит бал полиритмия и элементы экспрессионизма) отражают эту стремительную эволюцию.
Вторая опера, Мавра была написана на стыке "русского" и неоклассицистского периодов. Будущий уход в неоклассицизм был подсказан уже "Пульчинеллой", а Мавра (как и одновременно создававшаяся "Свадебка" ) - своего рода последняя дань русскому периоду, весьма пряный гибрид, где сочетаются гротеск, окрашенный лиризмом, ностальгия и ирония по отношению к уже далекой родине. Небольшая по объему, с сюжетом, изложенным в манере анекдота, Мавра фиксировала изменяющийся метод работы с материалом. Существовала пропасть между восприятием оперы критикой как "пустячка" и отношением к ней самого Стравинского. Композитор, обычно сдержанный в высказываниях, был в восхищении от своей новой оперы, называл ее "шедевром", и признавался, что это лучшее из созданного им на данный момент.
Третья опера (-оратория) "Царь-Эдип" стала первым театральным сочинением неоклассицистского периода, и одним из наиболее ярких, и отражала устойчивое тогда во французском театре увлечение античной образностью.
Четвертая опера, беспрецедентно длинная на фоне обычной для композитора сжатости формы (она длится 2, 5 часа), "Похождения повесы" была снова на стыке - теперь уже неоклассицизма с периодом увлечения додекафонией. Она как бы подводила итоги тридцатилетнему временному отрезку. В третьем периоде интерес к театру необратимо угасает.

Кажется, пора покупать тостер. Кроме гарантий, еще хочется любви. Что мы имеем. Миофасциальный болевой синдром лица. Ненаписанный диплом, зреющий в голове как пшеничное поле. Предощущение радости. Ежедневная физкультурка. Спектакли инженерного театра АХЕ.

Вот последнее, кстати, круто. Два бородатых мужика-инженера с выбеленным лицом и декадентская стриженая Яна Тумина. Плюс ди-джей. Ох, что они вытворяют. Самодеструкция, агрессивное взаимодействие с предметами, первозданный хаос - потрясающее сотворение театра из бесконечной трансформации объектов. Жестокие игры.

Просто шоковая терапия для моего тепличного сознания.

И - о, свершилось - я посмотрела своего первого Феллини. То есть, первый в моей жизни фильм Феллини, "И корабль плывет". И это было прекрасно.

Еще я вновь хочу писать стихи.

Начать новую жизнь.